Между исключением и эксплуатацией

Израильские ультраправые хотят навсегда заменить палестинских рабочих, но их трудоустройство стало ключом к сохранению оккупации.

В феврале, через четыре месяца после того, как ХАМАС прорвался через забор вокруг сектора Газа, израильское военное ведомство тайно наняло сотни палестинских рабочих с Западного берега для его ремонта. Этот инцидент стал одним из немногих случаев, когда палестинским рабочим было разрешено вернуться к работе в пределах "Зеленой линии" после того, как в октябре израильское правительство аннулировало почти все их разрешения на работу.

Решение израильского военного истеблишмента вновь нанять ранее запрещенных палестинских рабочих, принятое в обход избранных законодателей из официального кабинета безопасности, представляет собой растущую напряженность между различными подходами израильских лидеров к палестинским рабочим. После событий 7 октября крайне правые политики, такие как министр финансов Бецалель Смотрич и министр национальной безопасности Итамар Бен-Гвир, настаивали на том, что Израиль должен навсегда выслать более 200 000 палестинских рабочих, включая тех, у кого нет разрешений, которые работают в Израиле и на оккупированном Западном берегу. Эти ультраправые лидеры позиционируют палестинских рабочих как неуправляемую угрозу безопасности, и, учитывая значительную власть в Израиле, их подход в значительной степени оправдал себя: премьер-министр Биньямин Нетаньяху отказался выносить вопрос о возвращении рабочих на голосование в Кабинете безопасности. Вместо этого правительство Нетаньяху решило заменить палестинских рабочих массовым притоком трудовых мигрантов из таких стран, как Индия и Шри-Ланка, даже несмотря на то, что наем таких работников обойдется израильским работодателям в три раза дороже.

Но группа высокопоставленных чиновников, связанных с военными и разведывательной службой, открыто выступила против этой политики, настаивая на возвращении запрещенных рабочих мест — не из-за беспокойства о средствах к существованию палестинцев, а потому, что почти четверть миллиона палестинцев остаются безработными и находятся в отчаянии, что ставит под угрозу собственную безопасность Израиля. “Если позволить им зарабатывать на жизнь своим семьям, это снизит напряженность”, - заявил министр обороны Йоав Галлант. “Сильная экономика и благосостояние палестинских жителей Иудеи и Самарии [библейское название Западного берега] отвечают интересам безопасности Израиля”. В соответствии с этим мнением, в декабре армия разрешила 10 000 палестинских рабочих приступить к работе в поселениях на Западном берегу, в дополнение к тому, что несколько месяцев спустя они были привлечены для починки забора в Газе — и все это несмотря на продолжающуюся критику со стороны израильских политиков.

Сохраняющаяся напряженность в отношениях между избранными лидерами и военным истеблишментом продолжает давние колебания Израиля по поводу того, что выгоднее для оккупации - впускать палестинских рабочих или выдворять их силой. Израиль иногда реагировал на палестинские восстания, исключая палестинцев и привлекая иностранных рабочих-мигрантов. Однако экономические выгоды от эксплуатации палестинцев обычно заставляли Израиль менять курс, и со временем контроль над палестинскими рабочими сам по себе стал привлекательным инструментом политического умиротворения. В период после событий 7 октября израильские лидеры возвращаются к привычным дебатам о палестинском труде, но подъем крайне правых означает, что полюс отчуждения стал гораздо более мощным, чем в предыдущие периоды. По словам Хуссейна, 60-летнего палестинского рабочего и жителя Западного берега, который до 7 октября работал на стройке недалеко от Тель-Авива, аннулирование Израилем почти всех разрешений на работу привело к одному из самых серьезных кризисов, с которыми когда-либо сталкивались палестинские рабочие. “Ситуация никогда не была такой плохой, даже во время Первой или второй интифады”, - сказал Хуссейн в интервью Jewish Currents, попросив называть его только по имени, чтобы защитить его перспективы трудоустройства. “У меня семья из семи человек, и я не работал пять месяцев. Я не могу купить мясо с 7 октября. Мы полагаемся только на Аллаха и ни на кого больше.”

Однако эксперты говорят, что в долгосрочной перспективе обращение к трудовым мигрантам вряд ли продлится долго, учитывая выгоды, которые Израиль получает от бесправной палестинской рабочей силы. “Израиль неоднократно доказывал, что на самом деле не желает отказываться от экономических преимуществ и преимуществ в плане безопасности, которые он получает от найма палестинцев”, - сказал Jewish Currents ученый Джонатан Премингер, написавший книгу о труде в Израиле. Действительно, накануне 7 октября число палестинских рабочих в Израиле было одним из самых высоких за все время, несмотря на четыре десятилетия усилий Израиля по замене палестинских рабочих. И хотя после 7 октября усилилось стремление полностью исключить палестинцев, Раджа Халиди, генеральный директор MAS — Палестинского исследовательского института экономической политики, сказал Jewish Currents, что это вряд ли полностью заменит систематическую экономическую эксплуатацию палестинских рабочих Израилем. “Главным фактором всегда было то, как сохранить колониальную основу израильско–палестинских экономических отношений”, - сказал Халиди. В результате, утверждают ученые, беспорядки после 7 октября, скорее всего, закончатся тем, что Израиль усовершенствует, а не откажется от использования рабочей силы как одного из важнейших инструментов политического контроля.

В первые два десятилетия после оккупации Западного берега и сектора Газа в 1967 году Израиль решил интегрировать палестинскую рабочую силу в надежде, что обеспечение базового уровня благосостояния палестинцев позволит сохранить спокойствие. Но Израиль изменил тактику с началом Первой интифады - восстания палестинцев против оккупации в конце 1980-х годов. В этот период неоднократные закрытия Израилем Западного берега и сектора Газа, которые усилились после волны нападений палестинских боевиков, не позволили десяткам тысяч палестинцев добраться до своих рабочих мест. Это создало кризис для работодателей в строительном секторе, где зависимость от палестинцев была наиболее острой, и поскольку израильские рабочие не желали работать на этих опасных работах, которые также подвергались социальной стигматизации из-за их связи с палестинцами, у правительства не оставалось иного выбора, кроме как привлекать работников из других стран. В результате к 1996 году израильское правительство выдало 106 000 разрешений для иностранных трудящихся-мигрантов.

Переход к якобы сговорчивой и деполитизированной иностранной рабочей силе рассматривался не только как способ поддержания израильской экономики на плаву, но и как стратегия подавления интифады, которая использовала зависимость Израиля от палестинских рабочих для выдвижения политических требований посредством частых забастовок. “Когда работающее палестинское население восстало и стало угрожать интересам государства и работодателей, трудящиеся-мигранты были привлечены в качестве своего рода участников забастовки”, - сказал активист и антрополог Матан Каминер, который занимается исследованиями трудовых мигрантов в Израиле. Привлечение непалестинской рабочей силы также рассматривалось как подготовка к предстоящему соглашению о создании двух государств: “Годы, проведенные в Осло, также стали самой значительной попыткой отучить Израиль от палестинской рабочей силы, потому что правительство искренне верило, что произойдет политическое разделение”, - сказал Премингер.

Однако для праворадикальных израильтян потенциальная замена палестинской рабочей силы иностранцами вызвала другие скрытые опасения. “Израильские правые беспокоились об иностранных рабочих, потому что, если бы им были предоставлены права и равенство как неевреям, это могло бы создать либеральное общество, в котором первым и самым важным признаком был бы не тот факт, что ты еврей”, - сказала Яэль Берда, ученый, изучающий израильский разрешительный режим. Премингер повторил эту мысль: “В Израиле постоянно ведутся переговоры между экономическим давлением, направленным на привлечение дешевой или иным образом эксплуатируемой рабочей силы, и политическим давлением этнонационализма, которому не нужны неевреи”. Чтобы справиться с этой напряженностью, Израиль ограничил права своих новых трудовых мигрантов. Несмотря на то, что на рубеже тысячелетий в Израиль прибыло более 100 000 иностранных рабочих, им не разрешалось привозить свои семьи. Большинство из них приехали по пятилетним визам, что ставило четкий крест на их жизни в Израиле, и пути к натурализации не было. Гарантия того, что время пребывания мигрантов в Израиле будет ограниченным, “гарантировала, что израильское общество не будет нести расходы на социальное воспроизводство — уход за детьми и пожилыми людьми, длительное медицинское лечение и так далее”, - сказал Каминер, добавив, что “все эти драконовские меры были разработаны специально для обеспечения что рабочие-мигранты не становятся постоянным нееврейским населением”.

Несмотря на эти меры, израильские лидеры по-прежнему были обеспокоены тем, что это население натурализуется, чего у них не было с палестинскими рабочими. “Одним из главных преимуществ [палестинской рабочей силы] является то, что палестинцы являются частью экономики, не являясь частью государства, а это означает, что вы можете привлекать рабочую силу, не оплачивая социальные и политические издержки, связанные с их принадлежностью. В конце концов, они возвращаются в свои дома”, - сказал Берда. Эти опасения, наряду с выгодами для экономики и безопасности, которые Израиль получал, нанимая подчиненных палестинцев, в конечном итоге привели к их возвращению.

Со своей стороны, израильские работодатели приветствовали этот переход, потому что, по словам Премингера, “палестинцы были знакомы с землей и языком, и они знали, как выполнять работу и как работать с израильтянами”. Израиль извлек выгоду и в других отношениях: в отличие от иностранных рабочих, которые отправляют денежные переводы обратно на родину, “палестинские рабочие живут в условиях закрытого рынка, и все их деньги в конечном итоге возвращаются в израильскую экономику”, - сказал Абед Дари, координатор на местах неправительственной организации по защите прав трудящихся Kav Любимый. Лейла Фарсах, палестинский политолог-экономист, объяснила, что решение Израиля нанять палестинцев еще больше усилило замедление развития оккупированных территорий, а трудовая миграция в Израиль, на долю которой в 90—е годы приходилось до трети палестинской рабочей силы, привела к разрушению небольших отраслей промышленности на Западном берегу и в секторе Газа. Более высокая заработная плата, которую палестинским рабочим предлагали в Израиле, также способствовала их отстранению от сельскохозяйственных работ, что способствовало конфискации земель Израилем. “Палестинская трудовая миграция сыграла ключевую роль в привязке и подчинении палестинской экономики Израилю”, - пояснил Фарсах.

Что еще более важно, трудовая миграция стала центральной опорой израильского режима контроля над палестинцами, особенно после того, как в 1990-х годах Израиль ввел свою обширную систему выдачи разрешений на работу и создал сеть контрольно-пропускных пунктов для наблюдения за палестинской рабочей силой после начала Второй интифады в 2000 году. Как утверждает Берда в своей книге “Чрезвычайная ситуация в жизни: разрешительный режим Израиля на оккупированном Западном берегу”, разрешительный режим представляет собой "одну из наиболее высокоразвитых систем контроля над гражданским населением в любой точке мира". Поскольку в выдаче разрешения может быть отказано или оно может быть аннулировано, если будет установлено, что заявитель участвовал в какой—либо политической деятельности — даже в мирном протесте, - эта система служит эффективным средством сдерживания участия отдельных палестинцев в политической жизни. Более широкая политика закрытия предприятий в ответ на палестинские восстания также стала коллективным сдерживающим фактором, который Берда назвал “инструментом урегулирования политического конфликта на рынке труда”. После Второй интифады Израиль также расширил категорию “угрозы безопасности”, в результате чего число палестинцев, занесенных в черный список и лишенных возможности получать разрешения на передвижение, выросло с нескольких тысяч до начала Второй интифады до одной пятой всего мужского населения Палестины к 2007 году. Те, кому отказывали в выдаче разрешений, иногда становились коллаборационистами Израиля, что вызывало всеобщее подозрение и подрывало социальные связи на оккупированном Западном берегу, а также появление класса палестинских брокеров, инвестировавших средства в содействие израильскому трудовому режиму и управление им. Эта динамика сохраняется и в настоящее время: как отметил Фарсах, “тот факт, что Западный берег не взорвался после 7 октября, является свидетельством успеха этой политики умиротворения”.

Ультраправые политики теперь ставят под сомнение этот устоявшийся режим управления трудовыми ресурсами. После 7 октября Смотрич заявил, что “представление о том, что за деньги можно купить мир, рухнуло”, сигнализируя о том, что Израиль должен наметить дальнейший курс без участия палестинских рабочих. Бен-Гвир также сказал, что разрешение палестинцам вернуться на работу “откроет дверь для повторения событий 7 октября”. В последние месяцы ультраправые, казалось, даже забыли о своих демографических проблемах, связанных с рабочими-мигрантами, чтобы обеспечить изоляцию палестинцев, а явные сторонники еврейского превосходства, такие как Смотрич, призывали к въезду большого числа иностранных рабочих. (Таких политиков, похоже, не беспокоят предупреждения израильского военного истеблишмента о рисках массовой безработицы на Западном берегу; действительно, Берда сказал, что Смотрич и Бен-Гвир могут даже приветствовать очередную интифаду как “предлог для совершения очередной накбы”.)

Но, несмотря на свое громкое несогласие с прежним статус-кво, правое крыло не смогло взять на себя обязательство фактически отстранить палестинцев от экономики, построенной на их эксплуатации. В стороне от подстрекательства общественности депутат от "Ликуда" Элиягу Ревиво, председатель Специального комитета Кнессета по иностранным рабочим — главной рабочей группы по этому вопросу — спокойно выразил свое предпочтение палестинским рабочим перед их коллегами. “Ему не нравятся палестинцы или рабочие-мигранты, но с 7 октября он понял, что палестинских рабочих никто не заменит”, - сказала “Еврейским течениям" Ассия Ладижинская, пресс-секретарь "Кав Лаовед", добавив, что позиция Ревиво частично продиктована страхом принять "решение по поводу рабочие-мигранты, потому что он знает, что это будет иметь долгосрочные последствия”. Личный опыт палестинских рабочих, таких как Хуссейн, подчеркивает этот момент: “Я работаю в Израиле уже 46 лет и раньше видел, как они пытаются привлечь рабочих-мигрантов”, - сказал он в интервью Jewish Currents, “но у них нет другого выбора, кроме как у нас”. Даже самым публично настроенным антипалестинским лидерам пришлось немного смириться с этой реальностью, когда Смотрич и Бен-Гвир тайно согласились на компромисс с армией, чтобы вернуть 10 000 палестинских рабочих в поселения. “Идеологическая приверженность дальнейшему расширению поселений означает, что у вас нет иного выбора, кроме как нанимать палестинцев”, - сказал Берда. Фарсах сказал, что со временем все больше лидеров, вероятно, согласятся с этой реальностью: “Израиль по-прежнему настроен на войну, но когда пыль уляжется, он поймет, что невозможно управлять миллионами палестинцев, опираясь только на военное давление. Труд - это один из лучших инструментов для умиротворения палестинцев”, - сказала она.

В этом контексте жесткая риторика ультраправых политиков в отношении палестинцев и их настойчивое требование привлечения иностранной рабочей силы, по словам Фарсаха, скорее всего, приведут не к замене палестинских рабочих, а к “новому режиму безопасности для управления ими”. Берда согласился с этим, добавив, что “приток рабочих-мигрантов даст Израилю еще больше рычагов воздействия на палестинских рабочих, что будет означать ухудшение условий труда и усиление надзора”. Действительно, недавно предложенный военным истеблишментом экспериментальный проект по частичному возвращению палестинских рабочих недвусмысленно предполагает использование “передовых систем мониторинга, которые никогда ранее не использовались”, в качестве способа устранения озабоченности ультраправых по поводу воинственности палестинцев. Создавая эту более жесткую версию предыдущей системы, Израиль, похоже, готов воспользоваться прецедентом обеих интифад, привлекая трудовых мигрантов для подавления власти палестинцев, как это было в 90-х годах, а также усиливая надзор за палестинскими рабочими, как в 2000-х годах. Для палестинских трудящихся, получающих помощь, эти новые меры по возвращению на работу являются настоящим спасательным кругом, предлагая краткосрочное улучшение после нескольких месяцев безработицы, но в долгосрочной перспективе подрывая их и без того шаткие права.

https://jewishcurrents.org/palestinian-workers-israel-far-right