Mistress Movie

💣 👉🏻👉🏻👉🏻 ALL INFORMATION CLICK HERE 👈🏻👈🏻👈🏻

Сергей Решетников, писатель, сценарист, драматург. Тот самый Решетников
Сергей Решетников - писатель, драматург, сценарист
Главная
Новости
Каталог
Контакты
Menu
Главная
Новости
Каталог
Контакты
Если бы передо мной стоял выбор только одного человека взять с собой на необитаемый остров, я бы выбрал Её.

Я никогда не забуду ее жизнерадостные глаза.
Она стояла на берегу Москва-реки. Я снимал ее на камеру.
Она говорит в камеру:
- Я люблю тебя.
Из-за камеры я отвечаю:
- Я больше тебя люблю.
Она смеется:
- Нет я больше тебя люблю.

Тогда я был счастлив. Просто не понимал этого. Может быть я и сейчас отчасти счастлив. И опять, сука, не врубаюсь, торможу, недооцениваю. Здесь что-то нужно сказать о чувствах. Что сказать? Нужно сказать что-то, типа: спасибо, что она у меня была. Спасибо, что такая женщина у меня БЫЛА. Ага. Примерно так. В данной ситуации самым душещипательным является глагол «была». В XXI веке любой глагол - довольно весомый аргумент. А если глагол подкрепить финансами, автоматом Калашникова, снайперской винтовкой Драгунова, порталами, аккаунтами в социальных сетях, бункером, двумя ящиками тушенки, тремя ящиками патронов 7,62, цейсовской оптикой, CANON Mark III и, например, девушкой из Нигерии, то глагол вообще станет бомбой, судьбой, истиной. Однако глагол «был» никудышный и рефлексивный. Но я был счастлив. Я был по-настоящему счастлив. Спасибо Ей за это счастье.

Я вспоминаю берег Москвы-реки. Нашу старую дубовую аллею в запущенной усадьбе Голицына. Заросший пруд. Извилистую тропинку. Дневные и вечерние прогулки. Её счастливые зелёные глаза. Нежные поцелуи. Мы любили целоваться. Опять проматываю до склейки. Повторяю свой любимый флэшбэк:
- Я тебя люблю.
- И я тебя люблю.
- Я тебя больше люблю!
- Нет, я тебя больше люблю!
- Нет, я тебя! – спорили мы.

В моем измученном алкоголем мозгу эта сцена повторяется по нескольку раз в день. Засыпая, я проматывая эту сцену в голове. С этой сценой я встаю утром. Потом я готовлю себе яйца, кофе, и начинаю ворошить отвратительное настоящее, придумывать себе боли, обиды, ковыряться в болячках, считать расходы. После завтрака я зацикливаюсь на судебных заседаниях, на корыстных адвокатах, на алкоголизме, на суициде, на бабах, на одиночестве, на тупых негритянках, на трансах, на гепатите «С» и на возможном ВИЧ. Но потом я слышу сквозь сон: «Нет, я больше тебя люблю». И это как кокс на сердце. Иногда я даже рыдаю в голос, как дитя.
И звучит ее искренний заразительный смех. О боже!
Спустя годы совместной жизни она уже так жизнерадостно как на берегу Москва-реки не смеялась. Я обосрал всё, что можно было обосрать. Я засранец. Самый настоящий засранец. Ну-у-у, так уж сложилось. Такой я… человек. А ведь я ей говорил, что не приношу счастья. Я её, сука, предупреждал. Но она, как ни странно, была счастлива. И смеялась. Она даже ходила со мной в церковь, хотя, как потом выяснилось, не принимала религии. Да и я, наслушавшись подробных историй про голубых попов и дьяконов, стал задумываться… Хотя до конца я так и не избавился от привычки креститься при виде церкви. До встречи с Ней я часто и про себя и вслух читал: «Отче наш, Иже еси на небеси…». Единственная молитва, которую я знал наизусть. Я перестал ее читать, когда мы поженились. Она увлекалась гештальтпсихологией. И мне вслед за ней пришлось окунуться в процессы осознания…
Однако, многие любовные лодки разбиваются о прошлое, которое мы ежедневно тащим в свое настоящее. К тому же частенько из меня, например, активно лезет правда. И тогда я перестаю себя контролировать, начинаю её говорить, говорить, говорить, иногда – орать. Потом к этому добавляется алкоголь, и правда становится гипертрофированной как циррозная печень. И не такой уж правдивой, но достаточно удобной, чтобы колоть ей… в незаживающие раны… Мне сносит крышу. И я становлюсь главным героем дурацкого спектакля, который никому не интересен. Нужно признаться, я личность исключительно трагическая. Даже когда не пью и не нюхаю. Притом, что всю свою жизнь я стараюсь быть хорошим. Но на протяжении всей жизни из меня вылезает всяческая гниль. Откуда только она берется? Однажды я выдал очередную порцию гнили:
- Меня достала твоя дочь, которая вертит тут своим задом каждую неделю с пятницы по воскресенье! Она возбуждает меня! Понимаешь? – Соврал я. – Она, прямо скажу, далеко не Лолита. И я не хочу… не хочу кормить «ребенка», которому, сука, двадцать шесть лет!
- Я хочу развестись, - неожиданно спокойно сказала она.
- Вот как? – Слегка удивился я, улыбнулся, развернулся и пошёл на кухню заваривать чай.
Включил чайник. Насыпал в любимый бокал горсть зеленого чаю. Глянул в окно. Судоходный сезон открыт. Корабли гудят, ходят. Мимо. Мимо меня.
Я хочу развестись. Так что ж? Вперед. В путь. Ту-ту! Впервые я не стал её уговаривать. Не стал просить «не делать этого». Не стал успокаивать, целовать ей руки, рассказывать, что всё наладится, что люди меняются… Люди ни хрена, сука, не меняются. Люди просто притворяются, ходят в церковь, несмотря на то что являются атеистами. И ещё… Сперва, блин, соглашаются на анальный секс, заманивают в ловушку отношений, потом на годы забывают об этом. А потом уже любой секс становится редкостью. И вы уже не спорите кто кого больше любит. О любви уже вообще никто не говорит. Любовь претворилась в привычку. Вы уже живете тупо как брат с сестрой. И тогда на помощь тебе приходит незаменимая любовница Дунька Кулакова – самая верная твоя подруга.
- Что? - Я еще один раз хотел услышать её слова, вернувшись в комнату с чашкой горячего чая.
- Я хочу развестись.
Я спокойно сказал:
- Хорошо, - и сделал глоток чая.
Она удивилась. Она, блин, удивилась. Ха. Сцена супер. Аплодисменты. Кланяемся и по домам.
Мы с Алисой всегда были смелыми. Поэтому расстались быстро. Слишком много было ран и непрощенного. Слишком много болей и обид. Слишком много внешних факторов и обстоятельств. Она была лучшей моей женщиной. Она была идеальной половинкой. Была. Была. Была. И я как прежде люблю её. Наверное. Скорее всего. Всех своих новых женщин я теперь сравниваю с ней. Я отписал ей квартиру. Пообещал деньги за машину, которую планировал продать в Москве. Я хотел быть хорошим. У меня остался умирающий бизнес, который меня убивает, и говно-офис, который будет меня убивать. И ненасытные адвокаты, подобные вампирам.

После сорока лет и после нескольких браков сложно выбрать новую женщину. Трахнуть просто, а выбрать для жизни непросто. Особенно после того, как ты начал врубаться – насколько раньше ты был любим. Сколько тепла тебе дарили. Сколько нежности. Сложно. Очень сложно выстраивать новые отношения, учитывая старые ошибки, учитывая твои паранойи и постройку бункера с тушенкой, оружием, водкой и негритянкой. Становится страшно: что, как, почему, зачем. Легко жениться в двадцать лет, когда нету ума и денег, и ты можешь кончить пять раз за ночь. В сорок лет полюбить крайне сложно. Кончить еще пару раз с натяжкой можно, а полюбить супер сложно. Ибо прошлое, сука, манит, тянет, топит. Да и ты уже давно не тот. Нынче ты лысеющий, хмурый, толстый, и главное – в бестолковке у тебя полно страшных рыжих тараканов и зеленых лягушек, которые не каждой женщине понравятся. Нет смысла перечислять весь психологический и патологический зверинец, который давно и успешно размножается в твоей голове. Листа не хватит.
Самое страшное, я боюсь, что никогда не смогу полюбить, снова полюбить так, чтобы щемило сердце, чтобы эйфория сменялась стрессом, чтобы кружилась голова, чтобы небо было голубым-голубым, трава зеленой-зеленой, водка белой-белой и вкусной. Забыл я уже – как это. Как это? А? Дружище, Альцгеймер? О чём это я? Ах да. О любви. О ней. Везет же кому-то. А ведь я был счастлив. Был любим. Только ох уж эти внешние предлагаемые обстоятельства! Ох уж этот социум! Дети! Родители! Родные! Надо было уехать тогда в Калининград или в Черногорию. Подальше отсюда. Но мы приняли другое решение. И меня, сука, достала её полуголая дочь!
- Когда ты уедешь? – Спрашивала Алиса меня.
- Когда сниму квартиру в Москве. Вариантов не так много. Я собираюсь судиться… по офису… Понимаешь? У меня будут расходы…
Мне показалось, что ей побоку мои проблемы. Да. Это же теперь мои проблемы. Только мои. Большая прямоугольная печать о разводе стоит. А в моей голове звучат голоса:
- Я тебя люблю.
- И я тебя люблю.
- А я тебя больше люблю!
- Нет, я тебя больше люблю!
- Нет, я тебя!
И Её заразительный смех. А потом опять тараканы и лягушки. Лягушки и тараканы.
Что сказать мне о жизни.
Что оказалась длинной
Только с горем я чувствую солидарность...
карта сайта

This self-effacing comedy about film industry blues stars Robert Wuhl and Martin Landau as a writer/producer duo who must deal with the increasingly fickle demands of their film's financiers... Read all
Mrs. Evan M. Wright
(as Frida S. Aradóttir)
Barry Primus(story) (screenplay)
J.F. Lawton(screenplay)
A comedy about a screenwriter (Robert Wuhl), whose old movie script is read by a producer (Martin Landau) and the search for financial backers begins. But it seems that each money source (Danny Aiello, Robert De Niro, and Eli Wallach) has his own mistress that he wants put into the film. Gradually, the screenwriter is forced to make changes to his script to accommodate these backers, until he finally sees no semblance of his original ideas in the writing.—BOB STEBBINS
Barry Primus had been shopping his script around at different studios for several years before his good friend Robert De Niro agreed to back the film, and take a co-starring role.
The boom mike drops below the frame during the meeting with George and Peggy while Stuart mentions possible changes to the script.
Marvin Landisman: That's it. I'm going back to the original script! I'm not making any changes. Any changes!
Stuart Stratland Jr.: Marvin, what are you talking about? They won't make the film! Don't be self-destructive.
Marvin Landisman: Help me, Stuart. I mean, you're a smart guy. There's a great story here. Just help me use these women to tell it. It's my fault. I never told you what this all came out of.
Stuart Stratland Jr.: It's about that actor comitting suicide on your film.
Marvin Landisman: No. It's about how I killed him.
Marvin Landisman: Believe it or not Stuart once I was pretty hot. From an old novel I wrote a script about a ruthless gambler who destroys someone he loves. Life changes for him and then isolated and desperate, he realizes who he is and he kills himself. Pretty grim stuff but I got Warren Zell. Warren was a very special actor. He was an original but he had been through a lot and he wasn't acting anymore. See, I had been his student. He trusted in my plan and I convinced him that I could give what he had been through meaning. Warren was amazing. The film suddenly had an incredible mystery to it. Actually it was too good. The producers loved the rushes and thought it might be a Christmas release. Oh, they had one small change. Take out the suicide. Instead have the character recite some speech like, "There's always another day." It was at four o'clock in the afternoon. I had a terrible headache. I can still hear the thud.
Stuart Stratland Jr.: God, that's sick. He was crazy!
Marvin Landisman: Of course he was or he wouldn't have jumped. But he was too weak to fight us any other way. He had to remain honest to himself and the suffering he represented. I was betraying him. Turning this into an insane farce. Don't you see, Stuart? This is what the film *needs* to be about. The fact that not everything is for sale. That some things just have to be left as they are. Help me, Stuart. I want his death to mean something.
Stuart Stratland Jr.: Marvin, they're only making this to put their girlfriends in it.
Marvin Landisman: Then take out the painter.
Stuart Stratland Jr.: He's a photographer and we can't take him out. The whole thing revolves around him!
Marvin Landisman: Okay, leave him in. But take out the suicide.
Stuart Stratland Jr.: What are you, crazy? After all the trouble we went through to sell it? That's the only element everyone agrees on!
Marvin Landisman: I can't bear him dying amidst all this crap! Let him get hit by a car. Let him leave town! Some shit!
Stuart Stratland Jr.: It's a little late for that, Marvin. The suicide stays!
Marvin Landisman: You take it out! I'm not gonna have him turned into a comic book. I'm not gonna murder him again!
Sex Goddess
Written by Galt MacDermot, Gerome Ragni and James Rado
Performed by Tuesday Knight (uncredited)
[Peggy sings the song as her audition for Marvin]
MISTRESS (1992) *** Robert Wuhl, Robert De Niro, Martin Landau, Sheryl Lee Ralph, Danny Aiello, Eli Wallach, Jean Smart, Ernest Brognine (cameo). Bitingly funny satire about a struggling filmmaker wanting to make his dream script facing obstacles by each financial backer wanting their mistress in the film. Christopher Walken and Laurie Metcalf have small roles.
Horror Highlights: Elvira The Wrath Of Con, 13 Minutes Of Horror, Phil Tippett’s Mad God
Nightfire Clip Takes Dylan Baker Prisoner in the Spy Thriller [Exclusive]
Suggest an edit or add missing content
By what name was Mistress (1992) officially released in Canada in English?
The Best Upcoming Sci-Fi & Fantasy Movies and TV
Please enable browser cookies to use this feature. Learn more.

Wife Mmf Tube
Urban Decay Naked Heat Palette
Male Belly Button Tube
Sex Kino 14 Yosh 2021
Shemale Ts Trans Fisting
Mistress (1992) - IMDb
The Mistress (2012) - IMDb
Mistress (1992 film) - Wikipedia
Mistress - Rotten Tomatoes: Movies | TV Shows | Movie Trail…
The Mistress (2012 film) - Wikipedia
List of 30+ Movies With Mistress in the Title, Ranked
Mistress Movie