Метадон в Гомеле

🔥Мы профессиональная команда, которая на рынке работает уже более 5 лет и специализируемся исключительно на лучших продуктах.

У нас лучший товар, который вы когда-либо пробовали!

______________

✅ ️Наши контакты (Telegram):✅ ️

>>>НАПИСАТЬ ОПЕРАТОРУ В ТЕЛЕГРАМ (ЖМИ СЮДА)<<<

✅ ️ ▲ ✅ ▲ ️✅ ▲ ️✅ ▲ ️✅ ▲ ✅ ️

_______________

ВНИМАНИЕ! ВАЖНО!🔥🔥🔥

В Телеграм переходить только по ССЫЛКЕ что ВЫШЕ, в поиске НАС НЕТ там только фейки !!!

_______________

Метадон как способ лечить | Беларусь и белорусы: новости и аналитика | DW |

Метадон в Гомеле

4mmc Острава

Сергей , первый в Беларуси наркозависимый, ставший участником пилотного проекта, который стартовал в Гомеле в году, утверждает, что для таких, как он, отказ от заместительной терапии равносилен смерти. Внешне у Сергея все благополучно. Он работает равным консультантом в областном наркодиспансере. Получает зарплату. Есть у него и свой маленький бизнес — зарегистрировался как индивидуальный предприниматель и собирает мебель. Обычный среднестатистический мужчина в возрасте за сорок. Вот только одна особенность: каждое утро он принимает метадон. Шесть лет подряд, не пропустив ни одного дня. Что ждет его и других участников проекта? История Сергея Метадон — синтетический медицинский наркотик. В отличие от героина, который выводится из организма через 6 — 8 часов, он действует в течение суток. Не вызывает эйфории, лишь снимает абстинентный синдром, то есть ломку. Применяется в виде раствора, который пьют как заместитель тяжелых уличных наркотиков. Именно к ним в свое время пришел Сергей. Он коммуникабелен, как равный консультант привык к публичным выступлениям, легко согласился на фотоснимок. И лишь фамилию попросил не называть, ведь такую же носит его взрослая дочь. Но свою историю Сергей рассказал без купюр. Он всегда был, что называется, проблемным ребенком. Но если для кого-то трудности переходного возраста заканчиваются за порогом школы, то Сергея еще подростком они привели в криминальную среду. Вкус наркотиков он впервые узнал там. Кто-то и сейчас жив, кто-то приговорен к длительным срокам лишения свободы, но в основном все на кладбище. Мне лет пятнадцать исполнилось, когда нас с приятелем попросили для одного человека так называемый грев передать, посылку на зону. Приехали мы ночью на поезде, сошли под Бобруйском. Торбу, мешок с чаем и прочим запрещенным содержимым доставили по секретному адресу. А там как раз… Мероприятие, в общем, проходило. Мне и предложили попробовать. Это был й год. Наркотики тогда дешевле водки стоили. Ампулу морфия можно было за один рубль купить. Водка стоила пять. Ну, а что такое две ампулы раз уколоться? Всего-то два рубля. Фасады, как это тогда называлось. У меня в двадцать лет два коллектива работало. На Украину ездили, в Брянск, Подмосковье. В общем, левые деньги водились всегда. Бывало, пару дней расслабишься: так, несколько ампул уколешь. А потом опять дела. Зависимости не было. Тот, что варят при помощи растворителя. Попал как-то в одну компанию, решил тряхнуть стариной. Ну и тряхнул. Зависимость уже на следующий день появилась, остановиться не смог. Потерял все. Семью, друзей. Денег на наркотики никогда не хватает. Чем больше доза, тем больше денег. Приходилось одалживать. Многих я обманул. Деньги занял и не отдал. Чтобы зарабатывать, нужно работать. А наркотики этого не позволяют. Так что друзей у меня теперь нет. Тогда была набрана группа из 50 человек. Через два года проект решено было продолжить. И не только в Гомеле. Сегодня около двадцати городов страны практикуют заместительную терапию. При этом Гомельская область, ставшая в свое время пионером, лидирует. Здесь в метадоновой программе участвуют около человек, а это третья часть в масштабе республики. Со слов главного врача областного наркологического диспансера Витольда Тумелевича , практически каждый из них или имеет ВИЧ-положительный статус, или страдает гепатитом С. Сопутствующие наркомании тяжелые инфекционные заболевания — одно из условий жесткого отбора, на основании которого можно стать участником программы. Именно поиск эффективных путей профилактики ВИЧ-инфекции, распространяемой грязными иглами в наркоманской среде, а оттуда и дальше, заставил ряд стран обратиться за помощью к заместительной терапии еще в конце х годов прошлого века. Сегодня более миллиона человек в мире принимают метадон. В Европе их тысяч, говорит Витольд Тумелевич , ссылаясь на данные официальной статистики. Метадон не применяют для лечения наркомании в ее начальной стадии. Участниками метадоновой программы могут стать лишь самые трудные пациенты. Наркоманы, давно и прочно сидящие на опиоидах: тяжелых наркотиках, которые изготавливают на основе мака. Те, кому не смогли помочь традиционные методы лечения. В Гомеле таких пациентов. В целях безопасности в наркодиспансере есть и тревожная кнопка, и видеодомофон. А ведь заместительная терапия — это не вариант лечения наркозависимости, во главе угла стоит именно профилактика ВИЧ. В рамках социально-психологического сопровождения происходит контроль над тем, как своевременно пациенты посещают врача-инфекциониста, делают флюорографию, иммунограмму, и, если нужно, принимают антиретровирусные препараты. И обязательно нужна обратная связь: наши пациенты очень хорошо считывают информацию с человека. С ходу решают — будут они с тобой разговаривать или нет. И мы ведь не только с участниками программы работаем, но и с их родственниками. Одна из наших пациенток умерла от СПИДа, оставив пятилетнюю дочь: как объяснить ребенку, куда пропала мама? Вообще, дети наших пациентов — отдельная история. Есть среди них и ВИЧ-положительные. Эта информация закрыта, но тем не менее она каким-то образом просачивается наружу. А ведь эти дети замечательные: активные, талантливые. Достаточно посмотреть на их рисунки… — Насколько успешно вам удается адаптировать ваших пациентов к нормальной жизни? На нашем проекте на свет появились двое детей. Причем в одном из случаев папой стал ВИЧ-инфицированный пациент. Но ребенок родился здоровым, сейчас ему три года. Благодаря социально-психологическому сопровождению беременных участниц проекта профилактика ВИЧ-инфекции была проведена вовремя. Но чтобы так было всегда, наши пациенты должны нам доверять, иначе они не смогут прийти и рассказать, какие у них проблемы. ВИЧ — это ни в коем случае не приговор. К нам из Светлогорска приезжают люди, которые с года имеют ВИЧ-положительный статус. Но не стоит думать, что все участники нашей программы вдруг становятся белыми и пушистыми. Не бывает так — начал человек принимать метадон, а через три месяца смотришь: в семью вернулся, с детьми контакт наладил, премию за хорошую работу стал получать. Прием метадона — это ведь рутина в некотором роде. Между тем наркоманы рутины не терпят, им постоянный драйв нужен. А здесь все обыденно: пришел, получил метадон. На следующий день опять то же самое. Некоторые из-за этой обыденности и уходят из программы. Поэтому данный проект — это непростой труд и для нас, и для наших пациентов. За окнами наркодиспансера идет обычная жизнь, к которой хотят вернуться его пациенты. Попасть в адрес Вокруг заместительной терапии по-прежнему не смолкают споры ее сторонников и противников. Хотя в году именно МВД Беларуси, изучив опыт Польши, где к этому времени заместительная терапия применялась несколько лет, обратилось в Минздрав с инициативой начать и в нашей стране реализацию аналогичного проекта. Это на его территории пациенты областного наркодиспансера получают каждый свою специально подобранную дозу метадона. Но, с другой стороны, заместительная терапия — это ведь не программа лечения наркомании. Она нацелена на минимизацию последствий ВИЧ. И сегодня некоторые европейские страны отходят от метадона, потому что не знают, как потом из него выводить. В этом минус, я считаю. Еще один момент. Существует такое понятие, как социальная реабилитация. Один из аспектов — адаптация наркоманов в обществе через их трудоустройство. И вот человек принимает метадон. Как он потом будет работать? Ведь его состояние в данном случае квалифицируется как наркотическое опьянение. Но и это не все. Метадон — синтетический опиоид. Кто его производит? Фармацевтические компании, имеющие соответствующие лицензии. Они же финансируют программы, о которых мы говорим. Для того, чтобы государство легально приобретало наркотик. Что получается? Легальный рынок сбыта. Производители метадона выступают в роли своеобразных барыг, которые поставляют на рынок свой товар, а государство, значит, берет на себя роль одного большого наркопотребителя. Но как же быть с онкобольными? Ведь и для них фармацевтические компании производят наркотические препараты, покупателем которых выступает то же государство. Болезнь не приходит к ним сама по себе. Наркоторговля приносит сверхприбыль, и погоня за ней не прекращается. По некоторым данным, себестоимость одного грамма чистого амфетамина примерно 30 — 40 центов. Но чистым его не продают. Бодяжат, смешивая с другими компонентами. А вот прибыль выходит чистая: с тридцати центов в среднем можно получить долларов. Возможность убедиться в том, что служба наркоконтроля без работы не осталась, представилась буквально через несколько дней. Как сказал Кирилл Клименок, примерно триста человек, проживающих в Железнодорожном районе, которые так или иначе употребляли наркотики, состоят на учете в наркодиспансере. Однако по факту их гораздо больше. Раз в пять. Тем не менее все наиболее проблемные адреса сотрудникам службы наркоконтроля хорошо известны. Кроме того, на них нередко указывают соседи. Запах растворителя, в котором варится мак, проникает во все щели. Тяжелее всего тем, кто живет непосредственно над нехорошими квартирами. В такой ситуации, рассказывает Кирилл Клименок, как-то оказалась семья с двумя маленькими детьми. Скорая дважды забирала малышей в больницу с токсическим отравлением из-за паров растворителя, которые постоянно поднимались вверх. Одну из таких квартир по проспекту Космонавтов сотрудники службы наркоконтроля решили навестить на прошлой неделе. Соседи пожаловались на неприятный запах. С раннего утра в подъезде дежурили оперативники, ждали начала варки. Употребление наркотиков как уголовно наказуемое деяние не квалифицируется, а вот их наличие рассматривается как хранение. Так что задерживать нужно с поличным, чтобы не дать возможности избавиться от ядовитого варева. Поэтому заходить в такие квартиры, на милицейском сленге — попадать в адрес, порой приходится не через дверь, а через окно. В этом оперативникам помогают альпинисты из гомельского ОМОНа. Но в этот раз омоновцам пришлось просидеть в своем микроавтобусе неподалеку от дома, а нам с капитаном Клименком в его машине рядом с подъездом. На том же сленге — под адресом. Было известно, что в квартире находятся двое мужчин и женщина. Все трое — системники. То есть ни дня без дозы. Однако около пяти часов ожидания ни к чему не привели, варка не состоялась. Запах в подъезде был не слишком ярким. Судя по всему, определили оперативники, наркотик варили ночью. В профилактическом осмотре смысла не было, и Кирилл Клименок дал отбой. Понятно, что для хозяина квартиры и его гостей это стало лишь временной отсрочкой. Долгие часы ожидания — обычная практика оперативной работы. Ну, а как работает наркоконтроль в связке с ОМОНом, я смогла увидеть на кадрах оперативной съемки, сделанной минувшим летом все в том же Сельмашевском микрорайоне. Окно проблемной квартиры находится на пятом этаже. С крыши девятиэтажки спускается альпинист. Звук бьющегося стекла, и вот милиция внутри. В кадре шприц с темно-коричневой жидкостью, металлическая миска, в которой она варилась, грязное полотенце и полуобнаженный мужчина на полу, лицом вниз. Уже в наручниках. В течение всего времени проблемный подъезд был под пристальным наблюдением. Сотрудники ОМОНа в это утро так и не вышли из своего микроавтобуса. Наркотик или лекарство? Те, кто принимают сегодня метадон под присмотром врачей-наркологов, такой головной боли службе наркоконтроля не приносят. Но есть другие проблемы, и в наркодиспансере их не скрывают. Работать хотят далеко не все. В частности, некоторые из пациенток до сих пор оказывают секс-услуги и не собираются отказываться от привычного ремесла. Для противников заместительной терапии это, несомненно, аргумент. Однако главный врач наркодиспансера Витольд Тумелевич в противовес всем минусам приводит свои плюсы. В частности, говорит он, ни в одной из стран мира заместительная терапия не привела к росту числа наркозависимых. Наоборот, она отчасти снижает процесс вовлечения в порочный круг новых жертв. Правильно подобранная доза метадона не только не вызывает эйфории, но и не приводит к наркотическому опьянению. Метадон избавляет от тяги к уличным наркотикам, а значит и к поиску способов найти на них деньги. Как правило, криминальных: ведь тем, кто уже на системе, в день необходимо не менее 50 долларов. В то время как на лечение одного пациента в день уходит лишь доллар. Включая стоимость метадона и издержки на зарплату обслуживающего персонала. Последнее обстоятельство, пожалуй, самый главный аргумент ее противников. И все же… Готовя эту публикацию, я познакомилась с Мариной. В свое время на иглу ее посадил бывший муж. Вместе с ним она и пришла на проект. Сегодня у Марины другая семья, и вот уже два года она живет без метадона. Родственники участников метадоновой программы дарят персоналу подарки, сделанные своими руками. Сергей , по его собственным словам, без метадона жить уже не сможет. Пытаясь избавиться от наркозависимости, он поменял множество клиник. Передышки, правда, были. Говорит, когда отбывал последнее наказание за кражу, практически год обходился без наркотиков. Освободился, и все началось вновь. Сегодня, как равный консультант, Сергей старается помогать другим участникам проекта. Есть проблемы, с которыми они не готовы сразу же идти к специалистам. Поэтому вначале приходят к Сергею , как к своему. А уж он потом налаживает нужные контакты. Вот только наладить свою жизнь, полностью освободив ее от наркотиков, у него не получается. Сергей говорит, что для подобных ему пациентов, которые слишком много лет провели в наркотическом плену, уход из программы равносилен смерти. Метадон словно поставил их прошлую жизнь на паузу. Убери ее, и впереди, кроме фатальной передозировки, уже не будет светить ничего. Как расценивать этот аргумент? За или против заместительной терапии? Как бы там ни было, в Беларуси будущее у нее пока есть. Со слов Витольда Тумелевича , проект, начало которому было положено шесть лет назад, будет продолжен. С той лишь разницей, что к году он должен перейти на бюджетное финансирование. До сих пор проект поддерживался Глобальным фондом. Метки: Общество , Фото , Видео Активистов продолжают задерживать и судить, шахтеры устраивают одиночные забастовки. Вечерний выпуск Самолет Лукашенко доставили на обслуживание в Гамбург. Активисты призывали рабочих отказаться от ремонта. В Минске на акцию протеста вышлю люди с инвалидностью, минимум двое задержанных — фото, видео. В Гомеле завоют электросирены. Без паники! Чиновники дали ответы о постройке флагштока. В Гомеле открыли метровый флагшток — фото, видео. Креативный протест. С какими плакатами гомельчане вышли на мирную акцию — фото. Гомельчанка, в которую на минской акции протеста попала светошумовая граната, уехала из Беларуси. Жесткие задержания, слезоточивый газ и шумовая ракетница. Как в Гомеле прошел ый день протестов — фоторепортаж. Жизнь на паузе? Комментарии правила. Последние новости Новое в блогах Самое читаемое Самое обсуждаемое