Может ли вагина быть «рабочим инструментом»?
Опубликовано на канале "Гербера"
Речь клинической психотерапевтки Ингеборг Краус на мероприятии «“Секс-работа” – разрушенный миф», Берлин, 3 декабря 2017 года.
В проблемной области проституции я наблюдаю кризис демократии Германии, который уже давно стал очевиден всему миру. Международные конвенции игнорируются. Письмо 2015 года из Нью-Йорка к Ангеле Меркель, подписанное 200 организациями, осталось без ответа. Петиции не принимаются. И таких примеров того, что эта проблема полностью игнорируется, все больше.
К чему это нас привело? Мы стали «борделем Европы», а правительство Германии «самым крупным сутенером». Я хотела бы использовать оставшиеся минуты, чтобы представить пункты, которые следует обсудить политикам Германии, вместо того, чтобы бесконечно пытаться разделить принудительную и «добровольную» проституцию.
Что такое вагина?
Легализация проституции и попытки превратить ее в «такую же профессию, как и любая другая» подразумевают следующее: вагина сводится к орудию труда. Вагина превращается в предмет, инструмент, который может подвергаться пенетрации 20-30 мужчинами в день. Разве это возможно? Может ли вагина быть сведена к трубе пылесоса? Анатомически и психологически это невозможно. Вагину, я имею сейчас в виду женские половые органы в целом, нельзя отделить от тела женщины. Напротив, вагина – это чрезвычайно чувствительный орган, связанный с нашим мозгом и всем нашим телом. Это наиболее интимная часть женщины.
«Добровольное» решение пойти в проституцию требует определенных условий. Все проституированные женщины, которые обращаются ко мне за психологической помощью, в детстве не имели необходимой защиты и заботы, и в результате не могли защитить себя. Эти женщины в очень раннем возрасте научились «отключать себя». Сейчас мы располагаем огромным количеством исследований, которые демонстрируют эту связь между опытом насилия в детстве и проституцией.
Государство обязано защищать своих гражданок. Если дети не получают должной защиты в семье, государство не должно становиться соучастником этих травм. Если государство терпимо относится к унижению женщин до положения предметов, если государство дозволяет сексуальную эксплуатацию, в которой подчинение женщин преподносится как форма «эротики», то такое государство целиком и полностью мизогинно и его структуры выполняют роль насильников.
Психологический ущерб в проституции
Всемирная организация здравоохранения попросила меня выступить с докладом о психологическом здоровье проституированных женщин в Германии на Всемирном конгрессе по женскому психическому здоровье в Дублине. Что я могу сказать? Что психическое здоровье женщин сводится к куску мяса? Эти женщины полностью уничтожены. Одна моя коллега, которая работает в программе, помогающей женщинам выйти из проституции, говорила мне, что лишь немногим из них это удается. Они остаются в проституции пока не оказываются полностью сломлены физически. А это лишь вопрос времени.
Интересно почему. Они остаются, потому что их воля полностью сломлена. Они больше не живут как люди, у которых есть своя личность и будущее. Эти женщины не видят для себя будущего, не мечтают, у них нет идентичности вне проституции. Их свели к этому конструкту – «проститутке», и они не могут из него вырваться. Их заперли в их травме и стыде.
Молодые женщины, которые приезжают в Германию, попадают в невыносимые условия, подвергаются разрушительным травмам. Многие просят психотропные препараты и нелегальные наркотики после первого же опыта. Они говорят, что в этом «бизнесе» невозможно иначе.
Яна Коч-Кравак, социальная работница, которая работает с проституированными женщинами на улице в Вуппертале, рабочем городе. Женщины, которые оказываются там, больше не в силах держаться, их считают, как это называют, «второсортным товаром». Она работает с женщинами, которые полностью перестали обращать внимание на свой внешний вид, которые полностью потеряли связь с собой. Они реагируют на все со страхом или апатией. Совершенно очевидно, что они хотят что угодно, только не секс. Но рядом с ними покупатели секса, которым на это плевать. Они смеются и отлично проводят время.
Как это возможно? Я задаю тот же вопрос Каролине Эмке в ее книге «Против ненависти». Как это в принципе возможно, настолько игнорировать страдания других людей и думать только о собственных потребностях.
Это возможно, потому что мужчины думают, что у них есть право на секс и право использовать для этого женщин. Они помещают женщину в искусственный, социально сконструированный образ «ненасытной сексуальной самки». Другие ее потребности полностью отрицаются. Ее дегуманизируют, она для них только тело без души. Это позволяет покупателю секса делать любые подлости, блокировать способность к эмпатии и смотреть на нее с полным равнодушием.
Общество и политики всеми правдами и неправдами снимают с себя ответственность. Для этого используются механизмы подавления эмоций и различные психологические уловки. Насилие игнорируется, происходит отключение от реальности.
Легализация и нормализация проституции — это полная капитуляция перед насилием над женщинами. Так женщинам сигнализируют, что они обязаны быть сексуально доступными для мужчин. Это цементирует дискриминационное и иерархичное отношение мужчин к женщинам.
Что это говорит обществу в целом?
Это говорит мужчинам, что им необходим секс, необходима регулярная «разрядка» своих позывов, иначе они выйдут из-под контроля и станут педофилами. По этой логике мужчины не могут себя сдерживать: это скрытое послание, которое распространяет система проституции. Если бы это было правдой, то нам немедленно нужно было бы переписать конституцию. Потому что если это правда, то мужчины и женщины не могут быть равными. Без базовой способности регулировать собственные эмоции и переносить фрустрацию никакая цивилизация невозможна.
Нельзя считать, что мужскую сексуальность нельзя контролировать. Мужчинам приходится справляться с фрустрацией во многих областях жизни. Именно поэтому запрет на покупку секса имеет фундаментальное значение, хотя бы потому, что мы (все еще) верим в мужчин. Потому что если это не так, то мужчинам нельзя разрешать занимать политические должности, да и вообще выходить из дома без сопровождения. Такие мужчины были бы угрозой обществу.
Когда мы говорим о проституции, важно думать о том, в каком обществе мы хотим жить, а не сводить все разговоры к уменьшению вреда. Нам нужно новое поколение мужчин, которые не нуждаются в сексуальной эксплуатации и контроле над женщинами, чтобы поддержать свою самооценку.
Но на самых высших политических уровнях они все еще говорят о «хорошей» проституции, которую всего лишь нужно регулировать. Проституция представляется как частная сделка, в которую государство не должно вмешиваться.
Тем не менее, проблема проституции должна быть политизирована, потому что проституция кое-что утверждает об обществе в целом и влияет на нас всех. Проституция – это ночной фонарь, который освещает самые большие изъяны общества: гендерные роли, к которым мы приучаем детей, и которые основаны на глубоко укоренившемся сексизме.
Политизация проституции – это наше заявление о том, что мы не хотим жить в таком обществе. То, как мы допускаем эксплуатацию и насилие против женщин и скрываем его, очень многое говорит о нас: это делает нас бездушным и раздробленным обществом. С одной стороны, мы по-человечески относимся к людям, похожим на нас, с другой стороны, мы позволяем, чтобы тех, кого мы считаем другими, подвергали наихудшим формам жестокости.
Сплоченность общества не создается утверждениями вроде «каждый сам за себя» или «меня это не касается». Нет, сплоченность создается с помощью эмпатии. Когда я слушаю дискуссии о проституции в Германии, в нашем обществе и в политике, то я часто задаюсь вопросом, не потеряли ли мы способность к эмпатии полностью.
Как можно в течение 15 лет обсуждать, делать ли использование презервативов в проституции обязательным? Это бред! Очевидно, что никто не хочет, чтобы его дочь попала в проституцию. Почему же это нормально для других? Давайте, спросите министрессу по делам женщин Мануэлу Швезиг о том, хочет ли она, чтобы ее дочь оказалась в проституции. Сам такой вопрос будет оскорбительным. Значит, это нормально для одних женщин, но не для других? Но честно говоря, насколько наивными надо быть, чтобы действительно верить, что сотни 18-летних девушек из Румынии или Болгарии действительно захотели приехать в Германию и проституировать себя.
В чем основа нашего общества, если нас не беспокоят страдания других? По мнению Жака Дерриды, мы в состоянии войны с нашей собственной эмпатией.
Германия играет ведущую роль в Европе и несет большую ответственность. Мы не можем позволить нашим мужчинам сексуально эксплуатировать наиболее уязвимых женщин в Европе, а потом, когда они сломаются, просто выбрасывать их на свалку.
Мы не можем снова стать обществом, которое отворачивается от чужих страданий. Мы сталкиваемся с огромными трудностями, в том числе глобализацией и переходом секс-индустрии в электронный формат, что становится проверкой наших ценностей. Выберите аболиционизм. Аболиционизм – это не просто запрет на покупку секса. Это проявление наших убеждений и защита наших ценностей. Аболиционизм – это любовь!