Никонов алексей стихи

__________________________

Проверенный магазин!

Гарантии и Отзывы!

__________________________

Наши контакты (Telegram):

НАПИСАТЬ НАШЕМУ ОПЕРАТОРУ ▼

>>>🔥✅(ЖМИ СЮДА)✅🔥<<<

__________________________

ВНИМАНИЕ!

⛔ В телеграм переходить по ссылке что выше! В поиске фейки!

__________________________

ВАЖНО!

⛔ Используйте ВПН, если ссылка не открывается или получите сообщение от оператора о блокировке страницы, то это лечится просто - используйте VPN.

__________________________

Алексей Никонов - биография, информация, личная жизнь, фото, видео

Научная фантастика. Боевая фантастика. Юмористическая фантастика. Социальная фантастика. Космическая фантастика. Детская фантастика. Любовная фантастика. Героическая фантастика. Эпическая фантастика. Детективная фантастика. Городское фэнтези. Фантастика: прочее. Детективы: прочее. Классический детектив. Иронический детектив. Любовные детективы. Детские остросюжетные. Криминальный детектив. Полицейский детектив. Шпионский детектив. Крутой детектив. Исторический детектив. Политический детектив. Современная проза. Русская классическая проза. Классическая проза. Историческая проза. О войне. Советская классическая проза. Современные любовные романы. Исторические любовные романы. Короткие любовные романы. О любви. Приключения: прочее. Исторические приключения. Путешествия и география. Природа и животные. Детские приключения. Морские приключения. Детская литература: прочее. Детская проза. Образовательная литература. Детские стихи. Поэзия: прочее. Старинная литература: прочее. Древнеевропейская литература. Древневосточная литература. Античная литература. Альтернативная история. Научная литература: прочее. Технические науки. Деловая литература. Справочная литература. Искусство и Дизайн. Юмористическая проза. Юмор: прочее. Домашние животные. Хобби и ремесла. Сделай сам. О бизнесе популярно. Маркетинг, PR, реклама. Управление, подбор персонала. Бухучет и аудит. Биографии и Мемуары. Документальная литература. Драматургия: прочее. Религия и духовность. Поэзия : Поэзия: прочее : Галлюцинации : Леха Никонов. Я проклинал себя и силу, что заставляла нас идти, мы видели одни могилы на нашем правильном пути. Вот так кончаются стихи, любовь, надежды, ожидания, все телефонные звонки и наши оправдания. Какое дело мне до этого? Я шёл за ним и думал вслух, - Одежда этого поэта Как будто со старухи снята. Пространство сжалось, я увидел, как через мутное стекло лицо ужасного правителя, что правил той страной, в которой я родился и любил. В его глазах торчали гвозди А ведь когда-то на портретах во всех правительственных кабинетах смотрело это же лицо! И что теперь? К чему ему былая слава? Он весь трясётся и кровавых слёз ему не прекратить. Он что, рассчитывал прожить всю вечность, играя жизнью миллионов? Теперь он получил за всё. Нас тоже вряд ли кто-то вознесёт на небеса - подумал я. В проклятой бездне бытия, где время превратилось в круг и вырывается из рук. А он всё продолжал кривляться, - Ведь ты его узнал? Ещё бы, ты же издевался над ним почти на всю страну. Мы поступили очень мудро, что не пошли вчера на митинг. Я вылез из ямы метро больной Я вылез из ямы метро больной, в передозе, совсем один, словно утопленник, всплывающий весной между расколотых льдин. Уличный морг притворялся живым - каждый шагал со своей особенностью, но если посмотреть с большой высоты - все они двигались с одинаковой скоростью. О, умение приспособиться! Горе не сводит их с ума - они идут с одинаковой скоростью в такие же одинаковые дома. Лучший стимул для творчества Лучший стимул для творчества, конечно же, одиночество, но в этот раз мы с пацанами курили дурь и увидали в окне напротив голую девку, которая тёрла волосы полотенцем, потом ей захотелось одеться, мы кинули стул в окно - стёкла полетели вниз, а эта голая блядь, высунув голову на улицу, вся в крови, начала блевать. Дальше был ветер и гололёд они окружали медного всадника вместе с нами, а он всё пялился на облака наглыми, пустыми глазами, создатель империи и общака. Умоляю Умоляю, не презирайте блядей! Они олицетворение свободы, пусть и в такой форме. Но что нам форма? Нам, выжившим в девяностые, олицетворяющим нулевые? Они отдаются вам, ничего не прося потом, без желания ответа, У вас такого нету. Требуете от своих подруг или жён верности, выворачиваясь от ревности. Каждый мальчишкой свой познаёт урок между раздвинутых ног. Теперь вы их оскорбляете словом блядь, так называйте так и меня. Давай, не обидно! Я тоже не требую ответа. Ведь нет никакой разницы между блядью и поэтом. Озноб по телу Озноб по телу - это просто волна прихода от таблеток, что привезли из Амстердама пугливые матросы в рваных джинсах, с глазами, выжженными от работы. На самом деле, между нами вертелись ангелы, как на церквях периода барокко, но наши слабые пять чувств и не могли, и не хотели воспринимать мир, как он есть, В загаженном людьми подвале долбил нелепый аР-эН-Би, и ангелы кружились, наблюдали, не знали правила уродливой игры. Мой судорожный жест никто не видел, и никого я не обидел. Стансы Ну да, конечно же, ты права - уже сказаны все слова. Эту песню не вспомнишь, не проклянёшь, давай, доставай свой нож. Ссыкливая дрянь в интернете, менты в гестаповской форме, обыски и аресты застряли в моём горле. Не размер и не рифма теперь важны, а наглая поступь страны. О, мой нигилизм, ты всегда был прав, но я слишком слаб, слаб, чтобы тянуть судьбу за шнурок, я просто играю панк-рок и, видимо, время пришло по счетам. Но я не плачу ментам! Так что иди за старухой с клюкой, за Родиной, за тоской. Мод I Белого бейлиса сок, лейся в прозрачный стакан, вертится около ног искусственный балаган. В жёлтый, в зелёный - режь цвета на куски стихом, танцпола блестящая плешь крутится колесом - они здесь толкаются, пьют, чего-то всё время хотят, и если друг другу дают, потом забирают назад. Густой сигаретный дым над ними, как Бог, летает и прячет лишь тех двоих, что остальные толкают. II Они здесь танцуют, пьют, ебут в туалетах девок и там же нюхают порошок со вторника на понедельник. А утром, когда светлей, прячут глаза в карманах друг друга и на короткий срок случайных блядей называют своими подругами. Типа, молодое, незнакомое, зиг - хайль, типа - ага, наш президент, типа - тому подобное, и знаете, не то, чтобы без дурака, а именно, что точно наоборот. И открывает свой грязный рот проститутка возле подземки - ей действительно необходимы деньги. Больница, улица, кабак, но только в чьём же разговоре всплывёт всё было как? Что через ругань и аресты, сквозь беспредел горели, пели анапесты, и ямб горел. Почти у самого у края Я всё отлично понимаю - кого ебёт чужое горе? Ты повзрослеешь. Это очевидно Ты повзрослеешь. Это очевидно. И вовсе не обидно, что сморщится прекрасный рот и вылезет живот. Сейчас ты молода - весь мир тебе, но я пою хвалу судьбе, что приготовила такое испытание - стать взрослой, перестать шутить и приступить к тому, что значит жить: рожать детей и шить подушки - и ты и все твои подружки обречены судьбой старух и вместо белых, тонких рук - к морщинистым ладоням. Так за искусство мстит природа! Ты проклянёшь несчастного поэта. Я взрываю фейерверки без толку Я взрываю фейерверки без толку, я вечеру в розовой глади говорю - хватит! Мои книги не украшают ничью полку и стихи не переписаны ни в чьи тетради. Но напротив меня ветер швыряет листья в окружении жалком - чужих представлений, смотрит осень взглядом пристальным, лисьим, вся измазавшись в мокрой, оранжевой пене. И пусть облака улетают по-прежнему И пусть облака улетают по-прежнему, и осень прогонит дождями лето, я буду твердить кому бы то ни было, что жизнь - это обморок для поэта. Так русское слово стреляет в висок согласной давно позабытого имени, и перекошенный потолок окрасится чёрным, вишнёвым, синим. И где-то через полчаса уже голоса на лестнице, чьи-то пьяные голоса - всё, пиздец, пацаны - он повесился. А я сижу в углу и смотрю на себя, висящим под закрашенной батареей, - послушайте, вот же я, и это не стихотворение! Приехало три мента - протокол, отказ забирать, облака всё летели куда-то, а я, отказываясь умирать, решил всё вернуть обратно: скорая, мусора, батарея, верёвка, стихотворение, и прочее, прочее, прочее. Получив непонятно чьё одобрение, я проснулся в объятиях чёрной ночи. Это щас, а потом? Облака летят за моим окном никуда, никуда, никуда. Это было под Выборгом Это было под Выборгом в день сентября. Так чего же мы выбрали, радость моя? Пересудов и сплетен, что весь город поёт. Так чего же мы выиграли, горе моё? Мы построили памятник без народной тропы, не большой и не маленький из обломков судьбы, без иллюзий надежды, без нечаянных слов. Посмотри, как и прежде - между нами любовь, что похожа на шлюху в ожиданьи расплаты, протяни же мне руку, где рассветы, закаты, где прошедшее время, где улыбка твоя. Это было под Выборгом в день сентября. Но разве не значат слова Но разве не значат слова, произнесённые вслух тех, что едва-едва шипят на губах старух. Это больно, как время года Это больно, как время года, как беспечное время торча, как альбомы, что вышли из моды, как привычное многоточие Это, видимо, чей-то смех обрывается в нас кулаками, и луна, одинаковая для всех, снова прячется за облаками, фонари беспощадных звёзд разрывают на части вату, превращая пространство в гипноз ошарашенного заката. Лес вцепился в кровавый гранит и говядину чернозёма, а напротив него висит созвездие из картона. Обезьяны вокруг меня Обезьяны вокруг меня судят цены на молоко, окончание этого дня далеко, далеко, далеко. Не вылезая из предыдущих, он представляет собою религию простодушных - огромную, как любовь, и отрезая ломоть рваного облака, рвёт небо на части. А мне остаётся только что, как только и восхищаться. Первый - это, конечно, удача и сияние глаз в темноте, а второй разве может иначе? Так что хули искать виноватых? И запомнит ли кто-нибудь нас. Видишь, память бросается в прошлое недоверием вырванных фраз. Я хотел рисовать закат. Я хотел видеть жизнь, как предлог. Я глотал твою пыль, Ленинград. Я жду ареста со дня на день так же, как Мандельштам или Селин, Я завязал нюхать амфетамин. Я себя представляю учеником Марциала. Воспеваю унылую мерзость Питера. Например, одна моя подруга видела, как сестра у брата сосала прямо перед своими родителями. Кажется, тянет омутом Кажется, тянет омутом. Чья же в этом вина? Стихов бесполезное золото вышвырну из окна. В небе неприлично криво В небе неприлично криво засверкало. Грохнул гром. Надо мною плачет ива безупречным серебром. Это всё, что в жизни надо, остальное - трын-трава, очередь из автомата и слова, слова. Если ехать в метро до Автово Если ехать в метро до Автово, развязав с героином и даже с мечтами, - точный до того, что самого тошнит от собственной точности. Если же вы читали мои предыдущие сборники, уважаемые товарищи в потёмках, то понятней не стало, а это значит, что жизнь много, много больше, чем можно себе представить. Вот повод для гордости, печали и страха - какая разница? Всё это просто - ерунда. Не Рим, не Троя, не Орда, не утро и не ночь - Империя лежит у наших ног, красивая и гордая шалава в одежде бедной. Пусть ты вечно пьяная и в непотребном виде. И видите? Как падает на плечи бледный свет и ничего такого нет. Ни ночь, ни день, ни даже вечер или утро, так безрассудно галлюцинировать не год - тринадцать лет, ни Рим, ни Троя, нет, нет, нет - холодная пронзительная ночь, которую готовила судьба. Ужасные дела! Признать своё же поражение в стихотворении. Какая катастрофа! Но девочкой обиженной Европа седлает ритуального быка - у грязных луж вдоль Невского проспекта, где вновь рождается последняя строка, в горячих лапах северного лета. Драка Гремит июль ударами грома, мне это знакомо. Ты в призрачном парке. Здесь, недалеко, пройдя через арку и набрав определённый код можно попасть на чердак, где живу. Год какой-то свиньи, год кентавра. В жалком, подложном свете луны здесь вдоль проспекта стоят проститутки. Я - Никонов Лёха, из моего окна видны только крыши. Ко мне повернулся водитель маршрутки - Можно, пожалуйста, потише? Меня уже три часа ждёт подруга И знаешь, неважно - жара ли, метель, Она меня будет ждать весь день. Мне с вами детей не крестить Мне с вами детей не крестить, в окопы не падать и даже мне с вами не говорить о купле-продаже. Что солнце и чёрный страх? Что ваши смешные советы? Что цифры на ваших деньгах? И ваши дурные газеты? На это одно - удар! Строкою, размером, словом! Грабёж, ритуал, пожар. И ничего другого. Он лизал ей между ног Он лизал ей между ног, а она стонала - это был немецкий порнофильм. С русыми волосами, маленькой грудью она, запрокинув голову, дергалась от его языка. И смотрела в камеру сумасшедшими глазами Мне сказали, что моя репутация - хуже некуда и что так я не останусь в литературе. Хули, это было понятно сразу Пацан уже трахал эту заразу, в белых, как снег, носках, а потом он опять лизал ее скользкий розовый клитор Тот, кто это когда-нибудь видел понимает, о чём я. Между тем девчонка продолжала орать, как зарезанная свинья. О, как же я счастлив О, как же я счастлив, когда колбаса, что вы разменяли на Свободу с визгом, собачьим воем подорожала вдвое. Но было бы много круче в десятки, в десятки раз! Мне не хватило бы авторучек радоваться за вас. Потому что известно, во что верите - жизнь очевидно проста, так что требуйте, требуйте, требуйте пряника и хлыста. Он чем-то похож на крысу Он чем-то похож на крысу, - сказала моя знакомая, - и все его, блядь, министры какие-то бестолковые. Я по-прежнему пишу дурные слова Я по-прежнему пишу дурные слова. Что делаешь ты? Слушаешь музыку, читаешь книжку или всё-таки думаешь обо мне? Ах, не надо, это всё лишнее. У меня температура тридцать восемь. Здесь давно непонятно, куда делось лето. Здесь давно неизвестно, куда спряталась осень. Не говори мне о любви Не говори мне о любви - вчерашний день проспался, и пряник Спаса-на-Крови в канаве кувыркался, фасадом меряясь с зарёй - он безусловен, жуток и выглядит пустым враньём любое время суток. Ты говоришь, что невозможно Четырнадцать часов из четверга На площади пустой разорванный лоскут седьмого года. Играется свобода испорченной мечтой - где жизнь без правил, грязный секс, наркотики, которые оставил до следущего года, воля к власти, где рефлекс участвует в игре свободных сил, где в декабре ты тормозил такси, просил тебя везти в холодный дом Не помню, что потом. Случайность - сука перед течкой, четырнадцать часов. Четверг, как будто бесконечный. Это как после недельного торча Это как после недельного торча неузнаваемо, это выстраивается в очередь рабочая окраина за горем любви - признаний расплату за ночи и дни, рассветы, закаты - нам будет урок не ждать больше смысла где бегают сны, как серые крысы, где тихо впотьмах шевелится лето, где мы в середине чужого проспекта не знаем, как быть, кому дальше верить, рисунок судьбы не перепроверить, не перевирать, не врать, не позорить, не помнить, не знать ни счастья, ни горя. Золото зари Золото зари, повторяя строчку яростно гори, оставляя прочный, звонкий звукоряд - он почти гипноз. Миллиарды спят и гудит мороз. Солнце, разорви белый панцирь рек, золотом зари обливая снег. Неужели ты всё забыла? Здесь у неба пепельный цвет. Петербург - это просто могила, как признался один поэт. Под бордовым шатром заката, под напором прошедших лет серый снег, точно мокрая вата, облепил городской силуэт. Словно кем-то поставлена метка, и поэтому кажется сном, что изгиб фиолетовой ветки притаился за бледным окном, что фасады домов сверкают жарким инеем февраля, что трясётся у нас под ногами недоступная счастью земля. Мы сознательно живём Мы сознательно живём только половину жизни. Даже эта половина из-за долгой зимы проходит в квартирах. Всё, что у нас есть. Я понимаю - нечего лезть в проблему изначально неразрешимую и подчиняясь любому режиму действительности, я иногда или мне только кажется вижу решение. Дело в том, что наше положение, есть исключительная удача, и разве могло быть иначе? Кто из нас может быть уверенным хоть в чём-то? Это лучшее, что есть в нас Это лучшее, что есть в нас. И даже наоборот. Что было раньше, то и сейчас. И поворот. Влево ли, вправо - Откуда? Кто вы такие? Этой дорогой, этой отравой, этим ничем мы напоили страну до блёва - вот что такое слово! Вот как может подействовать песня на одного и на всех вместе. Толку-то, но что может известней, чем свист хозяина, что ищет суку. В грязном подъезде, в дурацкой песне мальчик протянет девочке руку. Поди спроси, как там дела Поди спроси, как там дела. Черёмуха еще не зацвела. Апрель наглеет. Иди с холодного двора в холодные аллеи. Потом из парка по Фурштатской туда, где снег, где на весну клыками лацкает прошедший век, который прожит или пережит на четверть, треть, ты слышишь этот жуткий скрежет? Грохочет медь. И снова маленьким огнём в ночи, цветочком аленьким - в руке ключи. Что же делать? Точно дуло автомата пялится в меня Ничто и какие-то ребята шарят по пальто. Где я? С кем? Какого года пропустил из нулевых? Это обморок свободы выворачивает стих. Так же как над бездной, так же в никуда, в Лету, в неизвестность, где горит звезда. Скажи мне, чего ты хотел найти Скажи мне, чего ты хотел найти на своём ненормальном пути? Пропасть, которую перешагнёшь? Это обычная ложь. Точно такая же, что и всегда: мерцающие поезда, время, что не остановишь, не пожалеешь, всего лишь выстраиваешь прогноз на будущее без слёз, на будущее без драк. Чего ты добился, дурак? За домом налево-направо. Кривляются чёрные тополя в дырявых оконных рамах. Я только что выкинул книжку, в которой одни слова. Я бы выкинул и кровать, но она слишком тяжелая. О, этот счастливый день, вспышка молнии, которая для нас точно мигание глаз. Одно и то же. Я знаю, что может пустота. Я звал людей, а не скотов! Пытаюсь писать между строк Пытаюсь писать между строк - помню, что было жарко, когда появился Бог. Испуганная официантка оцепенела с пустыми глазами. Кафе провалилось в ад, прохожие тоже застыли у входа в универмаг Потом всё пошло по-прежнему - они торопились жить, и только какая-то сумасшедшая продолжала истошно вопить. Стихотворение, которое я не хотел включать в сборник. Теперь плевать, теперь мне похуй. Вам лучше знать, что хорошо, что плохо, вы точки расставляете над и, но нет у вас ни веры, ни любви. Вы судите меня, но кто вы сами? Живёте, чтобы заработать и отдыхать в субботу, ужравшись пивом в кабаке А у меня зажаты в кулаке все тайны мира и звезда, и если бы вы видели меня, когда я это понимаю Конечно, нет! Что может заслужить поэт в начале обезумевшего века - лишь оскорбления и грязь из интернета, аплодисменты на концертах и штамп невролога в рецепте. Но в час, когда всё снова плохо, когда кончается трава, когда плевать, когда всё похуй, вдруг появляются слова и мир кружится, ночь светлеет, из вязкой ямы бытия сверкает, появляется мгновение - мечта моя. В поезде Красный стоп-кран в руках соседа. Он прав. Потому что с точки зрения вечности никто никуда не уехал. Время диктует другие законы, люди расходятся в разные стороны; с белыми глазами, в пиджаках или цветных кроссовках, уверенные в существовании настолько, что строят планы не только на завтра, нет! Перед кем я выёбываюсь? Вот слон в посудной лавке, закусывает водку жевачкой, а рядом какая-то злобная шавка лает, как и положено настоящей злобной шавке. Я понимаю - это засада! Но ведь поэт - не тот, кто читает. Поэт - кого слушают, так что пусть себе бухают или ещё лучше - нюхают. Ничто не исчезает Ничто не исчезает и корчится везде. Смотри, как небо тает в прозрачной бирюзе, как долго это длится, как все ползет собой, как улетают птицы, и падает прибой. Широта моей родины - знак, что позор, унижение, страх и кровавые пятна на грязных руках и на мятых деньгах - это звон старой песни в инете, на диске и на концерте. Ты слышишь ли эту песню? Я снова попал в переплёт Я снова попал в переплёт: зима, поезда, гололёд. Вид из окна вагона не предлагает цветных пейзажей - степь и деревья, покрытые сажей. Мы в паутине колючего снега, а помнишь то самое главное лето? Что теперь? Ментовские обыски в лязгающих поездах и мокрый канат вдоль пропасти, натянутый на городах. Под красной лавиной заката Под красной лавиной заката прозрачные слёзы льёт, девчонка, которая не виновата, что всем даёт. Прекрасна судьба поэта в немытой, позорной стране и бедная девочка эта сегодня придёт ко мне. Прости за стыд Прости за стыд, прости за веру, за глупый вид и за манеры, за то, что называл себя поэтом - прости за это, прости за смех и эти раны, за то, что я тебя достал, но, говорят, я скоро стану панк-стар. Верёвка, пистолет, отрава и передоз. Заслуженная слава надолго и всерьёз. Но разве получалось чистым уйти из под огня? Я оставался анархистом А, может, не было меня? Я уже не понимал Я уже не понимал очевидность этих суток, ночь звенела в проводах мёртвых телефонных трубок. Дверь открылась. Я вошёл, - Зачем ты пришёл? Знаете, какой был ответ? У меня всегда и всё хорошо. У тебя ничего больше нет, а я, собственно зритель, причём единственный. Это было отвратительно, но всё-таки это был я. Не эЛэСДэшный трип. И не в тоннеле свет. И даже не краткий миг. И не урок, нет! Не кара, не визги звёзд. Не мышеловка стен. Это совсем не мост между Этим и Тем. Что же ты? Без меня не существуешь! И всё же тебя кляня, стоя перед ничем, перед ничто без глаз, я навсегда, насовсем верю в последний раз. Я галлюцинации видел Я галлюцинации видел: я бухал с бандитами и ворами, я сам наркотой барыжил и кидался шальными деньгами, я дружил с настоящим поэтом, я размахивал жёлтым билетом, я садил героин по венам, среди грохота мокрой листвы, меня забирали со сцены и потом избивали в стенах тюрьмы, в подъезде, на автобусной остановке, в разговорах и интернете, на одной петербургской разборке и в известной московской газете, в пересудах, судах, допросах, сплетнях и похвалах, что хуже, но сейчас умирает осень в синих, синих от неба лужах и менты что-то трут по рациям, и всё это до дрожи знакомо, и гуляют галлюцинации около моего дома. Читатель, знай - перед тобой Читатель, знай - перед тобой пустой бессонницы цветы, простые, разные слова.

Никонов алексей стихи

Крек Крым

Касли купить MDMA Pills - RED

Никонов алексей стихи

Купить марихуана Сим

Чаплин24 обход