Наблюдение за сильный золотой дождик приносит много удовольствия и сильно возбуждает
👉🏻👉🏻👉🏻 ВСЯ ИНФОРМАЦИЯ ДОСТУПНА ЗДЕСЬ ЖМИТЕ 👈🏻👈🏻👈🏻
Наблюдение за сильный золотой дождик приносит много удовольствия и сильно возбуждает
Как воину оружие для поражения врагов, строителю орудие для успешной работы, так и христианину нужны средства для успехов в духовном делании. Средства по своему началу или происхождению бывают естественные и благодатные, от Бога установленные, а по объему могут быть общие, относящиеся ко всей христианской жизни, и частные, пригодные для отдельных добродетелей.
О последних будет сказано при раскрытии разных добродетелей; а здесь будут рассмотрены общие средства, которые можно отнести к двум разрядам: бодрствованию и молитве – на основании слов Спасителя, сказанных апостолам: «Бодрствуйте и молитесь, чтобы не впасть в искушение» ( Мф. 26, 41 ).
Спаситель неоднократно побуждал Своих учеников к бодрствованию. И, чтобы кто не подумал, что это сказано Им одним апостолам, Христос прибавил: «А что вам говорю, говорю всем: бодрствуйте» ( Мк. 13:37 ). То же часто внушают и апостолы (см. Деян. 20:31 ; 1Кор. 16:13 ; Кол. 4:2 ; 1Фес. 5:6 ; 1Пет. 5:8 ). Бодрствование можно отнести к следующим четырем видам:
надобно внимательно рассматривать свое нравственное состояние;
со всей осмотрительностью отклонять опасности, угрожающие добродетели;
надлежащим образом приготовлять, вооружать себя для отражения врагов нашего спасения;
надобно знать, как вести брань с врагами спасения.
Первое относится к нравственному испытанию себя, второе – к нравственной диэтетике (воспитанию себя), третье – к нравственной гимнастике, четвертое – к способам брани с врагами спасения.
Испытание нравственного своего состояния необходимо всякому христианину, чтобы знать себя. Кто не вникает в свое внутреннее состояние, постоянно живет вне себя, в развлечении, тот не знает себя как должно; а кто не знает себя, тот не может ни исправлять свои недостатки, ни предостерегать себя от угрожающих опасностей. Кто не знает, к чему он способен и к чему не способен, тот не может избрать и средства к преуспеянию в духовном совершенстве. А хотя бы кто и указал ему их, то он не сумеет приложить их к своему состоянию, которого хорошо не знает. Духовные враги, неусыпно бдящие над нашей погибелью, тогда особенно и нападают на дом души нашей, расхищают всякое добро и вносят всякое зло, беспорядок, когда видят, что хозяин находится вне дома. Или эти враги тогда смелее посевают плевелы среди пшеницы, когда видят, что делатели нивы Божией спят сном невнимательности к себе, беспечности. А когда при нерадении делателей разрастутся и укоренятся плевелы, тогда трудно будет очистить от них пшеницу (см. Мф. 13:24–29, 24:43 ).
Испытание себя может быть общее и частное. Общее простирается на всю внутреннюю и внешнюю жизнь по всему пространству ее, то есть состоит в исследовании нравственного состояния нашего пред зерцалом совести и Закона Божия касательно успехов или неуспехов в благочестии, – находимся ли мы на пути, ведущем к спасению, или коснеем еще на распутьях грехов, каковы мы были прежде, каковы теперь, на какой степени совершенства или падения находимся, отчего мало успеваем в добродетелях, какие тому были причины, препятствия. Для этого нужно исследовать, вернее, узнать свои господствующие помышления, желания, чувствования, природные предрасположения, приобретенные склонности, привычки, в которых заключаются корни или причины добрых или худых наших поступков, успехов или грехопадений, и какие были последствия нашей деятельности и т.п. Во внешней жизни надобно рассмотреть весь круг нашей деятельности, обычный образ жизни домашней и общественной, наши отношения к другим, разные успехи и неудачи, встречи с разными случаями и обстоятельствами, радости и скорби, болезни, бедствия, посредством которых Промысел Божий предлагает нам уроки для нашего поведения. Это общее обозрение всей жизни внутренней и внешней нужно производить преимущественно перед приготовлением к исповеди и Святому Причащению. А частное испытание себя должно производить ежедневно, и ему должны подлежать все наши обычные помышления, желания, чувствования, намерения, слова, все поступки; надобно припоминать, где, с кем, в каких занятиях и с каким расположением духа мы обращались в течение дня, не согрешили ли в чем-нибудь словом, делом, помыслами. И не только действия, но и основания, побуждения, по которым мы так или иначе действовали, также причины. И следствия грехов наших надобно исследовать, чтобы знать, что, как, чем исправить.
Особенное внимание надобно обращать на те склонности, которые больше других имеют силы и увлекают нас в грехи, и надобно стараться подавить их, исторгнуть самый корень злых произрастаний, чтобы они больше не возникали.
Такое исследование внутреннего состояния и внешнего поведения святые отцы советуют производить ежедневно, чтобы заблаговременно принять средства исправить свои слабости, недостатки, легче было подавить худые расположения и склонности, не дать им усилиться до страсти, чтобы иначе они насильственно не увлекали нас в грехопадения. И малыми грехами нельзя пренебрегать, потому что от привычки к ним рождается равнодушие к ним, беспечность, а это неприметно и непременно доводит и до больших грехопадений. Такое испытание себя советуют производить преимущественно по окончании дневных занятий, вечером, потому что ночная тьма и тишина невольно располагают душу к сосредоточенности мыслей, погружению в себя, к вниманию своему внутреннему состоянию. А представление того, что сон есть подобие смерти, одр может быть гробом, ночь – спутницей к жизни вечной, может возбуждать к глубокому размышлению о своем нравственном состоянии и загробной участи. Симеон Новый Богослов преподает такое наставление своему ученику. Надлежит всегда иметь страх Божий и во всякий день испытывать себя, что доброго и что худого сделано тобою; доброе надобно забывать, чтобы не впасть в страсть тщеславия, а о сопротивном проливать слезы с исповеданием и усердной молитвой. А испытание должно производиться так: по окончании дня и наступлении вечера надобно размышлять о себе, как я с помощью Божией провел день. Не осудил ли кого? Не досадил ли? Не соблазнил ли? Не смотрел ли на чье лицо со страстью? Не преслушал ли настоятеля в служении и о том вознерадел? Не разгневался ли на кого? Или, находясь в собрании (церкви), не занимался ли умом в бесполезном? Или по унынию не уклонился ли из церкви и от правила (молитвенного)? Когда найдешь себя невиновным во всем этом, что, впрочем, невозможно, ибо кто будет чист от скверны, хотя бы и один день жития его был на земле (см. Иов. 14,4 ), ибо никто не похвалится иметь чистое сердце (см. Притч. 20, 9 ), тогда возопий к Богу со слезами: «Господи! Прости меня, в чем я согрешил словом и делом, с сознанием и без сознания». Ибо много мы согрешаем и не сознаем того.
Так как лукавое самолюбие наше ослепляет нас, часто наши недостатки прикрывает, слабости извиняет, грехи считает не так важными, а добродетели преувеличивает, то пред испытанием себя надобно молить Бога, чтобы просветил наши душевные очи, дал нам узреть свои грехи и недостатки и беспристрастно обсудить их. А чтобы суд наш о нас самих был более беспристрастен, надобно мысленно поставить себя на место враждебного нам человека, со страхом Божиим обсудить все его дела, слова и качества и суд этот приложить к себе. Если будет усмотрено, что сделано нами что-нибудь доброе, то со смирением надобно благодарить Бога, так как от Него зависит и происходит всякое благо, чтобы от этого возгревался дух, возбуждался к благоговейной любви к Богу. А о допущенных грехах с искренним сожалением надобно каяться перед Богом, укорять себя, чтобы через самоукорение приобресть смирение – истребителя грехов. В случае более тяжкого греха советуют наложить на себя какое-нибудь наказание (епитимью) как для возбуждения скорби, так и для предостережения себя от новых грехопадений. При этом нужно предпринять твердое намерение исправиться и при каждом испытании себя ежедневно надобно возобновлять решимость удаляться и малых грехов и принуждать себя к добрым делам. Через это со дня на день будет усиливаться предосторожность против грехов, станет укрепляться решимость воли на добро и больше будет успеха в благочестии. Хотя бы какой-нибудь порок и глубоко пустил корни в сердце или от долговременной привычки обратился в непременную потребность, однако никогда не должно отчаиваться, ибо при помощи Божией, укрепляющей нас, все можем сделать и привычка может быть побеждена привычкой. Эту брань надобно неослабно продолжать до тех пор, пока враг будет совершенно ослаблен, что можно узнать из того, когда мы возненавидим его, возлюбим противоположную ему добродетель и станем упражняться в ней легко, даже с удовольствием.
Об охранении зрения . – Нравственная диэтетика научает, каким способом надобно предостерегать себя от приманок к грехам. Здесь нельзя перечислить все, что враждебно добродетели; достаточно показать только главные опасности и начать с тех, которые происходят от внешних чувств. Внешние чувства, подобно чувствам животных, влекутся только к благам телесным. Посему когда они не управляются разумом, то легко заблуждают и становятся необузданными. Хотя не всякое услаждение, происходящее от чувств, греховно, – есть удовольствия и позволительные, – но, говорит пословица, змея часто скрывается в розах, и нет розы без шипов. Все, что представляется красивым на взгляд, что услаждает вкус, что ласкает слух, что приятно для обоняния, что нежит осязание, все это, если будем неосторожны, может возбуждать похотение, тем вредить чистоте души, и на нас исполнится сказанное пророком, что «смерть входит в наши окна» ( Иер. 9, 21 ). Похоть, как скрытный огонь, живет в нас; и внешние предметы, иногда сами по себе безразличные, даже чистые, приражаясь к нам, могут разжигать ее и превращать в пламень. Поэтому христианин, желая хранить свою душу в чистоте, не должен без различия обращаться с окружающими его предметами, но всячески хранить внешние чувства от опасных впечатлений.
Всего опаснее для нас зрение. Плотские пожелания весьма много зависят от воображения, а мечты воображения больше всего происходят от зрения. Если оно не будет строго охраняемо, то переносит в душу опасные образы, которые, наполняя воображение, воспламеняют похоть; и это тем опаснее, что разум не может уследить за быстротой полетов воображения и возбуждения страсти, чтобы холодным суждением о вредных следствиях погасить жар страсти, и такой человек нехотя падает и начинает желать того, чего бы не хотел. Потому праведный Иов и говорил: «Завет положил я с глазами моими, чтобы» не смотреть и «не помышлять мне о девице» ( Иов. 31,1 ). И Сирах говорит: «Отвращай око твое от» красивой «женщины... и не засматривайся на чужую красоту; многие совратились с пути чрез красоту женскую; от нее, как огонь» , разгорается похоть ( Сир. 9,8–9 ). Не только для целомудрия, но и для других добродетелей полезно охранять зрение. Как возможно провождать духовную жизнь тому, кто не умеет охранять зрение? Как будет внимать своему сердцу, содержать ум собранным в молитве и чистым тот, кто наполняет и возмущает свое воображение образами виденных земных вещей? Или как возможет долго сохранять горячность благочестивых чувств тот, кто по окончании молитвы тотчас возвращается к привычке блуждать взорами повсюду, все рассматривать и по разнообразным предметам рассеивать свои мысли и чувства? Благоговейные мысли и горячность чувств наподобие тонкой жидкости скоро испаряются, если сосуд не будет закупорен плотно.
В предосторожность от соблазнов зрения советуют: не рассеивать взоров по сторонам, без нужды не смотреть ни на какие предметы, особенно на соблазнительные, ходить с потупленными взорами; на предметы, представляющиеся неизбежно, смотреть без страсти, без помысла, видя не видеть и как можно скорее пресекать опасное видение. Это и значит умерщвлять зрение по заповеди Спасителя: «если... правый глаз твой соблазняет тебя, вырви его и брось от себя» ( Мф. 5, 29 ), то есть прерви опасное видение. Древние подвижники благочестия носили покрывало на глазах своих, особенно схимники, а часто поступали и в совершенное затворничество.
Об охранении слуха . – Слух, приемник слов и звуков, надобно охранять от пустословия, праздных рассказов, тем более от гнилых, вредных слов, злословия, чтобы сохранить душу от суетных помыслов, вредных мечтаний. Худая речь хотя не тотчас возбуждает страсть в сердце, однако же оставляет в душе семена, которые, долго оставаясь, со временем возрастут и принесут горькие плоды. Также надобно опасаться и гармонических звуков, изнеживающих душу и увлекающих от пустой забавы слуха к греховным удовольствиям сердца или раздражающих чувства и возбуждающих страсти. Это особенно надобно сказать о светских песнях и музыке, потрясающих душу и волнующих чувства. Свирель приятно играет, когда охотник заманивает птицу в сеть.
Об охранении осязания . – Осязание простирается по всему телу и легко раздражается. Когда кто с поблажкой нежит его, тогда оно бывает гораздо раздражительнее. Раздражительность его такова, что иногда и одно неосторожное прикосновение возбуждает страстное ощущение в теле, а через тело и в душе может воспламениться страсть, враждебная целомудрию. Отсюда видно, как осторожно надобно обращаться со своим телом, – не только должно избегать всякого страстного возбуждения, но и удалять от себя все то, что может нежить наше осязание. Для этой цели святые подвижники не ложились на мягкое ложе, носили грубые власяницы, тяжелые вериги и удручали свое тело разными работами. Особенно надобно остерегаться, чтобы вольно не прикасаться к другим, особенно к лицам другого пола, и другим не дозволять осязать себя. Хотя бы целомудрие такими осязаниями и не повреждалось, однако же нежность его отчасти теряет свою чистоту. Особенно неосмотрительному юношеству надобно внушать такую предосторожность, чтобы и собственного тела не осязали с небрежностью.
Об охранении вкуса и обоняния . – Вкус должен служить главным образом к различению полезной пищи от вредной, а не к измерению ее приятности и неприятности. Поэтому должно остерегаться излишней его утонченности и разборчивости. Кто любит услаждать свой вкус сладкой пищей, тот привыкает к лакомству, которое увлекает к пресыщению, обжорству, расслабляющему душу и тело. Хотя иной остерегается обжорства, однако же привычка к лакомству бывает причиной того, что лакомник бывает недоволен обыкновенной простой пищей, скучает от неудовлетворения лакомству; а неизбежная при лакомстве неумеренность притупляет остроту ума в разумении небесных предметов, подавляет расположение к молитве, изнеживает, расслабляет тело, обыкновенно располагает его к бездеятельности и к чувственному увеселению и разжигает похоть. Лакомство легко порабощает чревоугодию, а чревоугодие – сладострастию.
Обоняние безопаснее других чувств, но и его изнеженность ведет к нравственному расслаблению, делает человека женоподобным, даже может доводить до пренебрежения обязанностью, например, посещать больных, а иногда как пышная одежда, так и благовонная жидкость могут вводить в искушение.
Об обуздании воображения . – Здесь надобно показать те опасности, которые происходят от необузданного воображения, нерассудного любопытства и дерзкой пытливости разума. Необузданное воображение много препятствует преуспеянию в духовном совершенстве, особенно когда оно наполняется обольстительными, сладострастными образами. Тогда оно, разгорячившись, быстро перелетает от одного образа к другому, разные приманки к порокам настоящие, прошедшие и будущие собирает как бы в один фокус, тем сильнее разжигает похоть, волнует все душевные чувства. А хотя бы оно и не было нечисто, однако же, неудержимо летая по разным предметам, виденным, слышанным, предавшись потоку мечтаний, никогда не даст покоя духу. Потому надобно удаляться всего того, что воспламеняет воображение, особенно рассматривания соблазнительных картин, статуй, театральных зрелищ, чтения романтических книг и тому подобного. Впечатления от нечаянно представляющихся соблазнительных предметов и невольные мечты подавлять холодной рассудительностью, занятием, полезными мыслями или упражнением, требующим полного внимания.
Об ограничении любопытства . – Когда советуют ограничивать любопытство, то это не значит, что одобряют незнание вещей, покровительствуют невежеству; не охуждают благоразумное старание развивать разум, обогащать его полезными познаниями, но охуждают то, когда кто, пренебрегая важным, полезным, необходимым, занимается тем, что знать вовсе бесполезно или даже вредно. Хотя бы кто познал всю внешнюю природу и все события в мире, но если не знает самого себя, своих обязанностей в отношении к Богу и ближним, своего высшего назначения и пути к вечному спасению, тот невежда, ничего не знает, напрасно тратит труд и время на собирание таких познаний, которые не принесут никакой пользы, кроме, может быть, тщеславия, гордости. К тому можно отнести сказанное Премудрым о себе: Видел я все дела, какие делаются под солнцем, и вот – всё суета и томление духа! ...И предал я сердце мое тому, чтобы познать мудрость и познать безумие и глупость; узнал, что и это – томление духа; потому что во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, тот умножает скорбь ( Еккл. 1:14, 17–18 ), – скорбь о разных недостатках, многопопечительность, смущение разными недоумениями, сомнениями и мятежными помыслами.
Особенно непохвально то любопытство, когда кто занимается собиранием разных пустых слухов, сведений о мелочных новостях, происшествиях, не касающихся его; а еще хуже, когда кто с худым намерением старается узнавать поступки других и всех расспрашивает, кто что делает, как живет, о всех и о всем судит вкось и вкривь, а себя, свою жизнь, свои дела, оставляет без внимания. Кто ты, осуждающий чужого раба? – можно такому сказать с апостолом ( Рим. 14:4 ).
Равно непохвальна и та дерзкая пытливость разума, когда кто усильствует исследовать и постигнуть все на свете, все тайны не только природы, но и тайны Божественные, а что представляется непонятным, то отвергает, забывая, что Бог , по словам святого Исаака Сирина , открывает Свои тайны только смиренным, а гордым противится ( 1Пет. 5:5 ). Такому Премудрый говорит: Чрез меру трудного для себя не ищи, и что свыше сил твоих, того не испытывай. Что заповедано тебе, о том размышляй; ибо не нужно тебе, что сокрыто ( Сир. 3:21–22 ). Не любопытствуй о предметах, которые не принадлежат к кругу твоих действий. Тебе открыто более, чем может уразуметь ум человеческий. Ибо высокоумие ввело многих в заблуждение, и самомечтательность погубила ум их (см. Сир. 3:23–24 ). Не исследуй, как бы говорил Премудрый, таинств, которых ты не можешь понять. Бог указал твоему уму границы; ты не должен переступать их, чтобы не оказаться высокомерным и не низринуться в бездну погибели. Знакомься с обязанностями своего состояния и старайся приобресть те познания, которые полезны тебе и другим. Оставайся в своем круге действования; исполняй обязанности своего звания и не гоняйся за познаниями, которые не облегчают тебя в твоей должности. Они для тебя излишни и вредны, поскольку питают гордость, тщеславие и отвлекают твое внимание от исправления должности на посторонние предметы. Будь доволен тем, что Бог открыл тебе. Пытливое исследование предметов, которых смертному невозможно узнать в точности, совратило многих с пути истины и привело к неверию, ибо откуда происходят вредные секты в делах веры, как не от своевольства и суемудрия гордых и упорных учителей, которые хотели знать больше того, что открыто нам Богом? Довольствуйся тем, что находишь в Божественном учении, со смиренной верой пользуйся им для исправления своего сердца, извлекай отовсюду правила своей жизни и не лишай себя спокойствия пытливым исследованием сокровенных тайн, которые Бог , по премудрым причинам, не восхотел подробно объяснить нам.
Сказанное выше служит только предосторожностью против греховной похоти, чтобы не разбудить ее, не дать ей пищи и разными лишениями облегчить трудный подвиг умерщвления ее. А самый подвиг этот требует новых усилий и новых мер предосторожности, деятельности и духовного искусства. Поскольку корень всяк
Ума Джоли - обалденная блондинка, которая умеет соблазнить любого своим красивым телом
Проколотый сосок голой девушки фото
Две девушки с волосатыми кисками накидываются друг на друга, чтобы доставить удовольствие своим пизденкам