Метамфетамин наркотик Нижик

• • • • • • • • • • • • • • • • •

• • • • • • • • • • • • • • • • •

Гарантии ❗ Качество ❗ Отзывы покупателей ❗

• • • • • • • • • • • • • • • • •

👇 👇 👇 👇 👇 👇 👇 👇 👇 👇 👇 👇 👇 👇 👇

Наши контакты:

▶️▶️▶️ (НАПИСАТЬ ОПЕРАТОРУ В ТЕЛЕГРАМ)️ ◀️◀️◀️

👆 👆 👆 👆 👆 👆 👆 👆 👆 👆 👆 👆 👆 👆 👆

• • • • • • • • • • • • • • • • •

🚩 ИСПОЛЬЗУЙТЕ ВПН (VPN), ЕСЛИ ССЫЛКА НЕ ОТКРЫВАЕТСЯ!

🚩 В Телеграм переходить только по ссылке что выше! В поиске тг фейки!

• • • • • • • • • • • • • • • • •

Метамфетамин наркотик Нижик

Двупятнистых осьминогов Octopus bimaculoides природа наградила смурным и агрессивным характером. Они не только мизантропы, но и циники: любовь и заботу к ближним проявляют только во время спаривания. Что это говорит о людях? При всей асоциальности химия социального поведения у осьминогов в порядке: природа наградила головоногих системой с серотонином, эволюционно древней молекулой, ответственной за хорошее самочувствие, ощущение счастья и просоциальность. Проанализировав геном Octopus bimaculoides, исследователи нашли интересное: ген, который кодирует белки, перемещающие серотонин в мозге, у них до страшного похож на аналогичный человеческий ген SERT. Потому hug drug хитро манипулирует восприятием: вползающий в клуб тинейджер под экстази не замечает недовольное лицо фейс-контрольщика, но зато сразу видит счастливую мордашку напарника. MDMA снижает его умение считывать негативные стимулы и повышает точность декодирования положительных. Увеличивая уровни окситоцина и пролактина в плазме, наркотик делает тинейджера более открытым и доверчивым, усиливает его эмпатию и просоциальное поведение в целом. Вышеперечисленное работает для разных млекопитающих, например мышей и крыс. Насчет осьминогов уверенности не было, так как у них совсем иная архитектура мозга. Точнее, мозгов: у моллюска нет мозговой коры, а вместо локализованного центра — децентрализованная система с отдельными штабами для каждого щупальца. Гюль Дёлен, нейробиолог Университета Джона Хопкинса, руководивший экспериментом, отмечает, что мозг осьминога ближе к мозгу улитки, чем млекопитающего: нас с ними разделяют аж полмиллиарда лет эволюции. Чтобы проверить, как работает биохимия социальности у Octopus bimaculoides, ученые не стали заталкивать в головоногих цветные таблетки, а поместили их в ванночки с MDMA и буквально пропитали любвеобильностью десять минут водных процедур для осьминога — всё равно что десять минут ингаляции для человека. После ванны подопытных на 30 минут отправляли в аквариум с тремя отсеками для свободного блуждания. В одном из них помещался еще один осьминог, помещенный в пластиковую бутылку или орхидейный горшок, дабы избежать потенциальной борьбы. В другой камере красовалась обманка: так же заточенные в бутылку или горшок привлекательные объекты, среди которых юморные исследователи поместили не только цветные наполнители, но и статуэтки галактических героев вроде Чубакки. После обмазывания MDMA осьминоги проводили в нейтральной комнате столько же времени, сколько и без допинга, а вот пребывание в остальных отсеках кардинально поменялось. Время, проведенное с сородичами, в целом тоже возросло, но не только — изменилось и качество общения. Обычно осьминоги не приближаются к собратьям на расстояние вытянутой руки, но под MDMA они перешли к активному вентральному контакту: ощупывали, изучали и исследовали других. Как предполагают ученые, общительность головоногих, если им не нужно срочно завести потомство, подавляется за ненадобностью, а MDMA просто освобождает заблокированные нейронные механизмы. Причем не только просоциальные, но и ответственные за счастье серотонин есть серотонин : в трипе моллюски, экстатически раскидывая щупальца, выделывали па на манер водного балета, исполняли сальто и кайфовали от запахов и звуков. Не изменился только врожденный сексизм Octopus bimaculoides: к самке в социальной камере осьминоги стремились самозабвенно, а вот если там оказывался самец, ему предпочитали Чубакку. Заголовки научных статей в духе «ученые измерили счастье», кажущиеся чистой ересью, легко поддаются адекватному переводу: «ученые измерили уровень серотонина, окситоцина и дофамина». Но не только это. Пути млекопитающих и головоногих разошлись млн лет назад. На протяжении этого времени длинный и замысловатый эволюционный путь, казалось, вел нас к высокоразвитой социальности, а Марка Цукерберга — к его миллионам. Теперь выясняется, что сделать нас социальным видом — это вовсе не цель эволюции и даже не ее достижение. Сегодня кое-какие эволюционные виды показывают не меньший, чем мы, энтузиазм по части социального: муравьи отлично разбираются в рабовладении и, в случае опасности для собратьев, могут совершить жертвенное самоубийство; обезьяны бонобо « шарят » в акушерстве, слоны — боги эмпатии и, вероятно, даже знают, что такое смерть а как пишет психолог Эрнест Беккер, вся человеческая цивилизация может оказаться лишь механизмом психологической защиты от осознания собственной смертности. Исследования в области генетики убедили мир, что стереотипная эволюционная линейка «от меньшего к большему» устарела, и визуально представлять эволюцию лучше в виде круга , где гордый мужик homo sapiens — лишь часть единого целого. У эволюции действительно нет ни цели, ни плана, и вся природная целесообразность — лишь хитро устроенная оптическая иллюзия. Как любит напоминать эволюционный биолог и «дарвиновский цербер» Ричард Докинз, дело — в трех базовых механизмах, которые из миллионов вероятностей создают одну кажущуюся невообразимость: изменчивости, естественном отборе и наследственности. Изменчивость приоткрывает двери случайным изменениям: потомство любого существа априори отличается от его родителей. Если такое случайное изменение оказывается конкурентным преимуществом, то существо не истребляется средой и доживает до репродуктивного периода ЕО , а наследственность закрепляет случайный признак на уровне популяции. Ловкость рук — и никакого целеполагания. Пожалуй, единственное, что вывозит наше самомнение и самоуважение, — это то, что никак не относится к эволюции и природе вообще: искусство, культура, музыка, продукты потока идей и т. Это бессмысленное и в то же время единственное, что наполнено для человека смыслом, некоторые ученые называют эмерджентными свойствами систем, то есть свойствами, характерными для систем в целом, но не принадлежащими ни одной из отдельно взятых их частей. Сознание, как поговаривают некоторые, — тоже не более чем эмерджентное свойство сложноустроенного мозга. Красивый исход бесцельного брожения случайностей. Наталия Дерикот 7 ноября Поделиться Репостнуть Твитнуть. Моллюски под кайфом При всей асоциальности химия социального поведения у осьминогов в порядке: природа наградила головоногих системой с серотонином, эволюционно древней молекулой, ответственной за хорошее самочувствие, ощущение счастья и просоциальность. Так и родилась идея погрузить осьминогов в волшебную вселенную экстази. Наркотик выбрали не из-за любви к волшебству и рейвам: путь MDMA в мозг проходит через транспортировщики серотонина, и концентрация этого нейротрансмиттера в отдельных участках мозга повышается. Из всех беспозвоночных осьминоги поведенчески наиболее развиты и сообразительны проходят лабиринты, решают головоломки, узнают фигуры и людей. Новыми объектами они интересовались куда больше, что связано еще с одним эффектом наркотика: стимулируя синаптическую пластичность и воздействуя на BDNF ген, поддерживающий развитие нейронов , он способствует обучаемости. Эксперимент с осьминогами, у которых начисто отсутствует мозговая кора и сложная система вознаграждения, показал, что механизм социальности до смешного прост и сводится к биохимическому «щелчку». По части простого повседневного общения большинство животных и насекомых уделывает homo sapiens: они способны к разнокалиберной коммуникации муравьи в отличие от нас общаются аудиовизуально, тактильно и химически и к межвидовому общению собаки нас понимают , а мы их — нет. Разумные и высоко социальные с точки зрения природы мы — лишь набор удачно собранных переключателей даже там, где дело касается сложного взаимодействия друг с другом и с самим собой.

WAX картриджи наркотик Сен-Тропе