Немецкий суд убеждал поляка в том, что он арийский славянин, – эпизод из юридической практики и разногласий меньшинств Рейха (1934)
Neues Europa & Blood and HonourДанная статья представляет из себя частичный перевод и анализ примера из судебной практики Рейха касаемо юридического толкования понятия «арийцев» и «родственной (одноплеменной) крови», отраженный в журнале Ассоциации меньшинств Рейха «Kulturwehr» (1934).
Для понимания того, как в юридической практике Рейха трактовалось происхождение европейских народов, следует рассматривать его в свете следующей градации: ариец (белая раса) => родственный (нем. artverwandt) => одноплеменной (нем. stammesgleich – переводится также как «сходный по крови», «того же племени»). Одноплеменные в этом свете – лица не-немецкого происхождения, кровно совместимые по отношению немецкого народа.
Как указывал рейхсминистр права д-р Вильгельм Фрик («Die Rassengesetzgebung des Dritten Reiches», 1934), «германцы принадлежат к большой семье арийских народов, к которым относятся не только германцы, но и, в частности в Европе, романцы, греки, славяне и кельты.» В разъяснении к Закону Рейха о гражданстве (Reichsbürgergesetz) сказано (Dr. Robert Deisz «Das Recht die Rasse, 1938) утверждается, что: «гражданство Германии может получить любое лицо немецкой или родственной крови… Интерпретация [термина] оставлена на усмотрение практики… Люди, населяющее белую Европу (и, конечно, их потомки в других частях света), по существу состоят из шести основных рас: нордической, фальской, динарской, восточной, западной и восточно-балтийской. Все эти расы родственны друг другу (нем. artverwandt).»
Таким образом, представленный ниже материал является ценным примером признания лиц польского меньшинства, как славян, в качестве арийцев и «одноплеменных» по отношению к немецкому народу в свете юридической практики Рейха.
Цит. отсюда: «Славянин, как европейский ариец, является одноплеменным по отношению к германцам (Slawen sind aber als Arier stammesgleichen Blutes mit den Germanen).»
Следовательно, поляки, как славянское меньшинство, наравне с немцами имели право на получение особого статуса «крестьянина», какой, согласно концепции «Крови и Почвы» Вальтера Дарре и Закону Рейха о наследственном хозяйстве, можно было получить только лицам, доказавшим арийское происхождение, например, посредством Паспорта предков.
Паспорт предков (Ahnenpass) - документ установленной формы, подтверждающий арийское происхождение, на страницах которого приведено следующее определение: «Человеком арийского происхождения (= «немецкой крови») является, таким образом, человек, не имеющий примеси расово чуждой немецкому народу крови. В качестве чуждой здесь рассматривается, прежде всего, кровь евреев и цыган, проживающих в том числе и в Европе, а также азиатских и африканских рас и коренных обитателей Австралии и Америки (индейцев), в то время как, например, англичанин, швед, француз, чех, поляк или итальянец, если он не имеет примесей такой, чуждой также и ему крови, должен рассматриваться в качестве родственника, а значит и арийца.»
Однако, данная судебная практика также отражает пример разногласий между этническими меньшинствами и правительством Рейха. К некоторому удивлению, отдельные ассоциации меньшинств Рейха раскритиковали введение подобного законодательства, поскольку, из-за неверной интерпретации, правоприменение таких юридических терминов, как «родственная» и «одноплеменная кровь», было сочтено ими прямым этно-культурным уравниванием польского и немецкого народов и, как следствие, угрозой размывания идентичности.
Таким образом, здесь рассматриваются решения немецких судов касаемо исков заинтересованных лиц, не желающих внесения своего имущества в реестр наследственного хозяйства в свете нового крестьянского закона, как «арийцев и одноплеменных».
Источник: Dr. B. v. Openkowski «Reichserbhofgesetz und nationale Minderheiten», "Kulturwehr", november 1934, стр. 587 и дальше. Судебная практика также размещена в немецком юридическом журнале Deutsche Justitz.
Материал переведен и подготовлен каналами
Neues Europa и Blood and Honour.
Закон Рейха о наследственном хозяйстве и вопрос меньшинств, Dr. B. v. Openkowski, 1934. (выдержки)
Статья начинается с описания законодательства:
«Закон от 29 сентября 1933 года устанавливает для всего немецкого Рейха, что сельскохозяйственная и лесная собственность не менее одного семейного акра (Familienackernahrung акра на семью), которая может варьироваться в зависимости от состояния почвы, урожайности и типа земледелия, и не более 125 гектаров, является «наследственным хозяйством», если она принадлежит «лицу, способному вести хозяйство», «крестьянину» (Bauern) — остальные землевладельцы отныне называются «фермерами» — а «крестьянином» может быть только гражданин Германии немецкой или одноплеменной крови и является почетным. Если указанные условия соблюдены, имущество, наследственная ферма, будет официально внесена в реестр наследственных ферм, которые ведут суды по делам о наследовании (Anerbengericht).»
Согласно этому Закону, наследственное хозяйство всегда переходило только к одному лицу, по закону или завещанию (например, от отца к самому способному сыну), и является нераздельным имуществом. Остальные потомки и другие родственники, в частности, супруг, имели права только на иное имущество фермера, на право убежища, содержания и дарения, которое наследник был обязан обеспечить. Такой порядок упреждал отчуждение собственности по задолженностям и раздел хозяйств на мелкие участки, не подлежащие полноценному ведению сельского хозяйства.
«Министр юстиции и государственный советник Пруссии Ганс Керрль выступил на IV конференции с докладом "Крестьянское поселение и наследственное крестьянское право". Конференция немецких юристов в Лейпциге, («Прусское правосудие» № 42, выпуск А, 5 октября, 1933, стр. 461 и далее): «Крестьянин не только формирует основу питания нации, но также представляет собой источник сохранения самой нации. То, что наши отцы делали по велению чувств, мы должны делать сегодня, руководствуясь здравым смыслом. Немецкая земля не должна быть разорвана на части, она должна быть сохранена как собственность. Именно так инстинктивно действовал крестьянин в прошлом, и именно так рационально мы должны действовать сегодня. Немецкий крестьянин инстинктивно сопротивлялся такому праву (т.е. капиталистическому законодательству) и сделал все, чтобы противодействовать делимости земли и тем самым создать возможность для сохранения нации, которая в противном случае давно бы погибла. То, что крестьянин инстинктивно закрепил в своих обычаях, мы должны были закрепить и в законе, чтобы обеспечить безопасность нации. Поколение свободных немецких крестьян теперь сможет работать на благо и пользу нации.»
«Доктор Вильгельм Зауэр, начальник юридического отдела в штабной канцелярии рейхсбауэрнфюрера (руководителя крестьян Рейха) и советник в рейхсминистерстве продовольствия и сельского хозяйства, говорит во «вступлении» к своему комментарию о «Законе Рейха о наследственном хозяйстве», 3-е издание, 1934 (издатель: Neudeutsche Verlags- und Treuhandgesellschaft m. b. H. Berlin)
Закон Рейха о наследственном хозяйстве, который теперь создает единый закон и который мы можем с уверенностью назвать величайшим крестьянским законом, который государственный деятель когда-либо давал своему народу, является делом не только крестьян, но и всей нации". (стр. 11) — "Не каждое имущество, используемое в сельскохозяйственных целях, может быть наследственным хозяйством. Не каждый владелец фермы является крестьянином, даже если сама ферма пригодна для ведения сельского хозяйства. Высокие задачи крестьянина – быть кровным источником нашей национальной жизни и попечителем своей расы, воплощать и поддерживать немецкую честь и обычаи, питать наш народ на его ограниченном пространстве – требуют определенных личностных качеств и способностей. Только тот, кто их выполняет, способен заниматься земледелием, т. е. может стать потомственным земледельцем и называть себя «крестьянином». Крестьяне, таким образом, образуют класс, которому государство предоставило особое положение как носителю особых национальных ценностей и задач, положение, которое влечет за собой увеличение прав, но и увеличение обязанностей по отношению к товарищам народа...". (стр. 22). Эти идеи (о порядке наследования) ни в коем случае не являются чем-то совершенно новым; Закон Рейха о наследственном хозяйстве только возвращает в действие то, что сохранилось как обычай, унаследованный от наших отцов, или как местное земельное право во многих крестьянских районах Германии до наших дней..." (стр. 27).»
Суть претензий автора такова:
«Во главе этих идей, содержащихся во введении к Закону Рейха о наследственном хозяйстве (Reichserbhofgesetzes) стоит фраза: «Правительство Рейха хочет сохранить крестьянство как источник крови немецкого народа и одновременно сохранить старые немецкие наследственные обычаи». Это предложение является лейтмотивом всего закона, оно определяет цель его существования, сферу действия, личную и предметную сферу применения, содержание в целом. Только в контексте и на основе этого предложения, стоящего в начале закона, содержится также следующее предложение: «Крестьянами могут быть признаны только те, кто имеет немецкую или одноплеменную кровь», и тогда только тот, кто следует цели, установленной законодателем, приходит к единственно правильному выводу, учитывающему интересы заинтересованных сторон, а именно, что Закон Рейха о наследственном хозяйстве применяется только к представителям немецкого народа и не распространяется на представителей иностранной, т.е. не-немецкой национальности.»
Могло бы показаться, что закон Рейха, делающий акцент на немецком крестьянстве и исключающий чужестранцев, является достаточно дискриминационным по отношению к меньшинствам Рейха. Однако, меньшинства посчитали дискриминационным вовсе обратное - то, что он на деле учитывал европейцев не-немецкого происхождения, которые признавались лицами «родственной» или же, на тот момент, «одноплеменной крови», тождественной немецкой в свете закона. В сухой законодательной формулировке отдельные представители меньшинств видели буквальное уравнивание народов и размывание этнических границ, а значит, угрозу германизации, и выступали с возражением против такого правоприменения.
«С самого начала суды по наследственным делам, созданные для регулирования наследственного хозяйства, включали в реестр лиц, не являющихся немцами, например, поляков, и отклоняли возражения, поданные представителями меньшинств. (…) В этих решениях всегда исходили из того, что лица иностранного происхождения в Германском Рейхе, даже если они не являются немцами, по крайней мере несут ту же «одноплеменную кровь» (stammesgleichen Blutes) и, поскольку они являются немецкими гражданами, на них также распространяется Закон Рейха о наследственном хозяйстве (Reichserbhofgesetz).»
В качестве примера судебной дела автор приводит решение наследственного суда в Гросс-Штрелице (Верхняя Силезия) от 18 апреля 1934 года (Aktenzeichen: 5 IV 37/47 Heft 1) по делу о наследовании Мысливец.
Решение суда гласит:
«Супруги Мысливец (истцы) являются, как и сотни и тысячи других верхнесилезских крестьян, верхнесилезцами, и со всеми этими крестьянами одной крови, одного происхождения, а верхнесилезцы — это люди немецкой или одноплеменной крови (deutschen oder stammesgleichen Blutes). Тот факт, что они политически привержены Польскому государству, в то время как большинство верхнесилезских крестьян поддерживают немецкий Рейх, нисколько не может изменить их происхождение и кровное родство».
В следующем абзаце автор демонстрирует явное непонимание законодательного термина:
«Тот факт, что кто-то занимается тем же видом деятельности, как и другие жители той же местности или того же региона, еще не доказывает, что он принадлежит к тому же народу, как и его сограждане, или, что, если эти сограждане немецкой или одноплеменной крови, то и он должен быть немецкой или одноплеменной крови – не считая того, что суд по наследственным делам в Гросс-Штрелице вообще не доказал утверждение, что верхнесилезцы являются людьми немецкой или одноплеменной крови».
В числе аргументов автора было то, что предыдущий закон подобного характера (preussischen bäuerlichen Erbhofrecht) был исключен для Верхней Силезии, где компактно проживало польское меньшинство, на основе Женевской конвенции. По его мнению, «такое решение, вынесенное судом в Гросс-Стрелице, годится только для того, чтобы вызвать недовольство и раздор среди меньшинства.»
Союз поляков в Германии присоединился к иску, как третье заинтересованное лицо, - следует из материалов суда:
«В рамках этой практики Związek Polaków w Niemczech – т.е. Союз поляков в Германии, базирующийся в Берлине – представительство польского меньшинства в немецком Рейхе, восприняло решение суда по делам наследства в Гросс-Штрелице от 18 апреля 1934 года как возможность подать протест правительству Рейха против применения наследственного права Рейха к представителям польского меньшинства. В мае этого года представительство направило правительству Рейха петицию, к которой приложило вышеупомянутое решение. Заявление имело следующую формулировку:
«Как представители польского меньшинства в Немецком Рейхе, имеем честь сообщить следующее:
Мы убеждены, что Закон Рейха о наследственном хозяйстве от 29 сентября 1933 года не распространяется на представителей польского меньшинства и их имущество. Мы считаем, что эта точка зрения оправдана по следующим причинам:
1. «Правительство Рейха хочет сохранить крестьянство как источник крови немецкого народа и одновременно сохранить старые немецкие наследственные обычаи». Этот фундаментальный принцип лежит в основе закона; он гласит, что применение закона к представителям иностранной национальности (fremden Volkstums) исключено.
2. Рейхсканцлер и лидер немецкого народа Адольф Гитлер, являясь гарантом прав меньшинств, также неоднократно прямо выступал против любой германизации, в частности в своей речи от 1 мая 1933 года.
3. Согласно Женевскому договору от 15 мая 1922 г., польскому меньшинству в Верхней Силезии гарантируется неограниченная личная, социальная, культурная и экономическая свобода; Reichserbhofgesetz предусматривает в этом отношении значительные ограничения.
Однако, несмотря на четкое заявление правительства Рейха, компетентные органы, полностью игнорируя фактическую и правовую ситуацию, часто применяли Закон Рейха о наследственном хозяйстве к представителям польского меньшинства и вносили их имущество в наследственную книгу. Настоящим мы выступаем против этой процедуры, которая вопиюще противоречит предыдущим выводам, и просим принять меры по исправлению положения
(…)
«Применение Закона Рейха о наследственном хозяйстве к представителям польского меньшинства было бы равносильно назначению поляка хранителем или гарантом немецких наследственных обычаев и немецкой нации; конечно, это не то, что входило в намерения правительства Рейха, принявшего Закон о наследственном хозяйстве. Однако, такая процедура была бы равносильна германизации, которую рейхсканцлер категорически отверг перед всем миром.»
(…)
«Положения Reichserbhofgesetz не только затрагивают сохранявшиеся веками народные обычаи наследования и личную свободу членов польского меньшинства в отношении их семейных решений, но также ограничивают или даже полностью лишают их экономической свободы в отношении своей земли. Выше мы выделили лишь несколько наиболее важных аргументов, которые, по нашему мнению, не позволяют применять Reichserbhofgesetz к членам польского меньшинства, но мы считаем, что этих заявлений достаточно, чтобы наша позиция выглядела обоснованной.»
(…)
«Мы просим принять фундаментальное распоряжение о том, что Reichserbhofgesetz от 29 сентября 1933 года не распространяется на представителей польского меньшинства и что записи, уже внесенные в реестр наследования, должны быть удалены по просьбе заинтересованных лиц. Ввиду срочности вопроса мы просим о скором его урегулировании.»
Решение немецкого суда по делу Мысливец (Fall Myśliwiec, 5 IV 37/47 Heft 1)
«Заявления супругов Мысливец о немецкой крови, немецком происхождении и славянской крови и славянском происхождении никоим образом не подходят для обоснования их возражений против внесения в реестр наследственного имущества, составленного судом. Супруги Мысливец (истцы) являются, как и сотни и тысячи других верхнесилезских крестьян, верхнесилезцами, и со всеми этими крестьянами одной крови, одного происхождения, а верхнесилезцы — это люди немецкой или одноплеменной крови (deutschen oder stammesgleichen Blutes). Тот факт, что они политически привержены Польскому государству, в то время как большинство верхнесилезских крестьян поддерживают Немецкий Рейх, нисколько не может изменить их происхождение и кровное родство.
Ссылка четы Мысливиц на Женевское соглашение о меньшинствах от 15 мая 1922 года также являетсял ложной. Статья 60 Прусского Закона о наследственном хозяйстве (Erbhofgesetz), который уже не действует, предусматривала, что он остается неприменимым, если его применение противоречит существующему государственному договору, и Вагеманн в своем комментарии к прусскому Закону отмечает, что Верхнесилезское соглашение являлось таким договором. В Законе Рейха от 29 сентября 1933 года такого положения нет, а поскольку наследственное право Рейха основано на прусском наследственном праве, то, исходя из отсутствия положения, соответствующего § 60 прусского права, можно сделать вывод, что оно не намерено делать такое исключение. Кроме того, сомнительно, что подчинение хозяйства наследственному праву Рейха можно рассматривать как ограничение в смысле Соглашения о меньшинстве от 22 мая 1922 года. Внешне, однако, проявляется определенное ограничение, поскольку крестьянин больше не может свободно распоряжаться своим хозяйством, а только в рамках закона. Однако, на самом деле, это ограничение существует лишь на бумаге; ведь по сути закон не сильно меняет фактические обстоятельства передачи хозяйства, а взамен дает крестьянину преимущество в том, что хозяйство не может быть продано без лишних слов, а детям крестьянина – уверенность в том, что их отец не может продать свое имущество и оставить их нищими. По этим причинам возражение господина и госпожи Мысливец должно быть отклонено. (gez. Loewe, Amtsgerichtsrat. Preuss. Amtsgericht Gross Strelitz, den 19. April 1934).»
Аналогичное дело по делу Степ-Рековски (Fall von Styp- Rekowski):
«В своем возражении владелец оспаривает включение его имущества в предварительный реестр наследственных хозяйств на том основании, что он не принадлежит к немецкой или одноплеменной крови [deutschen oder stammesgleichen Blutes], а принадлежит к польскому меньшинству. Возражение было подано в надлежащей форме и в установленный срок, но является необоснованным. Согласно прямому положению § 13 REG [Reichserbhofgesetz], тот, кто имеет среди своих предков по отцовской или материнской линии еврейскую или цветную кровь, не принадлежит к категории «одноплеменные». В данном случае это онюдь не так. Владелец лишь утверждает, что он польского происхождения, то есть славянского происхождения. Однако, славяне, будучи арийцами, имеют ту же кровную связь , что и германцы (см. Saure о REG. стр. 23) [Slawen sind aber als Arier stammesgleichen Blutes mit den Germanen]. Поэтому возражение должно быть отклонено. (gez. Dr. Ott. Preuss. Amtsgericht Bütow, den 29. April 1934).»
Решение немецкого суда по поводу поданной апелляции Союзом поляков в Германии
«Тем временем земельный суд в Целле уже в неоднократных случаях апелляции от членов меньшинства, за исключением двух упомянутых случаев, в которых, например, Союз поляков в Германии (Związek Polaków w Niemczech) — базирующихся в Берлине — присоединился к жалобам — принятое решение было неблагоприятным для заявителей. Выдержка из такого решения напечатана, например, в "Deutsche Justiz" № 36, выпуск A (7 сентября 1934 г.), стр. 1130 и далее (решение от 9 августа 34 г. — № 3 (6) E H 1378/34 —). Правовые основания для отказа изложены в решении:
Верно, что преамбула в «Закон Рейха о наследственном хозяйстве» (Reichserbhofgesetzes, далее - REG.) со вступительных слов объясняет, что правительство Рейха хочет сохранить крестьянство как источник крови немецкого народа, сохраняя при этом старые немецкие наследственные обычаи. Однако в параграфе 7 REG. дано определение понятию «немец», приравнивая немца к тому, кто принадлежит к «одноплеменной крови» (stammesgleich). Закон не определяет значение термина «одноплеменная кровь». В REG. лишь отрицательно сказано, что тот, кто имеет еврейскую или цветную кровь среди своих предков по отцовской или материнской линии, не является лицом одноплеменной крови. Закон не содержит никаких нормативных положений. Тем не менее, было бы ошибочно полагать, что вся кровь, которая не является ни еврейской, ни цветной, является одноплеменной. Скорее, одноплеменными являются только те народы, которые исторически были коренными жителями Европы в условиях замкнутого народонаселения. (См. примечание Фогеля 2 b к § 13 REG.). Таким образом, славянин, как европейский ариец, в свете данного Закона является одноплеменным [Demnach ist der Slawe als europäischer Arier im Sinne des REG. stammesgleich].
Следовательно, землевладелец имеет право заниматься сельским хозяйством. Он также не правильно интерпретирует дух и цель закона. Дух и цель закона следует понимать исключительно как законодательство, созданное для защиты и блага крестьянина. Это сельскохозяйственный закон, направленный на создание нового, здорового крестьянского сообщества. В преамбуле акцент сделан вовсе не на слове «немецкий», а на слове «крестьянство». Это связано с тем, что он не превращает в закон чисто немецкий наследственный обычай, повсеместно действующий в Германии. Напротив, во многих частях Германии такой наследственный обычай, представленный Законом Рейха о наследственном хозяйстве, не использовался. Не только одни лишь польские меньшинства не имели и не знали такую традицию наследственного права, но и многие другие немецкие соплеменники также не имели такого наследственного обычая и даже культивировали традиции, прямо противоречащие такому обычаю. Законом Рейха о наследственном хозяйстве законодатель выделил один наследственный обычай из множества существующих, поскольку рассматривает его особенно подходящим для создания нового, сильного крестьянства, а не потому, что он является немецким наследственным обычаем.»
Автор контр-аргументирует тем, что термин «одноплеменная кровь» не установлен законодателем окончательно.
«(…) Суд сам признает, что в Законе существует пробел относительно толкования слова «одноплеменной», а также утверждает, что, вероятно, было бы неправильно предполагать, что вся кровь, которая не является ни еврейской, ни цветной, является при этом одноплеменой. Вывод, который он делает из обобщения: «Одноплеменными являются те народы, которые с исторических времен жили в закрытых этнических поселениях в Европе» со ссылкой на комментарий Фогельса к Reichserbhofgesetz (1933 г., комментарий 2 b к § 13, стр. 77)» о том, что славяне, таким образом, имеют то же происхождение (то бишь являются одноплеменными) в смысле Закона Рейха о наследственном суде Рейха, не имеет никакой доказательной ценности в качестве целеполагающей конструкции.
Мнения о том, какие народы разделяют одну кровь с германской расой [«германской расы» не существует – прим. N.E.], сильно расходятся среди специалистов и в литературе. По мнению Фогельса, «все европейские арийцы и их чистокровные потомки в колониальных странах, а также некоторые неарийские народы (по языку), а именно венгры, эстонцы и финны, но уже никак не азиатские турки являются одноплеменными по отношению к немцам» (см. примечание 2b к § 13, стр. 77). В отличие от этого, Wöhrmann, Das Reichserbhofrecht 1934, 2 к § 13, стр. 58: «То, что следует понимать под «одноплеменной кровью», может быть сомнительным в отдельных случаях. Датчане, англичане, шведы, голландцы, в общем, все лица, принадлежащие к германской расе, должны быть включены в эту категорию. Но нельзя исключать также вендов и мазуров.» Таким образом, он не перечисляет славян (см. также «Steuer und Recht des Landwirts» 1933 p. 86).
В отношении вышеуказанного мнения Фогельса (и вслед за ним Хамкенса, Reichserbhofgesetz 1934. p. 46, примечание 2 к § 13, а также Баумекера, Handbuch des gesamten Reichserbhofrechts 1934 стр. 28), Верманн, (указ.соч) говорит, что правовая основа для этого далеко идущего взгляда не очевидна. По мнению Верманна, дальнейшее расширение этого термина теперь было бы уместным только потому, что «Reichserbhofgesetz» продлил проверку расовой чистоты до 1 января 1800 года, а в это время имело место сильное межэтническое смешение» (указ. соч. p. 59).
(...)
«Вагеманн, бывший председатель суда по делам наследства (Reichserbhofgesetz 1933 г., стр. 98, примечание 1 к § 13) говорит относительно категории «одноплеменные»: Только принадлежность к еврейской или цветной расе рассматривается как несовместимая с немецкой. Кровь других представителей белой расы считается одноплеменной (stammesgleich). Это разграничение, которое может быть не совсем точным в соответствии с результатами расовых научных исследований, удовлетворяет практические потребности после наблюдения за расовым составом нашего национального организма, так как оно обеспечивает достаточную основу для того, чтобы не допустить никакого смешения кровей, которое является явно вредным для дальнейшего развития наших национальных сил. В частности, славянская или романская кровь не лишает способности стать крестьянами, так же как северогерманские и англосаксонские народы естественным образом включены в наш национальный организм». Этой же точки зрения придерживается Зиферт, «Das Reichserbhofrecht 1934», стр. 78 в примечании 1 к § 13: «в интересах правовой определенности и с учетом четкой формулировки пункта 2 § 13» (см. также Hagedorn «Juristische Wochenschrift 1934», стр. 394).
Д-р Гельмут Николай, окружной президент и специалист Рейха, руководитель профессиональной группы административных чиновников в BNSDJ, «Rasse und Recht» (лекция, прочитанная на Дне немецких юристов Ассоциации национал-социалистических немецких юристов 2 октября 1933 года в Лейпциге, опубликована в изд. Reimar Hobbing в Берлине, 1933, стр. 65 и сл.), прямо заявляет, что поляки не являются «одноплеменными» в отношении к немцам:
«Следует ожидать, что браки немцев будут подлежать юридическому одобрению со стороны государства. Нельзя постоянно оставлять на усмотрение отдельных лиц вступление в брак с людьми разной расовой принадлежности и, таким образом, в конечном итоге губить немецкий народ... Постоянное смешение немцев и славян представляется мне, на что я особенно хотел бы обратить внимание, достаточно вредным, поскольку кровь восточно-балтийской расы, тесна связанная со славянством, не сочетается с германской сущностью. Если мы исключим из немецкого национального организма то, что не присуще нам в расовом отношении, то, напротив, мы подчеркнем принадлежность пограничных и иностранных немцев ко всей совокупности немецкого народа... Однако, культура включает в себя и право. Если придавать большое значение сохранению особых черт своего народа, то впредь бессмысленно стремиться искоренить особенности чужих народов. Именно так поступал империалистический Рим, именно так поступали либеральные государства в том же духе расового разложения и римского права. Мы тоже какое-то время верили, что, германизируя не-немцев, мы можем создать преимущество для немецкого народа. Верно обратное... Следовательно, у нас нет желания расширять границы нашего государства и принимать в немецкое сообщество чужие народы. Мы не желаем, к примеру, германизировать поляков, но мы справедливо требуем, чтобы немцы в Польше также не были полонизированы. Немцы - не поляки, а поляки - не немцы, этот «принцип индивидуальности» (Personalitätsprinzip) должен действовать, и он также будет преобладать на практике... Защищая жизнь нашего народа и нашей расы, мы также логически признаем право на жизнь других рас. Мы, немецкие национал-социалисты, не являемся либералами-империалистами, а мыслим категориями национального права. Так что и здесь идея расы шествует вместе с идеей закона, во имя блага и спасения всего мира. Раса и закон означают народ и право. Закон возникает из народа, а не из государства. Носителем идеи права является народ, государство лишь формулирует её через законодательство...»
Автор статьи в Kulturwehr в завершение утверждал, «что каждая этническая группа имеет свои законы существования и развития, свои традиции, свои экономические и культурные принципы, проверенные веками. Польское меньшинство в Германии, даже не имея собственного закона о наследственном хозяйства, благодаря присущим себе обычаям наследования и привязанности к земле, на протяжении веков из поколения в поколение передавало свои хозяйства как оплот семьи и народности, несмотря на политические противоречия, и, несмотря на многодетность, также благодаря трудолюбию и чувству ответственности о наследниках, не подвергая хозяйства рискам, какие возможны в случае с Законом о наследственном хозяйстве.»
Насколько известно, требования в суде не были удовлетворены.
Итог:
Следует в конце отметить, что в первые годы Второй мировой войны, исходя из этно-политических соображений и стремления немцев к сохранению прежде всего нордических элементов, все негерманские народы Европы были отдельно вынесены законодателем в понятие «иноплеменных» (stammesfremd) из числа «родственных» (artverwandt). Это делало отбор лиц, подходящих немецкому народу (deutschblutig), индивидуальным. Таким образом, европейцы из числа не германских народов по-прежнему имели потенциальное право получить то же гражданство Рейха, особенно если имели нордические или иные присущие немцам расовые компоненты, и, значит, стать «одноплеменными» в свете закона, но это понятие уже не применялось в срезе наций.
Утверждение времён 1943 года: «К немецкой крови можно, без сомнения, приравнять кровь тех народов, расовый состав которых родствен немецкому народу. Это относится ко всем народам, населяющим замкнутые пространства Европы. Кровь, родственная немецкой, одинаково рассматривается по всем направлениям. Поэтому гражданами Рейха могут стать представители живущих в Германии меньшинств, например, поляки, датчане и т. д.»
Robert Ley. Organisationsbuch der NSDAP, 1943, Zentralverlag der NSDAP, S. 566.
Читайте также:
К вопросу о смешанных этнических браках, Эрхард Ветцель (1943)
«Родственные – чужеродные – одноплеменные – иноплеменные» (брошюра СС)