Не нужны 

Честно говоря, я думал, каюк. Напоролись на дрон, а это значит, что жизни нашей осталось на час-другой, не больше. Тут залегай хоть к медведю в берлогу, а беспилотник не перележишь. Будет кружить - елозить, как пылесос по коврику, каждый сантиметр прощупает и, в конце концов, найдет. Вот он, совсем близко тарахтит, сволочь. Низом идет. Выходит, засек, сейчас всадит...

  И вдруг слышу: кудах-тах-тах - обороты сбавляет! Пофырчал, пофырчал - сел. Тут до меня и дошло: это не дрон! Простая патрульная вертушка с парой мордоворотов в кабине. И ведь сели, гады, чуть не на загривок нам! Дверь открыли, турель откинули, гыргычут чего-то. Когда-то я неплохо понимал по-ихнему, кино без перевода смотрел. Но кино в наших краях повывелось вместе с электричеством. Видимо, решено было, что для поддержания порядка ни того, ни другого не требуется, главное - патронов побольше.

  Ладно, переглянулись мы с Матрешкой и лежим дальше, не шелохнемся, ждем, что будет. Хотя я уже догадываться начал. И точно, один мордоворот из кабины выпрыгнул, копыта расставил и пятерней пуговку под брюхом нашаривает. Приспичило, видать, в небесах. Эх, сейчас бы жердиной как заехать пониже той пуговки! И пока корчится, пулемет-то с турели и снять. Очень бы он у нас в тоннелях пригодился...

  Да где там! Разве мне такого кабана завалить? Тем более - двух. У них питание и у нас питание. Смешно сравнивать!

  И тут Матрешка моя вдруг не выдержала.

  - Хоть бы отвернулся, страмец! - шепчет.

  Я только глаза на нее выпучил: молчи, дура! У него ж гиперакустика в шлеме!

  Поздно. Встрепенулся мордоворот, будто жердью ударенный, и одним прыжком - назад, в кабину. Аж пуговку с испугу потерял.

  "Гераут, кричит, гераут!" - дескать, валим отсюда! Эти слова я сразу понял, потому что в ихнем кино они чаще всех попадались.

  Грохнул реактивный ускоритель, и вертушку забросило в небо, как из рогатки. Мне полный рот земли насыпало, чтоб им пооторвало там все вместе с пуговкой! Но отплевываться некогда - схватил Матрешку за шкирку, и давай Бог ноги.

  - В елки! Скорей!

  Метнулись в самую чащу, потом вбок да вниз, в яму. Затаились, слушаем. Вертушка, вроде, ушла, даже стрелять на пробу не стала. Но счастья мало. Эх, Матрешка, Матрешка!

  - Что ж ты, красивая, наделала... - вздохнул я. - Вот теперь они точно дрона пришлют по наши души. И куда прятаться?

  По всему видно, помирать надо. А ведь полгода жил - не тужил. И чего, спрашивается, с этой дурой связался? Правда, тут бы еще разобраться, кто с кем связался. Не сунься она тогда в мою нору, может до сих пор бы стояла нора, или что они там, норы, делают? Зияла.

  Но это уж известное дело: не отгонишь бабу вовремя - обязательно притащит на хвосте беду. Видно лазерная метка со спутника по пятам за ней шла и нору нащупала. Хорошо еще, что бомба прилетела, когда меня дома не было - как раз Матрешку по лесу гонял, чтоб проваливала.

  - Почему они хотят нас убить? - спросила Матрешка.

  Почему...

  Странный вопрос.

  - Да они не то чтобы очень хотят - сказал я. - Просто мы им не нужны.

  - И что?! Они нам тоже не нужны, почему мы их не убиваем?

  Смотрю - она ту самую морпехову пуговку в руках вертит. Когда успела подобрать? Зачем? Заскок у баб на галантейной почве, как у племени Мумба-Юмба.

  - Не можем, вот и не убиваем, - я сплюнул.

  - А если бы могли? - не унималась Матрешка. - Убивали бы?

  Все равно песок на зубах хрустит. Сволочи.

  - Что ты ко мне привязалась?! Могли бы - не могли бы! Ни черта мы не можем! - я осторожно выглянул из ямы, но ничего интересного не увидел - елки стояли вплотную. Где-то рассыпал барабанные дроби дятел.

  Чтоб ты гвоздем подавился. Дай же обстановку послушать!

  - Надо сидеть тихо и не отсвечивать, - продолжал я. - Говорю же, мы им не нужны. Они инвайдеров ищут.

  - Да знаю я! - Матрешка дернула плечиком.

  - И что же ты знаешь?

  - Война у нас тут. С инопланетными.

  - У нас! У тебя что ли, босоногая? Это у них война. А мы только под ногами путаемся. Вот чтоб не путались, нас по мере возможности и зачищают.

  - Защищают? - глазищами хлопает.

  - Да наоборот, дура! Защитят тебя! Так что мать родная не узнает.

  Поняла, кажется. Озирается.

  - И куда мы теперь?

  Хороший вопрос. Своевременный. Дятел как раз притомился, умолк, и по лесу отчетливо так разнеслось: фр-р-р...

  Дрон.

  Отбегались...

  - А что это там?

  Опять этот шепоток матрешкин! Прикончит он меня раньше бомбы!

  - Нишкни! - губами шевелю. - Умри!

  И вдруг вижу - не в лес она смотрит, а вниз, на дно ямы.

  И там, на дне, песочек так, воронкой, проседает, проседает, будто подрывает его кто снизу. Потом - ух! Сразу целый пласт обрушился. И открывается под ним черный провал, широкий - на три моих брюха, и глубиной - в самую преисподнюю. Очень в нашем положении уютный провал...

  Ползли долго. Все вниз, лаз узкий, ни перил, ни ступенек, для кого ж его такой делали? Я уже черт знает что готов был подумать, но тут над головой щелкнуло, срикошетило, хлопнул дальний выстрел.

  Все в порядке. Люди.

  - Не стреляйте! - кричу. - Свои!

  А кто свои? Кому свои? Потом как-нибудь разберемся. Лишь бы сразу не убили.

  И подействовало ведь! Не стали стрелять. Слышу - идут, свет замельтешил, развиднелось кое-как. Вижу, доползли мы почти до самого выхода из нашей трубы в широкий тоннель. Три фонаря впереди колышутся, бьют в глаза лучами.

  - Вылезайте! - командует голос. - И к стене лицом, руки-ноги врозь! Оружие есть?

  - Оружие, - говорю, - к ношению и применению категорически запрещено миротворческими силами ООН. Здесь, в левом кармане...

  Обшарили, забрали пукалку.

  - Патронов не имеется, - объясняю. - Вышли при добыче пропитания.

  - На крыс охотился, что ли? - заросший бородой мужик брезгливо повертел в руках невеликий мой калибр.

  - Зачем? На консервы менял.

  Мужик покивал бородой.

  - Девчонка - сестра, что ли?

  - Жена, - говорю поспешно. - Беременная она.

  - Ну? - мужик недоверчиво оглядел Матрешку с ног до головы.

  Только б не брякнула чего, дура... Вот уже и губенками зашевелила...

  - А что? - выпаливаю, - Дурное дело не хитрое! В смысле - молодое...

  И чтобы уж совсем заткнуть ее, начинаю петь во все горло:

  - Обручальное кольцо! Не простое украшенье! Двух сердец одно решенье! Обручальное кольцо-о!

  - Шуткарь... - хмыкнул он без улыбки. - Рано веселишься. Получается так, что придется вас все-таки списать. Нам лишние рты не нужны.

  Матрешку вязать не стали, она и так шла безропотно, только глазищи по сторонам таращила - сова-совой! А мне скрутили руки тонкой, страшно резучей да еще и ржавой проволокой. Для полного счастья толкали прикладами в спину, торопись, мол. А куда торопиться?!

  - Слушайте, - говорю, - мы ведь вас не объедим, не обопьем. Слава Богу, руки-ноги есть. Что я, на себя и на Матрешку еды не добуду? Заповедный лес кругом! Дичи - прорва! Да я вас всех прокормлю!

  - Иди, иди, - поморщился батяня (так звали бородача остальные двое). - Не хватало нам только, чтоб дронов на нас навел. Кормилец...

  - Вы что, вообще наружу не выходите?! - я даже остановился.

  Батяня покачал головой.

  - Не выходим. Потому и живы до сих пор. Как затворились пятьдесят человек, так и решили: больше никого не брать. Вот как подъедим всё, так и объявим себя - пусть убивают. Но ради вас двоих смерть торопить не собираемся!

  - Мудро, - согласился я. - Так мудро, что мне, тупому, ни хрена не понять! Вы что, просто сидите и смерти ждете?!

  Батяня помолчал.

  - Помирать по любому придется, - философски вздохнул он. - Такое уж наше везение.

  - Да с чего вы взяли?! - я прямо кипел от такого скотского безразличия. - Рано или поздно военные найдут этих своих инвайдеров и переколошматят! А, может - те их! Нам без разницы. Главное - больше не надо будет прятаться!

  - Вот, вот - угрюмо кивнул батяня и, глянув на меня исподлобья, вдруг ткнул пальцем в пол. - Чего их искать-то? Тут они, инвайдеры. Под нами...

  - Чего от нас хотят? - спросила Матрешка.

  - Да погоди ты! - отмахнулся я, - не до тебя сейчас!

  Сквозь решетчатое окно кабины козлового крана, куда нас запихнули до вынесения окончательного решения (как будто на голосовании стояло еще какое-нибудь решение, кроме как прикончить!), я видел все гигантское пространство цеха. Посреди зала громоздился опутанный проводами, маслянисто поблескивающий кожух какой-то установки, ни пылинки на ней, ни соринки вокруг. Похоже, не такие уж заскорузлые мужики тут живут, кой-чего кумекают и в технике. Электричество, вон, жгут, не экономят. А где берут?

  - Беда наша в том, - задумчиво произнес я, - что мы им совершенно не нужны...

  На ступенях металлической лестницы, ведущей в кабину, послышались грузные шаги, отдающиеся басовитым гулом перил. Так себе музычка, ничего, кроме похоронного марша, не напоминает.

  Лязгнул замок, взвизгнула дверь. Вошел высокий, сильно сутулящийся человек с темными кругами вокруг глаз и таким же угрюмым выражением лица, как у батяни. За ним - сам батяня.

  - Ну, чего выпучился? - хмуро бросил он мне и сразу отвернулся. - Чуда ждал, что ли? Не будет чуда. Решено всем обществом - вы нам тут не нужны.

  - Выходите, - мотнул головой сутулый.

  - Минутку! - я прокашлялся, преодолевая сип в горле. - Вы понимаете, что спасти вас от уничтожения может только одно?

  Сутулый взглянул на меня с некоторым насмешливым интересом.

  - Намекаете, что мы можем выдать военным, где скрываются пришельцы? - спросил он.

  - А почему бы и нет?

  - Потому что нам известен план миротворческих сил на этот случай, - сутулый вынул из кармана помятый металлический портсигар и щелкнул крышкой. - Превентивный ядерный удар на опережение. Эвакуация не предусмотрена.

  - И откуда вы все знаете?! - запальчиво спросил я.

  Сутулый не ответил.

  - Хорошо, - сказал я, переводя дух. - Тогда другой вариант. Вы пытались установить контакт с этими, внизу?

  Подрагивающими пальцами сутулый выудил из портсигара обгорелую с конца самокрутку, чиркнул спичкой, нервно затянулся. Присел на колченогий стул.

  - Бесполезно, - сказал он, наконец. - Они не идут на контакт.

  - Как именно не идут? Вы сами ходили к ним?

  - Никто из посланных туда не вернулся. Некоторых на наших глазах уничтожили с помощью какого-то неизвестного оружия.

  - А может быть, они вас боятся? - подала вдруг голос Матрешка.

  - Не лезь ты! - прицыкнул я.

  Сутулый помолчал.

  - Не думаю. Скорее, мы им просто не нужны...

  Он глубоко затянулся, закашлялся надсадно и с отвращением вышвырнул окурок за окно.

  - Правда, иногда...

  - Что?

  - Иногда они проявляют агрессию.

  - Хотят выбраться?

  Сутулый пожал плечами. Вместо него ответил батяня:

  - Кто ж так выбирается? Палят снизу своими зарядами в белый свет, как в копеечку, а наступать - ни-ни. Ну да мы тут тоже не лаптем щи хлебаем. Наладили плазменную пушку. Постреливаем для острастки вниз, в шахту. Пусть сунутся! Тут ведь в советское время ящик был, много чего испытывали...

  - Что еще за ящик?

  - Почтовый, - авторитетно пояснил батяня. - Минсредмаш.

  Понятнее не стало, но я уже думал о другом.

  - Слушайте! Если время от времени они нападают, значит что-то им все-таки нужно?

  - Вот вы нам и расскажете, что им нужно, - сутулый тяжело поднялся со стула. - Если вернетесь оттуда...

  Очередной пролет лестницы привел на маленькую площадку. Луч фонаря освещал ее сразу всю. Те же закопченные перила, сетчатое ограждение с проплавленными в нем дырами - следами плазменных ударов, квадратный люк в полу. За ним - следующий пролет. Сколько их было уже? Сколько еще осталось? И где, наконец, эти чертовы инвайдеры? Я устал ползти, нащупывать ступеньку за ступенькой, устал вглядываться в тени, устал бояться. Скорее бы...

  - А если мы ничего не успеем сказать? - как всегда не к месту ляпнула Матрешка.

  - Ты-то уж точно успеешь, - проворчал я. - Прямо мастерица вылезти, когда не просят! Гляди лучше по сторонам! Пока чего-нибудь не увидишь, молчи!

  Я стал спускаться в люк.

  - Колесо вижу, - доложила Матрешка.

  - Заткнись!

  - Ладно, - ее босые пятки затопотали по ступенькам у меня над головой. - Только там шевелится что-то...

  - Где?!

  Я стремительно направил луч на ржавое колесо грузового подъемника. Ничего там не шевелилось.

  - Было, а теперь нет, - сказала Матрешка

  Я пошарил лучом вокруг. Обрывок троса, покосившаяся балка, труба с вентилем. Все пыльно, неподвижно и безмолвно.

  - Попрятались, - уверенно заявила Матрешка, - на самом деле они давно за нами следят.

  - А чего за нами следить? Бери голыми руками.

  - Откуда у них руки? Это ж инвайдеры! Они нас поглубже заманивают.

  - Врешь ты бессовестно, вот что я тебе скажу! Очень мы им нужны...

  И тут ударила молния.

  - Вставай, вставай! - кричал кто-то вдалеке, и так было приятно, что эти слова относятся не ко мне, а к кому-нибудь там, на другом краю земли. А я могу по-прежнему лежать в темноте, не чувствуя ни рук, ни ног, и слушать далекий испуганный голос, чем-то даже знакомый. Ну, да, слегка похожий на...

  Матрешка?!

  Что-то больно хлестнуло меня по щеке. Голос сразу приблизился. Оказывается, он бренчал над самым ухом.

  - Ну, вставай же ты! Они идут!

  Я открыл глаза и сел. От этого мало что изменилось, меня по-прежнему окружала чернильная непроницаемая гуща.

  - Кто идет?! Где?

  - Да вон же!

  Мокрые пальцы вцепились мне в уши и так резко крутанули голову, что я чуть снова не отключился. В глазах вспыхнули оранжевые искры. Хотя... Кажется, это не у меня в глазах. Это у них.

  Врать не буду, струхнул. Да и кого не прохватит морозом вдоль позвонков, когда из пещерной тьмы кинутся этакие волчьи светляки?

  Я кое-как, хватаясь за воздух, поднялся на ноги и тут же треснулся макушкой о какую-то железяку - в темноте гулко раскатилось эхо.

  - Осторожно, здесь перила! - прошипела Матрешка.

  Ничего не скажешь, умеет вовремя предупредить.

  Огни быстро приближались, где-то звякнуло, скребануло острым по железу, гукнул, просев под чьей-то тяжестью, металлический лист настила.

  - Где фонарь? - прохрипел я.

  - Тут, - доложила Матрешка. - А что?

  - Где тут?! Включай скорее!

  - Так ведь заметят нас!

  Я метнулся на голос, ухватил ее за плечи, вырвал из рук фонарь.

  - Дура! Давно заметили!

  Желтый круг света сначала уперся в лестничный пролет, круто уходящий вверх, потом в закопченную стену шахты, и, наконец, нырнул в темный проем. И сейчас же мерцавшие там огоньки превратились в людей с факелами...

  - Хватит врать! - тощий человек, допрашивавший меня, напоминал складной нож - то переламывался в пояснице, будто собирался сложиться вдвое, то резко, с пружинным щелчком, распрямлялся, и мне каждый раз казалось, что вот сейчас он тоже долбанется башкой о какую-нибудь железяку. Однако ничего инопланетного в нем не было - обычный голодранец с синими буквами татуировки на волосатых пальцах: "Вова".

  - Где вы прятались? - острый, как лезвие, его нос оказался у самого моего лица. - Не выкручиваться! Отвечать быстро! Ну?

  - Да мы, вроде как, и не прятались... - пробормотал я.

  - Не выкручиваться, я сказал! - взъярился складишок. - Это - что?!

  Я пожал плечами.

  - Фонарик.

  - Фонарик! - драматически взвыл он, распрямляясь до потолка. - Не фонарик, драть твою дратву, а новый, с иголочки, фонарь, да со свежими батарейками!

  В доказательство он пощелкал тумблером, озаряя электрическим светом полутемную комнатку с торчащей в углу лучинкой.

  - А ведь это значит - что? - спросил он зловеще.

  - Что электричество изобрели, пока вы сидите тут, - буркнул я.

  Надоел он мне страшно. Чего из себя строит? Следователь хренов!

  Вова покивал.

  - Очень смешно. Очень. Но неправильно! - он резко сложился буквой "Г" и доверительно сказал мне на ухо:

  - Это значит, что ты и твоя подружка нашли где-то новый склад. Склад, о котором никто не знает. И жируете, пока мы все с голоду пухнем!

  Не очень-то ты распух, подумал я, но вслух говорить этого не стал.

  - Нигде мы не жируем! Мы же только что пришли!

  - Откуда? - хитренько сощурился Вова. - Я на всех складах людей знаю. Вы с какого?

  - Мы от батяни, - сказал я.

  Долговязый не понял.

  - Тут все от батяни да от мамани! С какого склада, спрашиваю!

  - Да ни с какого! - я ткнул пальцем в потолок. - Сверху мы! Из-под неба голубого!

  Складишок с лязгом распрямился.

  - Че... че-го?!

  Он уставился на меня растерянно, потом вдруг хрюкнул, совсем не по-детективски и затрясся, как током дернутый.

  - Све... ой, не могу! Сверху!

  Мне прямо обидно стало.

  - Что я смешного сказал?!

  Но он только отмахивался обеими руками, заходясь.

  - Девчонку мою верните! - потребовал я, пользуясь таким приступом начальственного веселья. - Перепугаете насмерть дуреху!

  Вова не обращал на меня внимания. Изнемогая от смеха, он открыл дверь в коридор и прорыдал:

  - Садык! Иди сюда! Тут комик зажигает не по-детски! И девку веди! Может, хоть при ней его стыд возьмет!

  В коридоре застучали шаги, и на пороге появился низенький узкоглазый человек. Голова его была выбрита, а, может, полысела ровно наполовину - от шишковатого лба до темени. Дальше, без перехода, начинались густые черные волосы, заплетенные на затылке в косицу. Мне сначала показалось, что на нем тесный девичий парик, который он так и не сумел натянуть на лоб.

  - Погоди смеяться, Вован, - узкоглазый недобро сверкнул на меня своими щелками. - Сначала надо этого спросить. Очень сильно спросить.

  - Учи ученого! - огрызнулся Вован. - Чем я, по-твоему, тут занимаюсь?! Говорю же, веди девку!

  - Девка совсем дурная. Знаешь, что говорит? - Садык за шею пригнул Вована к себе и прошептал что-то ему на ухо.

  Складишок лязгнул, выпрямляясь, совсем как выкидная наваха перед генеральной поножовщиной, и резко повернулся ко мне.

  - Да вы что, сговорились, что ли, над нами издеваться?!

  - Ну, что опять? - устало вздохнул я.

  - Не могли вы сверху придти! Ясно? Не могли!

  - Почему это мы не могли? - я постарался вальяжно развалиться на шаткой табуретке, опасаясь, что она сама развалится подо мной.

  - Да потому, дубина такелажная! - сказал Вован с нескрываемой обидой. - Потому что над нами - инвайдеры!..

  И этот туда же. Инвайдеры... Когда-то их называли пришельцами. Инопланетянами. Потом, когда в охоту за ними включились международные силы, появилось буржуйское словечко - инвайдерс. А еще потом, когда выяснилось, что мы, местные, только мешаем охоте, все наши слова стали не нужны. Как и мы сами.

  Не знаю, видел ли кто этих инвайдеров живьем. Мне как-то не довелось. Вот и теперь: Батяня говорил, что инвайдеры внизу, в шахте. Пришли вниз - тут говорят, что они над нами... И не поспоришь. Кто-то ведь шандарахнул меня разрядом там, на лестнице!

  - Ты чего им наплела? - спросил я Матрешку, когда мы, наконец, остались одни.

  Хозяева преисподних чертогов (материальные склады научно-производственного объединения "Вектор") ушли совещаться, предоставив в наше распоряжение шикарную кладовку с тюфяком на полу, запас лучинок, банку консервов, пару сухарей и кастрюлю теплой жижи, предназначенной тут изображать чай. Дверь, правда, заперли. Но все равно, с чего бы вдруг такая щедрость?

  - Признавайся, наврала им с три короба?

  Матрешка оскорблено хлопнула глазищами.

  - Ничего я не врала! Как было, так и рассказала!

  - Ну, и как, по-твоему, было?

  Ответить она не успела. В дверь деликатно постучали, потом щелкнул замок, и в приоткрывшуюся щель протиснулась нечесаная голова.

  - Можно к вам?

  - А! Коля! - оживилась Матрешка. - Заходи, заходи! Не стесняйся!

  Ишь ты. "Не стесняйся". Быстро освоилась!

  - Я вам настоящего чайку принес, - радостно сообщил всклокоченный парень в драной тельняшке, подавая две дымящиеся кружки. В самом деле, пахнуло чаем. Настоящим, в настоящих фарфоровых кружках. Может быть даже и с сахаром...

  - Ну, как ты? - он с любопытством разглядывал меня. - Оклемался?

  Я молча кивнул, отхлебывая. Надежда на сахар не оправдалась. Ладно, и на том спасибо.

  - Жарко пришлось там, на лестнице?

  - Спрашиваешь! - ответила за меня Матрешка. - Как налетели эти со всех сторон, как давай палить! Ну, думаем, крышка! Мы - вниз, сыпем кувырком, без ступенек! Они - за нами! Догнали бы - и конец. Хорошо, что мы нашли способ близко их не подпускать! Но только добрались до последней площадки, вдруг - Бац!

  - Ага! - оживился Коля. - Значит, не зря мы вас огоньком снизу прикрыли? Отсекли этих?

  Я чуть коленки не обварил, расплескав чай.

  - Отсекли?!

  - Да вы нас просто спасли! - живо влезла Матрешка. - И откуда у вас такая штуковина дальнобойная?

  - Собрали кое-что тут, по кладовкам, - разулыбался Коля. - От секретных физиков осталось. Но у нас тоже есть спецы, будь спок! С допуском до трех тысяч вольт! Трансы подмотали, кондеры нашли подходящие - лупасит так, что не сунутся! Только ты скажи. - он снова повернулся ко мне, - как они выглядят? На людей похожи, нет?

  Я прислушался к гулкой пустоте в голове и покосился на Матрешку. Она азартно смотрела на меня во все глаза.

  - В целом... как сказать... - с трудом пробормотал я, - в темноте разглядеть трудно...

  - Вот именно! - Матрешка поощрительно погладила меня по спине.

  - Ну, ясно, ясно, - сочувственно закивал Коля. - А все-таки интересно, как же это вы прорвались?!

  Мне это тоже было интересно. Вернее, я начинал догадываться, но что-то подсказывало мне, что Коле этого говорить не следует. Может быть, лежащая на затылке ладонь Матрешки с острыми, как у белочки, коготками?

  - Сколько раз наши пытались подниматься, - с горечью сообщил Коля, - и артподготовку предварительную проводили, но куда там! У инвайдеров такое оружие - сметает все!

  - Как же вы тут оказались, под ними? - спросил я.

  Коля махнул рукой.

  - Давняя история. Как начали гонять инвайдеров, так многие сюда попрятались. А что? Место тихое, давно законсервированное, натовцы про него не знают - ну и набились, кто мог. Думали пересидеть суматоху. Год просидели на консервах да перловке - надоело. Полезли назад, а хрен - сверху уже инвайдеры!

  - Откуда ты знаешь, что инвайдеры? - не утерпел я. - Вы же их в глаза не видели!

  Коля улыбнулся мне, как неразумному ребенку.

  - А оружие-то! Не с пулеметов, поди, по нам садят! А лучами смерти!

  - Так ведь и вы... - начал было я, но вскрикнул от внезапной боли и умолк.

  Все-таки очень острые коготки...

  - Чего - мы? - не понял Коля.

  - Он говорит, - ответила за меня Матрешка, - Что мы и вас наверх выведем!

  Коля вздохнул с надеждой.

  - Хорошо, кабы так... Но мимо инвайдерских пушек... мышь не проскочит... многие у нас не верят вам...

  - Говорю же, мы знаем способ! - уверенно заявила Матрешка.

  - Ты что, с ума сошла?! - я метался из угла в угол кладовки.

  Коля ушел окрыленный, пообещав достать на складе сахару. Едва дождавшись, когда за ним закроется дверь, я напустился на Матрешку.

  - Как мы их выведем, дурья твоя башка?!

  Матрешка смотрела на меня с беспокойством.

  - Только ты, пожалуйста, инвайдеров не бойся! - сказала она с мольбой, - У меня, правда, есть способ.

  - Да какие, в задницу, инвайдеры?! - не выдержал я. - Думаешь, я не понял, что ты все эти битвы сочинила?! Нет никаких пришельцев! Эти идиоты всю дорогу воевали друг с другом! Но если мы попытаемся вылезти из шахты, верхние решат, что это новая атака и ударят плазменной пушкой! Пыль от нас останется!

  - Ты всегда такие умные слова говоришь, - с восторгом прошептала Матрешка. - Что я поневоле тебя слушаюсь. Но пожалуйста! Послушайся меня и ты. Один только разочек! Просто поддакивай и все. Остальное - я сама...

  - Чему я должен поддакивать?! Твоему вранью про инвайдеров?

  - Почему вранью? Может, это правда. Ты же не видел, тебя вырубили...

  - Кто меня вырубил?! Этот твой Коля с допуском до трех тысяч вольт, вот кто меня вырубил! Отсекли они! Прямой наводкой в лоб!

  - Тем более не надо с ними спорить! Инвайдеры, так инвайдеры.

  - Почему просто не объяснить им, что они идиоты?

  Матрешка посмотрела на меня строго.

  - Потому что тогда мы будем им не нужны.

  Снова заскрежетал замок. Дверь открылась, вошли хмурые Вован и Садык. За ними появилась высокая женщина, закутанная в расползшийся полушалок.

  - В общем, так, - с порога сказала она. - Ни одному вашему слову мы не верим!

  Некоторое время все молчали. Вован с Садыком только робко поглядывали на женщину. Она прошлась туда-сюда по коморке, словно распаляя себя перед оглашением приговора.

  Я почувствовал, что хочу спать. Устал. Надоело все. А ведь сейчас опять придется упрашивать и доказывать...

  Женщина вдруг остановилась в углу, вынула из защепа догорающую лучинку, осторожно заняла от нее новую, воткнула на место и, наконец, повернулась к нам.

  - Нам больше нечем кормить людей, - тихо сказала она. - У нас нет выхода. Мы принимаем ваш дурацкий план... Но если вы подведете нас под лучи смерти, то первыми...

  Матрешка сорвалась с места и подбежала к ней.

  - Теть Зин! Вот честное-пречестное слово! Все будет в порядке! Мы отвечаем!

  Вереница поднимающихся людей вытянулась на два лестничных пролета. Их было человек сто, некоторые с детьми - бледными, заморенными, еле передвигающими ноги или безвольно свесившими головенки из заплечных сумок. Всем было страшно, но все упорно ползли вверх, пролет за пролетом, лишь бы скорее увидеть небо.

  - Как хорошо, сказала Матрешка.

  - Что хорошо? - спросил я.

  - Что мы нужны этим людям. Иначе бы нас убили...

  - Ты шутишь? - удивился я.

  Она не ответила.

  - Ну что, пора? - обернулась шедшая впереди Зинаида.

  - Пора, - сказала Матрешка и громко, чтоб все слышали, произнесла:

  - Три - четыре!

  Стены шахты сотряслись, загудели и запели вместе с многоголосым хором, не так мелодичным, как громогласным:

  - Обручальное кольцо! Не простое украшенье! Двух сердец одно решенье! Обручальное кольцо-о!...

   Читать продолжение . . .