«‎Не убьёшь»‎. Как в России пытались отменить мораторий на смертную казнь

Трагедия в казанской школе №175, где от рук возомнившего себя богом выпускника с медленно отмирающим мозгом погибли десять человек, снова вернула в повестку дискуссию о возвращении в России смертной казни. Вбросил её лидер «Справедливой России – Патриотов – За правду» (СЗРП) Сергей Миронов, призвавший законно убивать убийц детей. Это циничный популизм. Миронову известно, что еще в 2009 году российский Конституционный суд окончательно отрезал любую возможность возврата смертной казни. Эту процедуру может запустить только президент, и делать это придется по такому беспределу, что неизбежные в процессе нарушения международных обязательств страны и собственных законов приведут к катастрофическим правовым последствиям.

Рука тянется к авторучке

Последним гражданином России, законно убитым по приговору суда, был маньяк-педофил Сергей Головкин, на «счету» которого более 40 изнасилований и убийств детей в Московской области. Приговор был приведен в исполнение в августе 1996 года. Маньяку-педофилу, можно сказать, не повезло. Ещё в мае 1996 году президент Борис Ельцин подписал указ «о поэтапном сокращении применения» смертной казни – это было одним из обязательных условий вступления России в Совет Европы, куда она попала в феврале 1996 года.

Уже в 1997 году Ельцин подписал шестой протокол Европейской конвенции по защите прав и свобод человека, прямо запрещающий применение смертной казни. С тех пор Россия так его и не ратифицировала (в последний раз об этом десять лет назад говорил с высокой трибуны тогдашний спикер Госдумы Борис Грызлов, объясняя отказ от ратификации, конечно же, «террористической угрозой»), но, уже подписав, обязалась не казнить людей и даже нелюдей вроде Головкина.

В Уголовном кодексе по-прежнему сохраняется пять составов преступления, за которые преступникам в теории грозит «вышка». Это особо тяжкие преступления: убийство с отягчающими обстоятельствами, смертельное нападение на политика, следователя, судью или правоохранителя, а также геноцид. Единственный вид смертной казни в России – расстрел. Но на практике к смертной казни никого не приговаривают уже больше 20 лет, а уже имеющиеся приговоры просто не исполнялись. Для того чтобы казнить осужденного, необходима виза президента, а тот просто не подписывал «направления к палачу».

Владимир Путин, придя к власти, почти сразу выступил против смертной казни, назвав её в 2001 году «вредной и контрпродуктивной», несмотря на то, что иногда его рука «сама тянется к авторучке», чтобы запустить возврат «вышки» после каких-то особо брутальных преступлений. Правовую точку в вопросе смертной казни еще в ноябре 2009 года поставил Конституционный суд РФ. Он признал, что за годы моратория в России сложилась такая правоприменительная практика, которая сама по себе уже гарантирует гражданам невозможность применения к ним смертной казни.

«Расстрел Шрёдингера»

Тем не менее, российские политики, чаще всего из «думской оппозиции», после каждой громкой трагедии возвращаются к теме смертной казни. Чаще всего это делает, ожидаемо, Владимир Жириновский. Он требует возвращения расстрела для террористов, людей, виновных в массовой гибели людей (эту норму он предлагал несколько раз, к примеру, после крушения теплохода «Булгария» в 2011 году и аварии на Саяно-Шушенской ГЭС в 2009 году), а также (о, ужас!) для особо наглых и крупных коррупционеров.

Жириновский – мастер популизма, поэтому для пущей поддержки среди рядовых избирателей и при этом для полного понимания среди элит, что он это не всерьез, лидер ЛДПР предлагает сделать казни публичными и оставлять трупы на несколько дней в центрах городов. Террористов и коррупционеров предлагала казнить и КПРФ. В середине 90-х, вскоре после введения моратория, контролировавшие Госдуму коммунисты даже вносили соответствующий законопроект, но не смогли преодолеть вето, наложенное Ельциным. Ратующий сейчас за смертную казнь Сергей Миронов делал это и раньше – он тоже предлагал такую санкцию для убийц детей и террористов.

Но всех этих мало на что влияющих парламентских говорунов легко переплюнул человек, которому куда больше нужно отвечать за свои слова. Это глава думского комитета по безопасности и бывший первый зампред Следственного комитета РФ Василий Пискарёв. Если свести его слова четырехлетней давности в короткую формулу, он предложил вернуть в практику судов приговоры к «вышке», но при этом отложить их исполнение до того момента, пока в Европе тоже не согласятся с применением смертной казни. Получился «расстрел Шрёдингера»: вроде как применять его нельзя, чтобы не нарваться на лютые санкции из Европы, но в то же время можно, как только Европа это разрешит.

Выглядит забавно, но только до момента, когда смеющийся не поставит себя на место приговорённого: он ведь не знает наверняка, что европейский гуманизм не даст сбой и каждый день будет ждать к себе в камеру расстрельную команду. Впрочем, такое предложение всё равно выглядит экзотикой. Куда более значимый в этом вопросе человек – главный думский юрист, председатель комитета по госстроительству и законодательству Павел Крашенинников последовательно выступает за то, чтобы окончательно вычистить смертную казнь из УК РФ. Но пока не встречает понимания коллеги и АП.

Чтобы вернуть расстрелы, надо утратить связь с реальностью

Очевидно, что такую сплоченную позицию представителей реальной власти относительно смертную казнь может изменить, причем мгновенно, только один человек в стране. Его зовут Владимир Путин. Но издержки этого решения и для страны и лично для представителей элит настолько велики, что президент должен окончательно утратить связь с реальностью, чтобы на это пойти. Судя по последним большим выступлениям Путина, до такого состояния ему, всё же, пока далеко.