Мод

Глава 5

Как и говорила миссис Коннор, первые схватки у меня начались, когда почти наступила весна. Был ранний вечер, схватки были легкие, с интервалом где-то в полчаса. Я разговаривала с женщинами в церкви об их родах, видела, как рожала Хелен, поэтому не боялась. Малыш появится еще нескоро.
Когда Джеймс вернулся из лавки, я сидела в кресле-качалке на крыльце.
— Меня весь вечер крутит, — призналась я ему. — Думаю, ребенок уже на подходе.
Лицо Джеймса побелело, рот открылся.

— Я сейчас же позову доктора Уилсона!
Я расхохоталась.
— Нет нужды спешить. Думаю, это случится не раньше завтрашнего дня. Скажи ему, что схватки начались, и маме своей тоже скажи. Она захочет нам помочь.
— Мама еще не вернулась из Юнион-сити, ухаживает за своей сестрой. Папа сказал, она вернется сегодня или завтра, но точно мы не знаем.

— Ну, все равно предупреди доктора Уилсона. Он сам скажет, когда нужно будет его позвать. Я же говорю, ребенок родится не раньше завтрашнего дня. Может быть, твоя мама к тому времени уже вернется. Я знаю, она вряд ли захочет такое пропустить. Дай мне свои часы.
Настенных часов у нас не было, и я определяла интервал схваток на глазок. Он вынул часы из кармана и протянул мне, повернулся и побежал к доктору. Я улыбнулась ему вслед, глядя, как Джеймс несется на всех парах.

Через несколько минут он прибежал обратно.
— Док Уилсон ушел на ферму Миллеров. Сестра Миллер тоже сегодня рожает. Сестра Уилсон сказала, что он должен скоро вернуться, потому что у Миллеров это пятый ребенок, так что роды пройдут легко.
Вид у него был испуганный, а мне было совсем не страшно. Я взяла его за руку. Нужно было чем-нибудь занять его, чтобы отвлечь.

— Доктору Уилсону понадобится много воды, горячей, и еще чистые полотенца и покрывала. Может, разожжешь огонь посильнее и начнешь таскать воду?

Джеймс с видимым облегчением принялся исполнять указания. Вбежал во флигель, взял ведро и принялся бегать к колодцу и обратно. В первый раз он бежал так быстро, что расплескал половину ведра. После этого он перешел на шаг. Сначала наполнил чайник, висевший на крючке в камине, и пошевелил дрова, чтобы разгорелся огонь. Затем он отправился в большой дом за бельем, принес и сложил его на прикроватный столик. Потом достал все наши кастрюли и принес еще, из родительского дома. Наблюдать за ним было забавно, но когда их стало гораздо больше, чем было нужно, я наконец остановила его. К тому времени уже начало темнеть.

Схватки продолжались с интервалом в полчаса, но теперь стали сильнее. Я встала и потянулась.
— Думаю, пора в дом, ночь собирается.
Джеймс обнял меня одной рукой и проводил внутрь, как будто боялся, что одна я не справлюсь.
— Еще что-нибудь нужно?
Я задумалась. Конечно, его это отвлекло бы, но мне больше ничего не приходило в голову.
— Думаю, теперь остается только ждать. Давай пока поужинаем, а потом поспим.
— Я все сделаю. Ты сиди, отдыхай.

— Да я в порядке, — ответила я, положила часы на стол и принялась разогревать ужин. В то утро Джеймс по моей просьбе убил курицу, потом я зажарила ее на обед, а остатки накрыла и оставила на столе. Я сняла салфетку и нарезала кукурузного хлеба. Мы разогрели курицу в горшке вместе с зеленью, и хотя я не была голодна, все же притворилась, что ем, чтобы Джеймс тоже поел. Я старалась не подавать виду, когда начинались схватки, которые теперь стали чаще и тяжелее. Не хотела его волновать.

Когда мы поели, я все прибрала и переоделась в ночную сорочку — не самую красивую, но ту, которая подошла.
— Оставь лампу, — попросила я его. — Хоть немного, чтобы я видела часы.
Я свернула одеяло и положила между ног — теперь, если воды отойдут ночью, матрас не намокнет. Мы легли спать. Через несколько минут по дыханию Джеймса я поняла, что он заснул, и когда схватки возобновились, подтянула колени и затихла. Схватки стали сильнее прежнего, но в перерывах я все еще могла вздремнуть.

Часа в два ночи я проснулась от такой острой боли, что едва могла дышать. Да и само ощущение изменилось — теперь это были уже не просто судороги. Неудивительно, что Хелен так кричала. Я подавила крик, перекатилась на бок и посмотрела на часы. Через пять минут схватки повторились. Когда волна ослабла, я потрясла Джеймса. Он мгновенно проснулся.
— Пора звать врача. До утра я не дотерплю. Извинись перед ним и скажи, что я не хотела его будить.

Джеймс влез в рубашку и брюки, чмокнул меня в лоб и выбежал за дверь. Я заметила, что он был босиком и изо всех сил надеялась, что он не простудится.
Всего через несколько минут он вбежал обратно во флигель.
— Ты в порядке? Доктор Уилсон скоро будет. Он только что вернулся от Миллеров.
Он пододвинул стул к кровати и сжал мою руку. Еще одна волна схваток — и все мое тело сжалось. И хотя я не кричала, лицо Джеймса побелело. Наконец, схватки отступили, и я расслабилась.

Пришел врач, и Джеймс вскочил со стула.
— Схватки очень тяжелые, док.
— Иди-ка ты пока на крыльцо, Джеймс, а я ее осмотрю.
В дверях Джеймс замер и посмотрел на нас. Видно было, что ему хочется остаться, но я понимала, что ему лучше выйти.
— Иди, — повторил доктор, махнув на дверь. — Ты мне здесь не нужен.
Джеймс вышел из комнаты на крыльцо. Я видела, как он стоит там, прижавшись к оконной сетке, пытаясь услышать и увидеть, что творится внутри.

Доктор Уилсон сел на стул и приложил ладонь к моему животу.
— Какой интервал между схватками, Мод?
— Пять минут, и последний раз было очень больно.
— Похоже, пора. Все будет хорошо.
Мне показалось, язык у него слегка заплетался и от него пахло спиртным. Должно быть, почудилось. Он был диаконом в церкви и не стал бы пить. Может, от схваток мерещится всякое. Я посмотрела на него пристальнее. Под глазами залегли круги, волосы растрепаны.
— У вас усталый вид. С ребенком Миллеров все нормально?

— Все отлично, просто роды длились дольше, чем мы ожидали. Он шел ножками вперед, и нам пришлось с ним повозиться.
Тут снова начались схватки. Доктор Уилсон прижал ладонь к моему животу, пока они не ослабли.
— Давай-ка посмотрим, — сказал он, раскрывая одеяло.
И хотя я знала, что доктор Уилсон постоянно принимает роды, все же мне неловко было показывать ему свои интимные места. Я отвернулась к стене, пока он не закончил. Наконец он сказал:

— Я вижу головку. Когда снова начнутся схватки, нужно будет тужиться, Мод.
Я лишь коротко кивнула. Доктор снова укрыл меня одеялом, откинулся на спинку стула и закрыл глаза. Мне показалось, что он заснул. Всего через несколько секунд схватки повторились, и эти были самыми тяжелыми. Я подтянула коленки и сделала глубокий вдох. Затем напряглась изо всех сил — и вдруг почувствовала, как он выскользнул из меня. Боль прекратилась. Доктор Уилсон спал, как убитый.
— Джеймс! — позвала я.

Джеймс вбежал в комнату.
— Кажется, все. Разбуди доктора.
Джеймс выругался, — впервые в жизни я слышала от него такое, — и потряс доктора за плечо. Тот подскочил, глаза его резко распахнулись.
— Кажется, ребенок родился, — сообщила я.
Доктор Уилсон отвернул одеяло и взял ребенка.
— Ну конечно! Эх, вот все бы так быстро рождались!
Сердце мое заколотилось.
— Она не плачет — это нормально?
— С ней все в порядке. Не все дети плачут, Мод.

Он поднял ее так, чтобы я ее увидела. Личико было все сморщенное и синюшное, но она сучила в воздухе крошечными кулачками и, похоже, нормально дышала. Доктор Уилсон перетянул и перерезал пуповину. Затем снова нажал мне на живот, с одного бока и с другого. Потом осмотрел ребенка, завернул в покрывальце и вручил Джеймсу.
— Она в порядке, Джеймс, а я так устал, что с ног валюсь. Я, пожалуй, пойду. Искупайте его сами.

Взял свой чемоданчик и вышел. Джеймс держал малышку так, как будто она его обжигала, и в изумлении смотрел вслед врачу.
— Что мне делать, Мод?
— Просто промокни тряпочку теплой водой и обтирай ее, пока не станет совсем чистенькой. Смотри, сильно не разворачивай, чтобы не простудилась.
Мне так хотелось сделать это самой, но я не могла даже головы поднять. Но не успел Джеймс начать купать нашу малютку, как все мое тело охватила очередная волна боли. Я поневоле вскрикнула:

— Кажется, еще один, Джеймс! Скорее беги за доктором Уилсоном!
Джеймс положил недомытого ребенка в люльку, укрыл одеяльцем и выскочил за дверь. Через несколько минут он вернулся.
— Сестра Уилсон пыталась его разбудить, но он сказал, что нет никакого второго ребенка и с тобой все нормально. Сказал, что зайдет завтра.

Спазм повторился, не такой сильный, как схватки перед рождением ребенка, но мне все равно было очень больно. Я подумала, что надо снова тужиться. Задержала дыхание и сделала толчок. Из меня вышел какой-то сгусток.
— Джеймс, посмотри, все ли с ним нормально.
Он отвернул покрывало.
— Это не ребенок. Это непонятно что.
Я попыталась приподнять голову, но сил не хватало.
— Сбегай в дом, посмотри, не вернулась ли твоя мама.
Он выбежал из комнаты и через минуту вернулся.

— Папа сказал, она еще не приехала, но как только приедет, он тут же пришлет ее к нам. Может, привести Хелен или еще кого из женщин?
— Ночь на дворе, и у них свои дети. А какая она, эта штука?
— Ну, где-то величиной с ребенка, но больше похоже на мешок, сине-бело-красная, и из нее торчит пуповина. Боже правый, мерзость-то какая!
У меня перехватило дыхание.
— Наверное, это моя матка! Она вывалилась! Что же нам теперь делать?
Джемс смерил комнату шагами и запустил пальцы в волосы.

— Давай попробуем запихнуть ее обратно.
Он немного повозился и наконец сумел ее запихнуть, но через несколько минут она снова выпала.
Он опять принялся расхаживать по комнате.
— Что же теперь делать, Мод? Она не держится!
Я заплакала.
— Не знаю! Попробуй еще раз!
Джеймс снова кое-как затолкал ее в меня, но она снова выскользнула.
Надо взять себя в руки, подумала я, ради него. Вид у него был такой испуганный, что у меня сердце сжалось. Тут заплакал ребенок.

— Давай дождемся утра. До рассвета всего несколько часов. Помоги мне сесть, Джеймс.
Он наклонился, и я обвила руками его шею. Джеймс усадил меня.
— Дай мне малышку, она кушать хочет.
Он взял сверток и протянул мне. Я достала грудь и приложила к ней ребенка. Она помотала головой из стороны в сторону, наконец присосалась к груди и начала с причмокиванием сосать.
Джеймс просиял.
— Посмотрите-ка на нее! Все у нее будет хорошо, Мод!

Оказалось, грудью кормить больно, но была так счастлива, что в моей малышке столько жизни, что не обращала внимания на боль, и вскоре она отступила. Я посмотрела на Джеймса.
Должно быть, выражение моего лица его удивило.
— Что такое, Мод? Она в порядке.
— Она просто чудесная, но если я потеряла матку, значит, у нас больше не будет детей. И я не смогу родить тебе сына.
— Сына? Да какая разница! Только взгляни на нее, Мод, какая она красавица, здоровая, и как у нее все замечательно!

— Джеймс, посмотри еще раз на мою матку.
Он приоткрыл покрывало и заглянул между моих ног.
— Куда смотреть, Мод?
— Она во мне?
— Нет, просто лежит тут.
Я снова заплакала.
— Тогда, наверное, нужно пойти ее закопать. Нельзя же оставить ее тут валяться. Все равно пользы от нее теперь никакой.
Джеймс кивнул, собрал этот сгусток, завернул в тряпку и вынес.
Я продолжила кормить малышку, каждые несколько минут поворачивая ее на другую сторону, как делала Хелен с Фэйт.

Она была копия своего отца, со светлым пушком на голове, совсем как у Фэйт, когда та только родилась. Сердце, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди: я никогда не думала, что можно любить кого-то так сильно.
Когда вернулся Джеймс, я уже крепко спала, и ребенок тоже, лежа у меня на животе. На следующий день он сказал мне, что это было самое прекрасное, что он когда-либо видел. Сказал, что ему хотелось бы много-много детей, но и ее будет достаточно.

Было позднее утро, а мы еще вовсю спали, как вдруг дверь шумно распахнулась и вошла мать Джеймса.
— Где моя внучка? — пророкотала она так, что мы оба подскочили.
Я открыла глаза и улыбнулась, преисполненная гордости за нашего прекрасного ребенка.
— Вот она — правда, красавица?
Матушка Коннор взяла ребенка, развернула и осмотрела с ног до головы.

— Девчушка! Красотка, просто красотка! А какие волосики, совсем как у папы! Она — просто копия Джеймса, когда он родился, только поменьше. Он-то у нас был богатырь! Тяжко тебе пришлось, Мод? Долго рожала?
— Сначала было ничего, где-то после обеда, а к двум ночи стало совсем невмоготу, но потом она родилась быстро, часам к четырем.
Джеймс сел на постели.
— Я бы встал, да мама уже несколько лет не видела меня в подштанниках.
Так он и остался сидеть, широко улыбаясь.

— Вставай, парень, да разведи огонь. Мы ведь не хотим, чтобы Мод с малышкой совсем закоченели.
Он подобрал брюки с пола, там, где накануне сбросил, и надел. Затем натянул рубашку и отправился разжигать камин.
Миссис Коннор покачала ребенка в левой руке, потом протянула правую и погладила меня по голове.
— Первый всегда самый тяжелый, Мод. Потом будет намного быстрее. Да и фигура у тебя подходящая.
Я замотала головой и разрыдалась. Джеймс положил руку матери на плечо.

— Прости, мам, но у нас больше не будет детей.
— Как это? Разве все прошло так плохо? Твой отец сказал, что врач пришел вовремя. Это он говорит, что у вас больше не будет детей?
— Нет, он такого не говорил.
— Тогда почему вы так думаете?
Я вытерла слезы одеялом.
— Я потеряла матку.
— Что? То есть как это — потеряла матку?

— Врач ушел сразу после того, как она родилась, и Джеймсу пришлось вымыть ее самому. Потом моя матка вывалилась, и мы не смогли затолкать ее обратно. Джеймс закопал ее на заднем дворе.
Миссис Коннор на минуту задумалась.
— Мод, ты ведь была с Хелен, когда она рожала. Ты видела все от начала до конца?
— Нет, как только дети рождались, мне тут же отдавали их мыть, и я уходила с ними на кухню.

— Хм, неудивительно! То, что выходит из тебя после рождения ребенка, — это естественно. Называется «послед». Матка у тебя на месте, и все будет хорошо. Можешь иметь столько детей, сколько захочешь.
— Правда? — Тут мы с матушкой Коннор захихикали. Джеймс уставился на нас. Я взяла свекровь за руку. — То есть все так и должно было быть?
— Ну конечно, это происходит при каждых родах. Вот доберусь я до этого доктора! Я ему покажу, как уходить, недоделав свою работу!
И мы засмеялись еще громче.

— Чего тут смешного-то? — спросил Джеймс. — Вовсе это не смешно! Мы думали, что Мод умирает!
Я затрясла головой, не в силах перестать смеяться.
— А мы-то ее все обратно запихивали!
Меня переполняло такое облегчение, такое счастье от осознания того, что я еще смогу подарить Джеймсу сына, которого он так хотел.
— Боже милостивый! — воскликнула миссис Коннор, согнувшись пополам от смеха. От шума проснулся и заплакал ребенок. Матушка Коннор протянула ее мне.
— Она уже поела?

— Конечно, мам, посмотри на нее! — сияя, ответил Джеймс.
Гордость оттого, как замечательно я справлялась с задачей быть матерью, пересилила стыд, я расшнуровала сорочку и приложила ребенка к груди. Она тут же присосалась и принялась завтракать.
Бабушка посмотрела на свою внучку и улыбнулась.
— Смотри-ка, какая деловая! Вырастет сильной и здоровой! Ты молодец, Мод, просто умница. Как ты собираешься ее назвать?
Я с улыбкой посмотрела на дочку.

— Не знаю. Я подобрала три-четыре имени, но окончательно так и не решила.
— Ты посмотри, какая хорошенькая, прямо лялечка-люлюшечка.
Тут уж пришел черед Джеймса смеяться.
— Так мы ее и назовем — Лулу!
Миссис Коннор повернулась ко мне:
— Ты согласна, Мод?
Об этом имени я не думала, но раз уж Джеймсу нравится, пусть так и будет.
— Если ее папе нравится, то я не против.
Матушка Коннор повернулась к Джеймсу.
— Принеси-ка мне Библию, она у меня на столе, и что-нибудь пишущее.

Он на минутку вышел и вернулся с Библией, чернильницей и пером.
Это была красивая, большая Библия — не такая, как носят с собой в церковь, а из тех, что обычно лежат в передней большого дома — с золочеными страницами и переплетом из толстой черной кожи. Матушка Коннор села за стол и открыла книгу. Затем сняла крышку с чернильницы и обмакнула в чернила кончик пера. Немного помедлив, она посмотрела на меня.
— У нее будет два имени или одно?
Я задумалась.
— Давайте назовем ее Лулу Хелен Коннор.

Миссис Коннор улыбнулась и сделала запись под именем Джеймса.
— Как мне хотелось вписать сюда имена моих собственных детей, — грустно призналась она. — Но после Джеймса больше никто не родился. Девятнадцать лет я ждала, чтобы снова сделать запись в этой книге.
Закончив, она подула на чернила, пока они не высохли, и показала мне. Я прочла запись.
— Какой у вас красивый почерк, Сестра Коннор!
— Не называй меня так больше, Мод, зови меня мамой, если, конечно, не возражаешь.
Глаза мои увлажнились.

— Спасибо, мне бы этого очень хотелось!
Матушка Коннор повернулась к Джеймсу:
— Тебе пора на работу, мой мальчик. А нам тут нужно еще сделать кое-что, и мужское присутствие нам совсем ни к чему. Для начала мою внучку нужно искупать как следует.
Джеймс поцеловал меня в щеку, чмокнул дочку в макушку.
— До вечера, Лулу, — сказал он малышке и отправился в магазин.

Все материалы, размещенные в боте и канале, получены из открытых источников сети Интернет, либо присланы пользователями  бота. 
Все права на тексты книг принадлежат их авторам и владельцам. Тексты книг предоставлены исключительно для ознакомления. Администрация бота не несет ответственности за материалы, расположенные здесь