Месть шлюхи бывает обидной
💣 👉🏻👉🏻👉🏻 ВСЯ ИНФОРМАЦИЯ ДОСТУПНА ЗДЕСЬ ЖМИТЕ 👈🏻👈🏻👈🏻
Месть шлюхи бывает обидной
У вас нет аккаунта?
Зарегистрироваться
Toggle navigation
Фанфики
Авторы
Популярное
домой
Фанфики
Авторы
Популярное
Заявки
Помощники
FAQ
Правила
Блог
Сменить на тёмную тему
Добавить фанфик
Поиск фанфиков
Случайная работа
Рокэ Алва , Ричард Окделл , Эмиль Савиньяк
13 страниц,
4 части
Ричард готов на все ради спасения Оскара Феншо.
Влюбленный, ревнующий и страдающий Рокэ Алва. В связи с этим безобразием — возможный ООС, все участники рейтинговых сцен являются совершеннолетними (но это, как всегда).
225
Нравится
12
Отзывы
38
В сборник
Скачать
225
Нравится
12
Отзывы
38
В сборник
Скачать
Содержание
Вперёд
100%
Выбрать размер отступов
100%
90%
80%
70%
60%
50%
100%
Выбрать размер шрифта
70%
80%
90%
100%
110%
120%
130%
140%
150%
160%
170%
— Хорошо, я согласен!
Рокэ вскинул бровь. Воистину, не каждый день в его палатку приходили с такими заявлениями. Тем более Ричард. Он вообще старался лишний раз не напоминать о себе, к тому же Рокэ точно ничего ему не предлагал.
Внешний вид оруженосца говорил о многом. Конечно, вполне естественно ходить щеголем, но в Олларии, а не в диких степях Варасты. Даже сапоги начищены до блеска, хотя здешняя пыль буквально висела в воздухе и въедалась намертво. Рокэ представил, как Ричард подходит к его шатру, расстилает плащ, садится на него и начинает усердно начищать сапоги, и фыркнул.
Ситуация, впрочем, к веселью не располагала: судя по всему, Ричард готовился к встрече с самого утра. Значит, и надумал многое, изрядно себя накрутив. Однако не на очередную же дуэль он пришел вызывать? Обязан же был уяснить, что по крайней мере до окончания службы поединка ему не видать как собственных ушей, да и потом, скорее всего, тоже.
— Неужели?! И на что же вы согласны? — улыбка упрямо растягивала губы, Рокэ пытался ее подавить и наверняка представлялся юному недоразумению криво усмехающимся, издевающимся и Леворукий ведает каким еще. Закатной тварью — уж точно.
Визита Рокэ ждал еще днем, но не такого. Он думал, Ричард просто ворвется в шатер, наговорит глупостей, которые сам же сочтет смертельными оскорблениями; выслушает отповедь, посчитает ее несправедливой, обидной и унизительной; стиснув зубы снесет пару острот и сбежит. Скорее всего, эту ночь он провел бы в палатке Феншо, скрашивая тому последние часы жизни, но думать еще и об этом Рокэ отказывался наотрез.
Генерал заслужил смерть, в том не было никаких сомнений: если рискуешь чужими жизнями, будь готов поставить на кон свою. Вот только эту простую истину отчего-то понимал один Рокэ. Даже Эмиль смотрел осуждающе, не говоря о Вейзеле, а уж Ричард точно решил, что казнь Феншо — месть ему, желание ударить побольнее, лишить единственного друга... сердечного друга, как Рокэ давно подозревал.
Завтра он потеряет Ричарда окончательно. Грянет залп, упадет на землю истерзанное пулями тело, и порвется тонкая нить, связывающая проклятого маршала и его почти блаженного оруженосца. Не будет больше песен и теплого света свечей, не станет играть вино отблесками каминного пламени и не опустится на грудь русоволосая голова сморенного сном кровника.
Тело всегда красноречивее языка. Ричард мог говорить и верить во что угодно, но он доверял, а не ненавидел. Пока он приходил поздними вечерами в кабинет, забирался с ногами в кресло или устраивался на ковре рядом, покорно позволял запускать пальцы в свои волосы и довольно жмурился от этой ласки, Рокэ верил в возможное сближение. Пусть они не стали бы любовниками, но могли переступить через кровную вражду...
Теперь этого не будет. Завтрашняя казнь окончательно оттолкнет их друг от друга.
Ричард все еще молчал, прожигал взглядом, сжимал кулаки. Под загорелой до бронзы кожей ходили желваки. Губы окаменели. На нижней набухала алая капелька крови.
Когда-то Рокэ хотелось если не понять, то хотя бы приблизиться к осознанию того, как зарождаются в этой упрямой русоволосой голове мысли. Порой казалось, что единственным мерилом правильности для Ричарда являются собственные проблемы: чем больше их возникает, тем ему лучше. Загноившаяся рука, проигрыш родового перстня, семерная дуэль, кансилльер, королева — сколько их уже случилось, а ему все мало. Феншо... Что только Ричард нашел в этом напыщенном индюке, вознамерившемся обскакать мориска на хромой кляче?
Феншо нечем было тягаться с Рокэ. Он не приближался к нему ни владением шпагой, ни умом стратега, ни отвагой, не говоря уже о таких низменных вещах, как богатство и слава. Однако он задирался. Постоянно! Раз за разом. Так щенок бросается на волкодава. Не будь Ричарда, Рокэ и внимания не обращал бы.
Рокэ приложил все усилия, лишь бы не скривиться. Он уже и не пробовал разобраться в том, почему так невзлюбил генерала: далеко не лучшего в армии, многого не учитывавшего, недалекого, слишком горячего, но хотя бы не труса. Феншо хотел признания и славы, но добытых на поле боя, а не в кулуарных разговорах. Обычно Рокэ таким даже благоволил, но не в этот раз.
— Я готов уступить вам, — наконец произнес Ричард и задиристо вскинул подбородок.
Слова проникли через уши и разлились ядом в груди. Рокэ провел ладонями по векам, не мог не провести. Искушение было слишком велико — не воспользоваться, убить! И плевать на то, что оруженосец, и на собственные чувства. В конце концов, это эгмонтово яблочко уже надкусили, а Рокэ в жизни не подбирал объедков с чужого стола...
— Я готов разделить с вами постель, слышите?!
Рокэ никогда на слух не жаловался, но именно сейчас у него слишком звенело в ушах.
— Заманчиво... — протянул он, намеренно долго с интересом рассматривая пистолет, лежавший поверх седельной сумки, и зная, что Ричард обязательно проследит за взглядом.
Леворукий! Кого он обманывает?
Ричарда хотелось до умопомрачения: и тогда, в день святого Фабиана, и теперь. Потеря невинности вовсе не утоляла жажды. Наоборот, разжигала ее — хотелось схватить, подгрести под себя, не опасаясь уже ненароком напугать или сделать больно, сорвать одежду, грубо развести ноги, войти, а брать уже так мягко и медленно, насколько вообще возможно. Доказать, что в четыре сотни сорок четыре раза лучше всех, кого тот знал: и Марианны, и этого Феншо, будь он четырежды неладен!
Вот только Ричарду не нужны ни чувства, ни нежность, ни все благоглупости разом. Он лишь к песням неравнодушен, и в Олларии Рокэ мог не выпускать из рук гитару ночи напролет, а теперь даже намурлыкать под нос незатейливый мотив не может — слишком горько становится. И разозлиться не выходит — вот ведь беда — даже на отвратительную эскападу, что он здесь устроил.
— Договаривайте, Ричард, раз начали.
— Вы... — у него сорвался голос, но это неважно. И то, что он добровольно, вполне осознанно готов влезть в роль шлюхи, — неважно тоже. Как и вера, будто его не столько любовь, сколько обязанность спасти Феншо стоит подобного унижения, — неважна, неважна, неважна!
— Ричард! Говорите же, наконец.
— В особняке вы признавались в том, что питаете ко мне симпатию, монсеньор.
Да, было. Не привык скрывать, к тому же таиться в таких вопросах считал бесчестным. Надеялся, опять же. И Леворукий побрал бы тогда эту его откровенность. Расслабился, привык не знать отказа, думал, польстит оруженосцу, а тот... даже не оскорбился — остолбенел. Рокэ теперь часто размышлял о том, не своим ли признанием толкнул Ричарда в постель Феншо, зародил интерес, желание попробовать?
Но ведь иначе действительно было невозможно! Представители рода Алва влюбляются с первого взгляда, всегда — это их родовое проклятие. Так было у Рамиро Старшего с Октавией, Рамиро Вешателя с Ричардом Гориком, Алонсо с Раймондой и Алваро с Долорес. У Рокэ с Эмильенной тоже оказалось именно так, а потом — с Ричардом. Ирония судьбы: первая его предала и чуть не убила, второй счел развращенным мерзавцем без совести и чести.
— Не просто симпатию, Ричард.
— Я знаю!
Взгляда он не отвел, хотя Рокэ ждал именно этого.
— Я готов возлечь с вами... — начал он.
— Ох, умоляю, поменьше пафоса, у меня зубы сводит, — перебил Рокэ. Не мог не перебить. Упаси Леворукий от таких слов. За что?! Неужели в глазах Ричарда он действительно похож на того, кто воспользуется подобным предложением?
— Я готов вам уступить, но при условии.
— Наконец-то хоть что-то вменяемое, — Рокэ фыркнул и прищурился. — Осталось услышать главное. Ну же!
В груди все переворачивалось, перед глазами повисла алая дымка гнева. Рокэ снова провел ладонями по векам — не помогло. В горле пересохло, но в шатре имелось только вино, а не вода. Пить же его сейчас не стоило.
— Итак, вы готовы уступить при соблюдении одного маленького условия? Назовите его, — голос прозвучал как у больного лихорадкой, но Ричарду было наплевать. Он слышал лишь слова, а не то, как они произносились, к тому же сам смысл этих слов умудрялся понимать по-своему. Вот чего, спрашивается, зарделся, ведь Рокэ задал вполне закономерный вопрос. — Хотите сапфировые копи Кэналлоа?
Будь прокляты Штанцлер и Ариго, подсунувшие Феншо. Ведь явно же не просто так, не за ради серых глаз тот вел речи сначала о возрождении их кошкиной Талигойи, а потом полез к Ричарду в штаны. За одно это его следовало расстрелять. Впрочем, все и так, должно быть, решили, что Рокэ отдал приказ из-за ревности, даже Эмиль посмотрел косо.
— Вы сохраните жизнь Оскару. Это мое единственное условие, — тихо, но уверенно. Твердо, как надорские скалы; тяжело, будто гранитная плита, сдавившая грудь.
Самое отвратительное — Ричард подписал себе приговор одним только приходом. Его осудят в любом случае: станет ли он утверждать, будто пошел на это ради спасения друга, попытается сохранить в тайне, или даже если Рокэ выгонит его из палатки взашей. Стоит ли тогда отказываться? В конце концов, безумие слишком сильно. Ричарда хотелось уже как угодно, пусть без взаимности.
— Раздевайся.
В серых глазах отразился страх, промелькнул и тотчас пропал.
Сапоги, колет, штаны, рубашка, исподнее. Раньше Ричард наверняка покраснел бы и отвернулся, теперь разоблачался так, словно вожделеющий взгляд его не касался.
Рокэ смотрел безотрывно, стараясь запомнить каждый изгиб тела, широкие плечи, разлет ключиц, аккуратные соски, подтянутый живот, маленькую родинку над пахом. Безучастный к происходящему член в обрамлении завивающихся темных волос дернулся под его взглядом и тотчас снова опал, будто устыдившись.
Очень жаль, что нельзя прикасаться, иначе он уже не сможет остановиться. Феншо наверняка трогал где заблагорассудится: и эти плечи, и руки, и бедра. Невыносимо хотелось провести по внутренней стороне — снизу вверх, огладить мошонку, прикоснуться губами к животу и замереть, втягивая терпкий солоноватый аромат кожи. Ричард не сумел бы долго оставаться равнодушным. Рокэ мог заставить его стонать и выгибаться, просить взять, молить позволить излиться. Только как бы ему ни казалось хорошо, это ничего не изменит. Утром они оба вспомнят про условие.
— Ложись на спину, — Рокэ хотелось, чтобы слова прозвучали грубо, но получилось печально и почти смертельно устало. — Руки заведи за голову.
Ричард повиновался. Рокэ наблюдал, как он неуверенно сомкнул бедра. Неужели ждал приказа раздвинуть их и согнуть ноги в коленях? Перебьется!
Рокэ схватил грубое шерстяное одеяло и порадовался мелькнувшему в серых глазах испугу.
«Да, герцог, шлюх иногда пользуют втемную, чтобы не видеть лица. Я же не хочу на вас смотреть», — мог бы сказать он, но смолчал и прикрыл вызывающую наготу Ричарда.
Пальцы коснулись горячей кожи, ощутили ее нежность, тотчас отпрянули. Взгляд задержался на приподнявшемся бугорке между ног. Ричард хотел близости, даже если не осознавал своего желания или просто делал вид, будто не осознает.
Рокэ это насмешило, и, вместо того чтобы пожелать ему спокойной ночи или просто молча уйти, он зло рассмеялся:
— Я наконец понял, почему вы так носитесь со своей честью. Просто ищете, кому бы ее спихнуть подороже. Только мне она без надобности.
Ричард ничего не ответил. Он побледнел до серости, дышал через раз
Домашний секс влюблённых супругов начинается с 69 позы, приятно лизать сочную киску красивой блондинки после душа
Кончил внутри выбритой киски молодой девушки
Программист лижет и трахает красивую пилотку Cassie Right на столе с ноутбуком