Михаил Ходорковский: узник совести
Золотые яйцаЧерез терни к нефти и обратно
Недетский расчет
Я родился 26 июня 1963 года в семье московских инженеров. Родители были одержимы химией, вместе работали на заводе «Калибр», который производил измерительную технику.
Жили скромно, даже бедно. Я успел познать все прелести советской коммуналки. Когда мне исполнилось 8 лет, родителям выделили отдельную квартиру.
Талант к точным наукам достался мне по наследству, поэтому меня отдали в престижную школу с углубленным изучением химии и математики. Удовольствие было не из дешевых, но вложения оправдались: я легко поступил в Московский химико-технологический институт им. Д.И. Менделеева.
Чтобы не сидеть на шее у родителей, устроился плотником в один из лучших жилищных кооперативов. Среди моих одногруппников было несколько «золотых деток», которые не упускали случая посмеяться над моей подработкой. Мне было все равно.
Уже тогда я понял, что институт – точка отсчета. Именно здесь решается дальнейшая судьба: или ты будешь вечно работать на дядю, или ты воспользуешься шансом взлететь вверх. Я бесконечно уважал родителей, но прожить жизнь, как они, не хотел.
Многие будут вспоминать меня как расчетливого студента с холодными глазами. Это не так. Я просто поставил цель и шел к ней. Когда я не занят делом, вы меня не отличите от рубахи-парня.
Некоторое время фанатично учился, и вскоре стал лучшим студентом факультета. Это, конечно, здорово, но навязанная общественная работа омрачила радость от первой победы. Меня назначили заместителем секретаря комитета комсомола. Сначала я отнесся к этому как к обязаловке, но когда познакомился с Еленой – членом комсомольского комитета, работа перестала казаться такой скучной. Мы начали встречаться.
На последнем курсе Лена забеременела. Пришлось идти в ЗАГС. Свадьба была скромной, но веселой, как и все студенческие гулянки. В 1985 году родился Паша, а через год я получил красный диплом и стал инженером-технологом. Взрослая жизнь накрыла с головой.
Через терни к нефти
Сразу после выпуска, подбил знакомых студентов основать Межотраслевой центр научно-технического творчества молодежи, сокращенно – НТТМ.
За столь мудреным названием скрывался обычный кооператив, который занимался импортом и продажей компьютеров, варкой джинсов, сбытом алкоголя, а потом дошли и до обналички. Связи родителей «золотых деток» очень пригодились. Ирония была в том, что все это происходило под эгидой ЦК ВЛКСМ в рамках развития научно-технического творчества молодёжи. Да, без творческой жилки там точно не обойтись!
Работая в Центре, еще учился в институте народного хозяйства им. Плеханова. Я всегда хотел получить два высших образования, ведь истинный руководитель должен быть разносторонним. Там познакомился с Алексеем Голубович – родственником чиновника Госбанка СССР. Он был авантюристом, поэтому мы быстро поняли, чем будем друг другу полезны.
НТТМ приносил сумасшедшую прибыль. Уже в 1988 оборот превышал 80 миллионов!
Никто нас особо не прессовал, так как знали, кто стоит за скромными студентами.
В 1989 году решил расширить границы владений: основал «Коммерческий инновационный банк научно-технического прогресса». Позже мы поняли, что в этот раз расплывчатое название не прокатит, и переименовали банк в «Менатеп». Голубович расстарался, и выпросил для нас у родственников лицензию на право осуществлять финансовые операции налоговой, министерства финансов и «Росвооружения». Это был карт-бланш.
Перестройка в разгаре. Рынок нестабилен, лавировать в нем было просто. Конечно, это относилось только к тем, кто имел выход на нужных людей. У нас он был.
Скоро СССР развалилось, а все стали сходить с ума по приватизационным аукционам. Их еще называют залоговыми. Мы тоже не стали терять время и, для участия в величайшем пире, открыли «Роспром». Сначала забрали несколько мелких предприятий, а когда нацелились на более крупную рыбу – мне предложили должность председателя Инвестиционного фонда промышленности и ТЭК. Пост давал все права и полномочия замминистра топлива и энергетики. Пришлось формально уйти из коммерции, передав управление доверенным людям.
Голубович тоже в стороне не остался: я назначил его начальником инвестиционного управления «Менатепа». Он искал на аукционах самые «жирные» предприятия и организовывал их выкуп.
Веселые банкиры
Рассказывать про работу банка – чертовски скучно. Всю соль поймут лишь те, кто занимался бизнесом в те славные времена.
Слышали про МММ? Ту, что Мавроди основал? Он до этого допер только в 94-м, и умудрился наделать столько шума, что его фамилия до сих пор ассоциируется с пирамидами.
Мы сделали то же самое, только на 4 года раньше и намного аккуратнее: продавали акции «Менатепа» физическим лицам. Вкладчиков привлекали через телевизионную рекламу. Правда она была намного скромнее. Мы привлекли всего 2,3 миллиона рублей. Но поверьте, если бы мы додумались пригласить Лёню Голубкова, то масштаб был бы серьезнее. Кстати, вкладчики так и не получили свои дивиденды. Ну ничему люди не учатся!
Еще работая в «Минатепе», я завел роман с симпатичной девушкой Инной, которая числилась у нас экспертом по валютным операциям. Ее не сильно смущало, что я был женат. В 1991 году она забеременела. Снова пришлось жениться. С Леной мы быстро оформили развод и остались добрыми друзьями. Она знала, что я всегда обеспечу ей и Паше безбедную жизнь.
Когда в 92-м меня пригласили в председатели, я и не подозревал о тамошней внутренней кухне. Понимание пришло через пару недель: фонд – прикрытие для высокопоставленной тусовки. Там никто ничего не делает. Например, наш фонд, так и не реализовал ни одного проекта. Зато я познакомился со «сливками общества». Один Черномырдин чего стоит!
Приватизация века
Я принял волевое решение сместить акцент работы «Менатепа» в сторону инвестиционной деятельности. Обслуживать мелких клиентов и привлекать вкладчиков – конечно, весело, но слишком рискованно. За свои копейки они удавятся. Нужно играть по-крупному.
Упор сделали на промышленность и добычу. Уже в 1995 году на горизонте нарисовался «ЮКОС» – крупнейшая государственная нефтеперерабатывающая компания, которая сильно одряхлела за время перестройки. Долги исчислялись триллионами рублей.
Первым делом я пошел к Олегу Сосковцу – тогдашнему вице-премьеру, и предложил 10% акций «Менатепа» в обмен на 45% «ЮКОСа». Выбора у него особо не было, да и про банк наслышан, поэтому согласился быстро. Тогда все делали через аукционы, поэтому все ждали дня Х.
8 декабря 1995 года вошло в историю как «война банков». «Менатеп» курировал аукцион, и был основным претендентом. Но попотеть пришлось: за «ЮКОС» боролись «Инкомбанк», «Альфа-банк» и банк «Российский кредит». Мы все же забрали положенные 45%, а еще 33% – выкупили за 300 миллионов долларов.
Оппоненты стали строить козни: написали заявление, обвинив «Менатеп» в неисполнении обязательств, апеллируя тем, что наш долг превышает 1,1 миллиард долларов и якобы, мы используем средства Минфина. Это было их ошибкой – нападать на госструктуры. Минфин пресек споры, заявив, что денег нам не выдавал, а наоборот, брал у нас краткосрочные кредиты. Это было правдой. Отчасти.
Банкиры повозмущались, даже пообещали обвалить рынок, слив ГКО! За это Центробанк пригрозил перекрыть им кислород. На том и порешили.
78% «ЮКОСа» было нашими. Потом забрали еще 12%, догнав долю до 90%. Оставалось раздать долги приобретенного предприятия и выйти на прибыль. Я был уверен, что это дело пары лет.
Выход из кризиса
Двумя годами не обошлось. В течение шести лет я вытаскивал «ЮКОС» из болота, куда его загнало государство, потратил сумасшедшие деньги, набрал кредитов, привлек инвесторов. Даже из банка ушел!
Теперь там заправляли менеджеры и мой партнер – Платон Лебедев. Одной из последних сделок стала приватизация мурманского «Апатита». Тогда мы еще не знали, что сделка окажется роковой.
Чтобы продержаться на плаву, в 97-м предложил Роману Абрамовичу объединить «ЮКОС» и «Сибнефть». Сделку зарубил его «большой брат» – господин Березовский. На время мы отступили.
В 98-м «Менатеп» рухнул и у него отобрали лицензию. От этого пострадал и «ЮКОС», ведь его акции были в залоге. Кредиторы начали давить, и мне пришлось пригрозить эмиссией. Атаку отразил, а вот репутацию уничтожил.
Хода назад не было: инвесторы отвернулись, банки кредиты не давали. Ничего не оставалось, кроме как выезжать на «дочках». Самаранефтегаз, Юганскнефтегаз и Томскнефть вскормили «ЮКОС». К концу 2002 мы вышли в ноль. Потом пошла прибыль.
Неугодный человек
Мы с Абрамовичем вновь вернулись к разговору о слиянии. Это позволило бы вывести «ЮКОС» на четвертое место в мире по добыче и на второе – по запасам. Мы собирались продать долю в новой компании одному из американских нефтяных китов – Chevron или ExxonMobil. Они были готовы заплатить огромные деньги, но хотели получить добро от главного человека страны – Владимира Владимировича Путина. Не то что они были в восторге от президента, но боялись, что он зарубит сделку через ФАС, а их счета заморозит.
Березовский не у дел, Рома дружит с В.В. Что может пойти не так?
Переговоры затянулись. В.В не говорил ни «да», ни «нет». Зато изъявил желание познакомиться со мной ближе. Я был слишком самонадеян: не понял, что этот КГБэшник изучал меня под микроскопом.
Кульминация наступила 19 февраля 2003 года. По поручению Российского союза промышленников и предпринимателей, выступил в Кремле с докладом о коррупции. Со свойственной мне безапелляционностью, изложил факты, вскользь коснувшись захвата «Роснефтью» «Северной нефти», подчеркнув, что аукцион проводился с нарушениями. В.В. взбесился. Я – достойный оппонент, поэтому разговаривал с ним на равных.
Через две недели против ключевых сотрудников «ЮКОСа» завели уголовные дела. В офисах начались проверки. Летом арестовали моего помощника – Платона Лебедева. Осенью – меня.
Узник совести
Когда начался прессинг, я понял свою ошибку. Воевать с такими людьми – глупо, поэтому решил создать побольше шума. В октябре поехал в турне по России, чтобы встретиться с местными чиновниками и активистами. Я не собирался затевать переворот, но именно так это и расценили. 26 октября меня арестовали в новосибирском аэропорту «Толмачево». 30 октября – арестовали 53% акций «ЮКОСа».
На момент ареста я возглавлял список русского Форбс. В один день лишился всего.
Сначала меня и Лебедева обвинили в незаконной приватизации мурманского «Апатита». Потом – в неуплате налогов. Вишенкой на торте стало обвинение в краже 350 миллионов тонн нефти «ЮКОСа». Бред! Если я их украл, то с чего выплатил 40 миллионов долларов налогов, зачем бурил новые скважины, зачем платил людям зарплату?! Кажется, прокуроры сами не верили в то, о чем говорили.
В мае 2005 года меня приговорили к 8-ми годам лишения свободы. В 2010 – к 14. Прокурор просил 13, но, видимо, судья был суеверен. Только потом срок «скосили» ровно на год.
На слушании был настоящий цирк: Голубович сначала давал адекватные показания, а на следующий день – трясся как осиновый лист, и порол невероятную чушь. Он боялся смотреть мне в глаза, когда я лично задавал ему вопросы.
Чтобы вы понимали: я никогда не лез в политику. Я делал деньги. И тот оппозиционный налет, который есть сейчас – результат того фарса, что устроило дражайшее государство. Они противоречили сами себе!
Тюремные забавы
Сначала меня привезли в Матросскую тишину. После приговора – этапировали в Читу, где я сразу же попал в изолятор. Нет, я не пытался сбежать. У меня нашли приказы Минюста РФ о правах заключенных, которые, по мнению администрации тюрьмы, запрещены законом!
Потом был Кучма. Этот странный парень сначала пытался со мной подружиться. Я – человек незлой, но личное пространство оберегаю. Сокамерники знали, кто я такой, поэтому особо не лезли. Кучма же все время пытался завести разговор, спрашивал, что читаю. Занятный парень.
Мы мирно общались, даже чай пили. Однажды он изрезал мне лицо ножом. Это случилось накануне рассмотрения моего прошения об УДО. Разумеется, я сопротивлялся. Меня перевели в лазарет, а его в карцер. Уже оттуда я узнал, что Кучма был вынужден напасть, так как я к нему приставал! Смешно, честное слово. Да ко мне жена каждые три месяца приезжает!
Из-за потасовки мое прошение отклонили, а СМИ смаковали эту новость. Кучма подал в суд за домогательства, но дело развалилось.
Только спустя годы он признался, что его заставили напасть на меня. Некий генерал Л. Разумеется, иск никакой он не подавал, да и приставаний никогда не было. Просто кто-то очень хотел очернить мою репутацию среди адекватных людей.
Мне было плевать. Я и мои единомышленники знали, что все это ложь. Чтобы разнообразить серые будни и взбудоражить общественность, устраивал голодовки. Одна из них продлилась две недели: протестовал против бесчеловечного отношения к заключенному Василию Алексаняну. Он был болен. Только после моих действий его перевели в больницу.
Будучи в заключении, я вел переписку с Борисом Акуниным, давал интервью европейским СМИ. Слышал, что Валерия Новодворская приходила меня поддержать, но ее не пустили в зал суда, поэтому она сидела на улице на принесенном с собой складном стульчике. Все эти люди помогли мне стать тем, кто я есть сейчас – оппозиционером.
Милость свыше
3709 дней я провел в тюрьме. В декабре 2013 Путин подписал указ о моем помиловании. Все произошло настолько быстро, что даже не выдали справку об освобождении!
Меня вывезли на служебном автомобиле УФСИН, который довез до Дома приемов, а оттуда – в аэропорт Петрозаводска. Там ждал литерный самолёт Ту-134, на котором долетел до Пулково. Только там конвой убрался восвояси. Дальше был Берлин. Самолет любезно предоставил бывший глава МИД ФРГ Ханс-Дитрих Геншер. Уже по прилету меня ждал паспорт и виза.
В Германии я успел прикупить только костюм – нужно было давать интервью. За ботинками сбегала моя помощница. Достала первые попавшиеся за 40 евро. Даже ценник срезать не успели! Так и отвечал на вопросы: помятый, уставший, в дорогом костюме и дешевых ботинках с ценником наружу. Пресса была в восторге!
Всех интересовало, буду ли я дальше поддерживать оппозицию, может примкну к какой-то партии. Ответ был однозначным: я не собираюсь открыто воевать с системой. Хватит. У меня есть бизнес, жена, дети, деньги. Остается лишь помочь другим политзаключенным вырваться из лап российских законников. Находясь в Европе, это делать безопаснее.
Создал общественное движение, спонсировал миротворцев на Украине, но в Россию приезжать не собираюсь. Слышал, что на меня завели пару новых дел, но это мало волнует. Надеюсь, что однажды, система сожрет своих же создателей. Я терпеливый, я подожду.
Обращаюсь к тем, кто еще не смотал удочки: враг – не страна, и даже не государство. Люди – тоже не враги. Воевать против них бессмысленно. Опасность возникает тогда, когда к власти приходят лицемеры. Они прикармливают одних за то, за что сажают других. Вот это страшно. Если думаете, что отстегивая дань, вы покупаете себе иммунитет, то вы – глупец. Я всегда делился, но это не помогло.
Примечание: данный текст – результат интеллектуального труда команды канала "Золотые яйца". Непосредственный герой статьи не принимал участия в создании текста и не давал интервью. Все факты взяты из открытых источников.
Текст уникален и защищен Законом об авторском праве. В соответствии с частью 1 и 2 статьи 146 УК РФ, присвоение материалов (плагиат) наказывается штрафом до 200 тысяч рублей или лишением свободы на срок до 6 месяцев.
Копирование/распространение данного текста или его фрагментов разрешено только при сохранении активных ссылок на статью и канал "Золотые яйца" в Telegram.