Незаметные массовые репрессии: дело «Хизб ут-Тахрир»

…через день после задержания мужа она родила ребенка. Супруга увезли в центр по борьбе с экстремизмом, где пытали током и насиловали; во время пыток он терял сознание несколько раз, но это не останавливало силовиков, пока он не подписал все, что им было нужно.

…адвокат по назначению в ответ на жалобу на пытки ответил «А что вы хотели? Такая у нас страна».

…«Одним росчерком пера остановили наши жизни, жизни наших детей и внуков!» – почти кричит немолодая женщина.

Это – фрагменты выступлений родственниц фигурантов различных дел запрещенного в России исламского движения «Хизб ут-Тахрир». «Уфимская двадцатка», «тюменская десятка», «казанская восьмерка»: эти слова ничего не говорят даже многим журналистам. Развернутое в России преследование людей за неправильную веру (или обвинение в ней) стало привычным фоном, а имена превратились в числительные: суды идут сразу над десятками человек одновременно.

Сегодня в Москве, в Сахаровском центре, прошла пресс-конференция, собранная по итогу апелляции на одно из решений по таким делам – «уфимской двадцатки». Только в этом деле фигурантов было 26, и сроки они получили страшные: от 5 до 22 лет колонии. Одному из фигурантов – Халилу Мустафину – Верховный суд в апелляции снизил приговор на год: до 21 года. У других мужчин сроки остались без изменений.

Все они, родом из Башкортостана, были обвинены в террористической деятельности из-за их якобы доказанной принадлежности к религиозной организации «Хизб ут-Тахрир». По версии следствия, эти люди осуществляли скрытую пропагандистскую деятельность, направленную на привлечение сторонников: ее следствие назвало антироссийской и антиконституционной. 30 июля 2018 года Приволжский военный суд огласил приговоры фигурантам дела, после чего «Мемориал» признал мужчин политзаключенными.

На конференции выступали адвокаты обвиненных во главе с Каринной Москаленко, известные правозащитники — Лев Пономарев из НОО «За права человека», Виталий Пономарев от «Мемориала», Александр Верховский из информационно-аналитического центра «Сова» и Валентин Гефтер из Института прав человека.

Перед началом матери политзаключенных разложили на столах фотографии своих детей за решетками в судах и комнатах видеосвязи СИЗО, а также фотографии с маршей и пикетов, в которых они участвовали, стараясь предать огласке дело «уфимской двадцатки». Кроме того, они принесли футболки и плакаты «я мусульманин, и я против терроризма».

«Это дело — раковая опухоль российской правовой системы», – открыл пресс-конференцию Лев Пономарев. Опухоль, как подчеркнул его однофамилец из «Мемориала», – давняя. Сейчас под угрозой подобного преследования в России находятся несколько тысяч человек: еще в 2013 году была принята часть 5 статьи 205 УК: «Организация деятельности террористической организации и участие в деятельности такой организации». С тех пор резиновое понятие «участие» не требовало конкретных «террористических» доказательств вроде приготовлений к взрывам, достаточно было вовремя «найти» запрещенную религиозную литературу.

Виталий Пономарев напомнил, что вместе со своей коллегой Светланой Ганнушкиной обращался к Путину с просьбой изменить закон, но получил отказ. Теперь, уверен он, сроки и число привлекаемых по данной статье будут только расти. Уже сейчас более трехсот человек лишены свободы по делам, связанным с «Хизб ут-Тахрир». А в ответ на заявления подсудимых о том, что они невиновны, некоторые их них получают дополнительные статьи – об оправдании терроризма.

При этом подать жалобу на обвинение в участии в террористической организации невозможно, так как ее, зарегистрированной, не существует на территории России. Зато возможно быть осужденным, заключил Пономарев. Проблема заключается и в том, что в законе никак не прописано, что является прекращением участия в террористической организации, причем ситуация осложняется тем, что суды перестали видеть разницу между терроризмом и религией. К тому же террористические дела разбирают военные суды, хотя арестованные не имеют никакого отношения к армии.

Следствие находит даже людей, уже много лет не входящих в религиозные круги: их обвиняют, так как они не написали заявление в полицию о том, что прекратили свое участие в организации.

Адвокат Каринна Москаленко возмутилась подобным подходом: по ее мнению, в деле «уфимской двадцатки» просто отсутствует состав преступления: следствие не сумело доказать участие подсудимых в международной организации «Хизб ут-Тахрир», а само преследование противоречит статье 7 Европейской конвенции, в которой говорится, что никто не может быть привлечен к ответственности за действия, которые на момент их совершения (то есть до признания организации террористической) не являлись криминальными. Москаленко заявила, что сделает все, чтобы ЕСПЧ применил эту статью к делу «уфимской двадцатки».

Европейскому суду предстоит много работы: дело одной только «двадцатки» насчитывает 375 томов. Впрочем, как рассказала адвокат Светлана Заводцова, суд первой инстанции не дал ей и ее подзащитным полноценно ознакомиться с материалами: доступа к 135-и томам дела у подзащитных не было с самого начала, вещественных доказательств они тоже не видели.

У «уфимской двадцатки» не были найдены ни оружие, ни боеприпасы, а только «книги-агитматериалы», причастность к которым подсудимые отрицают. Кроме того, добавила адвокат, пропало четыре тома дела, в которых как раз содержались доказательства того, что найденные книги являются террористической пропагандой. Это не помешало суду в дальнейшем ссылаться на них как на доказательства вины, не уточняя даже, у кого именно была найдена литература. Оперативники на заседаниях говорили, что «обысков было много, они не запомнили». Протоколы обысков, конечно, не велись.

Одним из «литературных» доказательств» стали найденные у подсудимых суры Корана, которые суд признал террористической агитацией, добавил адвокат Тимур Идалов.

Наконец, чтобы окончательно снизить внимание к и без того не слишком увлекающему общество делу, суд закрыл процесс «двадцатки», а самих подсудимых удалил с заседаний практически до окончания дела.  

После того, как на пресс-конференции выступили все спикеры, из зала одна за другой начали вставать матери жертв преследования «хизбов». Они плакали и просили помощи, зачастую, только сейчас узнавая, какая судьба может грозить их детям.

Одна из женщин, Миляуша Нурлыгаянова, на этом фоне зачитала обращение своего сына, Рината: «Люди! Я не террорист! Ни один из осужденных по этому делу не совершал и не планировал насильственных действий».

 Подвел итог рассказу о делах «хизбов» Лев Пономарев: по его словам, в России по обществу сейчас наносят как точечные удары, подобно делам Юрия Дмитриева и Александра Шестуна, так и устраивают настоящие массовые репрессии – и это именно случай «Хизб ут-Тахрира».