Нет войне. Протестные настроения и в Беларуси, и в России будут усиливаться

Петр РУДКОВСКИЙ, директор Белорусского института стратегических исследований (BISS)

Как в Беларуси, так и в России уже сейчас виден довольно сильный антивоенный потенциал. Попытки Кремля и вторящей ему белорусской пропаганды манипулировать терминологией («спецоперация», а не «вторжение») не слишком убедительны. Ни у российских, ни белорусских властей нет шансов изолировать население от альтернативных источников информации.

Развернулось гражданское сопротивление в разных формах

«... Начинается война, <...> и те самые люди, которые вчера еще доказывали жестокость, ненужность, безумие войн, нынче думают, говорят, пишут только о том, как бы побить как можно больше людей, разорить и уничтожить как можно больше произведений труда людей».

Это отрывок из статьи русского классика Льва Толстого под названием «Одумайтесь!», написанной в 1904 году во время русско-японской войны. Статья сама по себе очень сильная и впечатляющая, но ныне заслуживает внимания то, что ее использовал в качестве антивоенного манифеста один из самых влиятельных российских олигархов Олег Дерипаска. Той самый, который двадцать лет был лояльным союзником Владимира Путина и против которого США в 2018 году ввели жестокие санкции.

Пост-цитату из телеграм-канала Дерипаски мгновенно растиражировали российские СМИ, в том числе лояльные Кремлю (например РБК), поставив Роскомнадзор в неловкую ситуацию: наказывать за использование слова «война» или нет, а если наказывать, то всех или только Дерипаску?

Его пост — далеко не единственный случай, когда антивоенный посыл обходит многочисленные и многоуровневые барьеры, созданные российским режимом для предотвращения такого рода протестов. За первый месяц войны мы увидели множество спонтанных форм гражданского сопротивления — от акции обычной прихожанки «Шестая заповедь. Не убий» до выхода сотрудницы «Первого канала» Марины Овсянниковой в прямой эфир с антивоенным плакатом.

40 миллионов — это большая сила

Здесь можно возразить: «Но это не отражает мнения большинства россиян». В этом есть доля правды, во всяком случае если добавим оговорку «по состоянию на февраль — март 2022 года». Опросы государственного ВЦИОМ показывают, что число респондентов, поддерживающих «военную спецоперацию», в течение первого месяца боевых действий варьировалось между 64% и 73% (в целом шло по возрастающей). Число противников — между 17% и 22%.

Опросы негосударственной организации Russian Field выдали иные пропорции. Во-первых, от негосударственных экспертов мы узнали, что большинство россиян отказалось вообще говорить на эту тему. По всей видимости, фактор страха там сейчас как никогда сильно влияет на итоговую картину социологических опросов. Во-вторых, среди тех, кто согласился поделиться своим мнением, доля поддерживающих «боевые действия» России составила 58% (по состоянию на начало марта). Противников было 34%; среди молодежи (до 30 лет) таковых было 49%.

Заметим, что социологи в России не могут позволить себе употреблять такие выражения, как «вторжение в Украину» или «война», а эвфемизмы «специальная военная операция» или «военные действия» позволяют притупить этическую восприимчивость респондентов. Подытожим то, что мы знаем об отношении россиян к войне против Украины:

— многие (скорее всего большинство) отказываются сообщать свое мнение;

— явление, к которому предстоит выразить отношение, описано с помощью эвфемизмов («спецоперация» или «боевые действия»);

— несмотря на фактор страха и эвфемистическое описание явления, число негативно оценивающих это явление составляет около 17-22% (если исходить из государственных опросов) или 34% (если исходить из негосударственных).

Таким образом, антивоенный потенциал в России уже на сегодняшний день довольно велик. 34% взрослого населения России — это примерно 40 млн жителей. Это, конечно, не большинство, но также и не маргинальная часть общества. Потенциально это — колоссальная сила, которая может выйти из тени, как только идеологемы нынешнего большинства начнут лопаться под прессингом реальности.

Белорусы — против участия в конфликте

Проведенный в марте Белорусской инициативой при Chatham House онлайн-опрос городского населения Беларуси показал, что подавляющее большинство респондентов (в сумме 72%) выступает против какого-либо участия в «военном конфликте» между Россией и Украиной. За участие на стороне России — всего лишь 3%. Большинство (67%) выступает также против того, чтобы российские войска обстреливали Украину с территории Беларуси, а 52% — вообще против того, чтобы предоставлять свою территорию россиянам как плацдарм для ведения войны с Украиной.

Среди белорусов поддержка действий России в отношении Украины намного ниже, чем среди россиян. Степень поддержки сопоставима с рейтингом Александра Лукашенко, который в течение последних полутора лет, судя по данным независимой социологии, колеблется в районе 25-35%.

Отметим, что еще за два месяца до вторжения Москвы в Украину, то есть в декабре 2021 года, белорусы (по данным Белорусской аналитической мастерской, которые презентовались 15 марта 2022 года) воспринимали Россию очень настороженно. Почти 43% назвали ее «источником опасности» для Беларуси (Украину воспринимали как источник опасности всего лишь 12,4%, Польшу — 20,7%). По-другому стали смотреть на «присоединение» Крыма к России: в 2014–2015 годах около 65% считало это «правомерным и оправданным», в конце 2021 года сторонников подобной точки зрения оказалось лишь 48%.

Как в Беларуси, так и в России уже сейчас налицо довольно сильный антивоенный потенциал. Маневр властей и пропаганды двух стран с терминологией («спецоперация», а не «вторжение») очень ненадежен. Ни российским, ни белорусским властям не под силу изолировать сограждан от альтернативных источников информации.

Невозможно также скрыть экономические, гуманитарные и репутационные последствия этой «операции». По мере накопления нестыковок и противоречий в официальном нарративе эффективность пропаганды будет уменьшаться.

Когда наступит переломный момент и атомизированные противники войны в обеих странах, почувствовав свою силу, трансформируются в мощное протестное движение, сложно сказать. Но можно предвидеть, что это лишь дело времени.