Нет ничего лучше чем утренная дрочка дырочки на свежем воздухе

🛑 ПОДРОБНЕЕ ЖМИТЕ ЗДЕСЬ 👈🏻👈🏻👈🏻

Нет ничего лучше чем утренная дрочка дырочки на свежем воздухе
Доступ к информационному ресурсу ограничен на основании Федерального закона от 27 июля 2006 г. № 149-ФЗ «Об информации, информационных технологиях и о защите информации».

Доступ к информационному ресурсу ограничен на основании Федерального закона от 27 июля 2006 г. № 149-ФЗ «Об информации, информационных технологиях и о защите информации».

Эта страница может содержать материалы для людей старше 18 лет. Чтобы продолжить, подтвердите, что вам уже исполнилось 18 лет! В противном случае закройте эту страницу!

Цвет фона
черный
светло-черный
бежевый
бежевый 2
персиковый
зеленый
серо-зеленый
желтый
синий
серый
красный
белый


Цвет шрифта
белый
зеленый
желтый
синий
темно-синий
серый
светло-серый
тёмно-серый
красный


Размер шрифта
14px
16px
18px
20px
22px
24px


Шрифт
Arial, Helvetica, sans-serif
"Arial Black", Gadget, sans-serif
"Bookman Old Style", serif
"Comic Sans MS", cursive
Courier, monospace
"Courier New", Courier, monospace
Garamond, serif
Georgia, serif
Impact, Charcoal, sans-serif
"Lucida Console", Monaco, monospace
"Lucida Sans Unicode", "Lucida Grande", sans-serif
"MS Sans Serif", Geneva, sans-serif
"MS Serif", "New York", sans-serif
"Palatino Linotype", "Book Antiqua", Palatino, serif
Symbol, sans-serif
Tahoma, Geneva, sans-serif
"Times New Roman", Times, serif
"Trebuchet MS", Helvetica, sans-serif
Verdana, Geneva, sans-serif
Webdings, sans-serif
Wingdings, "Zapf Dingbats", sans-serif


Насыщенность шрифта
жирный


Обычный стиль
курсив


Ширина текста
400px
500px
600px
700px
800px
900px
1000px
1100px
1200px


Показывать меню
Убрать меню


Абзац
0px
4px
12px
16px
20px
24px
28px
32px
36px
40px


Межстрочный интервал
18px
20px
22px
24px
26px
28px
30px
32px

Голова гудела. Я с закрытыми глазами потрогала затылок и нащупала шишку, вздувшуюся и пульсирующую болью. Идиотка. Дура. Как можно было у себя в квартире так поскользнуться и завалиться, стукнувшись головой о косяк? Королева без «ле» безрогая!!!
Открыла глаза и обнаружила себя в совершенно чужой и странной тёмной комнате на широкой кровати.
«В чёрной-чёрной комнате, в чёрном-чёрном городе»… полезло из закоулков памяти, в тон настроению и обстановке.
Тэк-с. Гематома. Давит на мозг. Я вижу галюники. В больницах не бывает таких палат, таких светильников, таких кроватей с резными столбами и таких мягких простыней с вышивкой ручной работы.
Вставать было страшно, поэтому решила с этим не спешить. Я закрыла глаза и снова открыла. Ничего не изменилось. Та же кровать. Та же темень за стрельчатыми окнами, те же приглушенные светильники и вышивка на простыне.
Может, я в больнице? Просто то, что вижу — это результат галоперидола. Мало ли как он влияет на зрение и мозг, съеденный фикбуком, слешем и поревом? Все. Решено. Вот вылечусь, выйду отсюда, и завяжу с этим делом.
Или это сон. Точно! Мне снится! Нужно заснуть дальше и проснуться у себя дома.
Кого я обманываю — заснуть во сне у меня еще ни разу не получалось. Надо, наоборот, проснуться. Может, я лежу дома в луже крови и мне надо оказать себе помощь, пока кровью не истекла?
Энергично потерла глаза руками и царапнула себя кольцами на обеих руках. Стоп. Какие кольца? Откуда кольца? Я не ношу никаких колец.
Растопырила пальцы рук и покрутила ими прямо перед лицом, разглядывая со всех сторон. Длинные тонкие пальцы с овальными ногтевыми пластинами, бледные даже в сумраке комнаты, тонкие в запястьях руки… Паника подкатила к горлу тугим комом, визг зародился в животе и рванулся в горло, вырываясь через гортань, обжигая горло, заставляя заорать во всю глотку, но я из всех своих сил подавила его, заорав внутри себя, напрягая живот:
Это задвинуло визг внутрь живота, но паника не отступила. Она лишь сильнее скрутила внутренности, наматывая кишки на кулак и завязывая их в болезненный натянутый узел.
Руки… руки не мои… Ну, ладно, может я тут давно лежу. В коме. Похудели руки.
А кольца? Кольца точно не мои — тут драгоценных камней на тыщи долларов. Это меня нашел дядюшка… какойтоюродной бабушки из Канады, миллионер, о котором я всю жизнь мечтала? А зачем в коме кольца на руки напяливать?
— Ага! Кто в здравом уме, в коме, будет драгоценности надевать?
Вот я молодец! Уже сама с собой диалоги строю. Лишь бы не думать по существу. Как всегда!
Поправила прядь волос, упавшую мне на глаза и закрывавшую обзор.
Волосы тянулись и тянулись, длясь и длясь. Вытянутой руки не хватило, чтобы найти, где кончается локон.
Блядь! Я что — три года в коме провела? Откуда такие длинные волосы?
«Ты, Лианочка, главное, молчи. Молчи и лежи. Санитарки не любят буйных, которые орут и шастают по больнице.»
«Пи́сать хочу. И пить. Еще больше санитарки не любят, когда ссут в постель. Давай, Ли, поднимайся. Пока найдешь WC, пока доплетешься…»
«Вставай, дурак, одевайся, дурак, иди, дурак, к царю, дурак…».
Сбросила легкое, воздушное одеялко и спустила ноги на пол. Ночнушка на мне тоже была не моя. Я бы такую красоту ни в жисть бы не надела, чтобы просто в ней спать. Да я бы такую и не купила. Денег, банально, не хватило бы. Мягкая, с вышивкой, почти до щиколоток. Белая и красивая.
Спасибо тебе, белочка. Хорошие глюки. А могла бы наснить дикий лес с зомбями и вампирами, мрачные замки и подземелья с привидениями и цепями! Милая, милая белочка! Люблю тебя!
В паху зачесалось. Пошкрябав сквозь ночнушку чешущееся место, обвела внимательным взглядом комнату в потемках, ища вход-выход. Даже если под кроватью окажется горшок, в него писать не буду. Плавали, знаем. А потом, проснувшись, окажется, что горшок приснился, а кровать мокрая. Нет уж, буду искать унитаз.
Рука, почухивая, добралась до яиц и смачно, от души их почесала.
И я заорала, тут же заткнув рукой себе рот. Благо, крик был писком. Но след на большом пальце, от зубов, теперь саднил и болел.
Путаясь в ночнушке, я торопливо задирала ее на пояс, уже зная, что там увижу.
Хуй. Так и есть. Вполне себе приличный, в морщинках кожи хуй и два розовых яичка. Гладеньких, как куриные. Без единой волосины.
Потыкала в него пальцем и он немного увеличился в размере.
Мечты сбываются, Лиана. Ну, вот ты и подержалась за хуй. Вчера еще только об этом мечтала, а сегодня — вуаля! Сколько времени у тебя не было секса?
«96 дней и 12 часов», — любезно подсказало сознание.
Руки задрожали. Пусть они и чужие, но дрожали, как свои.
Но в темноте его было не видно. Откинув волосы за спину, а они были действительно очень длинными, я такую длину в десятом классе состригла и с тех пор больше не отращивала их, ощупала свое лицо кончиками пальцев.
Мягкие полосочки нешироких бровей, небольшой востренький носик с маленькой горбинкой, сужающееся книзу лицо, пухлые губы. Бороды, слава ктулху, не было. Как и щетины.
Поднеся к глазам прядь волос, разглядела только, что они были темными.
Жаль. Я всегда мечтала быть блондинкой и красила волосы постоянно в светлые цвета.
Встала на ноги, тело слушалось, как обычно. Да и писюн вел себя спокойно, я его отдельно от себя не ощущала. Кроме пульсирующей боли в шишке на голове, все было нормально.
Медленно обходя кровать по кругу, выставив вперед руку, чтобы в полутьме не вписаться лицом в косяк или внезапно выросшую на дороге вещь, дошла до стены, и по ней, крабиком, приставным шагом, стараясь создавать меньше шума, двинулась влево. Дверь нашлась быстро. Толкнула, из-за нее пахнуло водой, влагой, озоном. Я привычно пошарила по стене и нащупала выпуклость. Нажала ее, загорелся свет. Да, белочка! Спасибо! Аллилуйя! Это была ванная комната. И зеркало над умывальником.
— Вау! — мужской голос. Ну, как мужской… мальчишеский. Зеркало показало красивого рослого мальчишку лет двадцати с длинными рыжими волосами, голубыми глазами. Я стащила ночнушку и увидела кубики! Итить-колотить, кубики на пузе! Я стала их ощупывать, ибо первый раз дорвалась до мужских кубиков на прессе. Тем более, у таких молоденьких мальчишек. И никакого криминала, никаких статей УК, ведь свое же.
Странные ощущения внизу живота, тепло, покалывание, мурашки, шевеление — и вуаля! Член поднялся и приветливо замахал мне головкой, выныривая из крайней плоти.
Вот это дааа! У меня на меня встал.
Да кому я тут скажу-то. А вот пописать со стояком не получалось. Бедные мужики, как они, оказывается, мучаются…
Стук двери в комнате, откуда я пришла, вызвал у меня настоящую панику, и член от страха внезапно упал. Ну, хоть не в унитаз, и то ладно. Торопливо напялила ночнушку и выглянула в комнату из-за двери.
— Мистер Лау! Вы встали? Как вы себя чувствуете? — молодой мужчина с вытаращенными глазами смотрел на меня с испугом.
Я осторожно вошла в освещенную комнату и точно так же в ответ уставилась на него.
Темноволосый, с хвостиком на голове, в белой рубашке и свободных штанах. В руках держит полотенце. Душить, что ли, пришел?
Запомнить бы — я — мистер Лау. Как Джуд Лоу, только Лау.
— Я ваш слуга, мистер Лау, Солис. Вы совсем ничего не помните?
— У меня шишка на голове с кулак. Боюсь, у меня сотрясение. Я даже не помню, как меня зовут. Тем более, кто ты такой. Что со мной случилось?
— Ох, мистер Лау, давайте переоденем ночнушку — она у вас наизнанку надета. Вот так, вот так, молодец! Ложитесь, а я вам на шишку полотенечко мокрое приложу. Так легче?
— Солис, спасибо, но будь добр, расскажи все по порядку — как меня зовут? Что случилось? Где я нахожусь?
Парень всхлипнул от жалости ко мне и грустно свел бровки домиком:
— Вас зовут Биллиатт Лау, вы вчера разругались с родителем, разозлились, побежали и упали с лестницы, потеряли сознание. Доктор приходил, осмотрел, ввел какие-то препараты, сказал лежать, пока отек не спадет. Завтра с утра еще придет.
Может, тогда Билли? Хотя, какой из меня Билли? Особенно, если я звалась Татьяна Лиана.
— Лиатт. С нынешних пор я для всех — Лиатт, и никак иначе. Кроме венчания, тризны, рождения или официальных объявлений в прессе.
— А чем тебя не устраивает Ли, которым до сих пор мы тебя называли? — донеслось до меня от двери, произнесенное низким грудным голосом.
«А что, так можно было?» — чуть не сорвалось с моего языка.
— Или это предстоящая течка на тебя так действует, сопляк? За уши давно не таскали, паршивец? Так я напомню, Ли, и не посмотрю на предстоящую свадьбу и то, что ты омега.
Нененене! Мы так не договаривались, белочка! Я попала в фанфик омегаверса? Милая, милая белочка! Только, пожалуйста, не к кентаврам и не к оборотням.
В глазах потемнело. И благословенный обморок принял меня в свои гостеприимные объятия.
Привычная тяжесть на груди по утрам, как всегда, раздражала.
— Бус, скотина, иди нахер! Шляйся дальше, неверный изменщик. Дай поспать, ёбарь-террорист недоделанный.
— Кто такой Бус? — над самым ухом внезапно и зло произнес чей-то голос.
Открыв глаза, я увидела склонившееся надо мной лицо мужчины с повязкой на одном глазу и убранными под бандану волосами.
Возможно, мужчина в другое время, в другом месте, такой оптимистке, как я, мог показаться «ничо так» процентов на пятьдесят, но явно не сейчас. Не тогда, когда я проснулась не в своей постели, не в своем теле, кто-то разбудил меня не нежным поцелуем и запахом кофе, а тряся за грудки, и этим кем-то оказался одноглазый пират.
— Ты, блядь, кто? — не своим голосом выдавила я. Хотя звучало это примерно так: «ы-аа-хо?» из-за того, что пират зажал мне рот одной ладонью, а второй яростно вжимал в кровать, бешено вздымая крылья носа и сжав губы в тонкую полоску.
— Я сейчас отпущу руку и ты тихо и внятно ответишь, кто такой Бус. Ясно? Вздумаешь кричать, сильно пожалеешь. — Пират медленно убрал руку, вперившись тяжелым взглядом в лицо.
За это время я поняла несколько вещей: или я Лео в фильме «Начало», с зацикленным сном во сне, или галоперидол попался нажористый, или реально очутилась в мире омегаверса. Даже не знаю, какую версию выбрать и чего придерживаться — всё такое вкусное, йопт.
— Ты, блядь, кто? — повторила вопрос, не удержавшись в рамках приличия. В своем теле я была до приторности вежливой и скромной, и могла ругаться только в своем бумажном дневнике и под фейковым аккаунтом в сети. А вот в живых людей тыкать матом и членом никогда не могла. Пусть раньше у меня и члена не было, но мат-то был. Но тут… тут мне было монопенисуально, что со мной сделает этот индивид, видимо, шок давал надежду думать, что хуже быть не может и отключил тормоза напрочь. Как и страх, должная доля которого помогала мне выживать в своем мире и благополучно дожить до тридцати пяти лет без сильных ударов и поражений.
— Даже тааак, — со злостью протянул тип. — Я — твой жених, Биллиатт. А вот кто такой Бус? Меня ты не помнишь, а ебарька, значит, не забыл? — Женишок встряхнул меня, крепко держа за ночнушку на груди, и вновь вдавил в кровать. — Кто. Такой. Бус. Если соврешь или попытаешься юлить, ударю.
Сказать, что я была зла — ничего не сказать. Почему-то испуга не было. А злости столько, что хватило бы на взрыв сверхновой.
— Бус — кот. Питомец. Он всегда возвращается под утро и спит на мне. А вот что в комнате у незамужнего омеги ночью делает женишок, вот это намного более интересно. — Яда в моем новом, хриплом, мальчишеском голосе хватило бы на двух кобр.
Странно, обычно с мужчинами всегда вела себя неконфликтно, не навязывалась, но и никогда не старалась оскорбить. А этого индивидуума хотелось придушить или разочек дать в глаз со всей дури, и с удовольствием наслаждаться наливающимся фингалом, расползающимся на пол-лица.
Хотя никто раньше так со мной себя не вел.
— А жениху донесли, что родные что-то сделали с омегой и скрывают от меня это за неделю до свадьбы. Вот и влез в окно, чтобы самому убедиться в том, что происходит. Ведь моего стеснительного, скромного жениха, не знающего бранных слов и краснеющего от одного прикосновения к руке, могли обидеть нехорошие родственники, надо было защитить своего омегу. И не зря влез. Жалко только, не застал этого ебарька здесь. — И жених провел свободной рукой по моему телу, сжав сквозь одеяло утренний стояк и мерзко ухмыльнувшись. — Что, не удовлетворяет тебя твой Бус?
О, нет, пролети хоть всю Вселенную насквозь, но и там мужики останутся долбодятлами.
— Ты так и не представился, женишок. — Я повернула голову и осмотрела его тело. — Не кентавр, уже хорошо. Эй, ты, пуп Земли, ты не перекидываешься по ночам? В волка? В тигра? В… кто там еще в оверсе перекидывался? А! У тебя нет тентаклей или хвоста?
— Не уводи разговор в сторону, Биллиатт! Думаешь, — тихим злым шепотом, — если ты будешь нести чушь, я тебе поверю, что ты ничего не помнишь? Скажи еще, не помнишь, трахался ты с кем-то или нет?
Ох, йошкин кот. А вот тут ты попал прямо в точку. Понятия не имею, трахался Ли до этого или нет. Как там проверяют — девственник ли омега? Я особо не вникала…
— Если ты переместишь свою руку мне на затылок, то нащупаешь там шишак, почти такой же, как тот, на котором ты сейчас греешь свою недостойную моего обручального кольца ручонку. И, может, это донесет до тебя, тупой ты альфа, что я провалялся без сознания весь вечер и всю ночь, и не помнил даже, как меня зовут. Имени своего не помню. Родителей не помню. А уж такого женишка, который ревнует к коту, запоминать вообще не имеет смысла. АЙ!!! Придурок! На шишку-то зачем нажимать??? Больно же! Вдруг я щаз опять отрублюсь? А ты воспользуешься моей отключкой?
И тут мне стрельнула в голову одна мысль, которую я тут же поспешила озвучить: — Так что, свадьбы теперь не будет?
— Размечтался. Будет. Думаешь, если будешь косить под дурачка и трахаться налево и направо, то наш договор, который мы скрепили подписями на прошлой неделе, волшебным образом станет недействительным? Или папаша уже потратил все деньги и можно не соблюдать приличий? Вы собрались расторгнуть договор? Нет уж, «дорогой» женишок. Ты и правда слишком дорогой, чтобы соскочить теперь. Твой титул будет моим, так же, как и твоя жопка, уже через неделю. И я буду трахать тебя, заливая спермой по самые гланды, пока ты мне не родишь двух детей, как и указано в договоре, под которым ты сам, добровольно, при своем уме и в трезвой памяти, поставил подпись. И если раньше я думал трепетно и нежно создавать с тобой семью, то теперь можешь не мечтать, сученыш. Мал еще строить козни против Мэдирса Кайрино, сопляк!
Ах, ты ж, сукаблядь! Папочка меня продал, как инкубатор, этому одноглазому страшилищу, и он теперь будет иметь меня во все отверстия, пока у меня не родятся пиратики. Через жопу. Блядь. Хотя, чему удивляться, у меня всю жизнь все было через этот многофункциональный орган.
— Думай, что хочешь, но запомни на всю свою дальнейшую жизнь:
Первое: У меня амнезия. Я действительно ничего не помню. Даже простые вещи.
Второе: Если ты не видишь кота, это еще не значит, что его нет.
Третье: Лучше быть умным и иногда тупить, чем быть тупым и все время умничать.
И последнее. Четвертое. Ты неправ. Ты ошибаешься. И ты пожалеешь. Но будет поздно.
И напоследок дам бесплатный совет, который тебе не будет стоить ни цента, ни копейки, ничего: самое главное — когда чего-нибудь не понимаешь, вини во всем омег. Это они во всем виноваты — понарожали дураков.
Я всё сказала. Вали отсюда нахер. Женишок.
— Можешь не пыжиться. Я твои советы на хую вертел. И тебе в первую брачную ночь засуну их же в твою сладкую, аппетитную жопку. А попробуешь что-нибудь выкинуть до свадьбы или на ней — постараюсь, чтобы ты гоооорько жалел об этом всю оставшуюся жизнь. Или ты думаешь, я стал пиратом потому, что всем доверял и слушал советы таких шлюх, как ты? До встречи на свадьбе! И не перепутай! Я буду весь в черном.
Пират с отвращением посмотрел на меня, отряхнул руки, как будто ему прикасаться ко мне было мерзко, и бесшумно выбрался в окно.
Я села на кровати. Хотелось плакать, писать, пить и есть. И погладить Бусинку. Когда я подобрала пищащего котенка, она всем своим видом, поведением, подхвостьем, изображала из себя девочку. Маленькую черную жемчужинку, бусинку. И даже отзывалась на имя Бусинка. Пока однажды, пару месяцев спустя, почесывая ей пузо, я не заметила, что бусинка у нас с фаберже. Пришлось звать его Бусин, Бус. Он выходил в форточку гулять и так же, под утро, возвращался домой, досыпать со мной сладкий утренний сон. За те три года, что мы вместе с Бусом, у нас выработался свой график, свои ритуалы, свои границы допустимого.
Бусин, как ты там без меня? Слезы хлынули Ниагарским потоком, оплакивая и кота, и мою судьбу, и даже бедную жопу, которой вскоре предстояло почувствовать на себе весь пердимонокль жизни.
Я добежала до ванны, забралась в нее, и, сквозь слезы, ничего не видя, включила душ, отрегулировав температуру.
Журррр — зажурчала вода, и я наконец-то пописала. Кто бы знал, как я ругала за это своего бывшего, когда однажды застала за этим процессом. Орала на него так, как будто он пририсовал усы маркером на подлиннике Моны Лизы, а не поссал в ванну. Я на Буса так никогда не кричала. А теперь вполне себе спокойно писала, придерживая одной рукой член, и ловила такой кайф, что словами не передать.
Стоп. Стоооп. А как это я включила этот дурацкий душ? Тут были разные кнопочки-фигопочки, совершенно не похожие на то, что было на Земле. Хотя, ходя по разным магазинам, видела там такие душевые кабинки, что они были больше похожи на космический корабль, а не на душ…
Так-так-так… Значит, если отпустить тело на волю, бездумно, не перегружая его мыслями, оно автоматически делает знакомую работу.
Ооо, спасибо, белочка! Ну, хоть что-то хорошее в этой ситуации.
Шагнула под струи воды, капли забарабанили по макушке, мокрые волосы прилипли к телу, и я отпустила мысли, выгнала их из головы, автоматически протянув руку, выдавливая из какой-то емкости перламутровую жидкость и нанося ее на волосы. Я отстраненно, краешком сознания, следила за своей рукой, размеренно дыша и поддаваясь неге ласкающей меня воды. Она всегда действовала на меня благотворно, вымывая все проблемы и дурные мысли. Здесь и сейчас это было моим
Огромный член заливает спермой ротик гламурой минетчицы
Вкусный хуй на свежем воздухе достался телке в голубой кепке
Моя любимая сучка покаталась на велике пососала хуй и поеблась