Метадон в подарок

Мы профессиональная команда, которая на рынке работает уже более 2 лет и специализируемся исключительно на лучших продуктах.

У нас лучший товар, который вы когда-либо пробовали!

Наши контакты:

Telegram:

https://t.me/stuff_men

E-mail:

stuffmen@protonmail.com

ВНИМАНИЕ!!! В Телеграмм переходить только по ссылке, в поиске много Фейков!

Внимание! Роскомнадзор заблокировал Telegram ! Как обойти блокировку:

http://telegra.ph/Kak-obojti-blokirovku-Telegram-04-13-15

Сергей , первый в Беларуси наркозависимый, ставший участником пилотного проекта, который стартовал в Гомеле в году, утверждает, что для таких, как он, отказ от заместительной терапии равносилен смерти. Внешне у Сергея все благополучно. Он работает равным консультантом в областном наркодиспансере. Есть у него и свой маленький бизнес — зарегистрировался как индивидуальный предприниматель и собирает мебель. Обычный среднестатистический мужчина в возрасте за сорок. Вот только одна особенность: Шесть лет подряд, не пропустив ни одного дня. Что ждет его и других участников проекта? История Сергея Метадон — синтетический медицинский наркотик. В отличие от героина, который выводится из организма через 6 — 8 часов, он действует в течение суток. Не вызывает эйфории, лишь снимает абстинентный синдром, то есть ломку. Применяется в виде раствора, который пьют как заместитель тяжелых уличных наркотиков. Именно к ним в свое время пришел Сергей. Он коммуникабелен, как равный консультант привык к публичным выступлениям, легко согласился на фотоснимок. И лишь фамилию попросил не называть, ведь такую же носит его взрослая дочь. Но свою историю Сергей рассказал без купюр. Он всегда был, что называется, проблемным ребенком. Но если для кого-то трудности переходного возраста заканчиваются за порогом школы, то Сергея еще подростком они привели в криминальную среду. Вкус наркотиков он впервые узнал там. Кто-то и сейчас жив, кто-то приговорен к длительным срокам лишения свободы, но в основном все на кладбище. Мне лет пятнадцать исполнилось, когда нас с приятелем попросили для одного человека так называемый грев передать, посылку на зону. Приехали мы ночью на поезде, сошли под Бобруйском. Торбу, мешок с чаем и прочим запрещенным содержимым доставили по секретному адресу. А там как раз… Мероприятие, в общем, проходило. Мне и предложили попробовать. Это был й год. Наркотики тогда дешевле водки стоили. Ампулу морфия можно было за один рубль купить. Ну, а что такое две ампулы раз уколоться? Фасады, как это тогда называлось. У меня в двадцать лет два коллектива работало. На Украину ездили, в Брянск, Подмосковье. В общем, левые деньги водились всегда. Бывало, пару дней расслабишься: А потом опять дела. Тот, что варят при помощи растворителя. Попал как-то в одну компанию, решил тряхнуть стариной. Зависимость уже на следующий день появилась, остановиться не смог. Денег на наркотики никогда не хватает. Чем больше доза, тем больше денег. Деньги занял и не отдал. Чтобы зарабатывать, нужно работать. А наркотики этого не позволяют. Так что друзей у меня теперь нет. Тогда была набрана группа из 50 человек. Через два года проект решено было продолжить. И не только в Гомеле. Сегодня около двадцати городов страны практикуют заместительную терапию. При этом Гомельская область, ставшая в свое время пионером, лидирует. Здесь в метадоновой программе участвуют около человек, а это третья часть в масштабе республики. Со слов главного врача областного наркологического диспансера Витольда Тумелевича , практически каждый из них или имеет ВИЧ-положительный статус, или страдает гепатитом С. Сопутствующие наркомании тяжелые инфекционные заболевания — одно из условий жесткого отбора, на основании которого можно стать участником программы. Именно поиск эффективных путей профилактики ВИЧ-инфекции, распространяемой грязными иглами в наркоманской среде, а оттуда и дальше, заставил ряд стран обратиться за помощью к заместительной терапии еще в конце х годов прошлого века. Сегодня более миллиона человек в мире принимают метадон. В Европе их тысяч, говорит Витольд Тумелевич , ссылаясь на данные официальной статистики. Метадон не применяют для лечения наркомании в ее начальной стадии. Участниками метадоновой программы могут стать лишь самые трудные пациенты. Наркоманы, давно и прочно сидящие на опиоидах: Те, кому не смогли помочь традиционные методы лечения. В Гомеле таких пациентов. В целях безопасности в наркодиспансере есть и тревожная кнопка, и видеодомофон. А ведь заместительная терапия — это не вариант лечения наркозависимости, во главе угла стоит именно профилактика ВИЧ. В рамках социально-психологического сопровождения происходит контроль над тем, как своевременно пациенты посещают врача-инфекциониста, делают флюорографию, иммунограмму, и, если нужно, принимают антиретровирусные препараты. И обязательно нужна обратная связь: С ходу решают — будут они с тобой разговаривать или нет. И мы ведь не только с участниками программы работаем, но и с их родственниками. Одна из наших пациенток умерла от СПИДа, оставив пятилетнюю дочь: Вообще, дети наших пациентов — отдельная история. Есть среди них и ВИЧ-положительные. Эта информация закрыта, но тем не менее она каким-то образом просачивается наружу. А ведь эти дети замечательные: Достаточно посмотреть на их рисунки… — Насколько успешно вам удается адаптировать ваших пациентов к нормальной жизни? На нашем проекте на свет появились двое детей. Причем в одном из случаев папой стал ВИЧ-инфицированный пациент. Но ребенок родился здоровым, сейчас ему три года. Благодаря социально-психологическому сопровождению беременных участниц проекта профилактика ВИЧ-инфекции была проведена вовремя. Но чтобы так было всегда, наши пациенты должны нам доверять, иначе они не смогут прийти и рассказать, какие у них проблемы. ВИЧ — это ни в коем случае не приговор. К нам из Светлогорска приезжают люди, которые с года имеют ВИЧ-положительный статус. Но не стоит думать, что все участники нашей программы вдруг становятся белыми и пушистыми. Не бывает так — начал человек принимать метадон, а через три месяца смотришь: Прием метадона — это ведь рутина в некотором роде. Между тем наркоманы рутины не терпят, им постоянный драйв нужен. А здесь все обыденно: На следующий день опять то же самое. Некоторые из-за этой обыденности и уходят из программы. Поэтому данный проект — это непростой труд и для нас, и для наших пациентов. За окнами наркодиспансера идет обычная жизнь, к которой хотят вернуться его пациенты. Попасть в адрес Вокруг заместительной терапии по-прежнему не смолкают споры ее сторонников и противников. Хотя в году именно МВД Беларуси, изучив опыт Польши, где к этому времени заместительная терапия применялась несколько лет, обратилось в Минздрав с инициативой начать и в нашей стране реализацию аналогичного проекта. Это на его территории пациенты областного наркодиспансера получают каждый свою специально подобранную дозу метадона. Но, с другой стороны, заместительная терапия — это ведь не программа лечения наркомании. Она нацелена на минимизацию последствий ВИЧ. И сегодня некоторые европейские страны отходят от метадона, потому что не знают, как потом из него выводить. В этом минус, я считаю. Существует такое понятие, как социальная реабилитация. Один из аспектов — адаптация наркоманов в обществе через их трудоустройство. И вот человек принимает метадон. Как он потом будет работать? Ведь его состояние в данном случае квалифицируется как наркотическое опьянение. Но и это не все. Метадон — синтетический опиоид. Фармацевтические компании, имеющие соответствующие лицензии. Они же финансируют программы, о которых мы говорим. Для того, чтобы государство легально приобретало наркотик. Производители метадона выступают в роли своеобразных барыг, которые поставляют на рынок свой товар, а государство, значит, берет на себя роль одного большого наркопотребителя. Но как же быть с онкобольными? Ведь и для них фармацевтические компании производят наркотические препараты, покупателем которых выступает то же государство. Болезнь не приходит к ним сама по себе. Наркоторговля приносит сверхприбыль, и погоня за ней не прекращается. По некоторым данным, себестоимость одного грамма чистого амфетамина примерно 30 — 40 центов. Но чистым его не продают. Бодяжат, смешивая с другими компонентами. А вот прибыль выходит чистая: Возможность убедиться в том, что служба наркоконтроля без работы не осталась, представилась буквально через несколько дней. Как сказал Кирилл Клименок, примерно триста человек, проживающих в Железнодорожном районе, которые так или иначе употребляли наркотики, состоят на учете в наркодиспансере. Однако по факту их гораздо больше. Тем не менее все наиболее проблемные адреса сотрудникам службы наркоконтроля хорошо известны. Кроме того, на них нередко указывают соседи. Запах растворителя, в котором варится мак, проникает во все щели. Тяжелее всего тем, кто живет непосредственно над нехорошими квартирами. В такой ситуации, рассказывает Кирилл Клименок, как-то оказалась семья с двумя маленькими детьми. Скорая дважды забирала малышей в больницу с токсическим отравлением из-за паров растворителя, которые постоянно поднимались вверх. Одну из таких квартир по проспекту Космонавтов сотрудники службы наркоконтроля решили навестить на прошлой неделе. Соседи пожаловались на неприятный запах. С раннего утра в подъезде дежурили оперативники, ждали начала варки. Употребление наркотиков как уголовно наказуемое деяние не квалифицируется, а вот их наличие рассматривается как хранение. Так что задерживать нужно с поличным, чтобы не дать возможности избавиться от ядовитого варева. Поэтому заходить в такие квартиры, на милицейском сленге — попадать в адрес, порой приходится не через дверь, а через окно. В этом оперативникам помогают альпинисты из гомельского ОМОНа. Но в этот раз омоновцам пришлось просидеть в своем микроавтобусе неподалеку от дома, а нам с капитаном Клименком в его машине рядом с подъездом. На том же сленге — под адресом. Было известно, что в квартире находятся двое мужчин и женщина. Все трое — системники. То есть ни дня без дозы. Однако около пяти часов ожидания ни к чему не привели, варка не состоялась. Запах в подъезде был не слишком ярким. Судя по всему, определили оперативники, наркотик варили ночью. В профилактическом осмотре смысла не было, и Кирилл Клименок дал отбой. Понятно, что для хозяина квартиры и его гостей это стало лишь временной отсрочкой. Долгие часы ожидания — обычная практика оперативной работы. Ну, а как работает наркоконтроль в связке с ОМОНом, я смогла увидеть на кадрах оперативной съемки, сделанной минувшим летом все в том же Сельмашевском микрорайоне. Окно проблемной квартиры находится на пятом этаже. С крыши девятиэтажки спускается альпинист. Звук бьющегося стекла, и вот милиция внутри. В кадре шприц с темно-коричневой жидкостью, металлическая миска, в которой она варилась, грязное полотенце и полуобнаженный мужчина на полу, лицом вниз. В течение всего времени проблемный подъезд был под пристальным наблюдением. Сотрудники ОМОНа в это утро так и не вышли из своего микроавтобуса. Те, кто принимают сегодня метадон под присмотром врачей-наркологов, такой головной боли службе наркоконтроля не приносят. Но есть другие проблемы, и в наркодиспансере их не скрывают. Работать хотят далеко не все. В частности, некоторые из пациенток до сих пор оказывают секс-услуги и не собираются отказываться от привычного ремесла. Для противников заместительной терапии это, несомненно, аргумент. Однако главный врач наркодиспансера Витольд Тумелевич в противовес всем минусам приводит свои плюсы. В частности, говорит он, ни в одной из стран мира заместительная терапия не привела к росту числа наркозависимых. Наоборот, она отчасти снижает процесс вовлечения в порочный круг новых жертв. Правильно подобранная доза метадона не только не вызывает эйфории, но и не приводит к наркотическому опьянению. Метадон избавляет от тяги к уличным наркотикам, а значит и к поиску способов найти на них деньги. В то время как на лечение одного пациента в день уходит лишь доллар. Включая стоимость метадона и издержки на зарплату обслуживающего персонала. Последнее обстоятельство, пожалуй, самый главный аргумент ее противников. И все же… Готовя эту публикацию, я познакомилась с Мариной. В свое время на иглу ее посадил бывший муж. Вместе с ним она и пришла на проект. Сегодня у Марины другая семья, и вот уже два года она живет без метадона. Родственники участников метадоновой программы дарят персоналу подарки, сделанные своими руками. Сергей , по его собственным словам, без метадона жить уже не сможет. Пытаясь избавиться от наркозависимости, он поменял множество клиник. Говорит, когда отбывал последнее наказание за кражу, практически год обходился без наркотиков. Освободился, и все началось вновь. Сегодня, как равный консультант, Сергей старается помогать другим участникам проекта. Есть проблемы, с которыми они не готовы сразу же идти к специалистам. Поэтому вначале приходят к Сергею , как к своему. А уж он потом налаживает нужные контакты. Вот только наладить свою жизнь, полностью освободив ее от наркотиков, у него не получается. Сергей говорит, что для подобных ему пациентов, которые слишком много лет провели в наркотическом плену, уход из программы равносилен смерти. Метадон словно поставил их прошлую жизнь на паузу. Убери ее, и впереди, кроме фатальной передозировки, уже не будет светить ничего. Как расценивать этот аргумент? За или против заместительной терапии? Как бы там ни было, в Беларуси будущее у нее пока есть. Со слов Витольда Тумелевича , проект, начало которому было положено шесть лет назад, будет продолжен. С той лишь разницей, что к году он должен перейти на бюджетное финансирование. До сих пор проект поддерживался Глобальным фондом. Общество , Фото , Видео Свинина, колдуны, горошек и сироп шиповника: Как Сталин уничтожал женщин и детей. Гомельская бургерная ответила Артемию Лебедеву: В Гомеле на остановке умер мужчина. Не менее 10 выстрелов:

Метадон в подарок

Метадон. Жизнь на паузе? (фото, видео)

Последствия приёма метадона

Метадон: действие, передозировка, последствия