Мифология ЦБ

В последнее время резко возрос интерес общества к деятельности Банка России. Интерес этот обусловлен прежде всего политикой повышения ключевой ставки, которую проводит регулятор. С лета прошлого года Центробанк «в целях борьбы с инфляцией» неоднократно поднимал ключевую ставку. В июле прошлого года она была увеличена до 8,5%, в августе – до 12%, в сентябре – до 13%, в октябре – до 15%, а в декабре – до 16%. В текущем году учетная ставка вновь продолжила движение вверх. Она повышалась трижды: до 18% – в августе, до 19% – в сентябре и до нынешних 21% – в октябре. По мнению целого ряда авторитетных экспертов, это далеко не предел.

Такая политика, прикрываемая лозунгами «борьбы с перегревом экономики» и «таргетированием инфляции», имеет колоссальные издержки как для предприятий, так и для населения. Предприятия не могут взять доступные кредиты, чтобы пополнить оборотные средства и запустить инвестиционные проекты. А граждане теперь кредитуются под откровенно ростовщические проценты. В обществе возникает все большее возмущение и ставит на повестку дня не просто кардинальную смену подходов в сфере денежно-кредитной политики, но и заставляет по-новому осмысливать роль и место Центрального Банка в экономике и политической жизни страны.

Наш постоянный автор, профессор Валентин КАТАСОНОВ, являющийся одним из последовательных критиков проводимой в нашей стране денежно-кредитной политики, на протяжении долгого времени не раз обращался к этой чрезвычайно актуальной теме. Публикуем выдержки из его материалов, напечатанных на страницах «Советской России» за последнее время.

В СССР и других социалистических странах Центральные банки не имели статуса «независимых» от государства институтов. Они находились в исполнительной ветви государственной власти и подчинялись правительствам. Руководители Центробанков были членами Совета министров. Этот статус Центробанков четко прописывался в конституциях и законах. В Советском Союзе Госбанк СССР лишь в конце 1990 года (за год до развала Советского Союза) был выведен из подчинения Совету министров СССР.

Из 157 ЦБ мира на сегодняшний день имеется только три Центробанка, которые без каких-либо оговорок и натяжек органично включены в систему государственного управления, т.е. входят в исполнительную ветвь власти и подчиняются правительству. Все они находятся в Азии, к востоку от Российской Федерации. Это ЦБ Китайской Народной Республики, Социалистической Республики Вьетнам и Корейской Народно-Демократической Республики (Северная Корея).

Закон КНР «О Народном банке Китая» (принят на третьей сессии 8-го съезда ВСНП 18 марта 1995 г.) устанавливает, что НБК подчиняется Государственного Совету (высшему государственному исполнительному органу КНР). Во Вьетнаме подобный же статус ЦБ определен законом о Государственном банке Вьетнама 2010 года. Что касается ЦБ Северной Кореи, то о нем нам мало что известно в силу большой закрытости КНДР от мира. Но немногочисленные источники все-таки подтверждают, что ЦБ входит в исполнительную ветвь власти. В статье Википедии «Центральный банк Корейской Народно-Демократической Республики» отмечается: «Банк подчиняется Кабинету министров Северной Кореи». А в статье «Кабинет министров Северной Кореи» в списке членов правительства мы видим президента ЦБ Пэк Мин Гвана.

Со всеми тремя упомянутыми выше азиатскими странами уже осуществляется или планируется тесное торговое, экономическое и финансовое сотрудничество. Об экономике Северной Кореи мы пока знаем очень немного. Знаем только, что она сумела выстоять, несмотря на жесточайшие международные санкции.

А вот об экономиках Китая и Вьетнама хорошо известно, что они развиваются очень динамично. Темпы их экономического роста значительно выше среднемировых. Соответственно, позиции их в мировой экономике из года в год растут. Причин для этого несколько. И одна из них, по моему мнению, заключается в том, что Центробанки указанных стран органично включены в систему государственного управления. Полагаю, что сотрудничество России с КНР, Вьетнамом и КНДР, помимо всего, должно включать изучение опыта наших азиатских партнеров в части, касающейся деятельности их Центробанков.

   ***

О том, что есть такая штука, называемая «ключевой ставкой», сегодня в России знают даже малые дети и самые древние старики. Банк России заявляет, что для него главнейшей задачей является «таргетирование инфляции», и ради ее решения он готов расшибиться в лепешку. Все остальные задачи и функции Банка России (имеющего помимо всего статус финансового мегарегулятора) давно уже отошли на второй и третий план.

Воюет с инфляцией Банк России с помощью единственно известного ему инструмента, называемого ключевой ставкой. Раньше этот инструмент назывался «ставкой рефинансирования». Это величина процента, под который Банк России может кредитовать коммерческие банки. Понятно, что ключевая ставка Банка России определяет погоду на денежном и финансовом рынке страны. От ключевой ставки зависят процентные ставки по активным и пассивным операциям коммерческих банков, а также ценных бумаг, обращающихся на биржевом и внебиржевом рынках. Окончательно современная денежно-кредитная политика (ДКП) Банка России сложилась тогда, когда у руля Центробанка встала Эльвира Набиуллина. Она сама ничего не придумывала, а внедрила в жизнь ту модель ДКП, которая еще с конца прошлого века навязывалась Международным валютным фондом всем Центробанкам, в первую очередь ЦБ развивающихся стран и стран с переходными экономиками (т.е. бывшим социалистическим странам).

Но вот незадача. Банк России уже много лет напряженно занимается «таргетированием инфляции» (доведением ее до целевого значения в 4 процента), но успехи очень скромные. За десятилетие были лишь два года, когда инфляция была в пределах нормы: 2017 г. – 2,52% и 2019 г. – 3,05%. Остальные восемь лет добиться нормы не удавалось. Причем норма в отдельные годы «перевыполнялась» в два и даже три раза. Так, в 2015 году годовая инфляция составила 12,91%. А в прошлом году она равнялась 11,92%. Что-то тут не так. Но руководство Банка России продолжает с упорством, достойным удивления, «таргетировать» инфляцию с помощью ключевой ставки.

Вот, например, в 2022 году Банк России в последний день февраля поднял ставку аж до 20%. И до конца 2022 года она держалась на высоких уровнях (не ниже 7,5%). И что: сумели подавить инфляцию? Нет. Выше я отметил, что по итогам 2022 года она чуть-чуть недотянула до 12 процентов. В 2023 году Банк России также неоднократно повышал ключевую ставку. 15 августа ключевая ставка была резко повышена с 8,50% до 12,00%. Причем объяснение этого повышения со стороны Банка России было каким-то невнятным. То ли это было сделано для подавления инфляции, то ли для того, чтобы остановить стремительную девальвацию рубля, курс которого в середине августа провалился, пробил планку в 100 рублей за доллар США. 18.09.23 ставка была повышена до 13%, а в конце октября – до 15,00%. Но инфляция никуда исчезать не собиралась и не собирается. Судите сами: индекс цен (с помощью которого измеряется инфляция) в августе 2023 г. равнялся 0,28% (прирост цен на месячной основе); а в сентябре этот индекс подскочил до 0,87%.

Любой врач, прописывающие пациенту таблетки, внимательно следит за состоянием здоровья больного. И если у последнего возникают какие-то негативные явления в организме, врач прописанное лекарство отменяет. И ищет ему какую-то замену. Но Банк России напоминает врача, который будет кормить пациента таблетками, даже если видно невооруженным глазом, что больной начинает мучиться и еще сильнее недомогать. Банк России будет лечить своего пациента таблетками под названием «ключевая ставка» вплоть до летального исхода пациента.

 ***

Сторонников повышения ключевой ставки в Российской Федерации сегодня днем с огнем не сыщешь. Их нет ни среди бизнесменов, ни среди правительственных чиновников, ни даже среди домохозяек. Исключением, может быть, являются лишь банкиры, которые наваривают прибыль на таких повышениях (да и то не все, а только те, кто успел вовремя подсуетиться). Все граждане (за исключением некоторых шустрых банкиров) справедливо видят в столь высоких ставках одни негативы. Они стали тормозом экономического развития Российской Федерации (в детали негативов я не вдаюсь, об этом сказано уже много). И в то же время повышения ключевых ставок практически не влияют на инфляционные процессы (а ведь якобы для «таргетирования инфляции» Банк России и повышает ключевые ставки). Конечно, есть небольшая группа ангажированных «экспертов», которая пытается убедить общественность в том, что в повышении ключевой ставки ничего плохого нет. И что в более отдаленном будущем может быть даже что-то хорошее (мол, инфляция может прийти к заветной планке в 4%). Дополнительным успокаивающим аргументом является то, что и другие Центральные банки также борются с инфляцией путем повышения ключевой ставки. Так что мы не одиноки. Правда, когда начинаешь выяснять, на какую высоту успели поднять ключевые ставки ведущие Центробанки других стран, то видишь, что Банк России идет впереди них с большим отрывом. Вот какие ключевые ставки у наиболее крупных Центробанков (%): Федеральная резервная система США – 5,25–5,00; Европейский центральный банк – 4,50; Банк Англии – 5,25; Народный банк Китая – 3,45; Резервный банк Индии – 6,50; Национальный банк Швейцарии – 1,75; Банк Швеции – 4,00. Я уже не говорю про Банк Японии, который до сих пор продолжает держать ключевую ставку на отметке минус 0,10%.

 ***

Уже говорилось о так называемом «перегреве» российской экономики. Это миф. И он необходим пятой колонне во власти для обоснования мер по искусственному сдерживанию экономического развития России.

Миф о «перегреве» зиждется на утверждениях, что, мол, в России возник острый дефицит рабочей силы и что производственные мощности отечественных предприятий загружены полностью. Как я уже доказывал, опираясь на статистику Росстата, по рабочей силе не только нет дефицита, но, наоборот, имеет место гигантское недоиспользование трудового потенциала России.

Сейчас же хотел показать, что заявления о полной загрузке производственных мощностей не имеют ничего общего с реальностью. Для этого не надо заниматься сложными исследованиями или расследованиями. Достаточно обратиться к данным Росстата…

Росстат публикует на ежемесячной основе показатель загрузки производственных мощностей в добывающей промышленности и такой же показатель по обрабатывающей промышленности. Так, согласно обзору «Динамика промышленного производства в июне 2024 года», загрузка по добывающей промышленности составила 57%, по обрабатывающей промышленности – 61%.

На основе этих двух показателей можно оценить степень загрузки производственных мощностей по всей промышленности. В течение последнего года такой показатель по всей промышленности России колебался по месяцам в диапазоне от 60 до 62%. Так, в июле 2023 года он равнялся 61%. В марте 2024 года – 62%. В апреле и мае – 60%. В июне 2024 года поднялся, немного недотягивая до 61%.

Никакой явной тенденции к увеличению загрузки производственных мощностей в целом по российской промышленности за последние годы (в том числе после начала СВО на Украине) не просматривается. О какой высокой загрузке можно говорить? С позиций советского времени показатель в 60% рассматривался бы как катастрофа. И за такую катастрофу виновных привлекли бы к уголовной ответственности…

На мой взгляд, заявления о якобы высокой (даже предельной) загрузке производственных мощностей в отечественной экономике надо квалифицировать даже не как миф, а как вредительство, направленное на ослабление России.

«Советская Россия» от 09.11.2023, 16.11.2023, 27.06.2024, 08.08.2024

В.Ю. КАТАСОНОВ, профессор