Мужик загадил всю кухню едой пока трахаются с женой раком там

🔞 ПОДРОБНЕЕ ЖМИТЕ ТУТ 👈🏻👈🏻👈🏻

Мужик загадил всю кухню едой пока трахаются с женой раком там

Детям до 18 лет - ЗАПРЕЩЕНО!


Оформление обложки - А.Дике.

Аннотация

Иногда не подозреваешь, что таится в глубинах души, пока встреча с тем единственным человеком, который именно тебе предназначен судьбой, не откроет эти глубины. И только тогда ты понимаешь, что такое счастье и как трудна, бывает к нему дорога.
Это произведение о любви двух парней. В нём описаны не только чувства молодых людей и их отношения, но и отношение друзей и родных к гей - парам. Повесть о быте, о простых людях, но сложных отношениях. О том, как трудно бывает родным, понять и смириться, с тем, что твой сын, брат, друг – не такой, как все. Что победит: материнская, братская любовь и дружба или предрассудки и предвзятость общественного мнения?



Глава 1

Июль 2005 г.

Ромка бежал так, как не бегал никогда за свои восемнадцать лет. Страх гнал его вперёд, под ногами хлюпала вода, ноги вязли в болотистой жиже. Несколько раз он спотыкался и падал, но вскакивал – и снова бежал. За спиной слышались матерки и тяжёлое дыхание гнавшихся за ним парней.
«Папочка, миленький, помоги! Папочка, помоги мне, пожалуйста!» Слёзы текли по щекам, а губы шептали одни и те же слова, как молитву. Как будто отвечая на его мольбу к отцу, небо загромыхало раскатом грома, и полил дождь. Вспышка молнии осветила заросли камышей, и он без сил рухнул в них. Вода накрыла его тело, и только голова оказалась на какой-то кочке.
Голоса послышались ближе. Ромка замер, боясь дышать. Только бы молнии больше не было, в темноте не должны заметить. Гнавшиеся за ним парни не решались заходить в камыши.
– ****ь, у меня все ноги промокли. Ну его, на хрен, поехали отсюда. Сейчас дорогу размоет, не выедем.
– А если он номера запомнил?
– Да ни хера он не запомнил. Он их даже увидеть не успел, мы же его сразу в машину запихали. Поехали, я уже вымок весь до нитки. Темнота, хоть глаз выколи, хрен его сейчас найдёшь. По камышам, что ли, лазить…
– Ладно, пошли.
Ромка, не дыша, ждал, когда всё стихнет. Его начало трясти. Закусив кожу на руке, приглушил вырвавшиеся наружу рыдания, удары колотящегося сердца отдавались в голове.
Дождь хлестал, заливая глаза и смывая болотную грязь с лица.
«Спасибо, пап». И он, уже не сдерживаясь, разревелся.
До самого рассвета Ромка просидел в воде в зарослях камыша. От холода трясло, ноги сводило судорогой. А когда забрезжил рассвет, заставил себя выползти из болота. Ноги и руки не слушались, встать никак не получалось. Полз на животе, обдирая кожу.

Сергей отвёз жену на работу в город и возвращался в деревню. Трасса была свободна. Сегодня суббота, у Маши выходной, но начальник попросил выйти её на работу. Шеф в такие дни оплачивал сотрудникам двойной тариф, и те не отказывались подработать в выходные.
Задумавшись о том, что в этом месяце нечем платить кредит за машину, он уже проскочил мимо стоящего на обочине человека. Но что-то резануло его взгляд, и он сдал машину назад. Стоявший парень даже не среагировал на звук тормозов. Сергей ошарашенно его разглядывал. На вид ему было лет шестнадцать. Худой, весь исцарапанный, грязный, с прилипшими к телу травинками и пухом от камыша, он стоял босиком, в мокрых и перепачканных болотной жижей трико.
Серёга вылез из машины и потряс парнишку за плечо. Тот наконец вышел из ступора. Глаза у него были красные и опухшие, а взгляд затравленный и какой-то дикий.
– Эй, парень, случилось что? Что ты на болотах делаешь?
Мальчишку била дрожь, при попытке что-то сказать из горла вырвался хрип, а губы задрожали. Он трясущимися руками полез в задний карман трико и вытащил оттуда мокрый и грязный паспорт. Сергей осторожно, чтобы не порвать мокрые листочки, разлепил странички документа. «Ворохов Роман Валерьевич, 1987 года рождения. Выдан Кузнецким РОВД г. Новокузнецка». Серёга присвистнул. Потом открыл страничку с пропиской. Так и есть, прописка тоже Новокузнецкая. В обложке паспорта заметил какие-то корочки. Достал и их.
«Абитуриент. Понятно. Поступать, значит, приехал».
– А как ты здесь-то оказался, да ещё в таком виде?
Парнишка вдруг осел и стал заваливаться на дорогу. Сергей успел его подхватить и аккуратно усадить на траву.
– Чёрт, что мне с тобой делать-то? В машину сесть сможешь?
Роман кивнул, сжимая зубы, чтобы они не стучали. Колени тряслись так, что он не мог их удержать руками. Кое-как, с помощью Сергея, поднялся и завалился на заднее сиденье новенькой «десятки».
До деревни доехали быстро. Оставив отключившегося парня в машине, Серёга забежал в дом. Мать хлопотала у газовой плиты, помешивая что-то в кастрюле.
– Мам, здесь такое дело, я пацана на дороге подобрал. Надо срочно баньку соорудить. Я воды натаскаю, а ты растопи, а?
– Какого пацана? Бомжа, что ли, притащил?
– Да нет. Парень из Новокузнецка, поступать в институт приехал. Я не знаю ещё, что случилось, но он на дороге стоял, невменяемый, весь мокрый и грязный. Босиком, в одном трико. Такое ощущение, что из болота вылез. Давай все вопросы потом.
Сергей схватил вёдра и начал таскать в баню воду. Пока мать её затапливала, он вытащил Ромку из машины. Ноги у паренька подкашивались, пришлось нести его в дом на руках. Стянув с него грязное трико и укутав в одеяло, налил полстакана самогона с перцем. Хотел уже было напоить Ромку этой бодягой, но мать выхватила стакан из рук.
– Ты что, совсем ополоумел? Кто перед баней самогон с перцем хлещет? Вот в бане напарится, потом дашь.
Она присела на корточки перед парнишкой, сидевшим на диване.
– Эко тебя трясёт-то, сердечный. Да что с тобой приключилось-то?
Ромка хотел ей что-то сказать, но вместо слов у него вырвался судорожный всхлип.
– Господи, дитятко, да не хотела я тебя расстраивать. – Любовь Ивановна села рядом с ним на диван и прижала его голову к себе. Мальчишка вцепился в неё, как в родную мать. Она же гладила его по голове, ласково приговаривая: – Ну всё, успокойся. Жив, здоров, сейчас в баньку сходишь, поспишь, а потом уж расскажешь, что случилось.
Пацан всхлипнул ещё разок и обмяк в её руках. Так и сидели, пока баня не натопилась.
Сергей повесил Ромкин паспорт сушиться на верёвку, как носки, предварительно списав адрес прописки.
Когда после бани и выпитого через силу лекарства в виде самогона с перцем Роман заснул, Сергей, выйдя на улицу, попытался дозвониться до своего приятеля Володьки, у которого в Новокузнецке жили родственники. Но связь в деревне была ни к чёрту, дозвониться не получилось.
Вечером Серёга поехал забирать жену с работы. Уже в черте города ему удалось связаться с Владимиром. Обрисовав ситуацию, назвал адрес прописки парня. Владимир пообещал позвонить родственникам в Новокузнецк и попросить их съездить по этому адресу.
Маша ворчала всю дорогу:
– Тащишь в дом кого ни попадя. Обворуют когда-нибудь.
– А что у нас воровать-то? Денег нет, золота не нажили, чего ты боишься?
– Аппаратура дорогая, мало ли что.
– И как он эту аппаратуру до Новокузнецка потащит? И вообще, мальчишка вон на медика поступать приехал. А туда так просто хрен поступишь. Значит, родители обеспеченные, и на хрена ему наша аппаратура? Короче, Маш, не ковыряй мозг.
Выспавшийся Ромка сидел за столом в майке и трико Сергея. Любовь Ивановна потчевала его борщом и блинами. Парнишка смущённо ёрзал на стуле, не зная, куда себя деть. Но молодой организм требовал своё, и он с аппетитом умял тарелку борща и блины.
Выглядел он немного лучше, чем утром. Его уже не трясло, но он был весь красный, а глаза больные. Мать Сергея потрогала ему лоб.
– Да у тебя температура. Сейчас будем тебя малинкой с мёдом лечить...
Сергей, дождавшись, когда парень выйдет из-за стола, задал наконец не дающий покоя вопрос:
– Ну, рассказывай. Что случилось? Как тебя к нашей деревне занесло?
Роман был благодарен этим чужим ему людям, да и скрывать было нечего. Он приехал в Томск поступать в медицинский. Ему дали комнату в общежитии на время поступления. Студентов в общаге почти не было, все разъехались по домам. Остались только те, кто подтягивал хвосты, и приезжие абитуриенты.
В комнате Роман жил один. Ему было скучно, к соседям он идти стеснялся. Спать не хотел. От занятий и подготовки к экзаменам уже мутило и болела голова. Очень хотелось курить, но сигареты закончились. Промаявшись до двенадцати ночи, решил спуститься в киоск, который стоял метрах в пятидесяти от общежития. Сунул ноги в сланцы и, как был, в домашней одежде вышел на улицу. Паспорт он оставлять не стал, положил его в задний карман спортивных брюк. Телефон же и деньги были в руке.
Не успел отойти от подъезда, как возле него тормознула машина с тонированными стёклами. Он даже вскрикнуть не успел, как его в неё запихнули. В машине было четверо: шофёр, пассажир на переднем сиденье, и двое уселись по бокам Романа на заднем.
Телефон и деньги забрали сразу и, открыв окно, выкинули на дорогу. На вопрос Романа, куда его везут и что им надо, он тут же получил хороший удар под дых. За всю дорогу похитители не проронили ни слова. Роман понимал, что везут его, скорее всего, убивать. Наверное, в карты кто-то из них проигрался.
«Мать с ума сойдёт – не так давно отца похоронили. Мне нельзя умирать. И не найдёт ведь никто. Хоть бы сразу убили, не издевались» – такие мысли мелькали в Ромкиной голове.
Ехали минут сорок. Машина остановилась, и его, схватив за шиворот майки, стали вытаскивать наружу. Он сопротивлялся, как мог, но силы были неравны. Когда его, вытащив за шкирку, поволокли к болоту, вывернулся из футболки и побежал. Сланцы слетели сразу, но босиком бежать было даже удобней. Ну а потом ночь в болотной воде в камышах. Как вышел на дорогу, он не помнил.
Жутко было от рассказа Ромки. Может, он не первый на этих болотах побывал. Что с ним собирались делать, даже думать не хотелось. В общем, чудом пацан жив остался. И действительно поверишь, что есть какая-то сила, что помог ему покойный отец.
Машка и мать давно шмыгали носом. Любовь Ивановна гладила парнишку по голове, притянув его к себе как родного.
– Господи, натерпелся страху, горемычный. Надо родителям твоим весточку дать. Весь день, поди, на телефон звонили. Мать, наверное, с ума сходит.
И тут же спохватилась, что не родителям, а матери одной. Отца-то нет. Совсем сердце от жалости к Ромке зашлось.
– Отец молодой был? Что с ним-то стряслось? Отчего помер?
– В шахте завалило. Тридцать пять ему было, он уже три года, как погиб. Мама с дядь Серёжей живёт. Он хороший мужик, я к нему хорошо отношусь. Ну и он к нам с братом. Моему братишке десять лет.
Роман с охотой рассказывал о себе – эти простые люди были отзывчивы и участливы к нему. Как будто он всю жизнь знал эту семью, так ему было с ними уютно.
В одиннадцать вечера зазвонил наконец телефон. Номер был незнакомый. Сергей ответил на звонок. В трубке раздался встревоженный мужской голос:
– Алло, это Сергей?
– Да, я вас слушаю.
– Это из Новокузнецка звонят. Мы родители Романа. Что случилось? Что с Ромой? Ваш знакомый приезжал, но мы толком ничего не поняли.
– Всё уже в порядке, сейчас он спит. Правда, у него температура поднялась. Вы, если можете, лучше приезжайте.
Сергей вкратце рассказал Ромкину историю. Телефон отчима, по-видимому, был на громкой связи, было слышно, как плачет женщина.
– Говорите адрес, мы сейчас же выезжаем. Мы на машине, к утру, наверное, приедем. И спасибо вам огромное.
Сергей отключил трубку и зашёл в комнату, где спал Роман. Хотелось сказать ему, что родичи утром приедут. Было такое ощущение, что приезжают не совершенно чужие люди, а родня. Ромка спал, тяжело дыша. Серёга наклонился к нему и потрогал лоб. Потом пошёл в комнату матери.
– Мам, надо ему таблетки дать. Он весь горит.
– Я сейчас простынь в уксусе смочу, а ты его закутай. Ну и аспирину дай.
От прикосновения холодной ткани к горячему телу Романа опять начало трясти. Всю ночь Сергею пришлось менять парню простынь, никак не удавалось сбить жар. Тазик с разведённым в воде уксусом стоял тут же в комнате. Под утро температура наконец немного спала, и они, вымотавшиеся за ночь, вырубились на одном диване.

Утром приехали Ромина мама и отчим. Мать была маленькой, худенькой, похожей на девочку-пятиклассницу, а отчим здоровым мужчиной лет пятидесяти. Чувствовалось, что женщина за таким, как за каменной стеной. Ромка краснел и смущался от материных ласк.
– Мам, ну чего ты меня как маленького тискаешь.
– А ты для меня и есть маленький. – И обняла ещё крепче.
Любовь Ивановна первым делом усадила их за стол.
– Так, дорогие мои, все расспросы потом. Жив-здоров, простуда – тьфу, вылечим, так что сначала почаёвничайте с дороги.
Потом Ромка снова рассказывал всё, что с ним произошло. Мать плакала, не сдерживаясь, а у отчима желваки ходуном ходили. Было видно, что он переживает за пасынка, как за родного.
– Всё, никакого Томска, дома на кого-нибудь поступишь, успеешь ещё. – Мать решительно вытерла слёзы и уставилась на мужа, чтобы он её поддержал. Но отчим молчал и смотрел на Ромку. А Роман даже с дивана подскочил:
– Мам, ты чего? Не поеду я домой. Я что, зря всю зиму в медучилище на подготовительные ходил? Я врачом быть хочу, а не кем-то там.
– Анют, пусть парень поступает. А чтобы его не нашли эти говнюки, мы ему квартиру снимем, всё лучше, чем в общаге.
– Да ты пока её снимешь, экзамены кончатся. Да и на что ты ему её сейчас снимешь? Мы же не взяли денег с собой, вылетели из дома как ненормальные. И потом, он ведь простывший весь.
В разговор вступила Любовь Ивановна:
– В общем, я так думаю, мой сын теперь вроде как крёстный вашему. Кто знает, может, молодчики бы эти вернулись и нашли Ромку, если бы Серёжка его не забрал. Так что вы нам теперича вроде родни. Не чужие люди. Пусть Роман у нас, пока экзамены идти будут, останется. Серёжа каждое утро Машу на работу возит и Ромку будет до города подкидывать. Ну и подлечим его как раз. Возражения не принимаются. Вещи только Ромины из общежития заберите.
Мама Романа смотрела на Любовь Ивановну как на святую. Заикнулась было, что неудобно как-то, но тут уже сам Сергей и Маша наперебой стали уверять её, что они только рады будут. Что Ромка им хлопот не доставит, пусть погостит.
За вещами Ромы отчим съездил один. И заодно в городе снял с карты оставшиеся от получки деньги, которые отдал Любовь Ивановне. Та брать ни в какую не хотела и с обидой бросила:
– Мы что, нищие? Хлопца прокормить не сможем, что ли? У нас всё своё. Деревня же. И птица, и мясо – всё есть. Голодным не останется.
Но отчим выкрутился: объяснил, что деньги Ромке пригодятся. Мало ли что купить, или на проезд. Что он на хранение Любови Ивановне их отдает, чтобы та Ромке выдавала, если надо будет. Ещё сунул ей пакет с лекарствами от простуды. А она чуть «всю эту химию» в мусорку не запульнула.
С пустыми руками новым «родственникам» уехать не дали. В качестве гостинцев – ведро кедровых орешков и самогон, настоянный на них же. Оба Сергея распрощались, крепко пожав друг другу руки. А Анна и Любовь Ивановна – горячо друг друга обняв.
Роман жил у Захаровых уже почти неделю. От простуды не осталось и следа. Сергей каждый день топил баню и натирал Ромку мёдом с солью. Сначала Роман жутко стеснялся этих прикосновений Сергея к своей спине и груди, но потом становилось больно от такого массажа, и было уже не до стеснения. Кожа горела огнём, казалось, позвоночник выскочит наружу. Шлепки по телу становились невыносимыми, непонятно откуда бравшаяся грязь летела ошмётками. А Серёга делал эту процедуру с удовольствием, приговаривая:
– Во гадости сколько летит. Сейчас ты у меня как новенький будешь.

Была суббота. Маша и Любовь Ивановна уехали на выходные в город к Серёгиному старшему брату.
К Сергею пришёл сосед, и они устроили застолье, выпив почти литр самогоночки. Ромке тоже налили пару стопок, хоть он и отнекивался. Но после слов соседа «Ты что как целка ломаешься?» выпил. И конечно же, опьянел с непривычки. Как только сосед ушёл домой, пьяный Серёга потащил такого же пьяного Ромку в остывшую уже баню. Когда он намазал Ромкину спину мёдом и стал не шлёпать, как обычно это делал, а нежно растирать мёд по спине, Ромка неожиданно почувствовал возбуждение. С этими экзаменами и подготовкой к ним он уже не помнил, когда занимался сексом. Он понимал, что нужно остановить Сергея, встать и уйти, но пьяный ум медленно переваривал эту информацию, а пьяное тело наслаждалось неожиданной лаской.
Лёжа на животе и повернувшись лицом к стене, Ромка Сергея не видел, но слышал, как у того участилось дыхание. Руки гладили уже настойчивее. Расслабившись и поддавшись этим прикосновениям, парень слишком поздно понял, что гладил Сергей уже не спину, а ягодицы и ноги. Рука мужчины нырнула под бёдра к паху, и Роман совсем потерял контроль. Серёга лёг на него сверху, прижавшись всем телом, его каменный член упирался в ложбинку между ягодиц, рукой он ласкал член Романа. Он не стал проникать в Ромку, а просто тёрся своей плотью о его тело, вжимаясь в него и покусывая кожу спины, слизывая с неё солёный мёд.
Потом, не глядя друг на друга, они смыли с себя следы греха. После бани Сергей взял бутылку самогона и ушёл к соседу, а Ромка, уткнувшись носом в подушку, думал, как он объяснит Любови Ивановне, что ему нужно съехать от них. И как он теперь будет смотреть им всем в глаза.
Роман не заметил, как уснул. Проснулся от того, что кто-то пытался стянуть с него одеяло. Пьяный Сергей навалился на него всей массой. Роман к этому времени уже проспался и протрезвел. Все попытки сбросить с себя Серёгу ни к чему не привели. Деревенский парень был в несколько раз сильнее хрупкого Ромки. Серый присосался к губам парнишки, шаря по его телу руками. И у Романа снесло крышу: он стал отвечать на эти пьяные ласки. Дальше всё происходило как во сне. Грубые, но горячие прикосновения, укусы и засосы. Рваное дыхание и неразборчивый шёпот у уха. Внезапная боль отрезвила на короткое время, но следом вновь пришло безумие. Роман уже ничего не соображал, он просто отдавался этому сумасшедшему сексу.

Утром пришло похмелье и ужас от содеянного. Сергей не представлял, как будет смотреть Роману в глаза. Первым желанием было убежать из дома, пока парнишка не проснулся. Но, взглянув на расслабленного, спящего парня, он понял, что не раскаивается, а, напротив, хочет ещё.
К приехавшим вечером из города хозяйкам Роман не вышел. Серёга сказал, что он спит.
Сам же он льнул к жене – обнимал её, словно они не виделись долгое время и он страстно соскучился. Маша была приятно удивлена такой пылкостью и отвечала на мужнины ласки.
Ночью Серёга кое-как уговорил супругу попробовать анальный секс. Но как только он проник в заветную дырочку, она заорала в подушку и начала сбрасывать его с себя. Это было почти изнасилование. Маша потом долго плакала и сказала, что ненавидит его. Чтобы он больше к ней не прикасался.

В понедельник все трое ехали в город, молча. Ромка, несмотря на жару, был одет в водолазку. Маша всю дорогу сверлила мужа ненавидящим взглядом. А Серёга тщетно старался выглядеть спокойным и боялся встретиться взглядом с Романом.


Глава 2

Серёга чувствовал себя отвратительно. Мысли о том, что он трахнул парня и ему это понравилось, грызли и не оставляли его в покое. А когда Ромка чуть ли не бегом припустил к институту, поймал себя на том, что провожает взглядом его худенькую фигурку с чувством щемящей вины и... желания. Нужно было признаться самому себе, что Ромка нравился ему, нравился как-то по-особому. Ему не хотелось унизить его и думать о нём как о пидоре. И потом, ведь это он соблазнил пацана, наверняка у того никого до него не было.
А себя Серёга пидором не считал. Пидоры – это те, кто снизу, а кто сверху – это «трахаем всё, что шевелится». В армии у них был один чмырь, его пользовало почти полроты. Сначала просто давали в рот, а потом и трахать стали, кто небрезгливый. Серый брезгливым не был. И ни у одного трахающего этого чмыря не возникло мысли, что они – педики.

А Ромка, отсидев на подготовительной по химии, вышел из института, не зная, куда податься. До автобуса в деревню оставался примерно час. Но ехать туда ему не хотелось. Сергей был
У голой брюнетки небритая киска
Порно видео Юрий Фирсов Скачать и смотреть онлайн порно Mr Anderson
Длинноволосая телка сосет член желанного любовника