Нет, уважаемый г-н Прилепин, вы не правы!
1. «директива […] была отменена уже 16 марта, то есть действовала менее полутора месяцев..»
Формальная отмена директивы не поменяла отношения большевиков к казачеству. Дух закона оказался значительно сильнее его буквы. Например, в решениях донского бюро РКП(б) прямо говорилось, что «существование донского казачества… стоит перед пролетарской властью неизменной угрозой контрреволюционных выступлений», что «ставит насущной задачей вопрос о полном, быстром и решительном уничтожении казачества».
Репрессивные меры применялись по всей стране самым массовым и жестоким образом. 5 июня 1919 г. на заседании Оренбургского губкома РКП(б) обсуждался вопрос об уничтожении всех казаков «свыше 45 лет, не имеющих сыновей в Красной армии и не стоящих на стороне Советской власти», большинство членов комитета высказалось «за».
Кроме того, г-н Прилепин забывает причину формальной отмены директивы. А она не связана с тем, что кто-то в советском руководстве вдруг одумался и осознал весь ужас происходящего. Отмена директивы объяснялась страхом большевиков перед возможными казачьими бунтами после восстаний на Кубани и на Дону.
2. «[…] Войско Донское сразу же отделилось от России – по результатам Октябрьской революции […] отделились. Безо всяких «республик», заметьте. Просто по границам Войска Донского (ой, кто это бомбу подложил тут?!?) – взяли и выпилились из страны.»
Войско Донское «выпилилось» из страны только потому, что власть большевиков была нелигитимна, и сами они – как минимум по убеждению казаков – представляли собой клику международных террористов. Распад Российской Империи, спровоцированный революционными потрясениями, вынудил руководство войска выделиться в отдельное образование, чтобы сохранить преемственность с исторической Россией и продолжить борьбу с узурпаторами центральной власти. Слишком много параллелей здесь напрашивается с украинскими событиями 2014 года, о которых, уверены, г-н Прилепин знает не понаслышке.
3. Территория Войска Донского стала местом формирования Добровольческой армии. Если бы у Добровольческой армии не было такой территориальной базы, Гражданская война могла бы и не состояться. Соответственно, не было бы и трагедии расказачивания.
Здесь тоже невольно напрашивается параллель с Донбассом. По логике г-на Прилепина получается, что несогласные с насильственной сменой власти сами виноваты в том, что вошли в противостояние с террористами, засевшими в столице. Видимо, чтобы сохранить себе жизнь, нужно просто подчиниться воле политических авантюристов и террористов. Вот только непонятно, с какой стати казаки должны были поддерживать большевиков, если те уничтожили великую Империю, лишили русских своего государства, провозгласили политику безбожничества и организовали массовый террор против русской национальной элиты.
4. Атаман Краснов вел переговоры с немцами, получал в огромных количествах немецкое оружие – для борьбы с Москвой. Долгое время белогвардейские генералы, которые якобы обеспечили нам бы потом «единую и неделимую Россию», не были в состоянии помешать сепаратисту и германофилу Краснову всем этим заниматься. Почему-то, когда голосят про Брестский мир – про Краснова не вспоминают совсем.
Пользуясь приемом самого же г-на Прилепина – давайте лучше вспомним, на чьи деньги финансировались большевики и все предшествующее революционное движение. На деньги тех, кто прежде всего был заинтересован в распаде Империи и утрате Россией статуса великой державы. Сравнивать Брестский мир со всеми этими союзническими договорами просто некорректно, в том числе по масштабам и последствиям для страны. Брестский мир – это национальный позор и предательство, лишившие Россию неизбежной победы, получения всех компенсаций, приличествующих стране победителю (напомним, Россия входила в блок победителей первой мировой войны) и части территорий.
5. «Краснов, между прочим, узаконил ту тему, что казачество – это особый народ и отдельный этнос. Что они никакие не русские.»
Поздравляем вас, гражданин, соврамши. Позиция Краснова касательно этнической принадлежности казачества четко зафиксирована в информационной брошюре 1944 года «Казачьи войска»: «Казаки не представляют собой отдельного народа, а тем более отдельной расы. Казаки [на Юге России] являются русскими, они происходят от двух русских народностей – великорусской и малорусской».»
6. «Краснов развязал настоящий белый террор во второй половине 1918 года – против казаков, поддерживающих красных. Минимальная цифра жертв красновского террора на Дону – 25 тысяч человек»
Совсем неясно, откуда эти цифры. Как считала советская пропаганда, мы все прекрасно знаем. И опять же встречный вопрос: кто развязал в России террор, мало с чем сравнимый по масштабам? И это касается не только казаков, но и всего населения в целом. Большевики прямо провозглашали своей целью уничтожение целых классов. В качестве иллюстрации – выдержка из инструкции местным органам от высокопоставленного чекиста Лациса: «Не ищите на следствии материала и доказательств того, что обвиняемый действовал делом или словом против советской власти. Первый вопрос, который вы должны ему предложить, – к какому классу он принадлежит, какого он происхождения, воспитания, образования или профессии. Эти вопросы и должны определить судьбу обвиняемого. В этом смысл и сущность красного террора».
9. «…никаких конкретных подписей под ней [директивой] нет; автор директивы неизвестен до сих пор. Фигурируют самые разные фамилии, но не факт, что Свердлов был к ней причастен (Оргбюро, согласно документам, в те дни вообще не собиралось).»
Даже если согласиться с г-ном Прилепиным – то безотносительно того, кто именно подписывал директиву, члены большевистского ЦК не могли быть не в курсе этого документа. Особенно, если учесть, что Ленин тщательно вникал во все аспекты внутренней политики. По крайней мере, глава советского государства не мог не знать о ситуации, складывавшейся на Дону. Не стоит забывать и о том, что вопрос отношения к казачеству постоянно обсуждался в высшем советском руководстве.
10. «В любом случае наследие Ленина (записки, приказы, письма) говорит о том, что он просил, приказывал, требовал найти наименее радикальные решения донского вопроса.»
Понятно, старая пластинка – «перегибы на местах». Слабая попытка оправдать реальное отношение большевистского руководства к казачеству. Вспомним сталинскую коллективизацию и её форсированное завершение в начале 1930-х годов. Людоедские распоряжения о хлебозаготовках привели к невиданному в России голоду на Дону, Кубани, Поволжье, Казахстане. Между тем, голод на Дону и Кубани был напрямую связан с политикой расказачивания, так как выжившим от резни в Гражданскую войну, избежавшим высылок и раскулачивания казакам не могли простить нежелание вступать в колхозы и поддержку белого движения. Голодомор был развязан в отношении уже рядового казачества, так как наиболее политически активная и зажиточная его часть была уже фактически уничтожена. Масштабы этой трагедии не скрыть ни фальсификациями, ни уничтожением документов той эпохи.
11. «Подобную листовку можно изготовить за три минуты касательно Петра Первого – уничтожившего в самом прямом смысле Запорожское казачество и осуществившего жесточайший террор в связи с восстанием Кондратия Булавина на Дону.»
Г-н Прилепин не понимает исторического контекста. Оставим в стороне вопрос о корректности сравнения императорской власти и пришедшей на ее смену интернациональной террористической секты. Жесткие меры Петра Первого были связаны с предательством запорожского старшины, переметнувшегося на сторону шведской короне в годы Северной войны. По такой логике и гетмана Мазепу нужно считать жертвой политического террора со стороны царской власти.
Что касается Войска Донского – это трагические страницы русской истории, связанные с расширением границ империи и сворачиванием любых автономных привилегий окраин. Несмотря на малопочетный разряд «государевых слуг», в который Петр I включил казачество, сам он активно использовал казачьи конницы в своих наступлениях и не разрушил формировавшийся столетиями «казачий мир» станиц и хуторов. В дальнейшем в Российской Империи казаки благоденствовали и процветали, являясь привилегированным сословием и опорой монархической власти и всей страны. Опять же масштабы подавления булавинского бунта не идут ни в какое сравнение с тем, что организовали большевики, фактически уничтожившие казачество как особую группу русского народа.
Сколько еще свидетельств нужно, чтобы сочувствующие большевикам и красному террору наконец-то уже признали трагедию одного из самых самобытных независимых и свободолюбивых народов Российской империи?