Наталья Дулина

Экс-доцента МГЛУ и члена Координационного совета Наталью Дулину в 2022 году арестовывали уже трижды (а всего с 2020 года - пять раз). Хулиганство, репост, антивоенная акция - причин было много. В воскресенье она вышла на свободу. Созвонились с Натальей через день - она выглядит бодрой, а перед камерой все время гуляют черные коты, которых женщина ласково гладит. Большой разговор с преподавательницей про ее аресты, войну в Украине, белорусов и надежду на счастливый конец.

“Была счастлива, что попала в "свою" камеру”

В последний раз Наталью задержали 3 июня. Она вспоминает: все было очень нелепо. В тот день женщина встречалась с родственником одной из своих подруг в Италии, чтобы забрать подарок - Наталья Дулина специализируется на итальянском языке, и долгое время училась и работала в этой стране. Друзья очень хотели поддержать преподавательницу, и через молодого человека передали ей немного денег и конфеты.

Подарок остался в камере хранения, а Наталья решила пройтись по торговому центру. Домой в тот день попасть уже не вышло. 

- В какой-то момент ко мне подошел человек, показал документ: "Наталья Олеговна, пойдемте с нами. Вы там в ячейке что-то оставили". Достают оттуда мой рюкзак и пакетик, предлагают пройти в машину. Мы отъехали на небольшое расстояние, и они стали под видеозапись смотреть, что внутри, - вспоминает собеседница. - Следователь надел перчатки, достал оттуда коробочку конфет и конверт. И торжественно достает оттуда евро: 50, 50, 10, 10 и 10. Я так понимаю, они были разочарованы - наверное, думали, что меня финансируют для каких-то экстремистских действий. И мне в этот момент стало смешно.

Наталья объяснила сотрудникам милиции, что к чему. После ее отвезли в РУВД Заводского района, спрашивали про отношение к войне, к ситуации в Беларуси

- Но я сказала, что об этом с ними говорить не хочу. А они могут почитать мои интервью, где я говорю, что думаю, - заявляет женщина. 

В дежурной части Наталье показали протокол со статьей 19.1 КоАП: размахивала руками, ругалась нецензурной бранью. Вместе с ней задержали человека, который передавал подарок - это Дулина называет самым неприятным во всем задержании. После - сутки в РУВД, ИВС на Окрестина, суд и 15 суток за мелкое хулиганство. 

- Было немножко обидно, что мне приписали эту статью. Ладно политические статьи, тут есть чем гордиться. А тут - мелкая хулиганка, - полушутя возмущается Наталья Дулина. - Но они используют эту статью от отчаяния, когда не за что больше зацепиться. У нас в стране развелось очень много мелких хулиганов. 

Рассказывая про арест, Наталья активнее вспоминает хорошее. 

- Я была счастлива, что попала в "свою" камеру - очень боялась, что меня могут посадить вместе с пьющими женщинами. Я с ними сидела на ИВС, и это очень тяжело: если мы, политзаключенные, всегда пытаемся друг друга поддержать, то там каждый за себя. Хотя им дают постельное белье, гигиенические средства, разрешают читать. Но я лучше буду в хорошей компании и спать на полу, - считает Наталья.

В камере женщину сразу узнали и стали ей хлопать - а она хлопала всем, кто был там. Еще одним поводом посмеяться, вспоминает преподавательница, стала история ее задержания - более нелепого сокамерницы Натальи еще не слышали.

- Там я встретила женщину, с которой сидела до этого. И если я успела погулять на свободе, то ее перезадерживали, и она сидела уже четвертый срок. С еще одной сокамерницей мы уже сидели в феврале. Была наша знакомая бездомная Алла Ильинична, которую время от времени забирают с улицы, - рассказывает женщина про своих сокамерниц. 

А вот про условия там говорит немного: 12 человек находились в двухместной камере, дважды будили ночью, и только в последние несколько дней дали гигиенические принадлежности.

Наталья рассказывает: на свободе быстро пришла в себя, сразу “выбросила все из головы”. Правда, приходится поправлять здоровье - под конец ареста она заболела коронавирусом.

“Смотрю на это с какой-то степенью иронии”

Рассказывая про задержание, Наталья часто смеется. На вопрос, почему, замечает: это ее способ проживать подобное.

- Когда я вышла на свободу после первого ареста в 2020 году, мне было очень плохо. Первые дни я была подавлена, казалось, что вот-вот за мной опять придут. Был страх, - вспоминает собеседница. - Я несколько дней поплакала, и все это ушло. А после себя настроила так: в подобной ситуации я сначала пугаюсь от неожиданности, но буквально сразу же начинаю смотреть со стороны на происходящее, включаю иронию, и это помогает. К тому же я считаю, что это их проблема - это они ведут себя бессовестно и подло. А я внутри чувствую правоту. 

Кроме внутренней силы Наталью очень поддерживают родные и муж - они полностью согласны с ее взглядами. 

- Конечно, муж был бы рад, если бы я уехала - здесь в зоне риска. Но мне очень повезло: моя семья на 100% разделяет мою позицию и относится с пониманием, - делится женщина. 

“В 2020 году еще были матрасы, а сейчас - только переполненные камеры”

До последнего ареста Наталья была за решеткой дважды в этом году: 28 февраля и 26 марта. Но первый был самым тяжелым, говорит она. Тюрьмы были переполнены после антивоенного митинга, а сотрудники Окрестина срывались на заключенных. 

- В 2020 году были матрасы, белье, передачи, а сейчас ничего этого нет, - говорит она. - Когда мы поспорили с продольным (дежурным - прим. Ред.), потому что он отказался дать одной женщине таблетку от головной боли, он выволок ее в коридор и ударил головой о стену. В то время как я барабанила в дверь, готовая кинуться на него, только бы он прекратил. В нашей шестиместной камере было 27 человек, закрыто окно, дышать нечем, а стены мокрые от конденсата. 

После первой отсидки Наталья написала в прокуратуру и попросила провести проверку нарушений правил внутренного распорядка. Ответное письмо пришло почему-то из ЦИП. 

- Наверное, они сами себя проверили, - рассуждает женщина. - Там было сказано, что проверку провели и нарушений не обнаружили. Такая вседозволенность и понимание, что они ничем не рискуют, делает их совершенно неуязвимыми. 

Но духота в камере еще не самое страшное, говорит собеседница. И добавляет: “Холод страшнее”.

- Я это испытала во вторую свою отсидку: за четыре дня до выхода меня этапировали в Могилев. И если у всех неполитических были хорошие условия, то меня и еще одну девочку поместили в "одиночку", где не было воды и был жуткий холод. Чтобы не замерзнуть, приходилось все время двигаться, а спать было невыносимо. У нас забрали верхнюю одежду, и мы спали в обнимку, чтобы хоть как-то друг друга согреть, - описывает она условия ареста. 

“Звонит ученица: "Война началась". У меня замерло сердце” 

В то, что насчется война в Украине, Наталья не верила. У нее было много вариантов развиятия событий, даже нападение на Беларусь - но ни один из них не совпал с реальностью. 

- Когда американцы называли даты, мне казалось, что война будет нелогичной: собака, которая лает, не кусает. Поэтому я могла представить какие-то политические ходы, но я не верила, что это будет нападение в духе Гитлера, - рассказывает собеседница. - А утром 24 числа у меня должен был урок итальяского с одной моей ученицей. Она мне звонит и говрит: "Война началась". У меня замерло сердце. 

После этого Наталья сразу же прочитала все новости - и активно следила за происходящим. Правда, к боли за Украину примешивалась своя боль, вспоминает собеседница: было очень неприятно видеть негатив украинцев в нашу сторону.

- Но все-таки их обстреливали и атаковали с территории Беларуси, - рассуждает Наталья Дулина. - Понятно, что это не мы, это Лукашенко. Но мы живем здесь и не можем не чувствовать себя виноватыми. Я даже записала видеообращение - мне хотелось выразить поддержку и солидарность, объяснить от имени всех нормальных белорусов, что это не мы, а режим. 

День референдума Наталья помнит в деталях. Рассказывает, что на ее участке все было спокойно. Сама женщина пришла туда с "жовто-блакітной" ленточкой, демонстративно сфотографировала бюллетень с двумя крестиками в кабинке без штор. Но людей возле участка было немного. 

- Когда я пришла домой, появилась новость, что возле Генштаба будет митинг. Я, конечно, побежала туда. Силовики не были к этому готовы и ждали приказа, поэтому нас собралось достаточно много. Минут 10 мы постояли и покричали "Нет войне" и "Слава Украине", - рассказывает Наталья Дулина. - А потом омоновцы получили указания и пошли на нас. Брали мужчин, а я бегала и кричала омоновцам: нас-то они посадят, а потом их пошлют в Украину как пушечное мясо. Я им страшно надоела! Один даже не выдержал: "Женщина, идите в автозак". А второй сказал: "Не надо, там все очень плохо", указывая на меня - мол, не в себе женщина. И тогда все обошлось.

Но на следующий день Наталью все же задержали. В понедельник 28 февраля планировали провести митинг на привокзальной площади, но еще с утра там стала появляться техника. Правда, женщина все равно пришла - и стала гулять в поисках групп людей. Но встретила только знакомую и пошла к метро, чтобы ехать домой.

- Когда мы подходили к метро, увидели, как пять омоновцев понесли в бус парня. И я на эмоциональном порыве подбежала к ним и стала кричать - поняла, что водитель меня не слышит и стала дергать ручку двери. В общем, меня "взяли", - резюмирует Наталья. - В протоколе написали, что я участвовала в митинге, чего не было. На суде я все объяснила, и судья спросила: "А почему вы вмешиваетесь в работу правоохранительных органов?" Но я же гражданка Беларуси, и госорганы работают на народ - так что я имею право интересоваться, как они это делают. 

“Я психологически не готова сейчас уезжать”

Тема отъезда для Натальи достаточно болезненная: вопросы, почему она еще в Беларуси, звучат отовсюду (и даже от силовиков). Но женщина уверена: здесь ее дом, и никто не вытолкнет ее из страны. 

- Я объясняла силовикам, что у меня много знакомых в Италии, я там работала и училась. И один из них задал вопрос: почему же я не поеду туда? Но мне не хочется никуда ехать, у меня нет настроения из-за того, что происходит у нас и в Украине, - заявляет Наталья Дулина.

Уезжать она не намерена, но и молчать тоже, твердо говорит женщина. Уверена: не позволит совесть.  

- Совесть - это очень серьезная штука, которая очень влияет на наше состояние. А единственное, что мне осталось - открыто говорить, что я думаю. У меня нет возможности помогать материально, я пишу мало писем, потому что не хватает сил. Моя жизнь как будто поставлена на паузу, я не вижу будущего, проживаю то, что происходит сейчас, - описывает собеседница свое состояние.

Атмосферу в Беларуси Наталья описывает довольно в серых тонах. Она вспоминает 2020 год и марши по воскресеньям, на которые выходило много людей - а когда встал вопрос работы, задумались: "Все равно ничего не изменится". 

-  Я никого не осуждаю, но вот это меня иногда немного раздражает: "Это я делаю, а за черту переходить боюсь". Белорусы непоследовательны: когда действительно нужно что-то делать, начинаются шаги назад, все оглядываются друг на друга, и на улицы не выходит никто, - говорит она. И продолжает: - Некоторые открыто говорят: "Я боюсь". Много уехало. Силовики хватают совершенно непричастных людей, которые даже на марши не ходили. На ИВС я сидела с девочками, которые ждали, пока их переведут в СИЗО на Володарку. А их вообще никогда не задерживали. В общем, как говорят медики: состояние стабильно плохое. 

На вопрос про возможный уголовный срок Наталья признается: понимает, что всё может произойти. Но относится к этому по-философски. 

- Меня особо не за что закрывать по уголовке. Нет репостов, фотографий… Но, конечно, все возможно. Точно так же, как возможно, что я выйду из дома и мне на голову упадет кирпич, - рассуждает она. - Я психологически не готова уезжать, мне хочется оставаться здесь - и я не понимаю, почему я должна куда-то ехать, чтобы предотвратить что-то плохое. Я никому не позволю за меня решать, что мне делать.

“Нам очень хочется жить. Поэтому надеемся, что выглянет солнышко”

На страничке Натальи в соцсетях десятки комментариев благодарности, ее останавливают на улице и говорят слова поддержки, многие белорусы видят в ней пример. Но сама преподавательница к такому вниманию пока не привыкла. 

- Мне немножко неудобно - меня всегда знали только в узких кругах моей работы, а тут я во всех СМИ. Но с другой стороны - может быть люди, глядя на меня, будут меньше бояться, - рассуждает собеседница. - Многие говорят: "Ты такая смелая". Но я просто говорю то, что думаю. Это единственное, что у нас осталось. Я не хочу, чтобы кто-то распоряжался моей жизнью и заставлял меня молчать - это меня унижает и делает мою жизнь неполноценной. 

Рассуждая про будущее, Наталья хоть и уверена, что надежда умирает последней, но все же делает оговорку: в одночасье перемены не происходят. 

- Если ситуация изменится, будет много проблем - и неизвестно, во что это выльется. Возможно, будет новый 1994 год - тогда Лукашенко ведь победил на выборах, многие видели в нем перемены, в которых нуждались. К тому же сейчас экономика в плачевном положении - и это будет не победа демократии с президентом Тихановской или Бабарико, а довольно сложная жизнь. Не все будут готовы это терпеть, - считает член Координацинного совета. И добавляет: - Еще есть тревога. Не важно, как уйдет Лукашенко, его окружение тоже не так просто пробить. И никакой гарантии, что власть не захватит кто-то другой.

Впрочем, мы все же живем в эпоху перемен, продолжает Наталья, и продолжает свою медицинскую метафору.

- “Стабильно плохо" у пациента рано или поздно либо становится "хорошо", либо заканичивается смертью. А нам очень хочется жить. Поэтому надеемся, что после дождя и бури выглянет солнышко.