Молодая красавица вошла в воду чтобы до конца раздеться
⚡ ПОДРОБНЕЕ ЖМИТЕ ЗДЕСЬ 👈🏻👈🏻👈🏻
Молодая красавица вошла в воду чтобы до конца раздеться
В наше время ассортимент настольных игр для детей разного возраста невероятно широк и приобрести понравившийся
Смыслом игры является сбор карт: игроку необходимо набрать 4-5 королев, и от 40-50 очков, чья сумма зависит
Если вы задумали изготовить декоративного снеговичка, подойдет любой материал, оказавшийся под рукой.
Бумага — это самый доступный и универсальный материал, применяемый в творческих проектах.
© 2022 Информация, опубликованная на сайте, носит исключительно ознакомительный характер
Раннее летнее утро. В большой усадьбе все еще спят. Спит и Маша, молодая девушка, лишь недавно забранная в барский дом. Она примостилась на широкой лавке в углу девичьей комнаты. Ночь была душной и Маша спит, откинув лоскутное одеяло. Ее короткая рубашонка задралась, открыв круглую девичью попу, но Маша спит крепко и этого не замечает.
Маша дернулась, пытаясь одновременно и одернуть подол и вылезти из-под этажерки. Хрупкое сооружение покачнулось и с грохотом рухнуло. Маша с трепетом увидела, что драгоценная китайская ваза, к которой барин даже запрещал прикасаться, разбилась вдребезги.
Страх парализовал Машу, она даже не пыталась защититься, а лишь бессвязно бормотала какие-то слова, пытаясь вымолить прощение. Барин, между тем, подошел к столу и, взяв лежащий там колокольчик, яростно позвонил. Через несколько секунд в комнату вбежал управляющий. Увидев осколки вазы, он сразу склонился в поклоне, искоса посматривая на дрожащую девушку.
Управляющий выбежал из комнаты, а барин, не в силах успокоиться, стал расхаживать по комнате, бросая грозные взгляды на трепещущую Машу. Чтобы не оказаться на пути барина, она забилась в угол комнаты и стояла там, прикрыв лицо руками, со страхом ожидая предстоящего наказания.
Отец почти не наказывал Машу в детстве, подзатыльники от вечно усталой, замотанной матери доставались ей гораздо чаще. Ее старательность и покорность позволяли ей избегать наказаний и в барском доме. Но она хорошо запомнила, как пороли на конюшне ее подругу, надерзившую барину. Перед глазами Маши предстала отчетливая картина наказания.
Девушку заставили лечь на скамью, конюх, которому барин всегда поручал пороть провинившихся, привязал ее руки и ноги и не спеша задрал юбку вместе с рубашкой, обнажив не только зад, но и часть спины. Стоявшая вокруг скамьи дворня молча наблюдала, как конюх выбирал розги, свистя ими в воздухе. Каждый такой свист заставлял ягодицы несчастной сжиматься в ожидании удара. Наконец конюх выбрал подходящую связку и, помедлив, сильно ударил ею по беззащитной голой попе. Девушка дернулась, но промолчала. На белой коже появились три отчетливых рубца. После второго удара у жертвы вырвался стон, а когда рубцы начали накладываться друг на друга, покрывая покрасневшую кожу рельефной сеткой, девушка громко зарыдала, бессвязно моля о пощаде. Когда наказание закончилось и дрожащую девушку подняли со скамьи, Маша с ужасом увидела, что ее бедра в местах, куда попадали кончики прутьев, покрыты каплями крови.
Маша даже не успела задуматься, что означают эти слова, потому что следующая фраза заставила ее густо покраснеть.
Маша подошла к низенькому столику и, неловко нагнувшись, оперлась о него руками.
За этими словами последовал сильный шлепок по попе, от которого Маша вздрогнула. Было не столько больно, сколько стыдно.
— Почему ты не успела убрать? Отвечай!
Каждый вопрос барина сопровождался очередным увесистым шлепком, от которого кожа горела все сильнее и сильнее.
— Простите, барин. Ой! Я. я. Ой! Я проспала!
Рука барина после каждого шлепка задерживалась на ягодицах Маши, заставляя ее ежиться от стыда.
— Проспала? Ну, теперь просыпать не будешь!
Дергаясь от ударов, сыпавшихся все чаще и чаще, девушка с ужасом думала, что барин еще не брал розги.
Наконец, когда терпеть уже, казалось было невозможно, барин остановился. Маша с облегчением перевела дух. «Может, барин решил только попугать ее розгами?»
С этими словами он подошел к чану с прутьями и стал перебирать их. Маша поняла, что ее надежды на прощение рухнули. Барин не спеша выбирал прутья, Маша ждала.
— Молчишь? Ничего, скоро подашь голосок!
Розги просвистели в воздухе и обрушились на обнаженное девичье тело. Маша с трудом сдержала стон.
— Я тебе покажу! Ты у меня неделю не сядешь!
Третий и последующие удары, как казалось Маше, слились в один. Разъяренный потерей вазы, барин сек Машу без всякой жалости. Ее сдержанные стоны постепенно перешли в истошные крики.
— Ай, барин! Ай, родненький! Простите! Ой, простите! Не буду, не буду, простите!
Крики становились все бессвязнее. К концу порки Маша даже перестала просить пощады и только плакала и дергалась от ударов. Когда очередного из них не последовало, Маша даже не заметила этого и некоторое время продолжала истошно рыдать.
Маша с трудом распрямилась. Боль в исстеганных ягодицах и бедрах была невыносимой, все тело ломило.
— Простите меня, барин! Я больше не буду!
— Посмотрим. Ну ладно, сходи скажи управляющему, чтобы зашел.
Так?! Так, в одной рубашке? И все увидят ее исстеганную голую попу? Не успев даже подумать, что она делает, Маша выкрикнула:
— Простите, простите, барин, я сама не знаю, что сказала!
— Дерзит! А отправь-ка ты ее на крапиву на часок. Во двор. А потом ко мне зайди!
Управляющий, задержав взгляд на красном, покрытом рубцами Машином задике (она стояла на коленях спиной к двери, припав к ногам барина, все еще надеясь вымолить прощение), подошел к девушке.
— Вставай, девка, раньше надо было прощения просить.
Обезумевшая девушка не повиновалась, крепко обхватив ноги барина. После короткой борьбы управляющий разжал ее руки и, ухватив за косу, заставил встать. Только оказавшись на ногах, Маша слегка опомнилась и покорно пошла за управляющим, даже не пытаясь как-то прикрыть свое полуобнаженное тело.
Оказавшись за дверью, Маша начала молить управляющего позволить ей одеться. Не обращая внимания на девичьи мольбы, он быстро тащил ее по коридорам. Встречные с удивлением смотрели на полуобнаженную рыдающую девушку. Вот и двор. Управляющий вывел Машу на середину двора и зычно крикнул:
— Давай-ка, тащи козлы. Да скажи, чтобы крапивы принесли!
Семен вытащил на середину двора большие козлы, на которых обычно пилили дрова. Две молодые девки, с ужасом и сочувствием глядя на дрожащую Машу, притащили охапки крапивы и, повинуясь окрику управляющего, поминутно вскрикивая от жгучих прикосновений, обмотали ей бревно, лежащее на козлах. Маша начала понимать, что с ней собираются сделать. О таком наказании она еще не слышала.
Ничего не отвечая, Маша обхватила себя руками, твердо намереваясь сопротивляться до последней возможности.
— Ты не присаживайся, ты верхом на бревно садись! И побыстрее, а то вон Семен сейчас тебе поможет. Эй, Семен!
Управляющий, любуясь бесстыдно обнаженным телом девушки, даже забыл, что его ждет барин. Вспомнив, наконец об этом, он с сожалением отвернулся и быстро, почти бегом, пошел в барский кабинет.
— Простить? А ты мне еще вазу раскокаешь, безрукая?!
Разговаривая с Машей, барин не снимал руку с ее ягодиц. Вот рука двинулась ниже, вот оказалась между раздвинутых ног. Маша сжалась от невыносимого стыда, изо всех сил стараясь не шевелиться, чтобы опять не рассердить барина.
— Нет, я буду аккуратно, я буду стараться!
Барин медлил. Наконец, он убрал руку.
Рука барина оказалась перед Машиными губами. В первый момент она даже не поняла, что от нее хотят.
Маша прижалась губами к руке. Так долго сдерживаемые слезы хлынули у нее потоком.
Наконец, веревки были развязаны и Маша, поспешно накинув рубашку, кинулась, не разбирая дороги в дом.
В течение нескольких дней после первой реально жесткой порки, которую Оля получила от мамы за ложь, попа еще болела. Да и следы держались на ней в течение недели. Оля едва ли не несколько раз на день рассматривала их в зеркало. А фантазия, она продолжала рисовать все новые и новые картинки. И это несмотря на то, что Оля теперь хорошо знала, что такое реальная порка и насколько это реально больно. Что реальность очень сильно отличается от её фантазий, где она такая храбрая девочка, что может вытерпеть любую порку, любую боль. И, даже реальность не подкорректировала эти фантазии.
Прошло две недели тех памятных для Оли событий. Понятно, что попа перестала болеть и следов, к огорчению девочки, на ней тоже не осталась. А провоцировать маму на порку Оля боялась. Желание получить по попе уже стало опять достаточно большим, а страх перед поркой, перед болью был еще больше. Страх был настолько велик, что Оля даже боялась заняться сэлфом.
Семья собралась на кухне за ужином, который Оля помогла маме приготовить. Разговор как обычно. Таня поинтересовалась, как дела в школе. Девочки, как обычно, ответили, что все хорошо. Юля рассказала какую-то, как ей самой показалось, забавную историю. После ужина, убрав посуду, Оля сразу же убежала в свою комнату, сказав что ей нужно учить уроки. В тот момент, когда она открывала дверь в свою комнату, зазвенел телефон. Девочка не придала этому большого значения. Им практически никто не звонил, только маме по работе. И иногда по выходным родители мамы.
Минут через десять в комнату Оли постучали. Вошла младшая сестра и сказала, что её, Олю, зовет мама. Зачем, на этот вопрос сестренка не могла ответить. Без всякой задней мысли, но немного недоумевая, Оля в сопровождении сестры отправилась на кухню, где и была мама.
Оля сразу все поняла и испугалась. Она вспомнила разговор с мамой после первой порки. Когда мама сказала, что будет пороть её не только за двойки, но и за тройки. А Оля умудрилась получить вчера двойку и сегодня две двойки сразу. Хотя одна из сегодняшних двоек, это за контрольную работу, которую они писали пару дней назад.
Когда Оля вернулась в свою комнату, у нее на глаза навернулись слезы.
Но все это не помогло девочке, чтобы взять себя в руки. С огромным трудом она смогла снять свое платье. И с дрожащими руками, с таким же трудом, Оля надела школьную форму. Она надевала уже сегодня эту форму, когда делала домашнее задание и фантазировала, как получает по заднице от своей классной руководительницы. Достать дневник из портфеля было еще сложнее. Руки совсем не хотели её слушаться. Наконец Оле удалось достать дневник и тетради. Взяв их, она подошла к зеркалу. Если бы не слезы, то из зеркала на неё смотрела довольно симпатичная школьница с тетрадками в руках.
Идти до кухни было не так уж и далеко, нужно было лишь пройти через коридор. Но эти несколько шагов дались девочке с огромным трудом. Ноги не слушались. Руки тряслись так, что за эти пару метров Оля умудрилась дважды уронить дневник и тетрадки. А потом с огромным трудом, этими же трясущимися руками, она долго поднимала упавшие вещи.
Наконец она добралась до комнаты, где её ждала мама. Войдя на кухню, Оля увидала, уже знакомую ей скамейку, стоявшую посреди комнаты. И, о ужас! Розги! Длинные, тонкие розги! Сначала девочку обдало волной возбуждения, предвкушения. Ведь это розги! Это настоящие розги, а не то, что она резала для своего сэлфа. Это классика и мечта, порка розгами на скамье. Но эта эйфория исчезла еще быстрее, чем появилась. Страх! Он взял девочку под свой контроль. Ведь розги это очень больно. Ведь не зря же для наказаний, для серьезной порки использовали розги. И мама будет сечь совсем не так, как Оля сечет себя во время сэлфа. А если мама еще и, как полагалось, привяжет её к скамейке перед поркой. Все эти мысли так напугали Олю, что она перестала правильно соображать. А еще Юля, она тоже была здесь. А это значит дополнительное унижение.
На Олю было больно смотреть, она настолько испугалась предстоящего наказания. Все её фантазии о порке розгами на скамье, особенно фантазии о школьной порке, напрочь вылетели в тот момент из её головы. Девочка с огромным трудом заставила себя дойти до скамейки и задрать подол её формы. Так, с задранным подолом в руках, Оля простояла еще какое-то время, не решаясь лечь на скамью.
Окрик матери помог девочке стянуть с попы трусики, оголив её. Теперь попа, но не Оля, была готова к знакомству с розгами. Девочка закрыла глаза, вся сжалась и напряглась в ожидании неизбежного. Как долго Оля мечтала об этом, вот так с голой попой оказаться на скамейки в сладостном ожидании розог. И вот оно, сбылось. Но нет этого сладостного предвкушения порки, есть только страх, отчаяние и невозможность, что-либо изменить.
Юля, она видела как, боялась её сестра, но жалости к ней не было никакой. Она перестала жалеть свою сестру во время последней порки. Сейчас Юля наоборот злилась на маму, что та слишком долго разговаривает с Олей. Уже давно можно было начать пороть её.
И вот он, свист розги, от которого все холодеет внутри и боль. Резкая, острая, звонкая боль. Боль, которую Оля не испытывала еще ни разу. Ни во время сэлфа, хотя тоже были розги, ни от порки ремнем или плетью. И Оля закричала сразу, едва розга коснулась ее беззащитной попы.
Выдав дюжину ударов и отбросив истрепавшуюся розгу, Таня взяла новую. С розгой в руке она обошла скамейку, но не, для того чтобы продолжить порку с другой стороны. Для этого ей еще нужно было тренироваться. А для того, чтобы посмотреть на результат. И он, результат, удовлетворил женщину. Да, попа девочки выглядела страшно. Да, эти фиолетово-кровавые точки на конце длинных красных полос, выглядели ужасающе. Да, было несколько капелек крови. Но это все было нормальным для порки розгами. Когда ее саму порол отец в последний раз, так по ее попе кровь текла ручьем. А бока попы, причем оба, были сплошь покрыты этими кровавыми точками. Еще, опять же из своего детства, Таня знала, что пороть розгами нужно с оттяжкой для получения наибольшего эффекта. Но она пока не умела. Да и при первой же порке розгами сечь Олю с протягом было бы слишком жестоко.
Во время этой паузы девочка, лежащая с голой попой на скамейке, смогла немного перевести дыхание и прийти в себя. Сколько ударов было, она не считала. Но попа горела огнем и было очень больно. По щекам текли слезы, сопли. По спине пот. Руки дрожали от напряжения. Как ей хотелось, чтобы порка уже закончилась, но Оля понимала, что получит она еще как минимум столько же. А сил терпеть эту кусачую, обжигающую боль просто больше не было.
С огромным трудом, не видя ничего от слез, Оля наконец-то вернулась на лавку. Таня тут же довольно быстро привязала, вытянутые вперед руки девочки. Потом она принялась за ноги. Прежде чем фиксировать их, женщина сильно дернула их на себя, вытянув тем самым девочку в струнку. После Таня привязала девочку к скамье за талию и за коленки. Когда женщина закончила с фиксацией, Оля не могла пошевелить ни чем, кроме как мотать головой.
Примерно после десяти ударов Оля уже охрипла от крика, а еще через пять-шесть ударов она перестала сопротивляться. Боль полностью овладела её телом. Девочка лежала и плакала. Правда тело реагировало само на боль. Попа сжималась в момент удара и расслаблялось после. Но удары были достаточно быстрыми, поэтому реакция попы на удары выглядела со стороны как очень красивый танец.
Они обе знали, за что спасибо, и никто не стал уточнять, за что.
О чем они думали? Каждая о своем? Или о том, что только что произошло? Таня не считала, что слишком уж жестоко выпорола девочку. Да, психанула. Да связала. Да, крепко всыпала. Но, она точно знала, что это одна из самых любимых фантазий, именно такая порка. Да и ничего страшного. Попа девочки выглядела для порки розгами вполне нормально. Да, вся попа исполосована. Да, несколько капель крови, но кровь не текла ручьем. И, в конце концов это наказание. Но, Оля сказала спасибо и это самое главное.
А Оля, конечно ей было очень больно. Конечно попа горела огнем. Но когда мама обняла её, Оля просто растаяла. Вся злость и обида испарились. Она так сильно любила маму в тот момент, что закончившаяся только что жестокая порка не имела никакого значения. Оля просто сильно любила маму. А когда девочка увидела в зеркало свою исполосованную попу, потрогала следы рукой, фантазии заиграли в её голове с новой силой. В тот момент она четко осознала, что мама реализовала её сокровенную фантазию, реальная порка за двойки. Причем именно жестокая порка на лавке. Да, в фантазиях были одноклассники, а сегодня… Сегодня была её сестра. Поэтому никакой обиды, а только благодарность и любовь. Оля уснула со своими фантазиями в голове…
Соня сидела,и с дрожащими руками ждала,когда придёт отец.Дело в том,что её угораздило получить 2 по контрольной,да ещё и обычная двойка по математике.
А страх был,из за воспитательных мер отца.Он,и её мама уже давно развелись.А она,осталась жить у отца.Так как мама,нашла очередного богатенького любовника,и её такой расклад устроил.
По этому отец,крепко взялся за её воспитание.И он решил,пороть Соню что бы,в мать не пошла.
Чуть позже пришёл отец,у них была традиция:Если Соня,как либо “накасачила”.То она,до прихода отца готовить всё для наказани.Соня,заорание положила на стол дневник с 2 девочками.Подготовила розги,5видов ремешков.Которые были у её отца,верёвку,и вынесла скамейку в середину комнаты.
Самое обидное было,что все ошибки на контрольной,были из за невнимательности.
-Ну и достанется тебе сегодня!И аккуратно протёрла попу ладонью.
Когда зашёл отец,она уже лежала на скамейке.С голой попой,верёвкой,и ремешками с мозгами рядом.Отец сразу всё понял,но понимал что лучше пороть не сразу.А подождать минутку-другую.Воспитательный страх очень полезен,думал про себя отец.
-И что же случилось?Где так накосачила,что столько позор приготовила.
-П…папа тут такое дела,ну понимаешь.Там так получилось…
Соня,попыталась взять дневник.Что то в впопыхах объясняла,но отец её совсем не слушал.
леч быстро,или последует усиление наказания!
Дело в том,что отец её был военным.И Соня наверняка,он очень сильный.
Когда отец полностью привязал Соню,он далеко не сразу начал пороть.Хотя как сказать.У них был,чёрный узенький ремешок.Им было более всего,пусть звук от него был слабый,боль он приносил настоящию.
Взвизгнула Соня уже после второго удара.
-И отец сделал сразу 3 удара подряд,на ягодицах Сони.Вспыхнули 3 красные полоски,всего 5 ударов.А Соня уже была на пределе.
Тогда отец отошёл,заварил себе чай,отдохнул.
Во общем и целом,прошло около 40 минут.
Он надел наушники,и дал 50 ударов ремешком.
Когда он их снял,Сонены крики уже не были похожи на них.Это было больше похоже на стоны,что подметил отец.
-Ещё как да,или при классе разденну и выдру тебя там же.Будешь показывать попу свою,мальчикам.
А теперь,я высеку тебя до конца что бы не неповадно было.В конце экзикуции Соня когда встала,стала целовать ремешок,розги.Благодарить папу за сильную,и справедливую порку
ВНИМАНИЕ. Я-автор таких рассказов как:Порка метод воспитания для Кати.
На данный момент у меня нет доступа к аккаунту.Так что рассказ я опубликуют тут
А.Новиков Рисунок господина Киндинова СТРАШНАЯ СКАЗКА (по мотивам реальных уголовных дел)
«Неужели это все происходит со мной? – думала Катя, красивая пятнадцатилетняя девушка, лежа на скамейке, животом вниз и прислушивалась к звону одинокого комарика. – Нет! Этого не может быть! Неправда! Дурной сон! И какой черт затащил меня в этот сад? И каие черти принесли нового хозяина в будний день?» – Ну, воровка садовая, помнишь, как у Пушкина, крестьян-воров наказали розгами, которыми запаслись в той самой роще, где они валили чужие деревья! Дубровского в школе проходили? – Борис, крепкий парень, нашел на полке сарая старый секатор. – Ну, полежи тут одна, не скучай, а я скоро вернусь, только воспитательных инструментов нарежу! Поняв, что ее ждет, девочка попыталась освободиться, но скамья не собиралась отпускать свою жертву.
«Нет, моя хорошая, все только начинается! – подумала скамейка. – Сколько лет я ждала этого момента и теперь просто так тебя не выпущу! А я-то как новый хозяин пришел, думала все, отжила свое, на дрова пустит!» Старая дубовая скамейка, пылясь в полуразрушенном сарае, наконец-то дождалась очередной жертвы и с жадностью впитывала холодный липкий пот ужаса, сочившегося из тела привязанной девушки. «Зря ты ножками сучишь, – злорадствовала скамейка, чувствуя, как Катя делает отчаянные попытки порвать веревки. – Дожд
Майк красиво трахнул жопастую сучку и обкончал её задницу спермой
Негр заболел и телочка решила вылечить его сексом с ней на диване
Девушка в красных чулочках курит во время мастурбации и оргазма