Настоящий Член Леночки

👉🏻👉🏻👉🏻 ВСЯ ИНФОРМАЦИЯ ДОСТУПНА ЗДЕСЬ ЖМИТЕ 👈🏻👈🏻👈🏻

Настоящий Член Леночки
Первый из могикан|1 Эпизод с нитестрелками
«…мы встретимся с тобой в тихом узком проходе и нам никак нельзя будет ни
разминуться, ни разойтись…», Марина приникла к нежному ушку и погладила Леночку
по коленке, пробираясь пальчиками согретой ладошки немного выше и назад, к
мягкой кругленькой попке.
– В заднем? – строя наивные глазки, спросила Леночка.
– Не паясничай, противный ребёнок! Мне грустно совсем без тебя! – произнесла
Марина и провела указательным пальчиком вдоль тёплого податливого разреза
Леночкиной попы. Мягкие подушечки легко расходились, словно вновь и вновь
приглашая внутрь…
Они познакомились на третьем курсе пединститута - озорная Маринка, слывшая
грозой мужского пола всего истфака, и тихая скромная Леночка, будущая
учительница мирных биологий и ботаник.
Их факультеты параллельно сдавали нормативы по «подводно-надводному» плаванию в
районном плавательном комплексе. По всем показателям институт был явно не
физкультурным, и добрая треть стяжателей водной славы плавать могла только
вертикально вниз самостоятельно, а вертикально вверх уже с чьей-нибудь помощью.
Поэтому группы были поделены на тех, кто сдавал кое-как нормативы и на тех, кто
плескался в детском «лягушатнике» с одноразовым тренером, пытавшимся обучить
этих сухопутных хотя бы азам взмахивания руками и шевеления ногами под водой.
Леночка, вообще с трудом представлявшая совместимость своего тела с водным
пространством, пугливо жалась к краю бассейна вместе с несколькими такими же по
выражению плаврука "птицами". Марина сдала на отлично.
А в раздевалке просто их кабинки оказались рядом.
– Совсем плавать не умеешь? – весело спросила Марина, вытирая своё играющее
задором гибкое тело.
– Совсем, – ответила, улыбаясь, Леночка. – Последний раз я плавала, когда мне
было годика три-четыре, в собственной кровати. И с тех пор – ни-ни-ни!
– Симпатичная… с красивыми худенькими ногами… и с мякенькой белой попкой…
Девушка, а мы с вами уже не встречались? – пародирую мужские способы знакомства
тех времён, вдруг заговорила полушёпотом Марина и Леночка, застеснявшись её
откровенного взгляда, скользившего по её полуобнажённому телу, даже слегка
отвернулась.
– Нет – не встречались! – приняла она игру, переодевая трусики под большим
махровым полотенцем. – Причём ноги – это ещё простительно с вашей стороны. И что
симпатичная – тоже. А попку мою вам попросту даже не видно и вы, сударь, просто
обманщик или воображун!
– Ой, какие мы важные! – Марина явно была бы хлопцем хоть куда, если бы не была
Мариной. – А меня Марина между прочим зовут. Ой, девушка, а как зовут вас?
«Леночка!», хотела сказать Леночка, но тут произошло страшное. Видимо из-за
непринуждённости обстановки с одной стороны и её некоторой неординарности с
другой, Леночка немного утратила всегда столь жёсткий контроль над собой. И
потянулась в шкафчик не одной рукой, как всегда, крепко придерживая край и без
того туго затянутого вокруг талии полотенца. Она потянулась двумя. И по закону
подлости и удручающей непременности стечения всего худшего в одной точке, край
полотенца не выдержал именно в этот раз. Полотенце упало к ногам…
Леночка быстро, очень даже быстро, присела и, подхватив полотенце, обернулась им
вокруг талии. Но лицо её стало белей снега и, подняв глаза на Марину, она
поняла, что Марина – увидела! Она закрыла глаза, как делала в самых страшных
своих снах, и, сосчитав до трёх, неожиданно для самой себя уже едва слышно
произнесла:
Вокруг в основном оставались девчонки с биофака – истфак, опередив всех, давно
смылся – так что позор должен был быть самым ужасающим и слухи будут самыми
беспорядочными и быстротечными. Дальнейшее будущее, как в страшной сказке, лучше
было и не представлять…
– Леночка, ты красивая… – сказала Марина очень-очень тихо.
Леночка открыла глаза и медленно, как парализованная на шею, осторожно
попыталась посмотреть по сторонам.
– Леночка успокойся, – всё так же тихо сказала Марина. – Я посмотрела уже. Не
бойся совсем! Не видел никто.
В раздевалке было по-прежнему шумно, и на их шушуканье действительно никто не
обращал внимания.
– Спасибо… – сказала Леночка севшим от ужаса голосом и поняла, что Марина
никогда никого никому не предаст…
– Леночка, а это как? – спросила Марина уже на улице, провожая Леночку домой.
Снег падал необычайно тёплый и мягкий в свете жёлтых фонарей, и аллеи деревьев
стояли укутанные словно в мягкую вату.
– Мариночка, пожалуйста! – взмолилась Леночка. – Я тебе потом всё-всё расскажу,
но сейчас меня нервный озноб бьёт. Мне спрятаться хочется!
– Ты с родителями живёшь? – сразу поменяла тогда тему Марина и посочувствовала с
лёту: – С ними спрячешься! Может зайдём в кафешку какую-нибудь, погреемся?
– Нет. Я на квартире у тихой хорошей бабушки живу. Она спит, наверное, уже. И
мне надо уснуть и проснуться. Тогда страх любой отступает и все нервные ознобы
проходят.
– А я в общежитии живу, – сказала Марина. – У нас там веселуха! Ты придешь ко
мне в гости?
– Не знаю… – в голосе Леночки опять слегка встревожились нотки и вдруг, как
что-то легко кольнуло её изнутри: – А знаешь что, Мариночка? Пойдём в гости ко
мне! Бабушка точно спит уже, а мы чайку попьём. Мне хорошо так с тобой и теплее,
чем одной. Пожалуйста, Мариночка. У меня матрац ещё один есть. Я на нём лягу, а
ты на моей кровати. Пожалуйста!
– Леночка, ты чисто напуганный ребёнок! – сказала Маринка, невольно улыбаясь
двойному Леночкиному «пожалуйста». – Конечно, пойдём. Как же я тебя, такую
трясущуюся, теперь брошу!
И, засмеявшись, Марина чмокнула Леночку в замерзший уже носик:
Леночка умоляюще посмотрела на Марину, и Марина молниеносно ретировалась:
– Всё-всё-всё, не буду ни капельки! Интересовалась исключительно размерами
матраца и твоим предстоящим комфортом…
За чаем Леночка сидела уже разрумянившаяся, ожившая и болтала с Мариной легко и
спокойно. Случай в раздевалке почти вылетел из головы, а с Мариной действительно
было как-то особенно уютно и тепло.
– И только не вздумай на самом деле спать на полу! – сказала Марина почти
строго, когда по две чашки чая и одна на двоих секретная сигарета остались уже
позади. – Ни за что не выгоню тебя из твоей милой кроватки! А если будешь
сопротивляться – лягу на полу сама.
– А как же?.. – вздрогнула большими ресничками Леночка и попунцовела до кончиков
ушей.
– И не болтай глупостей, котёнок! – засмеялась Марина. – На такой полуторке, как
у тебя, у нас в общаге, в случае приезда гостей и родственников, поместилось бы
четыре человека. А ты боишься не поместиться вдвоём!
Леночка боялась вовсе не того и с благодарностью взглянула на Марину за столь
тонкое обхождение деликатного для неё вопроса.
Но когда ложились спать и на обеих уже были только трусики и ночнушки, не
выдержала всё-таки Марина.
– Леночка, это же ужасно интересно, лапочка! – Марина переводила взгляд с форм
своего тела на Леночкины. – Ну пожалуйста-препожалуйста, покажи мне ещё один
разик. Один разичек только!
– Леночка, ну пожалуйста! – взмолилась Марина.
Леночка нерешительно приподняла край ночнушки.
– Мариночка, а ты никому… – Леночка хотела спросить, но почувствовала как ей
самой не по себе от такого вопроса и быстро сдёрнула трусики с себя вниз почти
до коленок.
Край ночнушки тут же упал, и подняли его осторожно уже руки Марины. Марина
заворожено смотрела под беленький животик Леночки, где под аккуратным
треугольничком чёрных кудрявых волосиков покачивался маленький розовый пенис.
– Леночка, ты чудо! – почти прошептала Марина, ни за что не отпуская край
Леночкиной ночнушки. – Настоящее чудо! Наверное, такое бывает только во сне…
– Совсем и не только! – улыбнулась Леночка, выдёргивая, наконец, ночнушку у
Марины и поворачивая выключатель на стене. – Я не могу так! Меня так ещё никто
не рассматривал!
– А я бы смотрела и смотрела… – сказала Марина почти мечтательно. – Подумать
только – ты совсем как мальчик, но на тебя можно смотреть без страха оказаться
объектом неуёмных вожделений. Я между прочим мальчика голого в последний раз
видела в детстве. А ребятам нашим я до общежития не всегда разрешаю себя
провожать! А у тебя такая прелесть, словно в шкатулочке, в трусиках лежит!
Леночка, покажи!
Маринка снова не выдержала и нащупала в изголовье кровати кнопочку маленького
ночника. Леночка лежала рядом в полном смятении.
– Мариночка, может не надо? – спросила она робко.
– Леночка, я только посмотрю! – настойчиво и убедительно заверила Марина, будто
Леночка уговаривала её не выходить за рамки обозрения её экстравагантного
достоинства, показать которое ей ничего не стоило.
Леночка, колеблясь и явно смущаясь, вновь приподняла край ночнушки и приспустила
на этот раз лишь немного трусики. Марина приспустила Леночке трусики немного
дальше и, положив ладони Леночке на талию, стала рассматривать Леночкин пенис.
– Леночка, можно я потрогаю, тебе не будет больно? – Марина протянула пальчики к
пенису, не дожидаясь ответа на провокационно-сдвоенный вопрос, любой ответ на
который можно было бы трактовать как положительный.
Двумя пальчиками она осторожно сжала нежную розовую плоть продолговатого бочонка
и легко погладила его от верхушки до самого кончика. Леночка смущенно
приотвернулась, а её малыш вдруг предательски вздрогнул у Марины в руках,
выдавая нескромные чувства, зарождающиеся внутри теплеющего Леночкиного
животика.
– Он… встаёт? – от изумления Марина широко раскрыла глаза. – Леночка, он у тебя
встаёт?!!
От столь фривольного вопроса Леночка неровно задышала, а малыш её окончательно
вышел из повиновения и превратился в довольно крепенький молодецкий хуй. До
размеров чудо-богатырей он может слегка и не дотягивал, но тогда из них обеих об
этом ещё никто и не догадывался.
– Ох! – выдохнула Марина. – Настоящий!
Леночка же под властью тёплых волн, бивших упруго изнутри ей в живот, хоть и всё
так же приотвернувшись, но полностью откровенно продемонстрировала всё
достоинство своего малыша. Крепко зажав в кулачок ствол своего кудрявого
крепыша, она оттянула другой ладошкой до предела яйца, и выпустила наружу
шариковидную малиновую золупу.
– Леночка, я начинаю стесняться тебя! – сказала полушёпотом Марина, убирая
ладошки от Леночкиного тела и наслаждаясь зрелищем в упор.
Но Леночка сразу пугливо отдёрнула ладошки от своего головатого братца и его
размеры на глазах стали сокращаться: Леночка сама стеснялась больше всех… Она
натянула трусики и забилась почти всею собой в уголок. Но Марина тепло протянула
к ней руки и спустила с неё трусики до самого конца, а потом спустила трусики с
себя.
– Леночка, ты просто прелесть! И самое необычайное существо на свете. Ты любимая
подружка моя навсегда, и я тебя никому не отдам! А всю ночь я хочу чувствовать
тепло твоих ножек на своих.
Леночка и Марина засыпали в эту всего лишь первую ночь своего знакомства по уши
влюблёнными друг в друга…
После этого они просто с трудом могли обходиться друг без друга. Марина почти
каждый вечер стала заходить в гости к Леночке, а Леночка даже несколько раз
отважилась прийти в гости в общежитие к Марине, несмотря на то, что была
напугана явно преувеличенными на тот момент слухами о царящих в любом общежитии
раблезианских нравах. Секса в стране не было, размножался народ исключительно
почкованием, и при обострении демографической ситуации, как выход, планово
увеличивались посевные площади капусты. Леночкино «совершенство» не сильно
беспокоило обеих, они часто и надолго забывали о нём вовсе. Но периодически
вопрос вставал аж ребром.
Как-то купаясь с Леночкой вдвоём в душе у Леночки дома по случаю
обычно-трёхдневного отключения горячей воды в общежитии, Марина взяла Леночкин
член в руку и, слегка пожимая, спросила:
– Леночка, да как же ты с таким богатством в жизни пряталась? Ведь он же у тебя
с самого начала был?
Леночка тут же смутилась, а член в крепкой мокрой ладошке Марины слегка надулся.
– Сначала, – рассказывала Леночка, уже завернувшись в халатик за вечерним чаем,
– меня считали мальчиком. Ну когда я родилась. Но сама я мальчиком не
чувствовала себя никогда. Меня наряжали в рубашки и шорты, но когда я один раз
пошла в общую баню с отцом в мужское отделение у меня случился нервный приступ.
Никто не мог понять что со мной и объясняли всё какой-то тонкой нервной
организацией. Мне очень повезло в детстве и родители были нежны со мной несмотря
на то, что я никак не воплощала собой мечту отца о сыне-военном. Мой отец был
капитаном дальнего плавания, а сына почему-то хотел себе – лётчика. И непременно
военного лётчика-испытателя. Испытатель из меня получился видишь какой. Я сыном
себя просто представить себе не могла. Чем больше мне становилось лет, тем
сильнее и сильнее давала знать себя во мне девочка. С детским садиком меня Бог
миловал, и я не была затираемым мальчиком, а просто была всегда очень, наверное,
тихим ребёнком. В школе уже было немного сложнее, но первые годы всё шло ещё
относительно спокойно. Страшное случилось в двенадцать лет, когда я обнаружила,
что у меня начинает наливаться грудь. И тут навалилось всё сразу – и все мои
девичьи повадки, и угнетаемые извне тайные помыслы, и самое главное, моя давно
уже довлеющая единственно женская натура. В один миг я осознала, что я девочка,
которой в спешке пришили что-то не то туда, куда девочкам ничего не пришивают.
Ужасная перспектива просто потрясла меня. Играть в мальчика я больше не могла,
скрывать себя становилось всё труднее и труднее. И я часто по ночам просыпалась
в холодном поту от мысли о том, что я чем-то себя выдала. И я убежала из дому!
– Ты? – Марина широко открыла от удивления глаза. – Ты, Леночка, убежала из
дому?
– И очень изощрённо, как я теперь понимаю, в отличии от наших
пацанов-второгодников, которые убегали из дому по три раза в год и были
непременно снимаемы милицией на первом же железнодорожном переезде. Видимо
инстинкт самосохранения заставил мозг работать с необычайной для меня-подростка
изворотливостью. Дома я, втайне от родителей, приготовила себе платье и, оставив
письмо, в котором просила не волноваться за меня ни в коем случае, потому что я
обязательно через пять лет вернусь, оставив письмо под тетрадками на столе, ушла
утром в школу. Искать меня кинулись только вечером, по приходу с работы, а я к
тому времени была уже далеко. На районных автобусах я уже настоящей девочкой
добралась до соседней области и, определив по станционной карте место, ушла в
самую глухую деревню, в которой жил мой родной дедушка. Мы приезжали к нему
раньше, в детстве, с мамой и папой, и мы очень подружились с ним ещё тогда.
Только дедушке могла я рассказать, какое чудовище из меня получилось, вместо
боевого военного лётчика. Дедушка был добрый и очень родной и он понял меня.
Иногда мне кажется даже, что ему абсолютно всё равно, кто у него есть – внук,
внучка или что-то ещё: он любил своё родное существо невзирая совсем ни на что.
С дедушкой мы договорились, что он укроет меня от всех. И в школу в деревне я
уже пошла как девочка. Как я узнала потом, дедушка сразу всё-таки съездил,
втайне от меня, к родителям, и успокоил их на предмет существования у него их
сокровища. Но относительно причин моего поступка он не проронил ни слова и очень
жёстко рекомендовал родителям временно оставить ребёнка в покое, ввиду
серьёзности повода мной руководившего. Так я стала собой!..
– Всегда, – сказала Леночка. – Очень тугие трусики и избегание всех видов пляжей
и раздевалок. Может поэтому и плавать не научилась, хоть я и так воды боюсь. В
бассейне я тогда оказалась почти под угрозой смертной казни. Я пропускала уроки
физкультуры три курса по малейшему поводу и в плавательном бассейне не
появлялась оба года до того, несмотря на строгость всех предупреждений. Но в
этот раз дело дошло до самого декана и он сказал, что не будет заниматься
значками ГТО для каждой студентки, а просто вышвырнет меня из института на
следующий день после моего непоявления на сдаче нормативов. Трудно самой
поверить, но тогда у нас с тобой в раздевалке это был мой первый прокол. Мне
вообще в тот день до тебя совсем не везло. Один разговор с деканом чего стоил! И
с самого утра из рук просто падало всё, а упавшее полотенце, видимо, было уже
закономерным финалом. Но такая волна невезения бывает, наверное, только перед
большим счастьем, и поэтому я потом, в тот день, встретила тебя!…
А первое по-настоящему любовное свидание у них случилось спустя почти год. Уже
привычно укладываясь спать в одну постель с Леночкой, Марина не знала куда себя
деть и как начать мучивший её последние несколько дней разговор.
– Леночка, я места себе не нахожу! – Марина погладила Леночку по тёплой нежной
руке. – Уже целый год я не обращаю никакого внимания на ребят, потому что мне
хватает того, что у меня есть ты. Ты для меня очень больше, чем подружка, ты мой
и друг и самый любимый человек…
«Очень больше» звучало довольно трогательно и смешно из уст будующей учительницы
истории, но Марина так волновалась, что Леночка и не позволила бы себе обратить
внимание на её речевые сбои, даже если бы и заметила их.
– Я тебя тоже очень сильно люблю! – улыбнулась Леночка.
– Леночка, ты встречалась хоть немного когда-нибудь с кем-нибудь из ребят?… Хоть
я понимаю, что говорю глупость…
– Я их боюсь панически! – сказала Леночка. – Но, постой, Мариночка. Я, кажется,
понимаю о чём ты говоришь. Я боюсь их, но мне очень бы хотелось, чтоб нашёлся
человек, который бы меня понял и ребята мне попросту снятся… и совсем не всегда
в скромных ситуациях… Я иногда просыпаюсь, так и не понимая, что было со мной,
но чувства… с одной стороны очень тяжёлые, а с другой – очень влекущие…
– Вот-вот!.. Леночка, я сейчас скажу, – Марина собралась с духом, – а ты,
пожалуйста-препожалуйста, не прерывай и слушай, хоть и страшно будет может
быть!.. Леночка, когда у меня были похожие сны и когда я узнала в первый раз,
как люди делают ребёнков, я решила, что со мной это произойдёт только с самым
любимым человеком. Это было очень давно, много-много лет назад. А совсем недавно
я обнаружила, что самый любимый человек у меня – это ты. Я очень тебя люблю и
вчера решила, что только с тобой я смогу сделать… …Это!..
Марина замолчала, сама, наверное, даже больше испуганная своими словами, чем
притихшая Леночка. Леночка лежала рядом и тихо дышала.
– Я? – спросила она шёпотом и, несвойственно ей, наморщила лобик, пытаясь быстро
думать: – Мариночка, я не могу!.. Тебе же будет больно всё Там!.. И я никогда…
– Я потерплю, Леночка! – взмолилась Марина. – Лишь бы только ты! И, говорят,
больно бывает только один раз…
– Нет, а я слышала, как одна женщина жаловалась на то, что больно бывает всегда,
– сказала Леночка.
– Мы попробуем, а если будет сильно больно всегда, то не будем. Только
попробуем!..
И Леночка согласилась. Она разрешила всё лёгким весёлым предложением:
– Тогда я варю кофе! Потому что кажется всё это называется самая настоящая
первая брачная ночь! А брачная ночь раньше, чем утром не заканчивается…
– Леночка, я тебя люблю! – только смогла произнести Марина.
Леночка поставила кофеварку и принесла в комнату две маленькие свечки.
– Хватит ненадолго, но потом включим ночник, – сказала она, улыбаясь сидящей на
кровати и дрожавшей в этот вечер больше Леночки, Марине.
За чашечкой кофе Леночка взяла тушь для ресниц и нарисовала себе тонкие чёрные
усики над губой.
– Ну как – страшно? – спросила она, сама себя пугая гримасами в маленькое
зеркало, и спросила, поворачиваясь к Марине: – Похожа я теперь на заправского
жениха?
– Ты похожа на мою Леночку с усиками из чёрной туши! – засмеялась Марина.
– Тогда прочь! Довольно! – Леночка капризно выпятила верхнюю губку перед
зеркалом и тщательно вытерла и следы от не пригодившейся мужской атрибутики. –
Но, мадам, нам помешают ваши трусики! Пока они на вас не может быть и речи о
сколь-нибудь близких отно
Летнее платье на голое тело
Ебля Со Служанками И Горничными
Худая бабка без одежды нагнулась перед нигером и сделала ему минет