Немка Барбара
🛑 ПОДРОБНЕЕ ЖМИТЕ ЗДЕСЬ 👈🏻👈🏻👈🏻
Немка Барбара
Доступ к информационному ресурсу ограничен на основании Федерального закона от 27 июля 2006 г. № 149-ФЗ «Об информации, информационных технологиях и о защите информации».
Дагенстан
Ингушетия
Кабардино-Балкария
Карачаево-Черкесия
Северная Осетия
Ставрополье
Чечня
Чужих детей не бывает
Дожить до победы
Дербент 2000
Куда уходят гранты
Как спасти мир
Седовласая немка Барбара приехала на Кавказ с альбомом старых фотографий в руках — чтобы увидеть своими глазами «страну возможностей», куда отправился ее дед более ста лет назад
«Ну вот что подумает твоя свекровь, когда увидит твои вареники?» Авторская колонка Заиры Магомедовой о том, что в каждой дагестанской женщине сидит гончар
Дагестан
Чеченская Республика
Кавказ в большом мире
© 2023 ТАСС
О ПРОЕКТЕ РЕДАКЦИЯ
Все права на материалы и произведения, размещенные на сайте, принадлежат ТАСС, если не указано иное. Мнение авторов публикаций может не совпадать с мнением редакции.
ТАСС, информационное агентство (св-во о регистрации СМИ № 3 247 выдано 02 апреля 1999 г. Государственным комитетом Российской Федерации по печати).
Политика обработки персональных данных
Отдельные публикации могут содержать информацию, не предназначенную для пользователей до 16 лет.
— Самым ярким воспоминанием папы о России был разноцветный сахар. Его брали ложечками и клали в чай. Он решил, что такой прекрасный сахар может быть только в красивой стране. На самом деле это было варенье.
Барбара (в центре) в историко-краеведческом музее Буйнакска
Седая улыбчивая немка с зонтиком и фотоальбомом гуляет по кривым улочкам Дербента. Ей за восемьдесят, но любопытство столь велико, что она забывает о возрасте. Загорелые мужчины, совсем непохожие на ее отца, уселись в тени, отхлебывают чай из армуд и закусывают самодельными разноцветными конфетами. Эти сладости куда больше похожи на сахар, чем варенье из воспоминаний вековой давности. Барбара Момбер относится к тем людям, с которыми часто заговаривают незнакомцы. Она лишь кивает в ответ. Правда, делает это так понимающе, что только подстегивает словоохотливых дербентцев. Выйдя на пенсию, она несколько лет брала уроки русского языка. Смысл речи улавливать научилась, говорить — нет. В отличие от отца. Тот приехал в Россию в два года, уехал в девять и уже в зрелом возрасте с удовольствием общался с русскими моряками в Киле, предпочитая не вспоминать короткую службу в Вермахте.
В Российскую империю он попал с семьей. Его отец, дед Барбары, был инженером и работал на британскую нефтяную фирму «Шпис».
— Россия была для нас тем, чем для других — Америка, — рассказывал он внучке. — Страной возможностей. Люди там пели, танцевали. Очень чувствительный народ.
В 1910 году у инженера родился пятый ребенок. Пастор Шпигель крестил его в бакинской евангелическо-лютеранской церкви — на нефтепромыслах трудилось много протестантов, и работы священнику хватало. Слабый мальчик с трудом переносил жаркий влажный климат. Врачи рекомендовали горный воздух. Тогда семейство переехало в Темир-Хан-Шуру.
На обратной стороне пожелтевшей фотографии в альбоме Барбары — торжественная надпись: «Его Императорскимъ высочествомъ Государемъ Наслѣдникомъ цесаревичемъ удостоенъ подарка 1893 г.». Ниже красуется сам подарок — карманные часы с двуглавым орлом, а под ними — подпись: «Фотограф Н.Д. Абуладзе въ Т.Х.Шурѣ».
Машина проезжает по Буйнакску — городу, когда-то бывшему Темир-Хан-Шурой, столицей Дагестанской области. Барбара с недоумением осматривает советские бетонные дома, ларьки, рынок с китайским ширпотребом. Где старый город, где жила ее бабушка? Неужели неведомый Буйнакск полностью поглотил Темир-Хан-Шуру?
Музей она находит не сразу. Зато вожделенная Темир-Хан-Шура начинается прямо с порога — билетер наотрез отказывается брать с гостьи плату за вход. Работы фотографа Абуладзе на стендах воспринимаются уже как само собой разумеющееся. Черно-белые жители старой столицы, наверняка знавшие ее семью, молчаливо обступают Барбару, а импозантный директор музея — тоже будто сошедший со старого снимка — мчится за коньяком. И хотя вскоре коварный Буйнакск наносит ответный удар: в здании отключают электричество — это делает крохотную Темир-Хан-Шуру только уютней. Сам театр «Модерн», впоследствии ставший музеем, возвели только в 1916 году, после отъезда семьи, но он тоже кажется родным: архитектор Иосиф Зильбершмидт построил его по образцу Венской оперы и даже оборудование, вплоть до стульев, привез из Австрии.
Короткий визит пожилой племянницы к вечно юному дяде — так и не выздоровевшего ребенка похоронили на православном кладбище — и вот уже тонкая красная линия на карте Барбары ведет дальше, в Чечню, к месту последней российской работы отца. Здесь он создавал первую нефтяную электростанцию Грозного: промышленность быстро развивалась и требовала много энергии. Очередная фотография из альбома — возле двухэтажного дома на территории фабрики стоят нарядные немки в окружении детей, белокурых девочек и бритых наголо мальчишек в одинаковых рубашках с орнаментами. На заднем плане — чеченка в платке. На следующей странице — поздний снимок того же дома и адрес по-русски — пос. Красная турбина, ул. Турбинная, 1а.
И снова — застолье, скрипящий под ножом арбуз, чеченки в платках и старые здания Грозного. Толстостенные жилища английских работников целы до сих пор. Сохранилась и электростанция, хотя жизнь ее изрядно потрепала и оконные проемы высотой в пару этажей давно пусты. Говорят, после революции тут ремонтировали тачанки, а затем обосновался лечебно-трудовой профилакторий. Но дед Барбары об этом уже не узнал. Он проработал директором электростанции всего около года. Затем началась Первая мировая война, и немцев интернировали. Предполагаемого иностранного лазутчика не без иронии поселили в деревне Сусанино под Костромой. Жил он в крестьянской избе под надзором полиции. Жену поставили перед выбором: либо возвращаться в Германию, либо ехать к мужу, как жены декабристов почти сотню лет назад. Она не колебалась.
— Отец вспоминал, что в Баку всегда лето, а в центре России — вечная зима, — рассказывает Барбара.
Но и в Сусанино семью не оставили в покое. Их переводили из деревни в деревню, чтобы не успевали «сагитировать» местных. В хаосе революции дед решился на побег. Страдая от голода, он добрался до Петрограда и нашел там соотечественников. Те свели его со шведами, которые сперва помогли вытащить семью в столицу, а затем переправили всех на родину.
Отец Барбары вырос и поселился в Киле. Он не любил нацистов, но когда Гитлер пришел к власти, у него уже были свои дети. А потому приходилось делать, что скажут: сперва служить в Дании, затем организовывать военное производство в компании «Сименс». Умер отец в 1985 году, не дожив до объединения Германии. Перед смертью он подозвал сестру. О чем шел разговор, Барбара не знает. Они лишь поняла, что они беседовали на языке своего детства. Русском языке.
Барбара прощается с новыми друзьями и едет «в Тифлис» — так же, как ее бабка сто лет назад, во время короткого отпуска мужа, тогда еще директора электростанции. Тонкий альбом пролистан почти до конца. Скоро жизнь семьи инженера необратимо изменится, и пойдут совсем другие снимки. Но пока впереди — лишь веселое путешествие. Девочка машет на прощанье рукой молчаливой чеченке. Автомобиль катит мимо нового, бурно строящегося Грозного, и век только начинается, и никто не ожидает войны.
Дагенстан
Ингушетия
Кабардино-Балкария
Карачаево-Черкесия
Северная Осетия
Ставрополье
Чечня
Чужих детей не бывает
Дожить до победы
Дербент 2000
Куда уходят гранты
Как спасти мир
Седовласая немка Барбара приехала на Кавказ с альбомом старых фотографий в руках — чтобы увидеть своими глазами «страну возможностей», куда отправился ее дед более ста лет назад
«Ну вот что подумает твоя свекровь, когда увидит твои вареники?» Авторская колонка Заиры Магомедовой о том, что в каждой дагестанской женщине сидит гончар
Дагестан
Чеченская Республика
Кавказ в большом мире
© 2023 ТАСС
О ПРОЕКТЕ РЕДАКЦИЯ
Все права на материалы и произведения, размещенные на сайте, принадлежат ТАСС, если не указано иное. Мнение авторов публикаций может не совпадать с мнением редакции.
ТАСС, информационное агентство (св-во о регистрации СМИ № 3 247 выдано 02 апреля 1999 г. Государственным комитетом Российской Федерации по печати).
Политика обработки персональных данных
Отдельные публикации могут содержать информацию, не предназначенную для пользователей до 16 лет.
— Самым ярким воспоминанием папы о России был разноцветный сахар. Его брали ложечками и клали в чай. Он решил, что такой прекрасный сахар может быть только в красивой стране. На самом деле это было варенье.
Барбара (в центре) в историко-краеведческом музее Буйнакска
Седая улыбчивая немка с зонтиком и фотоальбомом гуляет по кривым улочкам Дербента. Ей за восемьдесят, но любопытство столь велико, что она забывает о возрасте. Загорелые мужчины, совсем непохожие на ее отца, уселись в тени, отхлебывают чай из армуд и закусывают самодельными разноцветными конфетами. Эти сладости куда больше похожи на сахар, чем варенье из воспоминаний вековой давности. Барбара Момбер относится к тем людям, с которыми часто заговаривают незнакомцы. Она лишь кивает в ответ. Правда, делает это так понимающе, что только подстегивает словоохотливых дербентцев. Выйдя на пенсию, она несколько лет брала уроки русского языка. Смысл речи улавливать научилась, говорить — нет. В отличие от отца. Тот приехал в Россию в два года, уехал в девять и уже в зрелом возрасте с удовольствием общался с русскими моряками в Киле, предпочитая не вспоминать короткую службу в Вермахте.
В Российскую империю он попал с семьей. Его отец, дед Барбары, был инженером и работал на британскую нефтяную фирму «Шпис».
— Россия была для нас тем, чем для других — Америка, — рассказывал он внучке. — Страной возможностей. Люди там пели, танцевали. Очень чувствительный народ.
В 1910 году у инженера родился пятый ребенок. Пастор Шпигель крестил его в бакинской евангелическо-лютеранской церкви — на нефтепромыслах трудилось много протестантов, и работы священнику хватало. Слабый мальчик с трудом переносил жаркий влажный климат. Врачи рекомендовали горный воздух. Тогда семейство переехало в Темир-Хан-Шуру.
На обратной стороне пожелтевшей фотографии в альбоме Барбары — торжественная надпись: «Его Императорскимъ высочествомъ Государемъ Наслѣдникомъ цесаревичемъ удостоенъ подарка 1893 г.». Ниже красуется сам подарок — карманные часы с двуглавым орлом, а под ними — подпись: «Фотограф Н.Д. Абуладзе въ Т.Х.Шурѣ».
Машина проезжает по Буйнакску — городу, когда-то бывшему Темир-Хан-Шурой, столицей Дагестанской области. Барбара с недоумением осматривает советские бетонные дома, ларьки, рынок с китайским ширпотребом. Где старый город, где жила ее бабушка? Неужели неведомый Буйнакск полностью поглотил Темир-Хан-Шуру?
Музей она находит не сразу. Зато вожделенная Темир-Хан-Шура начинается прямо с порога — билетер наотрез отказывается брать с гостьи плату за вход. Работы фотографа Абуладзе на стендах воспринимаются уже как само собой разумеющееся. Черно-белые жители старой столицы, наверняка знавшие ее семью, молчаливо обступают Барбару, а импозантный директор музея — тоже будто сошедший со старого снимка — мчится за коньяком. И хотя вскоре коварный Буйнакск наносит ответный удар: в здании отключают электричество — это делает крохотную Темир-Хан-Шуру только уютней. Сам театр «Модерн», впоследствии ставший музеем, возвели только в 1916 году, после отъезда семьи, но он тоже кажется родным: архитектор Иосиф Зильбершмидт построил его по образцу Венской оперы и даже оборудование, вплоть до стульев, привез из Австрии.
Короткий визит пожилой племянницы к вечно юному дяде — так и не выздоровевшего ребенка похоронили на православном кладбище — и вот уже тонкая красная линия на карте Барбары ведет дальше, в Чечню, к месту последней российской работы отца. Здесь он создавал первую нефтяную электростанцию Грозного: промышленность быстро развивалась и требовала много энергии. Очередная фотография из альбома — возле двухэтажного дома на территории фабрики стоят нарядные немки в окружении детей, белокурых девочек и бритых наголо мальчишек в одинаковых рубашках с орнаментами. На заднем плане — чеченка в платке. На следующей странице — поздний снимок того же дома и адрес по-русски — пос. Красная турбина, ул. Турбинная, 1а.
И снова — застолье, скрипящий под ножом арбуз, чеченки в платках и старые здания Грозного. Толстостенные жилища английских работников целы до сих пор. Сохранилась и электростанция, хотя жизнь ее изрядно потрепала и оконные проемы высотой в пару этажей давно пусты. Говорят, после революции тут ремонтировали тачанки, а затем обосновался лечебно-трудовой профилакторий. Но дед Барбары об этом уже не узнал. Он проработал директором электростанции всего около года. Затем началась Первая мировая война, и немцев интернировали. Предполагаемого иностранного лазутчика не без иронии поселили в деревне Сусанино под Костромой. Жил он в крестьянской избе под надзором полиции. Жену поставили перед выбором: либо возвращаться в Германию, либо ехать к мужу, как жены декабристов почти сотню лет назад. Она не колебалась.
— Отец вспоминал, что в Баку всегда лето, а в центре России — вечная зима, — рассказывает Барбара.
Но и в Сусанино семью не оставили в покое. Их переводили из деревни в деревню, чтобы не успевали «сагитировать» местных. В хаосе революции дед решился на побег. Страдая от голода, он добрался до Петрограда и нашел там соотечественников. Те свели его со шведами, которые сперва помогли вытащить семью в столицу, а затем переправили всех на родину.
Отец Барбары вырос и поселился в Киле. Он не любил нацистов, но когда Гитлер пришел к власти, у него уже были свои дети. А потому приходилось делать, что скажут: сперва служить в Дании, затем организовывать военное производство в компании «Сименс». Умер отец в 1985 году, не дожив до объединения Германии. Перед смертью он подозвал сестру. О чем шел разговор, Барбара не знает. Они лишь поняла, что они беседовали на языке своего детства. Русском языке.
Барбара прощается с новыми друзьями и едет «в Тифлис» — так же, как ее бабка сто лет назад, во время короткого отпуска мужа, тогда еще директора электростанции. Тонкий альбом пролистан почти до конца. Скоро жизнь семьи инженера необратимо изменится, и пойдут совсем другие снимки. Но пока впереди — лишь веселое путешествие. Девочка машет на прощанье рукой молчаливой чеченке. Автомобиль катит мимо нового, бурно строящегося Грозного, и век только начинается, и никто не ожидает войны.
Новости
Артисты
Интервью
Концерты
Анонсы
Репортажи
Афиша
Фестивали
Евровидение
Клубы
Лица
Артисты
Интервью
Видео
Досье
Календарь
Видеоинтервью
Видеоблоги
Альбомы
Чарты
Популярные исполнители
Лучшие статьи
Треки
Обзоры
Music Pro
Опрос
Календарь
Barbara MORGENSTERN
Санта Барбара
Поющая немка навестит "Икру" со своим лэптопом.
Приезд передовой немки в "Икру" был
обставлен без особой помпы, а само выступление пришлось даже переносить в малый
зал. Но тем восьмидесяти посвященным, кому удалось побывать на этом
концерте, посчастливилось наблюдать, как на их глазах рождается не гламурная
одноместная индитроника »»
© 1997-2002, Pavel A. Sokolov-Khodakov
Немка Барбара Моргенштерн ( Barbara Morgenstern ) - живой символ жанра
"индитроника". Она относится к той редкой категории артистов, которые долго и с
упорством гнут свою линию, не реагируя на внешние раздражители, и в конце
концов оказываются на пике музыкальной моды. Барбара играет адаптированный для
эстетов немецкий поп - поет вкрадчивым голосом (разумеется, на родном языке),
сдержанно постукивает электроникой из ноутбука и подыгрывает себе на
антикварных клавишах. Этакая Тори Эймос ( Tori Amos ) из будущего -
женственно, проникновенно, местами чуть наивно, но чертовски обаятельно.
Карьера немки начиналась, как водится, с квартирников (в середине девяностых в
Берлине даже существовала целая культура "Living room shows") и самиздатных
кассет. Но в конце девяностых будущая прима независимой сцены познакомилась с
местной электронной тусовкой и немедленно подружилась с Робертом Липпоком
( Robert Lippok ) из группы Tarwater и Гудрун Гут ( Gudrun
Gut ), которая и подписала Моргенштерн на собственный лейбл Monika
Enterprises . К записи ее второй пластинки "Fjorden" подключился уже
весь берлинский бомонд - тут отметились и Томас Фельманн ( Thomas
Fehlmann ), и Штефан Бетке ( Stefan Betke aka Pole ), и уже
упомянутый Роберт Липпок, сыгравший в одной из вещей на ударных. Резонанс
альбом получил такой, что Барбара немедленно сделалась главной звездой лейбла,
а также оказалась едва ли не прародительницей нового тренда - когда весь мир
заговорил об индитронике, имя Барбары Моргенштерн неизменно всплывало одним из
первых.
Сегодня Барбара, на счету которой полдюжины альбомов, считается чуть ли не
национальным достоянием - её интервьюирует традиционно игнорирующая немцев
радиостанция BBC, а мировой тур спонсирует Гете институт. И хотя хайп вокруг
индитроники сейчас поутих, посмотреть на поющую немку с ноутбуком определенно
стоит - она из той редкой категории артистов, кому оставаясь в рамках
электроники и не устраивая постановочного шоу, удается звучать на удивление
искренне и человечно.
Барбара Моргенштерн
"Икра"
30 марта
21:00
Домашние трансляции любимых артистов
Занимаюсь самообразованием: слушаю подкасты
Наконец-то у меня есть время переслушать всю коллекцию винила!
1939 – Родился Бенджамин Цандер, американский дирижер из Великобритании, руководитель Бостонского Филармонического Оркестра, преподаватель Консерватории Новой Англии. Известен собственным видением произведений Густава Малера и популярными лекциями, которые он читал перед концертами
»»
1970 – Родился Шеннон Лето, барабанщик альтернативной группы 30 Seconds to Mars, которую он сощдал с братом Джаредом. Шеннон также играет на гитаре и на пианино. По его словам, Шеннону интересно постоянно учиться чему-то новому в музыке. Музыкант интересуется абстрактными искусствами и прогрессив-роком
»»
1985 – В поселке Ярцево родился Иван Алексеев aka Noize MC - российский рэпер, композитор и актёр. Получил известность благодаря многочисленным Lo-Fi композициям, выложенным в Cеть, а также активной жизненной позиции
»»
1987 – Родилс
Азиатке в прикольных чулках ласкают киску
Фотосет с симпатичной Пенелопой
Моя ядерная боеголовка