Минчанка вторую неделю ищет сына-аутиста

Ночь с четверга на пятницу минчанка Наталья провела у отца в Борисове. Утром она сходила на рынок, пообщалась с людьми, подошла к бездомному на центральной площади. Ко всем собеседникам у женщины один вопрос: не видели ли они высокого парня с густыми темно-русыми волосами. Это ее сын Кирилл Кошкин, ему 24 года, и он аутист. 30 ноября молодой человек не вернулся домой с работы, с тех пор мама не находит себе места. Последняя ниточка привела ее в Борисов: 3 декабря одна из местных женщин видела тут похожего юношу.

Наталья с Кириллом живут в Минске на улице Асаналиева. Это микрорайон Курасовщина. Отец женщины — из Борисова. С тех пор, как появилась информация, что парня видели в этом городе, дедушка перестал закрывать во дворе калитку. Вдруг, надеется, внук придет, но внука все нет.

— Словно он иголка в стогу сена, — с тревогой в голосе говорит Наталья.

О сыне она рассказывает с гордостью. Несмотря на аутизм, парень смог закончить «вышку», он библиограф, и устроился в общество инвалидов. 30 ноября Кирилл, как и положено, отработал до 16.00, а затем должен был с улицы Кальварийской вернуться домой, но в квартире так и не появился. В час ночи мама позвонила в милицию.

— У него есть привычка: он везде ходит с портфелем, но в тот день сын его не взял. Пошел без денег и телефона. Я хотела его догнать, передать ему сумку, но он побежал по лестнице. Я еще подумала: ладно, пару остановок проедет «зайцем», — описывает Наталья последнюю беседу с Кириллом, и отмечает: документов у него с собой тоже нет. — Однажды он уже пропадал. Где-то полтора года назад, он пришел домой в 7 утра, весь мокрый, сказал: «Мама, я заблудился».

— Как думаете, почему в тот день он не взял портфель?

— Аутизм у него проявляется по-всякому. Когда начался COVID-19, он стал мыть руки каждые 10 минут, — приводит пример мама. — Летом надевал по трое штанов. Так у него проявлялась защитная реакция. Что случилось сейчас, я не знаю, мы с ним не ссорились.

Милиция установила: вечером 30 ноября Кирилл был в районе метро «Могилевская». Последний раз камера его зафиксировала в 19.00. Случилось это у АЗС «Белоруснефть» на выезде из Минска. На этом точная информация о местонахождении молодого человека обрывается.

— Позже, когда стали анализировать записи, оказалось, камеры часто фиксировали Кирилла в районе «Могилевской», — что он там делал, мама не знает, как и того, где можно искать сына. — Девушки у него не было, друзей, с которыми бы общался, тоже. Единственное, может он с кем-то переписывался, но я посмотрела его ноутбук, ничего такого там не нашла. Сейчас компьютер изучает милиция. Мне кажется, раньше он был зарегистрирован в Facebook и с кем-то переписывался, хотя сейчас я ничего этого не увидела.

«Сам он не подойдет к незнакомому человеку и не попросит позвонить»

Наталья сейчас на больничном. Недавно она серьезно переболела коронавирусом, две недели провела в больнице. Все это время Кирилл жил один, сам справлялся с домашними хлопотами. Ежедневно его набирали дедушка и мамины подруги, спрашивали, как дела, все было хорошо.

— Он ночевал дома, варил рис, макароны, — описывает самостоятельный быт сына Наталья. — Правда, когда 19 ноября я выписалась, в квартире было очень грязно, но я на него не ругала. Он сказал, все уберет. После больницы я много времени проводила в постели. Сын мне помогал. Просила: «Кирилл, принеси воды», и он приносил. Он не такой, чтобы прям аутист, аутист. У него есть проблема с замкнутостью. Сам он не подойдет к незнакомому человеку и не попросит позвонить. Речь у него речитативная. Бывает, спрошу: «Кирилл, ты будешь [то-то], он мне: «Сам решу».

— Тепло ли он был одет, когда вышел из дома?

— Он любит рубашки, под рубашкой был «хэбэшный» гольф. Черная куртка, широкая, словно с чужого плеча, широкие брюки, старые «марковские» ботинки. Он без шапки. Наверное, это можно назвать особенность. Кто же в такие морозы и без шапки, — описывает сына Наталья, а дальше на автомате, будто зачитывает сводку, продолжает. — Рост 182 сантиметра, волосы темно-русые густые. Не знаю, как он живет без денег и еды в минус 16.

С тех пор как Кирилл пропал, мама не может находиться дома. С коллегами они обклеили объявлениями о пропавшем парне Смолевичи, Смиловичи, Слободу, Сокол, Сосны, Борисов… В надежде, что сына согрели бездомные, Наталья лазила на «Тростенецкий» полигон. По горячим следам ездила в Гомель и Могилев. Почему сюда? В эти города ведут дороги, в направлении которых из Минска вышел Кирилл.

— Думала, встречу его на обочине, — говорит он. — Я не понимаю, почему его никто не видит. Вся надежда у меня была на водителей, но нет… Идет большое информационное оповещение. Люди присылаю мне фото мальчишек, но это все не Кирилл.

— Вы не думали, может он не хочет найтись?

— Нет, этого не может быть. Его дом, его ноутбук — это его мир. Он очень любит слушать музыку. Наденет наушники и скачивает музыку с YouTube.

«Каждый день стою на коленях, одна надежда на Бога»

Последняя важная весточка-зацепка, которую получила Наталья, была из Борисова. 3 декабря одна из жительниц видела похожего парня в «районе старого города». Другая — в соседним с ним военном городке Лядище.

— Мы заклеили Борисов объявлениями, я общаюсь с прохожими и бездомными, от безысходности лажу по заброшенным домам, — с дрожью в голосе описывает свои маршруты Наталья. — В Facebook обратилась к борисовчанам, попросила посмотреть технические этажи и подъезды. Может, мой ребенок куда-то забрался и там сидит. Надеюсь, что он жив, я очень на это надеюсь.

Милиции и «Ангелам», продолжает собеседница, не за что зацепиться.

— Если бы у него был телефон, если бы были деньги, это бесконечное если бы… — перечисляет Наталья. — Это мой единственный ребенок. Из двух ком его вытащила, добилась экспертизы, которая позволила ему поступить в университет. В этом ребенке моя жизнь. Каждый день стою на коленях, одна надежда на Бога.