Neocameralism and the escalator of massarchy
НеореакцияВсе современные государства — как прото-неокамералистские, таких как Сингапур, Гонконг и Дубай, так и пост-демократические, таких как США и Европа — содержат в себе значительную долю олигархических элементов. Т.е. на процесс принятия решений в этих странах влияет множество людей, формально не занимающих должности, связанные с собственно принятием решений, или занимающих должности, которые формально не отражают степень их реального влияния.
Например, бюрократическая система Запада не может работать без иллюзии, будто бы существует некоторое различие между «политическим» и «беспартийным» правительством. Таким образом, последнее может управляться неувольняемыми госслужащими, на которых выборы не влияют, и НГО, которые формально даже не относятся к государству. Пока у системы получается поддерживать необоснованную веру населения в то, что все настоящие решения принимаются политическими деятелями, и беспартийные чиновники лишь исполняют технические указания, современная западная модель продолжает сочетать в себе некоторые политические преимущества массархии с некоторыми административными преимуществами олигархии.
Массархия становится необходимой из-за нестабильности олигархии. Когда мы оказываемся в олигархической фазе, всякому, кто находится рядом с Нью-Фриско, становится понятно, что политическая активный класс Нью-Фриско (которой были бы его подписчики, если формальная модель продолжала работать) начинает стремительно и неконтролируемо расширяться. Таким образом, патроны начинают включаться в этот процесс. В конце концов, они тут живут. Они не благороднее всех остальных.
Массархия — это любая система правления, в которой контроль над рычагами власти формально утверждается лояльностью масс (или хотя бы какого-то их сегмента). Политическая власть всегда иерархична, и политические лидеры и фракции всегда получают власть благодаря набору некоторой критической массы сторонников — клиентов. Взлёт массархии при братьях Гракхах ознаменовал собой начало конца Римской республики.
Есть вот какой интересный вопрос: почему, если учесть неэффективность непрофессиональных толп против профессиональных солдат — особенно, конечно, в эпоху современной армии; впрочем, профессию солдата трудно назвать новой — народные массы имеют вообще хоть какое-либо значение. Почему хоть кого-либо волнует, у кого толпа больше? Разве в итоге всё не сводится к «у кого больше дивизий»?
Нет. Не сводится, потому что солдаты не просто следуют за генералами. У них обычно бывают личные связи с той или иной фракцией толпы. Таким образом, размер толпы имеет отношение к числу дивизий, которые будут с ней согласны. Солдаты, как и все остальные, хотят быть на стороне победителей, поэтому численность толпы быстро становится точкой Шеллинга [https://en.wikipedia.org/wiki/Focal_point_(game_theory) — пр. пер.].
Точнее всего массархию можно определить как систему правления, в которой лояльность жителей захватывает и контролирует некоторое число политических фракций. Простой способ захватить позицию жителя — это подвесить перед его носом морковку возможности пограбить государство, которую может породить сотрудничество с фракцией. Особенно если продуктом грабежа окажутся одновременно и власть и деньги — например, в форме работы на государство, и тогда позиция жителя в соответствии с великой склонностью каждого человека верить в то, во что ему верить полезно, пойдёт вслед за фракцией.
Таким образом, неизбежное следствие массархии заключается в том, что у нас начинает происходить загадочное систематическое искажение общественного мнения, в рамках которого жители (наверное, к этому моменту их лучше стоит называть гражданами) начинают верить не в более точные теории государства и общества, но в те, которые с наибольшей вероятностью дадут ему власть. Как правило, этими теориями будут те, которые обосновывают расширение государства, увеличение его власти и полномочий и т.д.
В массархии теории государства, которые обосновывают его расширение, как правило, будут побеждать над теми теориями государства, которые обосновывают его сжатие — благодаря естественному процессу политического предпринимательства. Если вы ведущий сторонник теории, которая обосновывает расширение государства, и ваша фракция захватывает власть, вы, скорее всего, получите рабочее место. Если ваша фракция верит в теорию, которая обосновывает сжатие государства, и ваша фракция побеждает, скорее всего, от массовых увольнений никуда не деться. Таким образом, при прочих равных всегда стоит присоединяться к тем, кто выступает за расширение государства. Таким образом, те, кто выступают за расширение государства, будут склонны побеждать: ещё одна причина присоединяться к ним!
Как бы это примечательно ни звучало, массархия требует от своего населения, чтобы каждый взрослый гражданин поддерживал ту или иную политическую фракцию и верил в ту или иную теорию государства. Любой может есть сыр и даже быть знатоком сыра, не зная ровным счётом ничего о производстве сыра, без всяких позиций о том, кто должен делать сыр, а кто нет и т.д., и т.п. В массархии предполагается, что каждый должен быть сыромейстером. Если у них не получается быть сыромейстером, мы получим плохой сыр. К счастью, большинство современных массархий не наказывают своих граждан государственным сыром, однако представить себе, каким бы он был, несложно.
Поэтому нет ничего необычного в том, что наиболее влиятельными людьми в массархии оказываются те, кто влияет на общественное мнение. Решения, которые государство при массархии будет принимать, определяются журналистами и профессорами. Те, кто хочет «изменить мир к лучшему», т.е., получить власть над ним, будут в первую очередь стремиться занять именно эти роли.
Афоризм о том, что политика в университетах «столь жестокая из-за столь маленьких ставок» — очевидное недопонимание ситуации. На самом деле университеты — самое важное место политической борьбы на планете. В обсуждениях вопросов политики единственная карта, которая бьёт Общественное мнение — это карта Науки, и никто не стесняется её использовать. Массархия коррумпирует науку точно так же, как она коррумпирует общественное мнение: она благоволит победе позиций, которые обосновывают расширение государства, вне зависимости от того, насколько хорошо они описывают реальность.
В массархиях также часто развиваются большие внегосударственные агентства, формально не относящиеся к государству, однако всё ещё оказывающие большое влияние на выработку политики. В ранних стадиях массархии людям, занимающим формальные административные позиции, может принадлежать огромная власть. Однако это вызывает зависть у других управленцев. Компромисс, как правило, означает формализацию процесса принятия решений. Результаты полученного процесса зачастую будет определяться внегосударственными игроками, у которых получается преподнести себя беспристрастными экспертами.