НАТАЛЬЯ ЛАПКИНА: ОБРАЗОВАНИЕ – ЭТО УМЕНИЕ СТАВИТЬ СЕБЕ ЗАДАЧУ, КОТОРУЮ ТЫ ГОТОВ РЕШИТЬ

Взрослые мало читают, а от детей требуют «глотать» книжки одну за другой. Дети отвечают тихой ненавистью к взрослым и печатному слову. По мнению Натальи Лапкиной, научного сотрудника Института этнологии и антропологии РАН, чтобы вызвать у детей желание читать, с ними нужно чаще играть. В последние дни ноября она провела в Доброграде мастер-класс и вместе с детьми придумывала истории самых известных портретов. Среди них – Мона Лиза Да Винчи, которая, по версии детей, стала бы в современном мире блогером и коучем.

«Социокультурный антрополог, ученый, которая работает ученым в РАН», – рассказывает о себе Наталья Лапкина. А еще, девять лет назад она придумала проект «Детская академия наук QAWRA ART KIDS», который «влюбляет детей в науки и искусство». Наталья считает, что ее миссия – показать, что до науки не нужно расти, а можно быть вовлеченным в нее с самого раннего возраста.

– Можно ли вообще заставить ребенка заниматься наукой? Когда у него появляется интерес к науке и как его к этому подвести?

– Интерес к науке у ребенка начинается, когда он начинает задавать вопросы. Говорят же, что ученые, как дети. Потому что, любой исследователь, ученый – это мега любопытный человек, у которого просто куча вопросов и мало ответов. И человек, который идет в науку и исследования, так же, как и предприниматель, это человек, у которого есть какой-то запрос и идея найти ответ или решение проблемы.

– То есть, это тот самый возраст ребенка, когда он становится неугомонным почемучкой?

– Именно. Когда ребёнок начинает задавать вопросы, рядом должен оказаться взрослый, который скажет, что задавать их – правильно, обязательно нужно и что это – очень классно. И он должен смочь ответить на вопросы так, чтобы не закрывать зону интересов, а рождать новые вопросы. 

– Кто научит взрослых правильно отвечать на вопросы?

– Это наиболее сложная история и есть два варианта развития событий: первый – делегировать полномочия и прямо сказать ребенку, что ответа вы не знаете, но обязательно найдёте того, кто сможет ответить. Я вот, например, разбираюсь в нескольких гуманитарных науках, а в физике и химии нет. И если ребенок мне задает вопросы на эту тему, я правда не смогу ответить.

– Признаться в том, что чего-то не знаешь не стыдно?

– Не только не стыдно, но и классно. Потому что в этом случае у ребенка не будет комплекса, что он чего-то не знает, раз взрослый своим примером показывает, что знает не все, но ищет ответы.

– Насколько вам близка существующая система образования?

– Та система образования, которая есть сейчас на государственном уровне мне не нравится. Но всегда есть конкретный человек – педагог. Я понимаю, что учитель, который работает в школе, действует в рамках системы. И, тем не менее, у каждого учителя есть опция сохранения профессионального и человеческого лица. Поэтому, когда ученик задает вопрос, нужно не пресечь его, ссылаясь на то, что вот, мол, учебник и все такое. А попытаться на этот вопрос ответить.

– Сейчас в Доброграде строится не только школа, но и центр переподготовки учителей. Нужно ли учителей догружать знаниями?

– Создание в Доброграде центра переподготовки учителей – блестящая мысль. Мы можем что угодно писать в образовательных программах, у нас может быть роскошно прописанный образовательный стандарт, но если нет исполнителей, то все это рухнет. Если у педагогов, банально, нет компетенций, они не могут, даже если хотят, в силу профессиональной несостоятельности, профессиональной неподготовленности, реализовать образовательную программу. А теория и практика так и останутся параллельными вселенными. Поэтому, если здесь создадут центр профессионального роста педагогов, это будет очень здорово. Я лично часто сталкиваюсь с тем, что учителя не знают, что можно учить по-другому. А ведь большинство готовы учиться и внедрять новые методики. Но в этом им нужно помогать. Если показать возможности, педагог может выбрать, что ему делать.

– То есть тяга к образованию у взрослых есть?

– Уверена, что взрослые, которые работают с детьми, нацелены получать новые знания и новые методики работы.

– Какие учителя нужны сейчас детям?

– Мне кажется, что формат, когда учитель выступал в образе говорящей головы и ретранслятора знаний категорически устарел, мы сейчас колоссальными темпами уходим вперед. И даже на примере моего поколения я вижу, как стремительно меняется общество. Мы перешли в эпоху цифровизации и восприятие информации стало более визуальным и более сжатым по времени.

– И мы не должны этого боятся?

– Не должны. Это как в свое время, когда появился кинематограф, говорили, что умрет театр, но театр же не умер. Многое осталось из прошлого. Но меняется баланс: мы живем с гаджетами, и под это надо ориентировать систему образования.

– То есть, переориентация детей на визуальное восприятие контента нас не должно смущать?

– Нет. Они уже во многом переключились больше на визуальное, чем на текстовое восприятие информации и получается, что образование не успевает за этим, опаздывает. И если школа будет продолжать давить на старые форматы восприятия, то мы просто потеряем это, совсем другое, поколение.

– Но все же, как мотивировать подростка прочитать Достоевского или Толстого?

– Я считаю очень хорошим подходом может стать проектная деятельность, про которую очень много говорят, но которую мало кто может реализовывать.

– То есть?

– Тот же роман «Война и мир» мы можем разобрать по частям. Дать какие-то отдельные задания, попробовать изобразить героев в виде комиксов. Как выглядит Анатоль Курагин или Наташа Ростова? Какие у них ценностные задачи в жизни. А если бы она была блогером, о чем бы писала?

Надо попробовать увязать классику с теми реалиями в которых дети сейчас живут и которые понимают. И еще применение междисциплинарного подхода: сложно понять «Войну и мир», не имея представления об историческом контексте. Почему герои так себя ведут? Что такое дуэль? Почему люди за неосторожно сказанное слово могут пойти и друг друга убить? Почему это считалось вопросом чести? То есть, нужно дать детям исторический контекст, и они с удовольствием будут рыться в этой истории.

– Какое качество учителя вы считаете наиболее важным?

– Способность педагога выйти за рамки. Нестандартно представить свой предмет, заинтересовать, втянуть. И не важно кто ты: историк, преподаватель истории искусств или математик.

– Как дети приходят в науку и что из этого может получиться?

– Я верю, что все дети интересные. Особенно если найти к ним подход. Ребенок может казаться не интересным или не увлеченным, если с ним никто не пытался разговаривать и не пробовал услышать его. Нужно не диктовать ему что-то с высоты учительства, а просто поговорить, попытаться выяснить, что ему интересно. Интересен Minecraft? Круто! А ты можешь прочитать «Войну и мир» и нарисовать ее в Minecraft? Или – а попробуйте нарисовать портрет Пушкина в стилистике этой игры. Как минимум, ребёнок пойдет и посмотрит на картины. Ведь нужно же посмотреть от чего отталкиваться.

– Есть ли пропасть между русским языком Пушкина и Достоевского и, например, Пелевина и Сорокина? И насколько она велика?

– Эта не проблема: есть формат, когда классика переписывается современным языком. В Штатах, например, выпускают комиксы по Анне Карениной. Или тот же кинематограф, который работает с классикой, но перекладывает ее на современные реалии. Британцы, например, жонглируют Шекспиром в современных реалиях, не боятся его обидеть, но тем самым они не умаляют британское «наше всё». У нас же классическая, академическая литература канонизирована. Мы наотрез отказываемся менять в ней слова. С одной стороны, да это язык Пушкина, Толстого, Островского. С другой – иногда читаешь стихи и становится ясно, что ребенок не понимает половины слов.

– И как быть?

– Либо погружать в исторический контекст. Либо переформатировать язык.

– Как вам образовательная идея школы МИР?

– Мне она полностью близка. Я считаю, что индивидуальный образовательный маршрут, выстроенный для каждого ученика, согласно его запросам, способностям, зоне интересов и возможностям является актуальным образовательным форматом. Который, к сожалению, мало кто может и хочет осуществить. А вот в школе МИР это будут делать реально.

– Есть какой-то универсальный рецепт для родителей, чтобы стать ближе детям? Мне кажется, что сейчас самое главное – помочь ребенку найти себя, в том числе и с помощью науки. Что могут в этом смысле сделать родители? 

– Родители должны учиться. Мы вступили в эпоху, базовая ценность которой – самообразование. Мы видим, что много профессий умирает, появляется много новых и взрослым состоявшимся людям приходится переучиваться, часто на ходу, чтобы заработать и обеспечить семье достойную жизнь. Быстро переучиваться и осваивать новое – вот та ценность, которую должны осмыслить взрослые и показывать это умение ребенку.

– Что главное в современном образовании?

– Сейчас главным стал междисциплинарный формат. Если раньше была принята узкая специализация (hard skills), ты или занимаешься наукой, или чем-то другим, то сейчас время получения гибких навыков (soft skills). Раньше они были нужны узкой группе людей, а сейчас – всем. Нет конечной информации, нельзя сегодня что-то изучить и стать навсегда специалистом. Нужно уметь постоянно работать с информацией: искать, собирать, анализировать ее, оценивать степень релевантности – насколько информация правдоподобна, насколько источник заслуживает доверия. Если раньше это была научная степень знания, то теперь это – база. Педагог или тьютор, курирующий образование ребенка, должен дать ему не набор знаний, а инструментарий, который поможет добыть необходимую информацию, находящуюся сегодня часто в зоне клика. Но информации очень много и, если мы не знаем, как с ней работать, она превращается в ноль. Поэтому образование – это умение работать с информацией, ставить себе задачу, которую ты готов решить, находить людей, которые могут тебе помочь. Получается, что наука и предпринимательство сейчас все свои наработанные техники должны отдать образованию.

Hard skills – это умения, необходимые для конкретной работы.

Soft skills – комплекс неспециализированных, важных для карьеры надпрофессиональных навыков, которые отвечают за успешное участие в рабочем процессе, высокую производительность и являются сквозными, то есть не связаны с конкретной предметной областью.

– Получается, что современное образование выводит человека из зоны личного комфорта и это двигает как науку, так и образование?

– Я бы сказала, что это двигает наше общество. И оно помогает обществу развиваться дальше, а не деградировать. Сидеть с телефончиком тоже можно по-разному: не только смотреть ролики, но и что-то придумывать, создавать, изучать. Все зависит от того, как показать ребенку, что он может с этим делать. И главное, объяснить, зачем это ему.

– Давайте подведем итог, что все-таки должно дать современное образование?

– Инструменты для жизни в мире информации, критическое мышление, коммуникативное мышление, умение работать в команде. Очень важно уметь объединять вокруг себя людей под решение какой-то задачи. Образование должно быть таким.