Не стали делить член инструктора
Не стали делить член инструктора
к 70-летию окончания второй мировой войны
Сборник историко-художественных рассказов-дневников «от первого лица» о летчиках второй мировой войны написанных в стиле экшен, но не лишенных попытки философского и морального осмысления происходящего, посвященных «маленькому» человеку. Не героям, поднимающим в атаку полки под шквальным огнем и не трусам, срывающим с себя командирские нашивки при приближении противника, и о тех и о других сказано достаточно много. Рассказы посвящены людям, которых иногда пренебрежительно называют «серой массой», фаталистам – возможно не считающим себя полноправными хозяевами собственной жизни и часто идущим по воле обстоятельств, но зато смотрящим открыто в лицо судьбе, людям, которым нечего стыдится. Таких простых грешных, но все же честных и хороших людей всегда больше чем закоренелых подлецов или выдающихся героев. Они есть везде и в любые времена, тема авиации взята мной просто как близкая по духу и опыту.
Большинство из нас, закончивших хотя бы среднюю школу с оценкой по истории не ниже удовлетворительно, могут сказать, что достаточно хорошо знают историю второй мировой войны: причины, страны, географию, сражения и даже некоторых полководцев. Но ведь война это не только эпические битвы или экономические свершения, война, прежде всего - это судьбы миллионов конкретных людей, их изменившиеся покалеченные жизни, конечно, были и такие, кому: «война - мать родна», были и такие, кому война стала «звездным часом».
Сколько обычный человек, не занимающийся предметно историей, может назвать фамилий, ну скажем, советских летчиков – не больше десятка, немецких, английских, американских и прочих – и того меньше, и это – будут имена самых выдающихся известных и прославленных. А ведь летчиков были десятки тысяч, прошедших всю войну и уцелевших или успевших сделать всего несколько боевых вылетов, и за каждой неизвестной нам фамилией судьба человека, такого же, как и мы с вами. Не всегда знаешь, каким бы был ты, оказавшись на их месте.
Еще в детстве я был очарован авиацией и всем что с ней связано. И сейчас я помню дни, когда отец брал меня на аэродром и разрешал сесть в пилотское кресло пассажирского Ан-24, а его коллеги, всегда веселые, добродушно-снисходительные уверенные в себе люди в красивой форме шутливо говорили: больше ешь, а то до педалей ноги не дотянутся.
Не в обиду для людей других, не менее важных и интересных профессий, авиаторы всегда ассоциировались в моем сознании с элитой любой нации (где-то я слышал подобное выражение). Большинство летчиков всего мира, это открытые честные смелые и благородные люди, конечно не ангелы, лишенные недостатков, свойственных каждому из нас, но лучшие, подлецы в авиации просто не выживут в прямом и переносном смысле.
Как известно настоящие качества человека познаются в испытаниях. Трудно привести в пример более серьезные испытания, чем те, что выпали каждому отдельному человеку в годы второй мировой войны. Мой дед по отцовской линии, учитель математики, был призван в авиацию и после укороченных курсов попал на фронт в качестве летчика истребителя. Он был сбит над территорией, занятой противником, смог пройти через линию фронта, но был осужден и отправлен в лагерь под Челябинск. Чтобы не пострадала семья «врага народа», он вынужден был отказаться от родственников, и связь с ним оборвалась.
С каждым годом все меньше участников великой войны могут самостоятельно рассказать о событиях той эпической битвы. Настанет день и в живых не останется ни одного свидетеля, и только сама война кровавым дымным рубцом застынет в истории человечества.
Как человек увлекающийся историей и авиацией предлагаю сборник рассказов о ратных буднях летчиков той колоссальной мясорубки, сжирающей десятки тысяч жизней ежедневно. Я писал не о подвигах, прославленных и известных асов, их имена навечно вписаны в историю авиации. Я старался описать события глазами простых летчиков, безусловно внесших и свой вклад в успехи как той, так и другой воюющей стороны.
Прошедшее время позволяет мне не подходить предвзято и не делить всех на «наших» и «врагов», и с той и с другой стороны были, прежде всего, живые люди с достоинствами и недостатками, с жестокостью и благородством, и с той и с другой стороны их возвращения ждали семьи, родные и близкие.
Меня всегда поражало своей глубиной стихотворение Александра Твардовского «Я убит подо Ржевом». В котором описана роковая судьба никому не известного солдата. Сражения выигрывали сотни харизматичных героев, но их победы не были бы возможны без участия таких вот десятков тысяч «винтиков», от которых «до конца дней этого мира не осталось, ни петлички, ни лычки» - «серой массы» идущей за ними, а ведь эти «летящие щепки» тоже были живыми людьми! Многие их этих простых «винтиков» апокалипсической машины убийства не дотянули до конца войны, многие попали в авиацию относительно случайно, но, влюбившись в небо, несли на своих плечах груз ежедневных боевых вылетов, смерть товарищей, победы и разочарования. Они делали ошибки, они совершали подвиги. Их имена, есть в каких то архивах, но они никогда не станут, известны широкой массе потомков. Таким, не ставшим первыми, но делавшим ежедневную черновую работу рядовым труженикам фронтового неба посвящаются мои рассказы.
Я никогда не мечтал о небе, напротив, с детства меня манили морские путешествия, полные открытий и приключений как я себе представлял. Тем более у меня был повод – семейная морская традиция. Мой дед, закончив финский кадетский корпус в Хамине, более 15 лет служил морским офицером. Под началом такого известного финна как Иоанн-Фридрих-Оскар Карлович Кремер он ходил к Новой Земле и берегам Исландии на корвете «Варяг». Я не помню своего деда, но многочисленный рассказы домочадцев будоражили мое юношеское воображение.
Мой отец хотел пойти по стопам деда, но большевистская революция и война 1917-1922 гг. помешали его планам стать военно-морским офицером. Однако он все-таки связал свою жизнь с морем, нанявшись на работу в шведский рыболовный флот, к тому времени наша семья переехала в казавшуюся нам более стабильной Швецию.
Тридцатые годы ознаменовали собой бурное развитие авиации. При поддержке семьи я окончил частную летную школу (надо было зарабатывать на хлеб насущный) и несколько лет проработал на коротких коммерческих авиарейсах, пока совершенно случайно в 1938г. не получил приглашение в компанию СААБ на завод располагавшийся в районе Гетеборга в небольшую команду заводских летчиков. Помогла протекция бывшего белого морского офицера – эмигранта из Русского Обще-Воинского Союза, более молодого сослуживца моего деда. Впрочем, я мало интересовался политикой.
Мой старший брат, волею судьбы тоже моряк, прошедший воинскую службу как гражданин Финляндии на броненосце «Ильмаринен» в 33-34гг. жил с нами в Швеции. Когда зимой 1939 года большевики начали очередную советско-финскую войну, он записался в «Шведский добровольческий корпус» в составе которого отправился на защиту своей исторической родины. Он погиб в период между 11 и 17 февраля 1940г. на Карельском перешейке.
В это время я полностью был занят работой – облетом собираемых на заводе СААБ, закупленных правительством Финляндии у США современных истребителей «Буффало» Б-239 «Брюстер» (в финском варианте). Разобранные самолеты поступали партиями по железной дороге из Норвегии на наш завод, где шведские рабочие и инженеры проводили окончательную сборку и доводку Б-239 под финские требования. Всего поступило сорок четыре истребителя. По условиям контракта с американцами, облет вновь собранной техники производили летчики-испытатели компании Брюстер, а приемку – финские пилоты, но, учитывая общее количество самолетов, нам тоже хватало работы.
Я не был летчиком-истребителем априори, но Б-239 меня приятно удивил своими летными данными. Это был один из лучших истребителей того времени. По крайней мере, из тех, что стояли на вооружении Швеции и Финляндии. Он мог развивать в горизонте максимальную скорость четыреста семьдесят восемь километров в час на средних высотах и при этом, был достаточно компактным и маневренным, мог развернуться «вокруг крыла» и имел, не смотря на радиальный двигатель, хорошую скорость пикирования, что могло позволить ему отрыв от истребителей противника. Представитель американкой компании пилот Роберт Уинстон наглядно продемонстрировал нам, что Б-239 вполне мог держаться на хвосте у наиболее скоростного истребителя финских ВВС итальянского Фиата Г.50. переигрывая его на вираже.
Брюстеры были переоборудованы метрическими приборами, бронеспинками, финскими прицелами и четырьмя 12,7 мм пулеметами. Мы окрестили Б-239 «самолетом для путешествующего джентльмена» из-за большой дальности и продолжительности полета, простоты управления и неприхотливости в обслуживании. Надежность американского двигателя была увеличена за счет незначительных доработок поршневой группы, хотя самолет был изначально надежен и прост – все-таки палубный истребитель. Несмотря на кажущуюся компактность всего самолета, он имел удобную просторную кабину, а за спинкой пилотского кресла - достаточно места для виски и игры в покер или преферанс, как шутили некоторые пилоты. Отсюда и пошла поговорка «самолет для джентльмена». О нем можно было сказать: «мал снаружи – большой внутри».
Финны торопили со сборкой, так как хотели, чтобы самолеты быстрее попали на фронт. До конца «Зимней войны» шесть истребителей успели прибыть в Финляндию. Но пока финские пилоты освоили новый самолет, война закончилась.
Сразу же после окончания «Зимней войны» началась реорганизация ВВС Финляндии.
Большинство собранных и облетанных нами истребителей поступили в Финляндию во второй истребительный авиаполк или были готовы к отправке.
В конце марта 1940г. руководство компании СААБ сделало мне предложение поехать в командировку в Финляндию в качестве эксперта для передачи оставшихся Б-239 финской стороне и помощи в обучении пилотов:
– Вы ведь финн – суоми, мы думаем, вам будет интересно жить и работать некоторое время на родине, к тому же принимающая сторона хорошо оплачивает подобную помощь – сказал мне мой непосредственный начальник.
Мне предложили хорошие деньги, а семья, лишившись старшего брата с уже не работающим престарелым отцом, в средствах нуждалась. Кроме того, командировка действительно была мне интересна.
К моменту моего приезда в Финляндию, истребители Б-239 были переданы в первый истребительный авиаполк под командования подполковника Лоренца базировавшийся на нескольких аэродромах.
Почти год я прожил в Пиексямаки - в поселке на юго-востоке Финляндии в Южном Саво, где располагался штаб истребительного полка, выезжая на аэродромы базирования эскадрилий. Я покинул родину, будучи подростком, да и сейчас не сильно понимал в экономике, но современная Финляндия, даже после зимней войны, приятно удивила меня ростом благосостояния ее граждан, страна развивалась бурными темпами, и уровень жизни был достаточно высок, даже по сравнению с остальной Европой. Не удивительно, почему коммунистический вождь Иосиф Сталин не спал спокойно, видя у своих северных границ развитую и счастливую страну. Утрата Карелии ударом в сердце ранила финских патриотов, надеющихся на возврат утраченных территорий. Так что обстановка была тревожной, к тому же в остальной Европе вовсю шла война с Гитлером.
В апреле 41 года я переехал на аэродром Висивехмаа, где финские летчики продолжали осваивать новый истребитель. Там я познакомился с майором Густавом Магнуссоном – командиром 24 истребительной эскадрильи. Я как-то сразу проникся уважением и симпатией к этому опытному пилоту. Его несколько полноватое с прямым греческим носом лицо нельзя было назвать красивым, но этот уверенный в себе и одновременно вежливый джентльмен относился к тому типу мужчин, которые так нравится женщинам. Не знаю, были ли у него множественные романы, а если нет, то только из-за занятости и постоянной служебной нагрузки. Его глаза смотрели честно и открыто из-под несколько одутловатых нижних век. Это был профессионал, прошедший подготовку не только в финских, но и в немецких и французских ВВС. Магнуссон был блестящий практик и грамотный теоретик-стратег, разработавший программу подготовки финских летчиков. Особое внимание он уделял работе в группе, а также стрельбе, обучая пилотов вести, огонь только с близкого расстояния, до пятидесяти метров. Его эскадрилья имела самый высокий процент попадания по мишеням. Поэтому тридцать четыре новеньких Б-239 были распределены между пятью звеньями 24 эскадрильи.
Моя миссия представителя завода СААБ завершилась: все самолеты были работоспособны, пилоты – подготовлены, и я уже собирался отбыть в Швецию.
17 июня Магнуссон пригласил меня к себе, как я понял для серьезного разговора. Он перешел сразу к сути:
– Финляндия находится на военном положении, европейская война все ближе к нашим границам. Я слушал выступление Маннергейма, нас прижали к стене: или Германия или СССР. Маршал не будет лукавить, это человек большого мужества и исключительной честности. Он уверен – война неизбежна. На территорию Финляндии начали прибывать немецкие войска, Германия собирается напасть на большевиков – это вопрос ближайших недель. Маннергейм объявил мобилизацию резервистов и всей полевой армии. Действительность говорит о том, что мы держава «оси» отмобилизованная для нападения. Германские самолеты уже давно ведут разведку, используя наши аэродромы. Большевистская Россия не отстает, только за май наша пограничная охрана зарегистрировала тринадцать пролетов советских самолетов. Новая война с Россией неизбежна. Наши ВВС насчитывают менее трехсот самолетов, из них только сто восемьдесят семь боеспособны, тогда как большевики располагают более чем семью сотнями самолетов способных нанести удар по Финляндии в течение одного дня. В таких обстоятельствах мне дорог любой самолет, любой авиационный специалист. Формально вы не являетесь финским военнослужащим, вы – коммерческий шведский пилот, но я хотел бы знать ваше мнение как финна, готовы ли вы стать в ряды финских патриотов и защищать вою страну в случае опасности?
Мне ужасно не хотелось войны, я помнил о гибели брата, помнил о своей семье в Швеции, но я не мог, глядя в его умные сверлящие, словно буравчиком глаза сказать «нет». Я не хотел казаться трусом или не патриотом. К тому же я очень надеялся, что все эти военные приготовления только демонстрация силы или мера предосторожности, я верил, что Гитлер не нападет на «советы» и война до Финляндии не дойдет. Я молча кивнул в знак согласия.
– Тогда отправляйтесь на аэродром Силянпяя. Там находится второе звено моей эскадрильи – восемь «Брюстеров», командир – капитан Ахола, плюс один Б-239 – в вашем распоряжении, остальные двадцять пять самолетов – первое, третье и четвертое звено – здесь, в Висивехмаа. Все формальности вашего нахождения на территории Финляндии как иностранного военного специалиста я урегулирую со своим начальством.
События нескольких дальнейших дней показали, как я ошибался. 21 июня немецкие бомбардировщики, заминировав кронштадтский рейд сели на дозаправку на аэродроме Утти, который входил в зону прикрытия 24 эскадрильи. Утром следующего дня Германия напала на большевистскую Россию. И хотя финское правительство не позволило нанести сухопутный удар со своей территории, немцы все чаще стали приземляться на наших аэродромах.
24 июня я в паре с ведомым ст. сержантом Ээро Киннуненом перелетели на аэродром Утти – базу недалеко от городка Коувола. С одной стороны: это был обычный учебный полет, с другой: Ахола по приказу майора Магнуссона удалил меня из фактического расположения своей эскадрильи на аэродромах Висивехмаа и Силянпяя, поскольку правовое поле моего нахождения в расположении действующей воинской части с окончанием командировки еще не решилось. Я сразу обратил внимание, на стоящие на аэродроме три Do-215 в расцветке Люфтваффе.
25 июня планировался как обычный учебный летный день, но начался он несколько раньше, чем я ожидал. В 6.40 меня разбудил дежурный офицер и в 7.00, натянув свой летный комбинезон французского производства лишенный каких либо опознавательных знаков, я был уже на общем построении персонала аэродрома. По сведениям наземных систем раннего предупреждения большая группа бомбардировщиков поднялась с советских аэродромов и взяла курс на южную Финляндию. В семь часов эти сведения подтвердились. Майор Магнуссон, получив подтверждение от командира Лоренца, дал команду силам своей эскадрильи подняться на перехват. Поскольку на аэродроме Утти находились самолеты Люфтваффе, удар по нам был ожидаем. Благо Финляндия была готова к войне.
Формально, будучи гражданским лицом, я мог не участвовать в перехвате бомбардировщиков, но в случае удара по аэродрому, я подвергался такой же опасности, как и все остальные, к тому же надо было спасать «свой» самолет.
Получив короткие указания – в случае появления самолетов противника стрелять с близкого расстояния, а при атаке истребителей – уходить пикированием, в 7.10 я был уже возле своего Б-239, с бортовым номером «BW-361». Прежде чем заскочить в кабину, я подошел к рядом стоящему самолету и провел рукой по эмблеме 24 эскадрильи – прыгающей с дерева рыси нанесенной на самолет Киннунена. Я люблю всех животных, но особенно кошек. Рысь – этот лесной бескомпромиссный хищник почти национальный зверь суоми. Вид грациозного и хищного представителя семейства кошачьих, нарисованного в районе нулевого шпангоута, поднял мне настроение. В моем действии было что-то похожее на рыцарский ритуал целования меча. Жаль, что на моем Брюстере еще не было такого котенка.
Решено было взлетать парой для патрулирования района Утти – Хамина – Котка. К сержанту Киннунену через пять минут после взлета должен был пристроиться капрал Лампи уже вылетевший из Силянпяя. Для меня это был очередной проверочный полет, только самолет был снабжен полным боекомплектом.
Перед взлетом я посмотрел на бортовые часы, они показывали 7.13. Короткий разбег и Б-239 в утреннем небе Финляндии. Набрав тысячу метров, беру курс двести десять градусов в расчете построить вытянутую коробочку, охватив район аэродрома с юго-запада, а затем с юга и юго-востока. Через левое плечё внизу задней полусферы вижу удаляющуюся полосу. Стараюсь как можно быстрее набрать высоту, чтобы оказаться выше бомбардировщиков, уже две тысячи метров, скороподъемность десять метров в секунду. На двух с половиной тысячи метров перевожу самолет в горизонт. Осматриваюсь, особое внимание уделяю левой полусфере – никого нет, внизу только бескрайние леса и многочисленные синие озера – душа Суоми. Чувства обострены и под влиянием этого обострения я вижу раскинувшуюся подо мной землю – родину своих предков и понимаю, что зачарован. Я лечу над густыми лесами, прорезанными большим количеством озер, болот и топей, а какая рыбалка в этих озерах, а какие ягоды в бескрайних лесах. Я лечу и мне хочется верить, что системы предупреждения ошиблись, что никакие «красные» бомбардировщики не летят бомбить мою Суоми, это ошибка, конечно – ошибка! Война больше не придет в маленькую Финляндию, сейчас дадут отбой, все наши самолеты сядут, и мы с Ахолой, взяв лошадей, поедем ловить окуня или щуку, а если повезет и вода будет достаточно холодная, то может и хариуса. Я мечтательно задумался, вспомнив, как пять дней назад мы с Ахолой ездили на ночную рыбалку на озеро Сайма. Мы надеялись поймать лосося, но вечером клева не было и мы, поев у костра, собирались прилечь, чтобы проснуться рано утром и попытать рыбацкое счастье на следующий день. Неожиданно моя удочка сильно дернулась, я подсек, удилище выгну
Похотливая брюнетка делает глубокий минет и заглатывает член по самые яйца
Куколд Смотрит Как Его Зрелая Жена Прыгает На Члене Молодого Любовника
Пожалуйста только не внутрь Разделили с сестрой кровать как в детстве