Непредсказуемая блондинка разделась посреди спальни
👉🏻👉🏻👉🏻 ВСЯ ИНФОРМАЦИЯ ДОСТУПНА ЗДЕСЬ ЖМИТЕ 👈🏻👈🏻👈🏻
Непредсказуемая блондинка разделась посреди спальни
Зарегистрируйтесь на Чудо.Деньги
Подпишитесь на наши группы и сделайте посты в соцсетях
Первые 1000 человек получат 50 CHUDO бонусом (сейчас по курсу это $25 ).
Руки женщины должны дрожать от подарков, ноги от ceкcа, а сердце от любви...
А она от резонанса не развалится?
Руки женщины должны дрожать от
подарков, ноги - от секса, а сердце - от
любви...
А она от резонанса не разрушится?
– Руки женщины должны дрожать от подарков, ноги от секса, а сердце от любви…
– А она от резонанса не развалится?
Руки женщины должны дрожать от подарков, ноги от cекcа, а сердце от любви... А она от резонанса не развалится?
На днях обнаружил пару тетрадей, оставшихся со школьных времен. Немного взгрустнул, вспоминая эти годы. И поэтому случаю в памяти всплыла одна небольшая история, случившаяся на одном из уроков. В старших классах преподавателем великого и могучего и литературы у нас была Наталья Валериановна (которую мы звали просто – Валерьянка). Как педагог вполне хорошая, но не без «причуд». Она постоянно на уроках литературы учила нас, что по каждому прочитанному произведению мы должны иметь собственное мнение. Но если это «наше собственное» отличалось от её мнения, то она начинала давить на самосознание ученика, который слишком возомнил о себе. И давила до тех пор, пока его мнение не совпадало с общепринятым. О себе могу сказать, что часто не соглашался с такими мнениями. Читал я много, но многие книги обязательные к прочтению не часто мне нравились. Одним из нелюбимых мною авторов был создатель «Войны и мира». А уж сама эта книга доводила меня до тошноты. Читать я её начинал и, не дойдя до середины, бросил. Особенно раздражали в ней диалоги главных героев между собой на разных языках. И сложилось у меня мнение, что Лев Николаевич решил таким образом продемонстрировать свои полиглотские способности. Да и не считал я, что человек в 15-17 лет способен понять все тайны и смыслы, заложенные автором в своё произведение. Одним из любимых заданий, которые давала нам Валерьянка, было написание сочинений по произведениям. И вот как-то на одном из уроков, когда нам казалось, что творчество Л.Н. Толстого мы уже прошли и возвращаться к нему не будем, наш педагог торжественно объявила, что для укрепления наших умений выражать свои мысли она предлагает написать нам очередное сочинение. Понятное дело, радости это у нас не вызвало. И загадочно улыбаясь, учительница вывела мелом на доске: «Тема любви в творчестве Льва Николаевича Толстого». Но тут же немного обрадовала нас, сказав, что строго судить она не будет, а сочинение это скорее для проверки наших знаний и проверки усвоения прочитанных произведений. Уж что-что, только не тема любви! Большинство не переносили её. Но делать нечего. Оглядываясь по сторонам, многие начали что-то писать в тетрадях. Мы с приятелем переглянулись, выразили недовольство темой друг другу, словно бы это могло изменить ситуацию и, склонив головы над тетрадями, начали выражать свои мысли. Минуты три я усиленно соображал. И тут меня осенило! А ведь творчество Толстого строится не только на «Войне и мире», «Карениной» и тому подобных книгах. И, стараясь не потерять вдохновение, начал быстро писать ручкой. В конце урока, собрав тетради, Валерьянка сказала, что отрицательные оценки она нам ставить не будет, а результаты объявить в следующий раз. В первый раз я с нетерпением ждал следующего урока литературы, а мой сосед по парте понять не мог, почему у меня такой довольный вид. Он попытался узнать, чему я радуюсь, но я не выдал причины своего цветущего вида. Через два дня снова была литература. Училка сказала, что сочинения проверены и, переведя взгляд на меня, добавила, что она довольна не всеми. И назвала мою фамилию. Взоры класса обратились в мою сторону, т.к. не очень верили в это (по литературе у меня постоянно было 4 и 5). И чтобы закрепить реакцию класса, открыла мою тетрадь и принялась читать мою рукопись. «На мой взгляд, теме любви в творчестве величайшего русского писателя Льва Николаевича Толстого уделено особое внимание. Наиболее полно она раскрыта в его бессмертном произведении «Филиппок». Тема любви к учёбе и знаниям. Маленький мальчик столкнулся со многими преградами, стоящими на его пути, но ради любви к науке всё же преодолел их, вызвав восхищение окружающих.» И всё в таком же духе. Валерьянка, видимо, надеялась, что меня начнут осуждать за сочинение. Но тут она просчиталась, весь класс громко смеялся. Она же, не поняв реакцию моих одноклассников, стояла в недоумении, растерянно переводя взгляд с одного на другого. Но зато после того раза она уже не слишком пыталась изменить наши мнения по прочитанным произведениям.
Летом довелось ехать в маршрутке в Новосибирске. Напротив меня, на коленях у своей мамы, сидел пацанёнок, лет 4-х. Классный такой. Улыбался. Расспрашивал обо всём что видел. Привлекал внимание и улыбки сам того не зная. Видно было, что живёт в любви и понимании. И вот, заходит в маршрутку паренёк. Наверное лет 17-ти. Садится рядом с ними. И мальчишка сразу обращает внимание на левую руку парня - она недоразвита. Пальцы искривлённые и кисть выглядит очень неестественно. Мальчишка пару минут рассматривает руку парня. Потом лезет в рюкзачок, что держит в руках, достаёт из пакетика подорожник. Прикладывает к руке парня и говорит с великой жалостью - "Не болей"... Пара тётенек чуть не в плач. А парень, спокойно прижал подорожник второй рукой. Сказал "Спасибо!"... А мальчишка с мамой через пару остановок вышли! Я считаю, это шикарнейший пример воспитания! Спасибо родителям мальчика! Пусть у него всё будет хорошо!
Владивосток, Эгершельд и самое начало 80-х. Многочисленные корпуса двух морских училищ на высоком морском берегу, обдуваются томящим июльским ветром, коридоры учебных аудиторий пусты и безмолвны. Курсанты, в основной своей массе, разъехались по отпускам и ушли в морские практики. Нашей роте, будущих судовых механиков, в этот год учебная программа приготовила практику судоремонтную. После морских и заграничных приключений прошлых лет, такая перспектива ничего кроме уныния не внушала, но как оказалось зря. На судоремонтном заводе, куда нас спровадили практиковаться, нужды в недоделанных специалистах явно не испытывали. В первый день сбора у проходной, мы в полном составе получили дневные талоны на питание в заводской столовой, и разбрелись по территории. Ничего интересного, скажу я вам. Ржавые борта судов у причальных стен, промасленные спецовки мотористов, унылые производственные цеха – херня полная, если бы не СТОЛОВАЯ. Чудо, а не столовая. За пятнадцать минут до открытия, рота уже гребла копытами у ее дверей, и жадно раздувала ноздри, вдыхая съедобные ветры из столовского вентилятора. Что нужно человеку в девятнадцать лет кроме знаний, тонко чувствовали мы – пожрать. После бурсовских «бадяг», и стратегических консервов со штампом «неликвид», от которых, даже спустя сорок лет, только от заклинания «тефтели из частиковых пород рыб в томатном соусе» с ног сбивает изжога, наш дружный рой густо накрыло божественным нектаром. На следующий день, с утра всосав талоны мы, в ожидании обеда, разбрелись кто-куда, но подальше от грустного ВСРЗ. Все местные из нас, Владивостокские то есть, мгновенно оценив, чудесно свалившуюся, не контролируемую «лафу», занавесили практику и подались по домам к мамам. Что еще нужно девятнадцатилетнему курсанту кроме старой доброй мамы, ну и школьной подружки? И самые продвинутые из наших не местных, ушли жить к другим добрым женщинам, и хоть и к чужим, но зато молодым мамам. И слава Природе, город портовый, и как бы не хотелось какой-то из дам запастись терпеливым целомудрием, просто «хотелось», часто оказывалось сильнее. По слухам, дамы попадались и очень добрые, но наши немногочисленные герои-матросовцы явок не сдавали, и выживали как могли по одиночке. Ожидающих же большой, но чистой любви к ровесницам - нас, неприкаянных, и оставшихся в подавляющем меньшинстве, судьба тоже не обидела. Она дала нам массу свободного времени подумать о вечном, и толстую пачку жрачных талонов «за тех парней», на каждый божий день. Просто пришел наш час, ведь любая система обязана время от времени давать сбой. Получив в 8.00 талоны на проходной, мы проходили по дороге через весь завод, и сквозь дыру в заборе возвращались досыпать в еще теплые и не застланные шконки. Самым трудным занятием в этот период жизни, внезапно оказалась ежедневная необходимость к 8.00 оказываться на заводской проходной и получать продуктовые карточки за всю роту. Морская рациональность скоро взяла свое, и на осуществление этой технической процедуры, немногочисленной командой стал снаряжаться один человек. Ну как снаряжаться, жребием и перспективой получить пиздюлей, за сорванный акт чревоугодия. Накидывали еще идею, сшить гонцу красную повязку для пущей убедительности, чтобы на вопрос: –А где все? Он вскидывал руку к козырьку и кричал: - Уполномоченный девятой роты для получения талонов прибыл! – но проржались, и оставили все как есть. Через пару дней здорового питания, уже освоившись, и не боясь сглазить прущую удачу, мы уже не втуливались стеснительно, по трое-четверо за один столик, а восседали каждый за персональным, без пробелов заставляя его тарелками и блюдцами. Я подозреваю, что и поварих мы здорово радовали, когда вместо ежедневных, угрюмых, чумазых и неудовлетворенных рабочих харь, на них глянет вдруг, растворенное в полуденном солнечном свете, благодарное, осоловевшее счастье. Чтобы не раздражать особо нервных трудяг вселенской несправедливостью, и своим не здоровым аппетитом, мы завершали действо еще до обеденного гудка, и раненые в живот из последних сил возвращались, и расползались по кубрикам. А что еще нужно сытому и выспанному курсанту, если вечером тебя еще ждет самоволка с портвейном и приключениями, в который раз начнете вы… - и правильно! Пиво! Расположенный рядом с мореходками продовольственный магазинчик, не мудрствуя лукаво выкатил пивную бочку не на улицу, а во двор, прямо к нашим окнам. Неудачно то, что пиво было на розлив и у нас не было канистры, и снова повезло уже с осветительными плафонами. Одно ловкое движение и плафон превращается…, превращается в трех с половиной литровую банку. Продавщицы были в теме с прошлого сезона, и даже не прибегали к мерным кружкам. Опять не повезло с тем, что «спалившись» с заряженным плафоном, был риск, заставлять себя следующие три года отдавать долг отчизне в ВМС, но был Нюша наш незаменимый организатор, и нам с ним фартило. Хотя он и считался почти местным, с нами ему было интереснее, и Нюша зарядил пустым плафоном первокурсника Климова. Климов казался пройдохой под стать Нюше, и ему сгонять за пивом было как раз по рангу, да не просто не «впадлу», а сильно в радость. А хули, чего бы и не по пивку с полуофицерами мать их высочеств, когда почти «на шару». Проследив из окна, как наливается янтарем наш матовый сосуд, мы лениво опрокинулись на панцирные сетки. Через пару минут пришлось вскочить от громового дуплета в нашу дверь, похоже Климов на полном скаку въебался в нее ботинком, почти одновременно с головой. Он залетел в кубрик, оторвал от груди наполненный, и чудом не расплесканный плафон, протянул вперед, и загнувшись из последних сил выдохнул: -Дежурный! Не вопрос. Всосать три литра пива в жару и без кондиционера, тренированному курсанту… Вчетвером же, теряли время только на отрыв победного кубка от предыдущего, даже животы не вздулись. Климову было нельзя, он с трудом справляясь с волнением и одышкой, упал на пол и закатился под первую попавшуюся шконку. Привычно вкрутив разряженный плафон в евойный патрон, мы распахнули окно и выдохнули. Дежурным, оказался наверно лучший, из возможных вариантов. Сложно адекватно оценивать чужой, старше твоего возраст, когда ты еще совсем юн и таким пока не был. Ну если на вскидку – он был еще не батя, но и на танцы уже не ходил. Каптри открыл дверь, не спеша сделал пару шагов вперед и осмотрелся. Мы уже стояли по «смирно», но по-дембельски, с заслуженной ленцой в глазах. -Самоподготовка?- поинтересовался он в пустоту. -Такточнотарищкаптретьранг,- играя в давно нам известную игру «кто первым обоссытся», сказал кто-то из нас, насколько возможно серьезно. Дежурный, пряча в усах лукавую улыбку, кивнул, но уходить явно не собирался: -А Климова никто не видел? Я чуть было не икнул, справляясь с отрыжкой, ну надо же какая популярность на первом курсе. Мы, вспоминая как он мог бы выглядеть, задумались. Внешне, являя собою что-то среднее, между поручиком Ржевским и еврейским интеллигентом, дежурный улыбался глазами и в черные усы: -Ну и Климов,-офицер не спеша продолжал развлекаться: - А мне сказали что он сюда побежал. Климова вложили, подумали мы. Дежурный взялся за стальную дугу кровати, и резко сдвинул ее в сторону. С задержкой в десятую секунды, вслед за кроватью последовала пара климовских ботинок, и приглушенно стукнула об пол под матрацем. Офицер, расплывшись в улыбке, обвел нас взглядом, и проделал тоже в другую сторону – трюк повторился, но до эффекта пресловутого, двадцать пятого кадра, Климов явно не дотягивал. Кто-то из нас потихоньку зарыдал. Дежурный наклонился, и зацепив матрац рукой, откинул его в сторону. Такого подвоха Климов не ожидал. Уцепившись посиневшими пальцами в панцирную сетку кровати, он еще мгновение смотрел в пустоту над собой, еще не понимая, что стал видимым. Его по детски подвижное лицо, с выпученными серыми глазами и закусанной от старательного напряжения губой, одновременно выражало страх, отчаянье и восторг. Мы сложились. Дежурный из-всех сил стараясь удержаться от рыдательных конвульсий, но решив нас добить окончательно, наклонился еще ниже, и глядя Климову глаза в глаза выдавил: -Так вот ты какой, Климов! Июльский, морской ветер, плавно колыхая светящиеся небом шторы, задувал в окно… размечтался бля. Не было у нас никаких штор, зато было прекрасное настроение, предвкушение вечерних приключений и вся впереди жизнь!
Иногда вижу заголовки типа "пять причин из-за которых женщина заводит любовника". Обычная чушь и пустозвонство, видимо для заполнения пространства. Во время совещания в одном из отраслевых НИИ познакомился с женщиной, моей ровесницей. На мой взгляд красивая, доброжелательная, очень умная и образованная. Оказалось, что замужем, есть сын-студент. Муж тоже научный работник. Не вдаваясь в детали, скажу, что вскоре стали встречаться. Мое восхищение ею только увеличивалось. Рассказывала, что вышла замуж по любви, познакомились еще студентами. Семейная жизнь шла по канонам всех счастливых семей. У мужа случился инфаркт и он загремел в больницу. Оттуда вернулся другим человеком. До этого был обычным интеллигентом, не без некоторой оппозиционности и скептицизма. Стал государственником и суперпатриотом, с суровым и жестким характером. Полностью прекратил исполнение супружеских обязанностей. Она долгое время ждала возвращения к обычной семейной жизни, пока не убедилась, что этого уже не будет. Уходить от него она не хочет, слишком многое связывает. Мне повезло с ней, но не уверен, что ее история как-то типична. Хотя и утверждать не стану.
Те из вас, знакомые с моими байками, наверняка знают о моей любви к собакам. Это очень старая и прочная любовь, взаимная, я собак понимаю хорошо, а они меня - просто отлично. Мы легко прощаем друг другу шлепки, случайные укусы, морду в песке, перекусанных пополам ящериц, бессонницу. И таким собачником я был - сколько себя помню, не боялся их с детства, трепал за морду самых свирепых псов на цепи, клянчил у родителей собаку лет с семи - короче, природная особенность. И за всю мою жизнь была только одна собака, поселившая страх в моём сердце собакопоклонника.... Год 1982, Карелия, стройотряд в Лахденпохье, строим дома. ( Сразу же принесу извинения жильцам этих домов, если что не так, строили физматовцы, в университете технику возведения срубов не учили...) Добирались мы туда долго, на автобусе, езда по приграничной зоне - дело хлопотное, останавливали нас там часто, на отряд было выдано разрешение для заезда в зону, одно на всех. Пограничники были люди серьёзные, неулыбчивые - в тот год несколько нарушителей убежали в Финляндию, не до шуток им было. Карельское лето на свежем воздухе, физическая работа, длинный световой день, близость Ладоги - это было очень неплохо, смею вас уверить. Одно но: купаться там было холодно, Ладога была холодна даже для закалённых балтийским морем рижан. Спасением были маленькие лесные озёра, одно из которых было недалеко от городка. Хорошо было прибежать туда после работы и, скинув робы, нырнуть в ласковую прохладную воду... Как-то довольно поздно вечером, в лёгких сумерках, мы решили поплавать. Поплавали. И тут с берега, команда, жёстко и коротко: к берегу. Повернули и поплыли к берегу. Подплываем, наряд пограничников, с Калашниковами, как полагается. Выходим уже под их конвоем к одежде, нам велят предъявить разрешение на нахождение в приграничной зоне. Оно есть, у командира стройотряда, в пару километров отсюда, дяденьки-пограничники хмуро велят вести их к командиру, бумагу показать. А пока вы, студенты, под арестом, топайте вперёд, и без глупостей. Да уж, ситуация, солдаты, автоматы, нарушение приграничного режима... Однако самым страшным было не это. С ними была собака, овчарка, всё это время не сводившая с нас глаз, низким горловым ворчанием встречающая любое наше мало-мальски быстрое движение при одевании. Большие белые клыки и натянутый поводок, безжалостный внимательный взгляд, готовность к действию - автоматы бы им не понадобились...она была оружием, взведённым курком собачьего спецназовца. Так я впервые ощутил страх собаки, первый раз в моей жизни, надеюсь, в последний. Дошли до бумаги, старший по патрулю сделал нашему командиру внушение за нарушение приграничных правил, нас отпустил, все свободны. Собака мигом расслабилась, охранное рвение покинуло её, глаза из внимательных стали равнодушными, она зевнула и полностью потеряла к нам интерес. Солдат потрепал её за холку, она завалилась на бок, отдыхая. Солдаты напились воды, попоили собаку и они отбыли на дальнейшее патрулирование. Овчарку ту я вспоминаю часто, попрекая своих собак отсутствием должного служебного рвения, валяетесь тут, ленивые твари, пока ваши родственники охраняют границы, находят раненых под руинами землетрясения, штурмуют логово бин Ладина, работают поводырями слепых и предсказывают приступы эпилепсии, а вы? А что мы, отвечают собаки на упрёки, у нас тоже вот служба, нелёгкая, тебя вот любить, 24/365, знаешь как нелегко - тебя любить... А любить - тоже охранная деятельность в своём роде...служим мохнатыми пограничниками твоей души! Ну, коли так - вольно, валяйтесь дальше...
congregatio: Сынуля (9 лет) ускакал на свидание к очередной любви на всю жизнь. Вчера вечером пришел весь радостный - познакомился с девочкой, они вместе играли, сегодня она пригласила его в гости... "Только у меня есть два вероятных конкурента", - мрачно сообщил сынуля в конце рассказа. Муж, еще более мрачно: "Устрани их!". Сынуля (на полном серьезе): "Как? Я не знаю, где они живут". Так и не понял, бедный, чего мы ржем-то...
Впервые провожая Ружичку домой, я из последних сил мечтал хоть о каком-нибудь туалете. Три литра «Ячменного колоса» распирали створ и рвались наружу как Ангара перед водопропускными сооружениями Братской ГЭС. Поддерживать разговор удавалось уже с огромным трудом. Ещё труднее было сказать об этом Ружичке. Я бы лопнул, если бы не увидел кошку. Направляясь куда-то по своим делам, она мелькнула у строительного вагончика, стоявшего на небольшой заасфальтированной площадке между домами. - Подожди, это же наш кот! – радостно воскликнул я и рванул за вагончик. Остальное было делом техники. - Извини, у нас кот пропал, - хотел сказать я в своё оправдание, когда вернулся, но не сказал. Из-под вагончика к ногам Ружички натекла огромная лужа «Ячменного колоса». Все слова застряли у меня в глотке. Я стоял болван болваном и не знал, что делать. Ружичка молча подошла, взяла меня под руку и поцеловала в щёку. Моё сердце остановилось и снова пошло. Любви люди стесня
Вагинальный трах с белобрысой подружкой с татуировкой на ягодице
Русская стройняшка снимает голубые стринги и вертится на огромном пенисе партнера
Домработница сосет член и лижет жопу своему хозяину