Neocameralism and the escalator of massarchy
НеореакцияИтак, мы, на мой взгляд, относительно убедительно описали стабильный сувкорп и заодно стабильную систему, состоящую из множества сувкорпов, покрывающих собой всю планету. Мы не упомянули парочку небольших потенциальных проблем со стабильностью этих сувкорпов, однако я надеюсь, что комментаторы смогут сами описать их.
Давайте попробуем взять одно из наших неогосударств (назовём его «Нью-Фриско») и сломаем его, превратив его в массархию — чем бы эта штука ни была.
Первый шаг довольно прост. У CEO сувкорпа Нью-Фриско (Friscorp?) получается каким-то образом взломать ключи шифрования совета директоров. В результате она становится абсолютным монархом: не CEO, а королевой Нью-Фриско. Friscorp — это она. Она объединяет в одном лице владельца и главного управляющего. Ни у одного лидера в англо-язычной традиции после Елизаветы I (а то и раньше!) такой власти не было.
Если бы королева действовала в своих собственных интересах, на этом бы она эксперимент и закончила. Она — единственный подписчик своего сувкорпа. И его единственный директор. Благодаря своему грубому хаку (чем бы он ни был; может быть, ей помогли инопланетяне?) она тщательно заовнила изначальных подписчиков. Им больше делать нечего. Они могут свернуться калачиком и заплакать. Вааа :(
Таким образом, лучшим решением королевы было бы продать Нью-Фриско новым подписчикам в рамках обычного IPO. Если она проведёт такое IPO, ей почти наверняка придётся подать в отставку: в конце концов, её не то чтобы можно назвать заслуживающей доверия. Наняли бы вы её? Я бы её не нанял. И я надеюсь, что у этого нового сувкорпа (который мы назовём Nextcorp ради того, чтобы подчеркнуть банальный характер государственного управления в неокамералистскую эпоху) с шифрованием дела будут получше.
Однако она этого не делает. Она этого не делает, потому что её интересуют не только деньги. Это стальная сука, которая без ума от власти, и никакие деньги ей не заменят всю крутость позиции королевы Нью-Фриско. Ну и в любом случае, не то чтобы у неё были проблемы с деньгами.
Однако королева кое-что упускает: ключи шифрования, благодаря которым она управляет своей армией, тоже скомпрометированы. Она взломала своих директоров, а её генералы взломали её. Они не могут получить её ключи, однако они могут взломать систему и отключить проверку ключей на своём оружии. Ни одно другое неогосударство на планете не позволит продавать оружие сколлапсировавшему неогосударству, которое потеряло контроль над своими военными, однако у генералов Нью-Фриско уже есть всё оружие, какое им только может понадобиться. Им точно хватает оружия на то, чтобы арестовать королеву и моментально её застрелить — что они и предпринимают. Жизнь в Нью-Фриско становится довольно кровавой.
Теперь вся власть принадлежит генералам. Нью-Фриско становится классическим военным деспотизмом. Наверное, к этому моменту патронам уже непросто покинуть Нью-Фриско (по крайней мере, явно непросто, если они хотят сохранить всё своё имущество).
В теории, при классическом военном деспотизме нормальные социальное существование и экономическая активность могут существовать более-менее без особых проблем. Португалия при Салазаре, Испания при Франко, Мексика во время периода порфириата — хорошие примеры. Власть военных — милитархия — всё ещё одна из самых близких к неокамерализму форм правления, и если бы стабильная милитархия существовала, она бы меня вполне удовлетворила.
Однако она не существует. Проблема заключается в том, что генералы правят только до тех пор, пока солдаты готовы их слушать. И есть ещё вопрос «какие именно генералы?».
Разница между милитархией и неокамерализмом заключается в неформальности первой. Единственный способ знать, за кем последуют солдаты — возглавить переворот и посмотреть, что получится. Мы снова видим ужасное лицо неоднозначности принадлежности власти.
Таким образом, если бы генералы действовали в своих собственных интересах, они бы сделали ровно то же, что должна была бы сделать королева, и уйти, пока они могут уйти. Они должны выпустить акции, раздать их (вероятно, пропорционально рангу) всей армии, и тем создать новую структуру подписчиков. После этого военные могут продать свои акции (наверное, не сразу все), и неокамерализм снова восстановится.
Однако они этого не делают. Может быть, они невежды, может быть, упрямые идиоты, может быть, что-нибудь ещё. С военными такое часто бывает. Так что ужасы продолжаются.
Таким образом, генералы выбирают следующий по предпочтительности вариант и превращают свою милитархию в олигархию. Нынешнее правительство Китая — отличный пример олигархии. Олигархия — это неформальная система правления, в которой милитархия расширяется и включает в себя всех влиятельных лиц в государстве. Когда солдаты управляют, граница между солдатом и администратором начинает размываться. Олигархическая система суверенитета работает за счёт убеждения потенциальных лидеров в том, что им проще добиться своего в рамках системы, нежели за её пределами. Любое однопартийное государство — это, по сути, олигархия.
Как минимум, в своей современной форме олигархия обычно представляет собой иерархическую пирамиду, на вершине которой находится не один человек, но комитет, совет или парламент. Как и все формы правления, она распределяет между людьми на вершине прибыль в форме власти и денег. Кто-то любит власть, кто-то больше предпочитает деньги. Просто так купить первое за последние невозможно — по крайней мере, это никогда нельзя осуществить одной транзакцией.
В олигархии все всегда сражаются друг с другом за должности. Неформальные личные конфликты в олигархии зачастую могут быть довольно неприятными, но они хотя бы не более политизированны, чем обычная «офисная политика» в корпорациях. То есть, они никогда не включают в себя тропы массовой политики и размахивание флагами. Поэтому олигархии тоже могут быть довольно приятными местами для жизни и работы.