Молодая модель Хони из Уэльса
⚡ 👉🏻👉🏻👉🏻 ИНФОРМАЦИЯ ДОСТУПНА ЗДЕСЬ ЖМИТЕ 👈🏻👈🏻👈🏻
Молодая модель Хони из Уэльса
Главная
Категории
Видео
Фото
Компиляции
Модели
Страны
Рассказы
Я уже кончаю, скорей заходи ко мне! ͟С͟м͟о͟т͟р͟е͟т͟ь͟!➡️
Эффективное решение деликатной проблемы?
Нужен ПОСТОЯННЫЙ ЕБАРЬ, готова стать спонсором
Введите два слова, показанных на изображении: *
Красивые голые азиатки - компиляция 34
Два парня долбят свою рыжую подружку в обе дырки сразу и кончили на пузо
Copyrights © 2008 - 2019 | sex18.photos | Эротика и порно |
На нашем сайте вы найдете множество любительского и профессионального порно фото. А также у нас можно посмотреть домашнее и просто красивое порно видео с любимыми моделями, которые присутствуют на сайте в большом ассортименте. Ежедневные обновления фото, видео и порно фильмов не дадут вам заскучать!!! Все материалы на сайте взяты из открытых источников, которые соотвественно находятся в гармонии с требованиями DMCA (ассоциацией правообладателей), RTA, ASACP (ассоциациями по борьбе с запрещенным адалт контентом).
В случае обнаружение неправомерного контента с точки зрения DMCA, RTA, ASACP, просьба незамедлительно связаться с администрацией
1. Поэты и менестрели
2. Древесный алфавит (Часть I)
3. Древесный алфавит (Часть II)
4. Число зверя
5. Тройственная Муза
6. Баснословные звери
7. Единственная тема поэзии
8. Война на небесах
9. Возвращение Богини
Постскриптум 1960 года
ПРЕДИСЛОВИЕ
Замечательный во всех своих разнородных проявлениях поэта, исследователя поэзии, восприимчивого и просвещенного гуманитария, романиста, рассказчика, мифолога, Роберт Грейвс - один из самых оригинальных писателей нашего века. Он родился в Лондоне в 1895 году. Среди его предков был немецкий историк Леопольд фон Ранке, чью всеохватывающую любознательность он, вероятно, унаследовал. Ребенком он получил в усадебном парке благословение Суинберна, получившего благословение Лэндора, получившего благословение доктора Сэмюэла Джонсона. В годы первой мировой войны Грейвс сражался в рядах знаменитого полка королевских уэльских стрелков. Данный период его биографии отражен в книге "Goodbye to All That" ("Прощание со всем этим"), вышедшей в 1929 году. Он одним из первых увидел в написанном Джерардом Мэнли Хопкинсом уникальную ценность, но не соблазнился ни его метрикой, ни аллитерационным стихом. Грейвс никогда не старался быть современным, заявляя, что поэт должен писать как отдельный поэт, а не как целая эпоха. Он наделял сакральными чертами каждого занятого искусством, которое было для него единым и вечным. Не верил в литературные школы и манифесты. В "Обыкновенном асфоделе" покусился на авторитет Вергилия, Суинберна, Киплинга, Элиота и - что уже гораздо понятней - Эзры Паунда. Его главная книга "Белая Богиня", претендующая на роль первой грамматики поэтического языка, на самом деле - великолепный миф, то ли отысканный Грейвсом, то ли Грейвсом придуманный. Белая Богиня его мифа - это Луна; по Грейвсу, западная поэзия представляет собой лишь разветвления и вариации этого сложного лунного мифа, ныне восстановленного им в целостности. Он хотел вернуть поэзию к ее магическим истокам.
Сейчас, когда я пишу это предисловие, Роберт Грейвс, окруженный любовью близких и почти свободный от своего как бы уже забытого смертью тела, угасает на Майорке в спокойном упоении жизнью, граничащем с восторгом.
Для всех эллинистов, включая Грималя, мифы, которыми они занимаются, - попросту музейные экспонаты либо забавные старые сказки. Грейвс исследует их в хронологии, ища за различием форм постепенное видоизменение живых истин, которые не стерло христианство. Это не словарь, это книга, охватывающая века и соединяющая в себе воображение и Природу.
Хорхе Луис Борхес
ПРЕДИСЛОВИЕ АВТОРА
Роберт Грейвс
Первое издание этой книги вышло в 1946 году, но с тех пор ни один специалист по древнеирландскому и древневаллийскому языкам не предложил мне помочь с аргументацией моих доводов, никто не указал на неизбежные в любом тексте ошибки и вообще никак не откликнулся на ее появление. Я разочарован, хотя и не слишком удивлен. Книга действительно весьма необычна; но ведь за составление исторической грамматики языка поэтического мифа еще никто не брался, поэтому, чтобы добросовестно выполнить эту задачу, мне пришлось иметь дело с "вопросами головоломными, но все же поддающимися разгадке", вроде тех, что приводит в "Гидриотафии" сэр Томас Браун - "...какую песню пели Сирены или под каким именем скрывался среди Женщин Ахилл?" Я нашел конкретные и недвусмысленные ответы на эти и многие другие вопросы вроде:
Кто раздвоил дьяволу копыто?
Когда в Британии появились пятьдесят Данаид со своими ситами?
Какую тайну заключал в себе Гордиев узел?
Почему Яхве сначала сотворил деревья и траву, а потом уже Солнце, Луну и звезды?
Где будет обретена Мудрость?
Должен, однако, честно предупредить читателя: книга эта все же не только весьма необычна, но и весьма непроста, и за нее не стоит браться тем, чей ум отличается смятенностью, пресыщенностью или строго научным строем. Я старался ничего не упустить в своих многотрудных доказательствах, возможно, лишь потому, что читатели моих последних исторических романов с некоторой долей сомнения восприняли неортодоксальные выводы, не всегда подкрепленные авторитетными цитатами. Вероятно, теперь они с удовлетворением обнаружат, что загадочная формула Быка-теленка и два Древесных алфавита, которые появляются у меня в "Царе Иисусе", - не "досужая игра" воображения, но логические выводы из достойных уважения свидетельств древности.
Я исхожу из того, что язык поэтического мифа, с давних пор бытовавший в Средиземноморье и на севере Европы, был языком магическим, связанным с распространенными религиозными ритуалами в честь Лунной Богини, или Музы, - часть которых восходит к каменному веку, - и что по сей день он остается языком истинной поэзии - "истинной" в ностальгическом на сегодняшний день представлении о ней как о "не нуждающемся в совершенствовании оригинале, а не искусственном заменителе". Язык этот подвергся искажению в конце минойского периода, когда вторгшиеся из Центральной Азии племена стали заменять Матриархальные институты на патриархальные, а также переиначивать и фальсифицировать мифы, чтобы оправдать перемены в обществе. Потом появились ранние греческие философы, которые крайне отрицательно относились к магической поэзии усматривая в ней угрозу новому предмету своего поклонения - логике. Под их влиянием в честь их покровителя Аполлона был разработан рациональный поэтический язык (сейчас его называют классическим) и навязан миру как последнее слово духовного озарения. С тех пор эта точка зрения преобладает в европейских школах и университетах, где мифы изучают сегодня как причудливые пережитки младенческой поры человечества.
Одним из тех, кто безкомпромиссно отвергал раннюю греческую мифологию, был Сократ. Мифы то ли пугали его, то ли вызывали раздражение. Он предпочел отвернуться от них и приучить разум к научному мышлению - "изыскивать причину бытия всего сущего - сущего таким как оно есть, а не каким представляется, и отвергать всякое суждение, которому нельзя дать обоснование".
Вот типичный отрывок из "Федра" Платона:
ФЕДР. Скажи мне, Сократ, не здесь ли где-то, с Илисса, Борей, по преданию, похитил Орифию?
СОКРАТ. Да, по преданию.
ФЕДР. Не отсюда ли? Речка в этом месте такая славная, чистая, прозрачная, что здесь на берегу как раз и резвиться Девушкам.
СОКРАТ. Нет, то место ниже по реке на два-три стадия, где у нас переход к святилищу Агры: там есть и жертвенник Борею.
ФЕДР. Не обратил внимания. Но скажи ради Зевса, Сократ, ты веришь в истинность этого сказания?
СОКРАТ. Если бы я и не верил, подобно мудрецам, ничего в этом не было бы странного - я стал бы тогда мудрствовать и сказал бы, что порывом Борея сбросило Орифию, когда Она резвилась с Фармакеей на прибрежных скалах; о такой Ее кончине и сложилось предание, будто Она похищена Бореем. Или он похитил Ее с холма Арея? Ведь есть и такое предание - что Она была похищена там, а не здесь.
Впрочем, я-то, Федр, считаю, что подобные толкования хотя и привлекательны, но это дело человека особых способностей; трудов у него будет много, а удачи - не слишком, и не почему другому, а из-за того, что вслед за тем придется ему восстанавливать подлинный вид гиппокентавров, потом химер, и нахлынет на него целая орава всяческих горгон и пегасов и несметное скопище разных других нелепых чудовищ. Если кто, не веря в них, со своей доморощенной мудростью приступит к правдоподобному объяснению каждого вида, ему понадобится много досуга. У меня же для этого досуга нет вовсе.
А причина здесь, друг мой, вот в чем: я никак еще не могу, согласно дельфийской надписи, познать самого себя. И, по-моему, смешно, не зная пока этого, исследовать чужое. [1].
Дело в том, что во времена Сократа смысл большинства мифов, принадлежавших прежней эпохе, был или забыт, или по религиозным соображениям держался в строгой тайне, хотя мифические образы сохранились в религиозном искусстве и по-прежнему были в ходу как сказания, к которым обращались поэты. Когда философу предлагалось поверить в Химеру, кентавров или крылатого коня Пегаса - явные символы пеласгического культа, - он считал себя обязанным отвергнуть их потому, что они невозможны с зоологической точки зрения и, не располагая ни сведениями о том, Кто Такая на самом деле "Нимфа Орифия", ни знаниями о древнем афинском культе Борея, был способен разве что на неуклюжее натуралистическое объяснение Ее похищения с горы Илисс - "наверняка порывом ветра Ее сдуло где-то здесь с одного из утесов, у его подножия Она и нашла Свою погибель".
Все вопросы, о которых упоминает Сократ, рассмотрены в этой книге и разрешены, по крайней мере, к моему удовлетворению. "Человек особых способностей" [2] - это про меня, но при этом не могу согласиться, что я сколько-нибудь менее удачлив, чем Сократ, что у меня больше досуга или что стремление понять язык мифа не имеет отношения к самопознанию. Сказанные им в раздражении слова "доморощенная мудрость" приводят к мысли о том, что Химера, кентавры и тому подобное долго не давали ему покоя, но "причины их бытия" ускользали от него, поскольку он не был поэтом, к поэтам относился с недоверием, был убежденным горожанином и редко выбирался на Природу. Как он сам признался Федру, "местности и деревья ничему не хотят меня научить, не то что люди". Изучение же мифологии, как вы убедитесь, невозможно без знаний о деревьях и о том, какие изменения происходят в Природе в то или иное время года.
Отворачиваясь от поэтических мифов, Сократ, по сути дела, отворачивался от вдохновлявшей их Лунной Богини, Которая требовала от мужчины воздать Женщине должное как в духовном плане, так и в плотском. Что касается бегства философа от власти Богини в интеллектуальный гомосексуализм (в так называемую платоническую любовь), то правильнее назвать эту любовь сократической. Сократ не мог сослаться на неведение: Мантинийка Диотима, Пророчица из Аркадии, чудесным образом избавившая Афины от чумы, однажды напомнила ему, что любовь мужчины должна быть направлена на Женщин и что всеми актами рождения - физическими, духовными и интеллектуальными - руководит триада Богинь: Мойра, Илифия и Каллона - Смерть, Рождение и Красота. В том месте "Пира", где Платон приводит рассказ Сократа о мудрых словах Диотимы, пиршество прерывает подвыпивший Алкивиад, который разыскивает прекрасного юношу Агафона и находит его возлежащим рядом с Сократом. Алкивиад тут же сообщает всем, что когда-то подбивал влюбленного в него Сократа на содомский грех, но тот по-философски отказался, вполне довольствовавшись тем, что всю ночь сжимал в целомудренных объятиях прекрасное тело своего возлюбленного. Услышь это Диотима, Ее лицо исказилось бы и Она трижды сплюнула бы Себе на грудь: ибо, хотя Богиня в образе Кибелы и Иштар допускала содомию в Своих собственных храмах, идейный гомосексуализм был куда более серьезным отступлением от морали - это попытка мужского интеллекта стать духовно самодостаточным. Месть Богини Сократу за то, что он - если можно так выразиться - пытался познать себя в аполлоническом духе вместо того, чтобы предоставить это Жене или Любовнице, была весьма характерной. Она определила ему в Жены сварливую мегеру и обрекла на идеальную любовь к Алкивиаду, который опозорил его, став развратником, безбожником, предателем и себялюбцем - погибелью для Афин. Оборвала Она жизнь Сократа с помощью настоя цикуты (посвященного Ей как Гекате [3] растения с белыми цветками и мышиным запахом) - такую казнь определили ему сограждане в наказание за развращение юношества. После смерти Сократа ученики представили его мучеником; под их влиянием мифы приобрели еще более сомнительную славу, пока, в конечном счете, не превратились в предмет досужих острот и пока Евгемер из Мессении и его последователи не стали "разъяснять" мифы как извращение реальных событий. В изложении евгемеристов миф об Актеоне, например, - это рассказ о некоем господине из Аркадии, который до такой степени увлекался охотой, что извел все свое состояние на содержание своры гончих.
Но и после того, как Александр Македонский разрубил Гордиев узел (с точки зрения морали его поступок исполнен гораздо больше смысла, чем принято считать), древний язык почти без изменений сохранился в тайных мистериях и культах Элевсина, Коринфа, Самофракии и еще кое-где; когда первые христианские императоры их запретили, ему продолжали обучать в поэтических школах Ирландии и Уэльса и на колдовских шабашах в Западной Европе. В конце XVII века этот язык как элемент традиционных религиозных верований народа практически исчез из обихода. И хотя в индустриальной Европе до сих пор пишут стихи, обладающие магической силой, это происходит скорее благодаря вдохновенному, почти патологическому возвращению к первоначальному языку - необузданному "глаголанию во языцех" на Пятидесятницу, чем благодаря прилежному изучению его грамматики и словарного состава.
На самом деле обучение английскому стихосложению следует начинать не с "Кентерберийских рассказов", не с "Одиссеи" и даже не с "Книги Бытия", а с "Песни Амергина" - древнего кельтского календаря-алфавита, дошедшего до нас в нескольких, намеренно искаженных ирландских и валлийских вариантах и представляющего собой краткое изложение первоначального поэтического мифа. Восстановленный мною текст выглядит так:
Олень я: в семь ветвей рога,
Я паводок: в равнины ширь,
Я ветр: над глубиной озер,
Я капля рос: паду с зарей,
Я сокол: над скалой парю,
Я шип: засевший под ногтем,
Я чудо: среди всех цветов,
Я чародей: мне ль воспалить
Огнем ум хладный не дано?
Свищу копьем: мне быть в крови,
Лосось я: в заводи плещусь,
Соблазн я: горних райских кущ,
Я взгорок: здесь ступал поэт,
Кабан лесной я: зол и рыж,
Бурун я: гибелью грожу,
Прилив я: к смерти увлеку,
Дитя я: разве за дольменом
Не мой заметишь взгляд?
Я лоно: всякого леска,
Я тропка: всякого холма,
Я матка пчел: мой всякий рой,
Защита я: любой главе,
Могила я: надежда всем.
К сожалению, несмотря на то, что в христианстве много мифического, под "мифическим" стали понимать "воображаемое, невозможное, внеисторическое" - ведь в развитии греческих, римских и палестинских мифов роль воображения незначительна. Это относилось и к кельтским мифам, пока нормандско-французские труверы не превратили их в рыцарские истории, воспринимать которые серьезно невозможно. В мифах со всей достоверностью запечатлены религиозные обряды и события древности, на них можно положиться как на исторические свидетельства, необходимо лишь понять их язык и сделать поправку на возможные ошибки при переписывании, неверные толкования забытых обрядов и произвольные изменения, внесенные по моральным и политическим соображениям. Конечно, некоторые мифы сохранились гораздо лучше других, так, "Мифы" Гигина, "Библиотеку" Аполлодора и ранние сказания валлийского "Мабиногиона" легко читать по сравнению с обманчиво простыми хрониками Книг Бытия, Исходя, Судей и Царств. Видимо, решать запутанные мифологические задачи трудно в первую очередь потому, что
Отняты титулы ликующих богов
У ими же поверженных врагов.
Впрочем, не так уж важно, каким именем называли божество в том или ином краю, в ту или иную эпоху, - куда важнее знать, какого рода жертвы ему приносили. Могущество богов подвергалось постоянному пересмотру. Например, греческий бог Аполлон начинал, судя по всему, в доарийской тотемической Европе как демон клана Мыши; при помощи оружия, шантажа и обмана он постепенно поднялся до покровителя музыки, поэзии и искусств и в конечном счете (по крайней мере в некоторых регионах) оттеснил своего "отца" Зевса от правления Вселенной, отождествив себя с Белином, интеллектуальным божеством света. Еще запутаннее история еврейского бога Яхве.
"В чем смысл и назначение поэзии в наши дни?" Этот вопрос стоит по-прежнему остро, ибо множество людей недалеких вызывающе задают его, а множество глупцов отвечают на него, как бы оправдываясь. Предназначение поэзии - в благоговейном поклонении Музе, а смысл - в том восторге и ужасе, которые внушает Ее присутствие. Ну, а "в наши дни"? Смысл и предназначение остались прежними, изменилось лишь ее применение. Когда-то поэзия служила предостережением человеку, чтобы он жил в согласии с сообществом всех живых существ, среди которых рожден, повинуясь желаниям Хозяйки дома. Теперь поэзия напоминает ему, что этим предостережением он пренебрег, своими прихотливыми экспериментами в философии, науке и промышленности все перевернул в доме вверх дном и навлек погибель на себя и род свой. "Наши дни" - это цивилизация, отрекшаяся от главных символов поэзии. Змее, льву и орлу теперь место разве что в цирке, а быку, лососю и кабану - на консервном заводе; скаковая лошадь и гончая - это тотализатор на бегах, а священная роща ассоциируется с лесопилкой. Луну презрительно считают погасшим спутником Земли, в Женщине видят "резервную рабочую силу государства". На деньги сейчас можно купить все, кроме истины, и почти каждого, кроме одержимого истиной поэта.
Можете звать меня, если угодно, лисом без хвоста: я никому не прислуживаю и предпочитаю жить на окраине горной деревушки на Майорке: местные жители хоть и католики, но священников не жалуют, жизнь их до сих пор подчиняется древнему земледельческому циклу. У меня нет хвоста, нет контактов с цивилизацией, и потому все, что я пишу, должно быть, производит впечатление чего-то извращенного и несообразного на тех, кто прямо или косвенно служит винтиками промышленной машины - на рабочих, менеджеров, коммерсантов, рекламных агентов и на чиновников, издателей, журналистов, школьных учителей, сотрудников радиокомпаний. Если вы - поэт, вы должны понять, что, согласившись с моим пониманием истории, вы признаетесь тем самым в предательстве, но вы вряд ли на это пойдете; вы выбрали работу, гарантирующую вам постоянный доход и досуг, чтобы по совместительству заниматься таким нужным служением обожаемой вами Богине. Да кто я такой, спросите вы, со своими предостережениями о том, что Богиня требует посвящать Ей себя целиком и иного служения не признает? Но разве я предлагаю вам увольняться с работы и из-за недостатка капитала становиться мелкими арендаторами, превращаться в романтических пастушков (как Дон Кихот, не сумевший найти общий язык с современным миром) на отдаленных фермах, до которых еще не добрался технический прогресс? Нет, утратив хвост, я не вправе давать вам какие-либо практические советы. Я попытаюсь лишь сформулировать проблему в контексте истории; а как вы поладите с Богиней - это не моя забота. Я даже не знаю, действительно ли вы относитесь к своему поэтическому призванию всерьез.
Р. Г.
Дея, Майорка, Испания
ПРИМЕЧ
Красивые девочки делают пошлые себяшки перед зеркалом | порно и секс фото с молоденькими
Красивые девушки в прозрачном белье (62 фото)
Длинные голые девки (62 фото)