Михаил Тюренков. Историческое значение Люблинской унии

28 июня 1569 года в Люблине был подписан федеративный договор между Королевством Польским и Великим княжеством Литовским.

Польское слово «уния» (от латинского unio – «объединение») в русской исторической памяти вызывает исключительно трагические ассоциации. В первую очередь, конечно же, вспоминается Брестская уния 1596 года, присоединившая целый ряд западнорусских православных епархий к Римско-католической церкви и приведшая к самому страшному за всю русскую историю разделению нашего народа. На православных и грекокатоликов, униатов.

Однако Брестской унии никогда не случилось бы, если бы не предшествующие ей события политической истории Восточной Европы. Ключевым из них стала другая уния, не церковная, а политическая: объединение в 1569 году Великого княжества Литовского и Королевства Польского, двух могущественных восточноевропейских держав и одновременно – двух ключевых западных соперников молодого Московского царства. Наше государство в те же самые годы уже начало объединение исторических земель Древней Руси и вело первые в своей истории крупномасштабные боевые действия на западном направлении – многолетнюю Ливонскую войну 1558-1583 годов.

ВКЛ и ВКМ: история разделения

Строго говоря, на наследие Древней Руси в позднем Средневековье имели право претендовать только два государства: Московское и Литовское. Сегодня, когда современная миниатюрная Литва является одним из символов постсоветской политической русофобии, это кажется нонсенсом. Однако полтысячелетия назад Великое княжество Литовское (ВКЛ) было одним из крупнейших русских княжеств, разделённых в результате череды междоусобиц, положивших конец государственному единству Древней Руси.

Балтское население ВКЛ – племена жемайтов, аукштайтов, дзуков, ятвягов и пруссов – никогда не было в этом государстве этническим большинством. Основное население Великого княжества было западнорусским (в просторечии все русские того времени именовали себя «русинами» – от закарпатских земель до восточных русских княжеств). Более того, вплоть до XVII века официальное делопроизводство на его территории в основном велось на западнорусском языке (в белорусской историографии именуемом «старобелорусским»), реже – на латыни и польском, иногда на арабском и никогда на литовском. Последнего, собственно, как литературного языка не существовало вовсе.

А потому все Гедимины и Ольгерды, Витовты и Жигимонты, Ягайлы и Свидригайлы, великие князья литовские, несмотря на необычность звучания их балтских имён для современного русского уха, были князьями русскими, говорившими на русском языке и зачастую роднившимися с князьями Северо-Восточной Руси. Правда, их постепенное сближение с Западом началось достаточно рано, когда ради укрепления внешнеполитического положения ВКЛ ещё основатель первой династии литовских князей Миндовг в 1251 году установил отношения с римским папой, приняв римско-католическое крещение.

Этот выбор во многом предопределил будущее Великого княжества Литовского, однако ещё очень долго значительная часть литовской знати, а также и некоторые великие князья (включая сына Миндовга – Войшелка, паломничавшего на Святую гору Афон, а в конце жизни принявшего монашеский постриг в православном монастыре) будут сохранять верность Православию. Не говоря уже об основном населении ВКЛ, которое в абсолютном большинстве было православным (славяне) и языческим (балтские племена). И только в конце XIV века, при князе Ягайле, заключившем династический союз с Польшей («Кревскую унию» 1385 года), началось массовое обращение язычников в римокатолицизм.

Князь Свидригайло. Гравюра из «Описания Европейской Сарматии» Гваньини (1581)

В XV веке в Великом княжестве Литовском произошла самая настоящая гражданская война между сторонниками князя Свидригайло Ольгердовича, опиравшегося на православную знать и продвигавшего политику равноправия православных с католиками, и сторонниками претендовавшего на великокняжеский престол Сигизмунда (Жигимонта) Кейстутовича. Последний в начале конфликта представлял «католическую партию», но в итоге, чтобы победить, тоже продолжил политику конфессионального равенства.

Тем не менее именно в XV веке, когда великие князья литовские зачастую одновременно стали занимать и польские королевские престолы, произошло утверждение западного курса Великого княжества Литовского и окончательное размежевание с Православным Востоком, который олицетворяло Великое княжество Московское. И если до конца XV века конфликты между ВКЛ и ВКМ носили характер русских междоусобиц и пограничных войн, то с XVI века, а особенно с началом ранее упомянутой Ливонской войны, это уже были столкновения государств, сделавших разный культурно-исторический, цивилизационный выбор.

Оставалось поставить жирную точку под периодом существования Великого княжества Литовского как Литовской Руси. И этой точкой стала Люблинская уния 1569 года, породившая федеративное по своей сути объединение ВКЛ и Королевства Польского – Речь Посполитую (от латинского словосочетания Res Publica – «общее дело»). Формально сохранившую ВКЛ как один из «субъектов» нового государства, но по факту уничтожившую остатки цивилизационной самостоятельности Литовской Руси, приведшую к её полонизации и латинизации.

Проект Люблинской унии, её реалии и последствия

Станислав Ореховский (Ожеховский). Фото википедия

Как ни странно, идеологом Люблинской унии был Станислав Ореховский, человек, считавший себя русином и сочувствовавший православному населению Великого княжества Литовского и Королевства Польского. В молодости он, римокатолический клирик, жёстко полемизировал с Римом, вплоть до того, что неоднократно анафематствовался. Будучи одним из первых публицистов своего времени, он чётко разделил понятия «происхождение» и «подданство». Так, Ореховскому принадлежит фраза «gente Ruthenus, natione Polonus» («по роду – русин, по национальности – поляк»), которая и стала основой проекта Люблинской унии.

В 1564 году Ореховский написал сочинение «Пирамида», в котором утверждал, что Великое княжество Литовское должно войти в состав Польши. Основным его тезисом было патетическое утверждение, что в княжествах нет и не может быть полной свободы подданных, но только в королевстве, как государственном устройстве более высокого уровня, возможно полное равноправие свободных людей (разумеется, под равноправием он имел в виду в том числе и равноправие римокатоликов и православных):

«Тот, кто не живёт в королевстве, не принадлежит к свободным людям. Он не дворянин, он не имеет никаких прав и вечно живёт в несчастье и нищете… Каждый человек в княжестве – это только тень человека, а не настоящий человек».

Эти исполненные пафоса утверждения имели под собой мало оснований, тем более что в ВКЛ к тому времени уже был утверждён Первый статут (свод законов) 1529 года, мало отличавшийся по предоставлению гражданских прав и свобод от законодательства Королевства Польского. К слову, этот статут был написан на русском языке.

Но, как бы то ни было, идеи Ореховского в условиях затянувшейся войны Руси Литовской против Руси Московской (ставшей одним из ключевых эпизодов Ливонской войны) оказались востребованными. В январе 1569 года начал работу объединительный польско-литовский сейм. Многим литовским вельможам (зачастую православного исповедания) этот проект явно был не по душе. Часть из них, во главе с протестантом-кальвинистом Николаем Радзивиллом, даже хлопнула дверью. Но в итоге в конце мая литовские посланники присягнули Короне Польской, а 28 июня 1569 года окончательно подписали Акт о Люблинской унии (окончательная ратификация которой произошла в начале июля того же года).

Каковы же были основные последствия этого события? Кроме и без того уже очевидных: того, что Великое княжество Литовское как самостоятельное государство завершило своё существование, и появления новой сверхдержавы – Речи Посполитой, на долгое время – главного западного противника молодого Московского царства, России. Попробуем разобраться.

Первое и ключевое. Несмотря на наивные мечтания Станислава Ореховского, никакой веротерпимости и конфессионального равноправия в Речи Посполитой не утвердилось. Началась последовательная полонизация и латинизация (окатоличивание) русских земель, а также откровенные гонения против православных христиан. Как уже было сказано, именно Люблинская уния привела к трагедии унии Брестской, чьи плоды до сегодняшнего дня пожинаются на Украине, где униатская Грекокатолическая церковь является главным идеологом местного русофобского национализма.

Далее. Вопреки утверждениям о правовой «прогрессивности» Королевства Польского и новообразованной Речи Посполитой, закрепощение крестьян на её территории только усилилось. Объединённая шляхта значительно увеличила своё богатство, но именно она и стала экономическим тормозом для нового объединённого государства. В то же время в военном плане оно укрепилось и до второй половины XVII века достаточно эффективно противостояло устремлениям России освободить и объединить русские земли.

Наконец, именно Люблинская уния стала одним из ключевых исторических событий, подведших черту под цивилизационным разломом Европы, сохраняющимся вплоть до наших дней.

Анонс:

Брестской церковной унии 1596 г., т.е. перехода Киевской митрополии в лоно Римско-католической церкви, не было бы без политической Люблинской унии 1569 г. – федеративного договора между Королевством Польским и Великим Княжеством Литовским (ВКЛ), в результате которого возникло новое гос-во – Речь Посполитая. Как известно, ВКЛ являлось одним из крупнейших русских княжеств; утверждение западного курса ВКЛ и идеологическое размежевание с Москвой произошло в XV в., а Люблинская уния поставила крест на политическом существовании Литовской Руси. При подготовке унии декларировались веротерпимость, конфессиональное равноправие и правовая «прогрессивность» нового гос-ва, на деле в Речи Посполитой началась последовательная полонизация и латинизация русского населения и усилилось закабаление крестьян. Люблинская уния стала одним из ключевых событий, закрепивших цивилизационно-идеологический разлом славянского мира, который мы наблюдаем по сей день.

Статья опубликована также на сайте History.eco

Подпишитесь на наш телеграм-канал https://t.me/history_eco