Муж и жена снимаются в любительском порно с ещё одним партнёром с часами на запястье
⚡ ПОДРОБНЕЕ ЖМИТЕ ЗДЕСЬ 👈🏻👈🏻👈🏻
Муж и жена снимаются в любительском порно с ещё одним партнёром с часами на запястье
Доступ к информационному ресурсу ограничен на основании Федерального закона от 27 июля 2006 г. № 149-ФЗ «Об информации, информационных технологиях и о защите информации».
Доступ к информационному ресурсу ограничен на основании Федерального закона от 27 июля 2006 г. № 149-ФЗ «Об информации, информационных технологиях и о защите информации».
Доступ к информационному ресурсу ограничен на основании Федерального закона от 27 июля 2006 г. № 149-ФЗ «Об информации, информационных технологиях и о защите информации».
ВНИМАНИЕ!!!! ПРОИЗВЕДЕНИЕ РАЗМЕЩЕНО ТОЛЬКО ДЛЯ ЛИЧНОГО ОЗНАКОМЛЕНИЯ!!! ЛЮБОЕ КОММЕРЧЕСКОЕ ВОСПРОИЗВЕДЕНИЕ ПРЕСЛЕДУЕТСЯ ПО ЗАКОНУ!!!!
«Победы сразу же входят в светлый рок-пантеон.
Пять звёзд». «Q»
Чарлз Р. Кросс
Чарлз Кросс был редактором «Rocket», ведущего музыкального журнала северо-западной Америки, с 1986 по 2000 годы. В настоящее время он - внештатный автор и журналист, пишущий для разнообразных изданий от «Times» до «Rolling Stone», от «Playboy» до «Guitar World». Его новая книга, «Комната, Полная Зеркал: Биография Джими Хендрикса», была выпущена издательством «Sceptre» в 2005 году. Он живёт в Сиэтле со своей семьёй.
ТЯЖЕЛЕЕ НЕБЕС
Биография Курта Кобэйна
(перевод Ольги Фёдоровой)
Моей семье, Кристине
и Эшлэнду
ПРИМЕЧАНИЕ АВТОРА 2
Пролог ТЯЖЕЛЕЕ НЕБЕС 3
1 СПЕРВА ВОПЯ ВО ВСЁ ГОРЛО 6
2 НЕНАВИЖУ МАМУ, НЕНАВИЖУ ПАПУ 14
3 ЗАНУДА МЕСЯЦА 24
4 МАЛЬЧИК С СОСИСКОЙ «PRAIRIE BELT» 32
5 ВОЛЯ ИНСТИНКТА 45
6 НЕДОСТАТОЧНО ЕГО ЛЮБИЛ 59
7 СУПИ СЭЙЛЗ В МОЕЙ ШИРИНКЕ 65
8. СНОВА В ШКОЛЕ 70
9 СЛИШКОМ МНОГО ЛЮДЕЙ 82
10. РОК-Н-РОЛЛ ЗАПРЕТЯТ 98
11. КОНФЕТЫ, ЩЕНКИ, ЛЮБОВЬ 111
12. ТАК ТЕБЯ ЛЮБЛЮ 120
13. БИБЛИОТЕКА РИЧАРДА НИКСОНА 132
14. СЖИГАТЬ АМЕРИКАНСКИЕ ФЛАГИ 142
15. КАЖДЫЙ РАЗ, КОГДА Я ПРОГЛАТЫВАЛ 152
/6. ЧИСТИ ЗУБЫ 163
17 МАЛЕНЬКОЕ ЧУДОВИЩЕ ВНУТРИ 174
18. РОЗОВАЯ ВОДА, ЗАПАХ ПОДГУЗНИКОВ 187
19 ТОТ ЛЕГЕНДАРНЫЙ РАЗВОД 199
20. ГРОБ В ФОРМЕ СЕРДЦА 210
21 ПОВОД УЛЫБНУТЬСЯ 221
22 БОЛЕЗНЬ КОБЭЙНА 232
23 КАК ГАМЛЕТ 244
24 ВОЛОСЫ АНГЕЛА 256
Эпилог ЗАГРОБНЫЙ МИР ЛЕОНАРДА КОЭНА 268
ПРИМЕЧАНИЯ ОБ ИСТОЧНИКАХ 275
БЛАГОДАРНОСТИ 285
ПРИМЕЧАНИЕ АВТОРА
Менее чем в миле от моего дома находится здание, которое может заставить кладбищенский холод бежать по моей спине с такой же легкостью, как какой-нибудь фильм Альфреда Хичкока. Это серое одноэтажное сооружение окружено высоким забором из цепей, необычная защита в районе закусочных и квартир, относящегося к среднему классу. За этой оградой три компании: парикмахерская, офис «State Farm Insurance» и «Стэн Бэйкер, Стрелковый Спорт». Именно в этой третьей компании 30 марта 1994 года Курт Кобэйн с другом купили винтовку «Ремингтон». Владелец впоследствии рассказал в интервью какой-то газете, что он удивлялся, зачем кому-то покупать такое ружьё, когда не было «охотничьего сезона».
Каждый раз, когда я проезжаю мимо магазина Стэна Бэйкера, я чувствую, будто я был свидетелем ужасного несчастного случая на обочине, и в некотором смысле со мной. События, последовавшие за приобретением Курта в оружейном магазине, оставили мне и глубокое волнение, и желание навести справки, которые, как я знаю по самой их природе, непостижимы. Это вопросы относительно духовности, роли безумия гениального актёра, разрушительных действий злоупотребления наркотиками на душу и желания понять пропасть между внутренним и внешним миром человека. Эти вопросы слишком реальны для любой семьи, которую затронула наркомания, депрессия или самоубийство. Для семей, погружённых в такую темноту - включая и мою - эта потребность задавать вопросы, на которые нельзя ответить – что-то вроде своей собственной охоты.
Эти тайны питали эту книгу, но в некоторой степени они возникли за несколько лет до этого во времена моей юности в маленьком вашингтонском городке, где ежемесячные посылки с «Columbia Record» и «Tape Club» предлагали мне рок-н-ролльное спасение от обстоятельств. Отчасти вдохновлённый теми присылаемыми по почте альбомами, я оставил тот сельский пейзаж, чтобы стать автором и редактором журнала в Сиэтле. В этом штате и несколько лет спустя, Курт Кобэйн обнаружил подобную трансцендентность через тот же самый клуб звукозаписей и превратил тот интерес в карьеру музыканта. Наши пути пересеклись в 1989 году, когда мой журнал сделал первую статью о «Нирване» с фото на обложке.
«Нирвану» было легко полюбить, потому что независимо от того, как велика их известность и слава, они всегда казались неудачниками, и то же самое можно было сказать о Курте. Он начал свою жизнь в искусстве в передвижном трейлере, копируя иллюстрации Нормана Рокуэлла и продолжая развивать дар рассказчика, который придаст его музыке особую красоту. Будучи рок-звездой, он всегда казался неудачником, но меня воодушевляло то, как он сочетал подростковый юмор со старческой сварливостью. Видя его в Сиэтле – невозможно не заметить его смешную кепку с откидными створками на ушах - он был личностью в индустрии, где было немного истинных личностей.
Много раз при написании этой книги тот юмор казался единственным маяком света в сизифовом труде. «Тяжелее Небес» охватывала четыре года исследований, 400 интервью, многочисленные картотеки документов, сотни музыкальных звукозаписей, множество бессонных ночей и многие мили езды между Сиэтлом и Абердином. Это исследование заносило меня в такие места - и эмоциональные, и физические – куда, как я думал, я никогда не пойду. Были моменты большого восторга, как тогда, когда я впервые услышал неизданную «You Know You’re Right», песню, которую я отношу к категории лучших песен Курта. Однако, несмотря на все радостные открытия, были времена почти невыносимой печали, как тогда, когда я держал в руке предсмертную записку Курта, заметив, что она хранилась в шкатулке в форме сердца рядом с локоном его белокурых волос на память.
Моя цель в книге «Тяжелее Небес» состояла в том, чтобы воздать дань Курту Кобэйну, беспристрастно рассказав историю его жизни – этих волос и этой записки. Такой подход был возможен только благодаря великодушной помощи самых близких друзей Курта, его семьи и его товарищей по группе. Почти все, у кого я жаждал взять интервью, в конце концов, поделились своими воспоминаниями – за единственным исключением нескольких лиц, планирующих написать свои собственные истории, и я желаю им успеха в этой работе. Жизнь Курта была сложной головоломкой, ещё более запутанной, потому что он скрывал столько деталей, и такое дробление было и конечным результатом наркомании, и благодатной почвой для этого. Порой я представлял себе, что я изучаю шпиона, искусного двойного агента, который овладел искусством убеждения в том, что ни один человек не знает всех деталей его жизни.
Одна моя подруга, сама излечившаяся наркоманка, однажды рассказала о том, что она называла «негласным» правилом таких семей, как у неё. «Мы росли в семье, - сказала она, - где нам говорили: «не задавайте вопросов, не говорите и не рассказывайте». Это был код секретности, и из-за этих секретов и лжи мной владел сильный стыд». Эта книга - для всех тех, у кого есть смелость, чтобы говорить правду, задавать наболевшие вопросы и избавиться от теней прошлого.
- Чарлз Р. Кросс
Сиэтл, Вашингтон,
апрель 2001 года
Пролог ТЯЖЕЛЕЕ НЕБЕС
Нью-Йорк, Нью-Йорк
12 января 1992 года
Тяжелее Небес
- Лозунг, используемый британскими концертными
промоутерами для описания тура «Нирваны» 1989 года
с группой «Tad». Это обобщало и «тяжёлый» саунд
«Нирваны», и вес 300-фунтового Тэда Дойла.
В первый раз он увидел небеса спустя ровно шесть часов и пятьдесят семь минут с того самого момента, когда в него влюбилось целое поколение. Это была, видимо, его первая смерть, и лишь самая ранняя из последовавшего множества маленьких смертей. Для поколения, которое было от него без ума, это была страстная, сильная и объединяющая преданность - такая любовь, которая, как ты знаешь ещё в самом начале, предопределена разбить тебе сердце и закончиться, как греческая трагедия.
Было 12 января 1992 года, ясное, но прохладное воскресное утро. Температура в Нью-Йорке в итоге повысилась до 44 градусов, но в 7 утра, в маленьком номере гостиницы «Омни» было почти морозно. Окно оставили открытым, чтобы проветрить из-за смрада сигарет, и манхэттенское утро похитило всё тепло. Сам номер выглядел так, словно его поглотила буря: на полу, с хаотичностью слепого на распродаже подержанных вещей, были разбросаны груды платьев, рубашек и обуви. Возле двустворчатых дверей номера стояло полдюжины подносов с остатками еды, подаваемой в номер, за несколько дней. Поверх подноса были разбросаны наполовину съеденные булочки и протухшие ломтики сыра, и над увядшим салатом летало несколько мух-дрозофил. Это состояние номера четырёхзвёздочной гостиницы было нетипичным - это было последствием того, что кто-то предупреждал обслуживающий персонал, чтобы те держались подальше от номера. Надпись на табличке: «Не беспокоить» была изменена на: «НИКОГДА Не Беспокоить! Мы Трахаемся!».
Этим утром никаких половых контактов не было. В огромной кровати спала 26-летняя Кортни Лав. На ней была старинная викторианская комбинация, и её длинные белокурые волосы разметались по простыне, как локоны героини волшебной сказки. Рядом с ней на постели был глубокий след, где недавно лежал какой-то человек. Как в начальной сцене из «чёрного кино», в номере был труп.
«Я проснулась в 7 утра, а его не было в постели, - вспоминала Лав. – Мне никогда не было так страшно».
Исчезнувшим из постели был 24-летний Курт Кобэйн. Менее семи часов назад у Курта и его группы «Нирвана» было музыкальное выступление на «Saturday Night Live». «Их выступление в этой программе оказалось переломным моментом в истории рок-н-ролла: впервые грандж-группу вживую показывали по национальному телевидению. Именно в тот же самый уикэнд дебютный альбом «Нирваны» на ведущей студии звукозаписи, «Nevermind», выбил Майкла Джэксона с первого места в чартах «Billboard», став самым продаваемым альбомом в стране. Хотя это был не совсем мгновенный успех - группа была вместе четыре года - способ, которым «Нирвана» захватила музыкальную индустрию врасплох, был беспрецедентным. Практически неизвестная год назад, «Нирвана» стремительно ворвалась в чарты со своей «Smells Like Teen Spirit», которая стала самой узнаваемой песней 1991 года, её вступительный гитарный рифф возвещал об истинном начале рока девяностых.
И рок-звезды, подобной Курту Кобэйну, никогда не было. Он был больше антизвездой, чем знаменитостью, отказавшись ехать на лимузине на «Эн-Би-Си» и привнося чувствительность магазина поношенных вещей во всё, что он делал. На «Saturday Night Live» он был в той же самой одежде, что и в предыдущие два дня: полукеды «Converse», джинсы с большими дырами на коленках, футболка, рекламирующая неизвестную группу, и свитер-кардиган в стиле Мистера Роджерса. Он неделю не мыл голову, но покрасился земляничным «Кулэйдом»*, из-за которого его белокурые локоны стали выглядеть так, словно они были покрыты запёкшейся кровью. Никогда раньше в истории прямых телетрансляций не было исполнителя, уделявшего так мало внимания своему внешнему виду или гигиене, или так казалось.
Курт был сложным, противоречивым мизантропом, и то, что порой казалось случайным оборотом, демонстрировало намёки точной гармонии. Он открыто признавался во многих интервью, что терпеть не может то, каким его показывает «MTV», однако он неоднократно звонил своим менеджерам, чтобы пожаловаться, что этот канал отнюдь недостаточно крутит его видео. Он одержимо - и с маниакальной настойчивостью - планировал каждое музыкальное или карьерное направление, полностью прописывая идеи в своих дневниках за несколько лет до того, как он их осуществлял, однако когда ему воздавали те почести, к которым он стремился, он вёл себя так, будто это было неудобство, из-за которого надо вставать с постели. Он был человеком с впечатляющей энергией, однако в равной степени управляемым сильной ненавистью к самому себе. Даже те, кто знал его лучше всех, чувствовали, что они вообще его не знают – об этом свидетельствуют события того воскресного утра.
После окончания «Saturday Night Live», не приняв участия в вечеринке исполнителей, объяснив, что это «не его стиль», Курт дал двухчасовое интервью одному радиожурналисту, которое закончилось в четыре часа утра. Его рабочий день, наконец, закончился, и по всем меркам он был исключительно удачным: он был ведущим исполнителем на «Saturday Night Live», узнал, что его альбом – хит номер 1, и «Жуткий» Эл Янкович попросил разрешение сделать пародию на «Teen Spirit». Эти события, вместе взятые, несомненно, ознаменовали апогей его короткой карьеры, такое признание, о котором большинство исполнителей только мечтают, и о чём сам Курт грезил, когда был подростком.
Когда Курт рос в маленьком городке на юго-западе штата Вашингтон, он никогда не пропускал «Saturday Night Live» и хвастался своим друзьям в неполной средней школе, что когда-нибудь он будет звездой. Десятилетие спустя он был самой знаменитой личностью в музыке. Всего лишь после своего второго альбома его провозгласили величайшим автором песен своего поколения; всего за два года до этого его не приняли на работу по чистке собачьих конур.
Но в те предутренние часы Курт не чувствовал ни подтверждения, ни побуждения для празднования; даже наоборот, это внимание усилило его обычное недомогание. Он чувствовал себя физически больным, страдая от того, что он описывал как «периодическая жгучая ужасная боль» в желудке, усугублённая стрессом. Слава и успех, казалось, только заставляли его чувствовать себя хуже. Курт и его невеста, Кортни Лав, были самой обсуждаемой парой в рок-н-ролле, хотя некоторые из этих разговоров были о злоупотреблении наркотиками. Курт всегда полагал, что признание его таланта снимет многие эмоциональные боли, которыми была отмечены его юные годы; то, что он стал успешным, доказало глупость этого и увеличило стыд, который он чувствовал оттого, что его резко растущая популярность совпала с обостряющейся наркоманией.
В своём гостиничном номере в эти предрассветные часы Курт взял маленький полиэтиленовый мешочек с китайским белым героином, заправил его в шприц и сделал укол себе в руку. Это само по себе не было необычно, так как Курт регулярно принимал героин в течение нескольких месяцев, когда Лав присоединилась к нему за те два месяца, когда они стали парой. Но именно в эту ночь, когда Кортни спала, Курт опрометчиво - или преднамеренно – принял гораздо больше героина, чем было допустимо. Передозировка придала его коже оттенок морской волны, остановила его дыхание и сделала его мускулы такими же неэластичными, как коаксиальный кабель. Он соскользнул с кровати и упал лицом вниз на кучу одежды, напоминая труп, случайно брошенный серийным убийцей.
«Не то чтобы у него была передозировка, - вспоминала Лав. – Дело в том, что он был МЁРТВ. Если я не проснулась в семь... я не знаю, возможно, я это почувствовала. Это было так хреново. Это было больно и истерично». Лав отчаянно предприняла попытку реанимировать его, которая в итоге стала для неё обычной: она облила своего жениха холодной водой и ударила его кулаком в солнечное сплетение, чтобы заставить работать его лёгкие. Когда её первые действия не помогли, она снова совершила этот цикл, как решительный спасатель, оказывающий помощь пострадавшему от сердечного приступа. Наконец, после нескольких минут усилий, Кортни услышала, что он задыхается, что означало, что Курт снова дышит. Она продолжала приводить его в чувства, брызгая водой ему в лицо и массируя его лёгкие. Не прошло и нескольких минут, как он сидел, разговаривал, и хотя он по-прежнему был весьма невменяемым, спокойно ухмылялся, почти как будто он гордился своим подвигом. Это была его первая почти смертельная передозировка. Она случилась в тот самый день, когда он стал звездой.
В течение одного-единственного дня Курт родился на глазах публики, умер в уединении своей собственной тьмы и был воскрешён силой любви. Это был экстраординарный трюк, невероятный и почти невозможный, но тот же самое можно было сказать очень о многом в его нестандартной жизни, начиная с того, откуда он был родом.
1 СПЕРВА ВОПЯ ВО ВСЁ ГОРЛО
Абердин, штат Вашингтон
февраль 1967 - декабрь 1973 года
Он заведомо добивается того, что хочет, сперва вопя во всё горло, потом плача, если первый приём не срабатывает.
- отрывок из доклада тёти о восемнадцатимесячном Курте Кобэйне.
Курт Дональд Кобэйн родился двадцатого февраля 1967 года, в больнице на холме с видом на Абердин, штат Вашингтон. Его родители жили в соседнем Хокуиэме, но было уместно, что Абердин указан в качестве места рождения Курта - он проведёт три четверти своей жизни в пределах десяти миль от больницы и будет навеки тесно связан с этим пейзажем.
Тот, кто выглядывал в тот дождливый понедельник из Муниципальной Больницы Грэйс-Харбор, видел землю суровой красоты, где леса, горы, реки и могущественный океан пересекались в величественной перспективе. Покрытые деревьями холмы окружали это пересечение трёх рек, которые впадали в близлежащий Тихий океан. В центре всего этого был Абердин, самый большой город в округе Грэйс-Харбор, с населением 19 000 человек. Сразу же к западу был город поменьше, Хокуиэм, где в крошечном одноэтажном домике жили родители Курта, Дон и Венди. А южнее за рекой Чехэйлис находился Космополис, откуда родом была семья его матери, Фрэйденберги. В тот день, когда не шёл дождь – что было редкостью в регионе, где выпадало более 80 дюймов осадков в год, в девяти милях можно было увидеть Монтесано, где вырос дедушка Курта Лиланд Кобэйн. Это был довольно маленький мир, со столь маленькими степенями разобщения, что Курт, в конце концов, станет самым известным продуктом Абердина.
Этот вид из трёхэтажной больницы доминировал в шестом самом оживлённом рабочем порту на Западном Побережье. В Чехэйлисе плавало столько кусков древесины, что можно было представить, чтобы использовать их для перехода через двухмильное устье. Восточнее был центр Абердина, где торговцы жаловались, что постоянный грохот лесовозов отпугивает покупателей. Это был рабочий город, и эта работа почти полностью зависела от превращения дугласовых пихт с окрестных холмов в коммерцию. Абердин был домом 37 различных лесопильных, целлюлозных, гонторезных заводов или лесопилок - их дымовые трубы затмевали самое высокое здание города, которое было всего лишь семиэтажным. Вниз по холму от больницы находилась гигантская дымовая труба Завода Ренье, самая большая вышка из всех, которая простиралась на 150 футов в небеса и извергала бесконечное восхитительное облако потока древесной целлюлозы.
Однако поскольку Абердин бурлил, в то время, когда родился Курт, его экономика медленно сокращалась. Этот округ было одним из немногих в штате, где уменьшалась численность населения, поскольку безработный пытал счастья где-нибудь в другом месте. Деревообрабатывающая промышленность начала испытывать последствия оффшорной конкуренции и чрезмерной лесозаготовки. Пейзаж уже демонстрировал явные признаки такого злоупотребления: просеки лесов со сплошной рубкой на окраине города, теперь просто напоминание о ранних поселенцах, которые «пытались всё это вырезать», согласно названию местной исторической книги. Безработица требовала более мрачную социальную цену на сообщество в форме увеличивающегося алкоголизма, домашнего насилия и самоубийств. В 1967 году существовало 27 таверн, и в самом центре города было много заброшенных зданий, некот
Симпатичная Брюнетка В Черных Чулках Берет В Рот Толстый Хуй Своего Мужа А Затем Трахается С Ним Раком На Диване
Фут фетишист нюхает трусы
Студентка с круглой попой и красивыми сиськами шалит на любительскую вебкамеру