Милос бесплатные пробы Героин, Метадон

≈ ≈ ≈ ≈ ≈ ≈ ≈ ≈ ≈ ≈ ≈ ≈ ≈ ≈

Гарантии! Качество! Отзывы!

Проверенный магазин!

≈ ≈ ≈ ≈ ≈ ≈ ≈ ≈ ≈ ≈ ≈ ≈ ≈ ≈

▼▼ ▼▼ ▼▼ ▼▼ ▼▼ ▼▼ ▼▼ ▼▼ ▼▼

Наши контакты (Telegram):☎✍

>>>✅(НАПИСАТЬ ОПЕРАТОРУ В ТЕЛЕГРАМ)✅<<<

▲▲ ▲▲ ▲▲ ▲▲ ▲▲ ▲▲ ▲▲ ▲▲ ▲▲

≡ ≡ ≡ ≡ ≡ ≡ ≡ ≡ ≡ ≡ ≡ ≡ ≡ ≡

⛔ ВНИМАНИЕ!

📍 ✅✅✅ Используйте ВПН, если ссылка не открваеться !!!

📍 В Телеграм переходить только по ССЫЛКЕ что ВЫШЕ! В поиске НАС НЕТ там только фейки!

📍 Гарантии и Отзывы!

📍 Работаем честно!

≡ ≡ ≡ ≡ ≡ ≡ ≡ ≡ ≡ ≡ ≡ ≡ ≡ ≡

Милос бесплатные пробы Героин, Метадон

Подобное лечится подобным — этот лозунг гомеопатов могли бы взять на вооружение сторонники заместительной терапии. Лечить наркоманов наркотиками под контролем врачей сейчас принято в большинстве европейских стран. Такое «лечение» не освобождает от зависимости, но устраняет многие опасные «побочные» проблемы: грязные шприцы, СПИД, преступность. Что такое ЗПТ? Заместительная, или метадоновая, терапия ЗПТ — это особый вид помощи наркоманам, употребляющим опийные препараты мак, героин, морфий. В рамках терапии наркозависимые получают вместо нелегального наркотика особые опиаты — метадон или бупренорфин. В правильной дозировке они не вызывают эйфорического, «опьяняющего» эффекта, но снимают «ломку». Механизм зависимости при этом, однако, не разрушается. И бупренорфин, и метадон выпускаются в таблетках, чтобы отвлечь пациента от «инъекционной» привычки. Бупренорфин по сравнению с метадоном имеет меньшую вероятность передозировки, более легкий синдром «отмены», но и большую стоимость. Участник метадоновой программы раз в сутки а бупренорфиновой — раз в двое суток принимает положенный препарат, регулярно сдает анализы на употребление других психоактивных веществ. Впрочем, обычные опийные наркотики во время метадонового курса и не действуют, не приносят «кайфа»: препарат блокирует соответствующие рецепторы. В соседней Украине такие программы работают уже пять лет, и заместительную терапию здесь получают более 5 тысяч человек. Чтобы узнать, как это происходит, мы отправились в Днепропетровск. В этом городе более двух тысяч официально зарегистрированных наркоманов реальное их количество на порядок больше , пятьсот из них принимают заместительные препараты. Добрая половина таких пациентов — носители ВИЧ-инфекции. Изначально программа предназначалась исключительно для инфицированных потребителей остановить распространение СПИДа — это во всем мире одна из основных целей ЗПТ , но, когда желающие «лечиться» метадоном начали симулировать болезнь, покупая поддельные справки, программу открыли для всех. По словам медиков, и сейчас попасть в ряды участников ЗПТ не так уж просто. Для этого нужно соответствовать многим критериям: среди них — неоднократные безуспешные попытки вылечиться традиционными способами, четкая мотивация, значительный «наркоманский» стаж. Решение о приеме в программу принимает специальная комиссия по представлению лечащего врача-нарколога, а сами препараты выдаются исключительно в специализированных медицинских кабинетах. Днепропетровск — единственный город, где таких кабинетов пять. Обычно их бывает по одному на областной центр. Перед принятием препарата пациент расписывается в получении таблеток, после того как таблетки выпиты в присутствии врачей, медики осматривают рот больного — не осталось ли чего за щекой. Все эти строгости призваны не допустить попадания метадона «на улицу». Ольга Беляева — эффектная женщина средних лет, руководитель донецкого благотворительного фонда «Виртус». Этот фонд, созданный в году для поддержки наркозависимых, был первым проводником и апологетом заместительной терапии в городе. Сегодня как член «Альянса» — международной организации противодействия распространению ВИЧ и СПИДа — «Виртус» занимается целым спектром программ «снижения вреда»: раздачей чистых шприцев, медицинским осмотром и социальной реабилитацией наркозависимых, всесторонней поддержкой пациентов «заместительных программ». Как-то раз в Днепропетровск приехала из Киева комиссия по обмену опытом, рассказывает Ольга, на «сайте» — так называются кабинеты, где потребители получают положенный им препарат, — комиссия захотела посмотреть, как выглядит «процедура». Недолго раздумывая, Ольга взяла у медиков таблетки и при всех выпила. Демонстрация вызвала шок: «Зачем вы это сделали? Сергей и Елена — тоже наркоманы и тоже участники ЗПТ. До того как подключиться к программе, у каждого из них был более чем пятнадцатилетний стаж инъекционного потребления, опыт многократных реабилитаций, срывов, безуспешных попыток завязать. Где достать денег на зелье, где встретиться с дилером, где остановят менты и сколько отступных они возьмут?.. Наркотик нужен, чтобы просто прийти в нормальное состояние, ни о каком удовольствии не может быть и речи. Через шесть-восемь часов после инъекции тебя уже колбасит, и все надо начинать сначала». Метадон поддерживает нормальное состояние около суток и выдается бесплатно. Нет шприцев, дилеров и милиции, так что можно жить «обычной жизнью» — без ломок, криминала и постоянной опасности заразиться или попасть в тюрьму. Теперь Елена и Сергей — социальные работники того же «Виртуса»: помогают беременным наркоманкам. Сергей описывает нам свои ощущения от приема заместительного препарата: «С утра я чувствую небольшое недомогание, слезятся глаза — но вскоре после того, как я выпил лекарство, организм приходит в норму и дискомфорта уже нет». Если участник программы заместительной терапии откажется от приема таблеток или пропустит сеанс, его ждут все те же ломки. Это одна из главных претензий противников заместительной терапии: пациент программы не бросает наркотик, а просто переключается с «уличного» вещества на «официальное». Так устроен наш организм. Каждый новый рецептор требует своей дозы, болезнь прогрессирует». Сторонники заместительной терапии настаивают на ее безопасности для пациента: по их уверениям, этот «медицинский» опиат безвреден для организма и доза его со временем почти не растет. Утверждения о высокой смертности «метадоновых» пациентов они считают мифом. Но противники метадона придерживаются иной точки зрения: метадон разрушает организм точно так же, как и любой другой опиат. Евгений Брюн безапелляционно заявил нам, что метадон — яд, негативно влияющий на сосуды, печень и мозг и в конечном итоге вызывающий слабоумие. Сергея и Елену метадоновая программа вывела из порочного круга: «Наверно, кто-то и может бросить наркотики, но о себе мы знаем, что уже не в состоянии вылечиться, потому что пробовали это сделать множество раз, — объясняют они. Но одними детоксикациями наркоману невозможно помочь, — подчеркивает Леонид Власенко. Основной козырь метадоновых программ — успешная социальная реабилитация. После перехода на метадон наркоманам становится проще вписаться в круг жизни «независимых» людей. Для российского нарколога Евгения Брюна социальная реабилитация и отказ от наркотиков через детоксикацию — понятия неразделимые: «Для социализации не нужен метадон, — убежден он. Но это очень небольшой процент, примерно до пяти от общего числа участников. Эти пять процентов наркозависимых социализируются на заместительной терапии, потому что у них есть какой-то личностный ресурс, фундамент для роста». В России с советских времен наркологи не уделяли реабилитации достаточного внимания, делая упор в первую очередь на медикаментозную составляющую. Элементы реабилитации в схемы лечения они начали включать относительно недавно. Детоксикацией мы можем остановить течение заболевания, повлиять на зависимость поведения, но, если факторы риска остались, обязательно будет срыв, — объясняет Евгений Брюн. С тех пор как в Московском научно-практическом центре наркологии обратились к реабилитационной составляющей и создали систему сопровождения для выписывающихся наркоманов, эффективность лечения выросла с полутора процентов в начале х годов до пятнадцати процентов в х. Сейчас Минздравсоцразвития принял «брюновский» метод за основу. Интересно, что в центре Евгения Брюна задействованы и некоторые элементы «снижения вреда». И мы об этом знаем. Этих пациентов мы обязательно предупреждаем об опасностях, обучаем правилам гигиены. Но в целом мы ориентируемся на избавление от зависимости. С теми, кто прошел детоксикацию, мы ведем серьезную реабилитационную работу, контролируем их на предмет срыва точно так же, как это делают при метадоновых программах. Как видите, у нас есть все те же звенья, только без метадона ». Остальные — и это подавляющее большинство — лечатся, борются с заболеванием, снижают наркотическую нагрузку, социализируются, но периодически все-таки срываются. Сажать их всех из-за этого на метадон нет никакого резона». Недавно всемирный центр «Анонимных наркоманов», работающий по программе «Двенадцать шагов», выпустил особую рекомендацию относительно пациентов заместительной терапии : с собраний их не выдворять, но слова не давать, как и любому, пришедшему в группу под воздействием наркотика. Собственно, чистота и желание бросить являются единственным условием участия в «анонимных» группах. Метадон, пускай и не вызывающий эйфории, здесь причисляют к наркотикам, а метадонщиков ставят в один ряд с «уличными» наркоманами. В Москве мы познакомились с участником двенадцатишаговой группы, ранее принимавшим метадон. Около двух лет он прожил в Великобритании, где получал препарат в клинике. Наркоман хочет в первую очередь кайфа. Разочаровавшись в ЗПТ, наш собеседник прошел детоксикацию и обратился к «Анонимным наркоманам». К своему удивлению, в группе «АН» он встретил шестерых своих бывших коллег по общественному центру, с кем когда-то вместе пропагандировал метадоновые программы. Суть спора между сторонниками и противниками метадона лежит в плоскости возможностей: полное освобождение, путь к которому труден и не всем оказывается под силу, — или «управляемая зависимость». Вы признаете свое поражение перед болезнью, но приспосабливаетесь к достаточно сносному существованием под ее бременем. Идти по второму пути легче, и потому соблазн сразу свернуть именно на него велик, несмотря на всю строгость правил и критериев отбора. Не стоит забывать и о разрушительном действии «официального» наркотика на организм. Опиат остается опиатом, хоть и прием его происходит под контролем и без передозировок. Игумен МЕФОДИЙ Кондратьев , руководитель реабилитационного центра при Свято-Георгиевском приходе Иваново-Вознесенской епархии: — Метадоновая терапия лишает человека надежды: она говорит — ты никогда не вылечишься, никогда не станешь свободным и поэтому просто принимай заместительный препарат. Я убежден, что в ремиссию может выйти практически любой, и бывали случаи, когда врачи уже «списывали со счетов», а пациенты в конечном итоге выкарабкивались. В итоге получается, что метадоновые программы это такой обман, или я бы даже сказал, социальный эгоизм. Общество думает не о наркозависимых, а о себе, о том, чтобы наркоманы его не беспокоили. При ней снижается социальная напряженность, но метадоновая терапия ставит крест на больном и является фактически отказом от лечения. Мы просим подписаться на небольшой, но регулярный платеж в пользу нашего сайта. На командировки, съемки, зарплаты редакторов, журналистов и техническую поддержку сайта нужны средства. Пять лет без ломок Ольга Беляева — эффектная женщина средних лет, руководитель донецкого благотворительного фонда «Виртус». Лечить нельзя помиловать Сергей описывает нам свои ощущения от приема заместительного препарата: «С утра я чувствую небольшое недомогание, слезятся глаза — но вскоре после того, как я выпил лекарство, организм приходит в норму и дискомфорта уже нет». Московская альтернатива Для российского нарколога Евгения Брюна социальная реабилитация и отказ от наркотиков через детоксикацию — понятия неразделимые: «Для социализации не нужен метадон, — убежден он. Дорогу осилит идущий… но не каждый «Из тех, кто решается встать на путь лечения и реабилитации, как правило, на сегодняшний день и у нас, и в мире, от десяти до пятнадцати процентов стабильно дают ремиссии, — делится статистикой Евгений Брюн. Вам важно, чтобы разговор на эту тему продолжился? Поддержите портал! Помочь порталу. Читайте наши статьи в Телеграме Подписаться. Для улучшения работы сайта мы используем куки! Что это значит?

Милос бесплатные пробы Героин, Метадон

Лирика капсулы 300 мг дешево купить Валь-Гардена

Милос бесплатные пробы Героин, Метадон

Где можно сдать анализы на наркотики в Севастополе

Волжский бесплатные пробы Соль, бошки, шишки

Милос бесплатные пробы Героин, Метадон

Белогорск бесплатные пробы Героин, Метадон

Метадон бесплатные пробы Сумгаит

По данным Минздрава, под диспансерным наблюдением вследствие употребления опиоидов в Украине находятся 42 человек. Чуть больше 9 тысяч из них по состоянию на начало года являются пациентами программы заместительной поддерживающей терапии. ЗПТ — это терапия наркомании, которая предусматривает ежедневный прием метадона или бупренорфина взамен употребляемого нелегального наркотика. Пациенты программы принимают препараты под присмотром врача перорально — в таблетках или растворе. В этом году Украина впервые выделила бюджетные средства: метадон закупят для пациентов, общей стоимостью в 13 миллионов гривен. Лечения, потому что наркомания внесена в международную классификацию болезней, а с недавнего времени препараты, применяемые в рамках терапии, включены и в Национальный перечень основных лекарственных средств Украины. Фото: Петр Шеломовский. Тем не менее, есть и другой взгляд на ЗПТ — что она не излечивает, а заменяет зависимость от незаконного наркотика зависимостью от медикаментов. Среди тех, кто относился к противникам внедрения программы в Украине 13 лет назад был и главный специалист Киева по наркологии Владимир Ярый. Еще в медицинском институте его учили, что при лечении наркомании путь один — полный отказ от наркотика. По словам Владимира, ему понадобился год, чтобы увидеть результат работы программы, ее мощность и целесообразность, а вместе с тем понять: зависимость — не только медицинская, но биологическая, психологическая и социальная проблема. Сегодня, уверяет Владимир, врачей, согласных с такой позицией, большинство. А скептически настроенной части медицинского сообщества специалист советует перестать отождествлять наркозависимых с преступниками и не бояться словосочетания «наркотическое вещество». Фото: Елизавета Сокуренко. С этих слов начинает рассказ о себе худая и невысокая женщина. Она одета в стильный костюм, который напоминает экипировку для скачек — серый клетчатый пиджак с кожаными вставками и брюки, заправленные в высокие черные сапоги. Ире Антух 51 год, она работает в одной из благотворительных организаций Киева — в социальном сопровождении потребителей инъекционных наркотиков и работниц коммерческого секса, живущих с иммунодефицитом. Женщина помогает им начать антиретровирусную терапию — лечение ВИЧ-инфекции. В пример своим клиентам Ира всегда ставит себя. Чуть меньше половины жизни — 23 года — она употребляла наркотики, а последние два года является клиенткой программы заместительной поддерживающей терапии. Благодаря ЗПТ, рассказывает Ира, она может помогать людям в той ситуации, в которой раньше была сама:. Но он же человек, я же человек. Почему на мне нужно крест поставить, если я хочу жить? И терапия дает мне этот шанс. Родители Иры умерли рано, и уже с 14 лет она жила одна в собственной квартире. Ее пятилетнюю сестру Лизу воспитывала бабушка. Дома у Иры постоянно собирались компании — прогуливали уроки — и в 10 классе она познакомилась с парнем на несколько лет старше. Вскоре девушка забеременела, но создать счастливую семью не получилось — ее молодого человека посадили в тюрьму за воровство. Следующий парень Иры оказался старше почти на 10 лет. Ей был 21 год, а ее дочке Юле почти годик, когда запах ацетона накрепко пропитал их квартиру — на нем новый сожитель варил «ширку». Предложил «попробовать» и Ире. После короткой паузы она сухо добавляет:. Новые отношения Иры продлились недолго, а когда из заключения освободился отец ребенка, он поставил женщину перед выбором: полная семья или наркотики. И Ира выбрала второе. Даже дочка, хотя грех такое говорить. Так Ира осталась одна, и чтобы обеспечивать себя и дочку не нашла лучшего выхода, чем начать торговать наркотиками. Тогда же она познакомилась с районной милицией, которая «взяла женщину под крыло и крышевала в течении 15 лет». Правоохранители знали, что если где-то обокрали квартиру или случилось другое преступление, Ира может быть в курсе. Дела шли хорошо, пока в году не назначили нового начальника райотдела. Женщину посадили по статье Уголовного Кодекса: «Незаконное производство, изготовление, приобретение, хранение, перевозка, пересылка или сбыт наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов». Иру лишили свободы на пять лет из максимально возможных восьми. Это было не первое ее заключение. Между и годами женщина отсидела в Харькове по статье, которой уже нет в УК Украины — семь месяцев за употребление. Выбросила в мусорник использованный шприц. Второй срок Ира отбывала в колонии Тернополя и на то время пришлась ее первая «спрыжка» — Ира перестала употреблять вынужденно. В женской колонии достать наркотики не было возможности. До этого женщина бросить не пыталась — не хотела. Фото: glavnoe. По подсчетам Иры, в общей сложности за 30 лет с того дня, как она начала употреблять, «чистой» была семь: четыре года в колонии и три после — когда семья заменила ей наркотики. Внук — это все в моей жизни. Это для меня волшебное слово, — Ира достает смартфон и показывает фотографии светловолосого школьника — вот он за рулем машинки, на другом фото обнимает толстого породистого кота. При трезвой жизни и благодаря поддержке семьи Ира быстро забыла, что происходило до колонии. Прошлую компанию, которую то и дело встречала на улице, женщина попросту игнорировала. Но вскоре прошлое напомнило о себе. Дочь Иры работала в благотворительной организации и выполняла план по тестированию на ВИЧ, сделать анализ крови она предложила маме. Хотя в глубине души я себе говорила: «Стоп, тетя, ты чего. Столько лет употреблять, чего ты хотела? Или передозировка, или ВИЧ — как за должное» , — Ира произносит эту фразу с жестким сарказмом. Семья убедила женщину, что статус — не приговор, и Ира начала принимать антиретровирусную терапию. Фото: Павлоград. Сестра сидела со знакомой, позвонила и спросила: «Не хочешь подъехать? И мы укололись. Отношения в семье изменились — Ира постоянно искала деньги, просила у дочери под разными предлогами. Пока не услышала: «Мама, стоп, я больше не могу. Давай хоть внука пощадим от того, что пережила я». С тех пор уже два года ежедневный маршрут женщины пролегает от площади Тараса Шевченко до станции метро Святошин. Оттуда она едет остановку на маршрутке и около 10 минут идет пешком. Сайтами называют кабинеты ЗПТ на базе лечебно-профилактических учреждений, в которых пациенты бесплатно получают препараты. Всего в Украине сайтов. Кабинеты работают в рамках государственной социальной программы. Но есть также частные организации и реабилитационные центры, которые предлагают платный метадон и бупренорфин. Ездить «на Святошин» Ире удобно. В пятой больнице сосредоточена часть ее работы — сюда она «ходит с клиентами по врачам». На то, чтобы выпить метадон недавно Иру перевели с таблеток на сироп у женщины уходит не больше 10 минут. Медсестры говорят, что Ира очень послушная. Своего врача женщина приравнивает к родной матери. Иногда делает ей подарки — к восьмому марта, например, подарила блеск для губ. Фото: tut. Заместительная терапия предусматривает постепенное снижение дозировки препарата. Но зарубежная практика показывает — в среднем нужно около семи лет для того, чтобы пациент попросил об уменьшении дозы. Прекращение употребления — не обязательно: пациент может участвовать в программе сколько необходимо, если не нарушил правила, по которым может быть исключен — агрессивное поведение, пропуски, вынос препарат, употребление, торговля или обмен наркотиков. По данным Минздрава, за год из программы ЗПТ выбыло человек: успешно завершили — , покинули по собственному желанию — , в результате административной выписки — человек, умерли — человек, вследствие привлечения к уголовной ответственности — человек. Женщина считает, что для нее уже нет пути к жизни без наркотиков — здоровье не выдержит. Зачем мне проходить через боль и ад? Я хочу помогать людям. Последние два года Иру поддерживает мысль о том, что с зависимостью можно жить, работать и приносить пользу другим. Которые еще могут бросить, например, лечь в реабилитационный центр или пройти детоксикацию. Ира не общается ни с кем из клиентов ЗПТ, которых встречает изо дня в день. А о некоторых говорит с явным пренебрежением. Недалеко от больницы между жилыми домами и офисными помещениями затерялся сквер, через него проходят четыре дорожки и сходятся в центре у бювета. Мало людей задерживаются в парке надолго — набирают воду, срезают через сквер дорогу. Но тем не менее, здесь всегда людно. На скамейках в разных частях парка собираются в небольшие компании мужчины — пациенты терапии. Некоторые выпивают — пиво или более крепкий алкоголь. Реже вместе с ними можно заметить женщин. Зачем им ЗПТ? Ира считает, что такие пациенты занимают места тех, кому они, возможно, нужны больше. Ее возмущает, что по таким зависимым общество судит о ЗПТ в целом не в пользу программы. Андрей Яровой не разделяет пациентов терапии на тех, кто достоин участвовать в программе больше или меньше. Мужчина уже 10 лет работает в сфере «Снижения вреда» и 8 лет является клиентом заместительной поддерживающей терапии. Начинал Андрей как социальный работник на аутрич-маршрутах работа с уязвимыми группами в местах, привычных для них — авт. Потом, когда встал на ЗПТ, был социальным работником на одном из киевских сайтов. Андрей общался с потенциальными пациентами и определял их мотивацию к участию в программе. Он уверен, что тем, кто проводит на сайтах и в их окрестностях большую часть свободного времени, терапия важна не меньше, чем тем, кто снова начал работать или учиться. А это хорошо еще и для общества. Кроме того, они находятся под регулярным наблюдением врачей и проходят токсикологический контроль. То, станет ли ЗПТ для пациента чем-то большим, чем источником бесплатных препаратов — возможностью вернуться к полноценной жизни — зависит в большей степени лишь от него самого, считает Андрей. Средние расходы бюджета МВД Украины на раскрытие дел, связанных с наркотиками, в году составляли чуть больше 22 тысяч гривен. На содержание осужденного в колонии в месяц уходило 1 грн. По данным «Альянса», сегодня месячный курс лечения метадоном для одного пациента составляет около грн, а бупренорфином — ,7 грн. Фото: detox. Сам Андрей стал пациентом ЗПТ после многочисленных попыток бросить — прошел лечение в восьми реабилитационных центрах. Потому что не вырабатываются эндорфины. Просыпаешься и засыпаешь в депрессии, днем хочешь повеситься. Я начинал употреблять именно для того, чтобы вернуть желание жить. До наркотиков у Андрея была хорошо оплачиваемая работа по специальности. Его, инженера-судоводителя, дома из рейсов ждала любимая жена. Так было, пока в порту Антверпена знакомые моряки не попросили летнего Андрея купить героин у итальянских матросов — мужчина хорошо говорил на английском. Ведь я такой умный, волевой, у меня такие планы на жизнь. Но силы воли и ума должно хватить на то, чтобы первый раз не попробовать. Эта дрянь дает ощущение такого счастья Вскоре Андрей начал колоться, чтобы «не переводить продукт». Во время работы он думал не о своих обязанностях, а о том, знает ли, где купить наркотики в порту следующего города. Через пять лет мужчина оставил работу, ушел из семьи и переехал в Киев — лечиться. Андрею казалось, что это единственная возможность уберечь жену — он понимал: еще чуть-чуть и она бы разделила с ним зависимость. Сегодня Андрей заочно получает второе высшее образование — учится на психолога в КНУ имени Шевченко, входит в правление «Ассоциации участников ЗПТ Украины», консультирует в благотворительной организации «Восточноевропейское и центральноазиатское объединение людей, живущих с ВИЧ», «Евразийской сети снижения вреда», «Альянсе общественного здоровья», ездит с мониторинговыми миссиями по городам Украины. Во время разговора, Андрей размеренно постукивает по столу упаковкой таблеток — мужчина получает бупренорфин по рецепту, приходит на сайт три раза в месяц. И хотя такая возможность предусмотрена законодательно, рецептурная выдача пока еще не повсеместна. Так в Киеве, по статистике «Центра общественного здоровья Минздрава», из пациентов программы по рецепту препараты получают Фото: byprikua. Тем не менее, выдачу на руки для самостоятельного приема Андрей считает одним из самых важных изменений, произошедших с программой — можно работать, уезжать в города, в которых нет кабинетов ЗПТ и не быть привязанным к сайту. Андрей рассказывает и о других улучшениях в программе. Во-первых, ЗПТ стала более низкопороговой. Сегодня для того, чтобы стать участником программы, нужно быть старше 18 лет и иметь диагноз зависимости, который устанавливает врачебная комиссия. Андрей рассказывает, что еще в году в приказе Минздрава было требование о наличии ВИЧ-статуса. Чтобы стать на терапию Андрею пришлось покупать инфицированную кровь, хотя он не ВИЧ-положительный. Когда мужчина сдавал анализ, то сказал, что наркоман и сам возьмет кровь — из паха, и подменил ее на купленную. Иначе бы не попал в программу. Во-вторых, из обязательных условий исчезло наличие двух неуспешных попыток лечения. При власти Януковича появился даже черный рынок справок о лечении — стоила одна гривен. В-третьих, последние четыре года на тендерах по закупке препаратов на средства Глобального Фонда выбирают более дорогие препараты. Кроме того, по мнению Андрея, перестает быть актуальным один из традиционных аргументов против заместительной терапии в Украине — утечка метадона и бупренорфина в нелегальный оборот. В году «Альянс общественного здоровья» изучил в Едином государственном реестре судебные решения, имеющие отношение к препаратам заместительной терапии. Так, за 10 лет из программы в незаконный оборот попали менее 25 граммов метадона из ввезенных для ЗПТ в Украину 1, 5 тонн и 0,32 грамма бупренорфина из ввезенных 34,4 кг. В практике работы Андрея попытки выноса препаратов случались. Но сегодня, по его мнению, это потеряло всякий смысл. А не возьмет из чужого рта. Впрочем, Андрей видит, что в обществе все еще остались предубеждения против ЗПТ. Часто ее воспринимают как «раздачу наркоты нарикам»:. Да, есть те, кто приходят на программу, потому что не могут найти деньги на уличные наркотики. Но для существенной части людей - это подпорка, чтобы что-то в своей жизни поменять. Как диабетикам нужен каждый день инсулин, так и нам наши таблетки. Дубль 2. Елизавета Сокуренко. Вчора, Биеннале по-украински, непотопляемые МАфы и эстетика советских остановок. Продовжуючи переглядати LB. Про файли cookies Погоджуюсь.

Купить Меф, соль, ск, амф Асино