Мешхед купить кокаин в интернете
Мешхед купить кокаин в интернетеМешхед купить кокаин в интернете
__________________________________
Мешхед купить кокаин в интернете
__________________________________
Рады представить вашему вниманию магазин, который уже удивил своим качеством!
Мешхед купить кокаин в интернете
Наш оператор всегда на связи, заходите к нам и убедитесь в этом сами!
Отзывы и Гарантии! Работаем с 2021 года.
__________________________________
Наши контакты (Telegram):
>>>🔥✅(НАПИСАТЬ НАШЕМУ ОПЕРАТОРУ)✅🔥<<<
__________________________________
ВНИМАНИЕ!
⛔ Если вы используете тор, в торе ссылки не открываются, просто скопируйте ссылку на телеграф и откройте в обычном браузере и перейдите по ней!
__________________________________
ВАЖНО!
⛔ ИСПОЛЬЗУЙТЕ ВПН (VPN), ЕСЛИ ССЫЛКА НЕ ОТКРЫВАЕТСЯ!
__________________________________
Мешхед купить кокаин в интернете
Туркменская виза позволяла мне быть на территории страны пять дней, но судьба и, вероятно, голодные дети пограничника реши-ли иначе. На границе грузный мужчина в форме, приподняв бровь, оглядел мой велосипед, небрежно взял паспорт, снова взглянул на меня и, будто устав от одного моего вида, протянул:. Листание паспорта длилось бесконечно, комиссар приближал его к лицу, рассматривал на просвет, я ждал, когда он уже попробует корочку на зуб. Сеанс пантомимы продолжался еще несколько минут, когда со мной наконец заговорили:. Я начал объяснять, что не могу, вот же виза, пустыня впереди, а я на велосипеде. За пять-то дней тяжело. Или в комиссара вселился Харон, и я должен был заплатить ему парочку древнегреческих монет, или же я растерял остатки мозга в Узбекистане. Я ничего не понимал. Молчание затянулось, и внутренний скептик проворчал: «От тебя хотят денег, тормоз». Недовольный моей сговорчивостью пограничник, стиснув зубы, перечислил правила поведения. Итак, в Туркменистане мне нельзя было фотографировать и оставаться у местных. Передавая паспорт, вместо «добро пожаловать в Туркменистан» мне сказали 18 мая быть на границе с Ираном или «будут большие проблемы». Еду в Туркменабад — второй по величине город в Туркмении. Живут здесь в основном туркмены и узбеки, есть диаспоры русских, казахов, татар и каракалпаков. Город возник еще во времена Великого шелкового пути, но тогда это было поселение Амуль. В 70 километрах к юго-востоку от Туркменабада, в Каракумах, расположен Репетекский заповедник, через который я проеду совсем скоро. Заповедник известен как самое жаркое место в Центральной Азии, наивысшая зафиксированная температура — 80 градусов по Цельсию. Удачи мне! На пути к Туркменабаду меня нагнал смуглый велосипедист лет десяти. Его звонкий окрик «ты откуда? Мальчик ехал рядом со мной, выныривая то справа, то слева, ехал «без рук», цепко наблюдая за моей реакцией. В какой-то момент ему это надоело, и он, подъехав вплотную, крикнул:. Не знаю, владел ли этот парнишка технологией психологического давления или нет, но под его настойчивым взглядом я быстро понял, что шлем мне, в принципе, никогда не был нужен. Передав его, я даже задышал легче, словно дуло пистолета, наставленное на меня, исчезло. Маленький терминатор из второй части одноименного фильма деловито натянул шлем и укатил. В городе я долго колесил среди зданий в поисках кафе или столовой. Горожане оказались дружелюбными ребятами: многие с интересом подходили и спрашивали о путешествии. Мне даже показалось, что я дома: тот же постсоветский налет на лицах людей и фасадах домов, те же плакаты с обещаниями светлого будущего. Времени предаваться ностальгии не было, поэтому вечером я уже был за пределами города. Провизию купил на базаре. Следующие сто километров превратились в агонию. Тело стало ленивым, как теплый пластилин; велосипед стал обжигать ноги; от дрожащего марева, поднимавшегося от асфальта, мутило. С заходом солнца жара не спала, а перешла на новый уровень. Каждый вдох давался с трудом, я вдыхал горячий воздух, мечтая выплюнуть легкие. Сорок градусов днем перетекали в душные двадцать ночью. Нужно было найти место для ночлега — мышцы ныли, тело требовало остановки. Сворачивая к обочине, я увидел лежащую собаку. Мурашки пробежали раньше, чем я успел что-либо осознать. Живое существо не может лежать в такой позе. Не осознавая своих действий, я подъехал к животному — это был мертвый шакал. Мухи кружили над ним, монотонно выгрызая с гниющей плоти эпитафию. Первобытный страх скрутил живот, ноги не могли давить на педали, превратились в вялые культи. Я больше не был взрослым мужчиной-путешественником, а превратился в ребенка, задыхающегося от страха, желающего поскорее убежать, отказаться от целей и решений. Мозг кричал, обессиленный жарой и недосыпом. Десяток километров был пройден, но полуразложившийся шакалий глаз все еще мерещился, заставляя ехать дальше. В беспамятстве поставил палатку, забрался внутрь. Вода в бутылке стала противно-теплой, от нее пахло чем-то протухшим. От запаха стало еще хуже. Страх и жара сплелись и теперь сокрушали остатки разума тошнотворным дуэтом. Духота атаковала снаружи, паника била изнутри. Я забыл слово. Если бы мозг мог чувствовать боль, то сейчас бы не выдержал перегрузки. Я забыл слово и от этого словно сошел с ума. Палатка уже давно превратилась в газовую камеру, но я не решался открыть ее. Так и сидел, обхватив колени, с ножом в руках. К утру сил не прибавилось. Снаружи меня ждало палящее солнце и плотный горячий воздух. Велосипед обжигал, но выбора не было — температура поднималась, меня могла постигнуть участь вчерашнего шакала. Обжигая икры, я поехал. Не знаю, почему участок туркменской пустыни не имеет своего громкого названия — датчики показывали плюс После двадцати километров ноги начали слетать с педалей. В глазах потемнело, и через секунду я почувствовал, как раскаленные камешки впиваются мне в плечо. Первый солнечный удар. Очнулся, облился остатками воды. По всем признакам — обезвоживание. До ближайшего города сотня километров, машин практически нет, ехать назад — не лучший выход. Без воды и сил долго не протяну. Я замер посреди дороги, пытаясь не свалиться еще раз. Марево поднималось, кружило вокруг меня, превращалось в дрожащее стекло. В голове не было мыслей — для них не осталось энергии. Протяжный гудок вырвал из забытья. В мою сторону неслась фура. Водитель вопросительно взмахнул руками, я помахал пустой бутылкой в ответ. Радость придала мне сил, спотыкаясь, побежал навстречу. Поднявшаяся пыль быстро остудила мой пыл — грузовик пролетел мимо. Пока я соображал, за что жизнь со мной так поступила, из окошка фуры вылетела бутылка. В меня уже бросали бутылками. Но если та тара могла поранить, то эта спасла жизнь. Сознание быстро прояснилось. Я постарался ехать быстрее, но пустыня, разъяренная моим флиртом с фортуной, выпустила всех своих демонов. Воздух дрожал, превращался в оскаленного призрака с шакальей мордой. Видение гналось, скрежеща зубами. Спустя пять часов вода закончилась. В голове не было мыслей, мозг включил режим выживания, отдал поводья ногам и отключился. Испытывали ощущение во сне, когда не можешь бежать, крикнуть или вообще шевельнуться? Я так же застыл в своем теле, хоть мышцы и продолжали напрягаться, давя на педали. Нужно ехать — иначе смерть. Эти несколько слов обручем сковали голову, мигая бегущей строкой, заставляли держать глаза открытыми. Я не знаю, сколько времени прошло. Солнце не опускалось, ландшафт не менялся. Пустыня насмехалась надо мной, бросала в лицо сухие травинки и горсти камешков. Когда ко мне подъехала машина, я подумал, что это новый уровень агонии. Полицейский подошел, начал что-то обеспокоенно спрашивать, но я не слышал, словно был в пузыре. Ему пришлось пару раз похлопать меня по щеке, чтобы я сфокусировался. Ангел-спаситель в полицейской униформе заботливо придерживал меня, пока я дрожащими руками ставил велосипед. Мы заполнили все имеющиеся у меня емкости. Полицейский рассказал, что каждый день проезжает эти триста километров голой пустыни и помогает путникам, которые застряли среди песка и жары. С четырьмя бутылками прохладной воды ехать стало намного легче. Я не верил своей удаче. Каковы шансы встретить машину с пятилитровками посреди камней и иссохшей земли? Ужасы пустыни отступили, мне показалось, что даже ветер стал прохладнее. Шум машин, торопливые пешеходы, вид мечетей успокоили меня, я был среди людей, и сегодня мне уже ничего не угрожало. Нужно было искать место для ночлега — гостиницу или хостел. Останавливаться у местных было запрещено, дабы не привнести в их мирные думы семена смуты. Я улыбнулся, ведь, действительно, вид у меня был как у уставшего Че Гевары. С каждым новым кварталом я все больше погружался в советскую атмосферу: дома напоминали мне улицы детства, с плакатов улыбались усатые мужчины, протягивая руки счастливому будущему. Найти гостиницу мне помог молодой дворник. Дверь больше выглядела как временной портал. Вел он не в будущее, конечно. Заплатил четыре с половиной доллара, прошел в номер. Пол, выполняя свое основное назначение, зубодробяще скрипел на разные лады в лучших традициях хоррора. Маленькая кровать, наглухо закрытые деревянные окна и неуместно торжественная люстра с бахромой могли бы вызвать приступ сплина, будь я настроен более лирично. Убедившись, что вместо горячей воды кран издает утробный рык вперемешку с шипением, я решил заняться самым приятным делом, которое может позволить себе взрослый человек, закрывшись в комнате, — сном. Пару часов душного сна придали сил, я вышел прогуляться. Духота только добавляла нереальности этому месту, я будто провалился в безвременье и теперь пытался не стать частью этого пейзажа, не слиться с серыми стенами, не пропасть в теплом воздухе. В забегаловке купил себе пива, заказал шашлык. Дразнящий запах вернул меня к жизни, сок мяса, стекающий на тарелку, кажется, добавил какой-то недостающий элемент в кровь. Жизнь вдруг показалась если не прекрасной, то вполне сносной. Следующий день выдался продуктивным, солнце почти не хотело сжечь меня, и, пользуясь случаем, я пролетел километров. Ландшафт сменялся буро-зеленой лентой, я не хотел снова оказаться лицом к лицу с пустыней, поэтому давил на педали изо всех сил. Дорога привела меня к небольшому поселению — пара ветхих землянок и четыре юрты. Я остановился и чуть не упал, ноги, привыкшие к круговым движениям, не смогли сделать и пары шагов. Пока я запинался, на меня смотрел мужчина в потрепанной бейсболке. По тому, как он по-хозяйски оперся одной рукой о дверной проем, а второй задумчиво ковырял в зубах спичкой, я понял, что насчет ночлега можно узнать у него. Меня накормили подозрительного вида супом, за него я отдал около двадцати долларов. Я старался не думать, что плавает в тарелке, поэтому хлебал молча. К супу шли неплохие бонусы — прохладная кока-кола и бесплатная ночевка. Сон вырубил ровно в ту секунду, когда я начал размышлять, как высоко прыгают туркменские сверчки. Но сегодня летел по алматинскому проспекту Аль-Фараби, вдыхал прохладный воздух, разглядывал новые вывески, ощущал ровный асфальт. Но вдруг полотно задрожало, разметка превратилась в адскую трещину, из которой раздался стук, превращающий колени в трясущееся желе. В ночную прохладу ворвался тяжелый запах войлока. Я вскочил…. Сдали… Подставили… Мое путешествие закончится в туркменской тюрьме. Я заметался по юрте, хватая вещи… Стук прекратился. Я прилег, вслушиваясь в ночь. Через десять минут дверь распахнулась, я снова подскочил. Хозяин стоял с мужчиной небольшого роста. Показал ему на место возле меня, сказал что-то по-туркменски и вышел. Тот кивнул, лег в метре от меня и через минуту захрапел. Завтрака я не дождался. Торопился добраться до границы, чтобы не быть застигнутым туркменскими силовиками где-то в ночи. К полудню добрался до Серахса — границы с Ираном, на последнем километре как нетерпеливый ребенок давил на педали. Задание туркменского пограничника было выполнено — четыре дня через Туркменистан останутся в моей личной книге рекордов навсегда! Обычно на границе встречают строго, а меня, обгорелого, заросшего, с диковатым оскалом — тем более. Иран же встретил меня миловидным лицом женщины-пограничника в платке. Ее Welcome to Iran с мягким акцентом придало мне сил. У меня вежливо спросили, куда я направляюсь, как проходит путешествие. В Иране серьезно относятся к наличию радикальной религиозной литературы у въезжающих в страну. Но у меня с собой была только многострадальная «Путешествие домой» Раджанатха Свани. Девушка с живым интересом повертела книгу и с лучезарным «мерси» вернула ее мне. Забавно, на иранском «мерси» тоже значит «спасибо». Пройдя границу, я словно обновился, стряхнул грязь и страхи прошлых километров и теперь летел вперед с наивной улыбкой. Меня ждал Иран — чудесная республика, о которой я столько грезил. До крупного города — Мешхеда — ехать километров, выжать их нужно было сегодня, чтобы не ночевать на улице. Перекусил в придорожной забегаловке и рванул. Внезапно фура слева начала сигналить, остановилась. Из нее выскочили трое мужчин и направились ко мне. Я старался улыбаться бородачам. Черт, что им нужно? Мужчины что-то затараторили на фарси. Я размахивал руками, показывая, что ничего не понимаю. Через некоторое время до меня дошло, что они хотят предложить воду. Воду взял, имена узнал, поехал дальше. Компания уехала так же шумно, как и появилась. Через несколько километров снова остановился белый седан, на этот раз мужчина вынес мне бутылку воды, банан и шоколадку. Еще два раза незнакомцы останавливались и предлагали помощь. Я не мог понять, почему эти люди так сопереживают мне, почему искренне хотят помочь. Мозг с трудом ворочался, усваивая новую мысль: люди человечны. Удивительный народ! Стемнело быстро, я проехал только восемьдесят километров, по карте до ближайшего населенного пункта нужно было ехать еще двадцать. Темнота стала непроницаемой, я все ехал и ехал вверх, а холм и не думал заканчиваться. Пошел пешком, чтобы не наехать на неприятности. Бархатный мрак казался даже уютным, но ставить палатку мне не хотелось — боялся заблудиться. Решил идти, пока не увижу свет поселений. Воздух быстро стал холодным, темнота замерла, уставившись на меня миллионом немигающих звездных глаз. Не было слышно ни птиц, ни шума машин. Я отгонял от себя жуткие мысли, прислушиваясь к глухому стуку сердца и унылому скрипу колес. В такие моменты время начинает показывать свою темную сторону, издеваться, растягиваться, останавливаться. Будто и не было всей моей предыдущей жизни, других стран и городов, ничего никогда не существовало — только темнота, бесконечный холм и скрип колес. Я старался не думать, позволил сознанию, как дыму, принимать причудливые формы, не допуская илу прошлого подняться со дна. На бой с тенями я не был готов. Свет, сияющий впереди, заставил сердце биться, как если бы настоящее солнце внезапно спустилось и персонально осветило дорогу. Но это был всего лишь пикап, шумно пережевывающий гравий громадными колесами. Но в тот момент мне так не казалось. Это был Спаситель, Торжество человеческой мысли, Свет во тьме, но только не «всего лишь пикап». Ан нет, все хорошо. Машина остановилась на расстоянии ста метров от меня. Водитель обратился ко мне на фарси, я заученно замахал: «English, english». Мужчина посмотрел на меня, решительно зашагал вокруг машины, достал телефон, позвонил, подбежал с телефоном ко мне. Голос принадлежал Мехмету — брату водителя. Он объяснил, что меня приглашают в гости, я кивнул. В машине нас ждали женщина и двое малышей. Я старался казаться улыбчивым, чтобы моя борода не напугала ребят. Вместе с водителем погрузили велосипед в пикап и поехали. Нормальное сиденье, которое приютило меня полностью, а не только ту мозоль, в которую уже давно превратилась моя пятая точка, и ровное гудение печки моментально вырубили меня. Я дремал, слушая, как Абдулла тихо разговаривает с женой, и на секунду у меня появилось чувство, будто мне снова пять лет и меня везут с шумного праздника домой. Мы въехали в тихий поселок, несколько псов рванули к машине. Я высунулся из окна словно школьник, приехавший на каникулы. Вид засыпающих домов, осознание того, что за стенами мирно вздыхают во сне люди, успокоили меня. Больше не было одиночества, больше не было пустоты. Большеглазая хозяйка дома обладала удивительным женским даром создавать уют одним прикосновением. Через несколько мгновений после нашего приезда стол уже заполнился чем-то ароматным. Абдулла продолжал что-то рассказывать, заполняя молчание. Я, улавливая отрывки слов и жестов, кивал и вгрызался в поданное мясо. В какой-то момент мы все же смогли понять друг друга — по телевизору передавали Лигу чемпионов, и двое мужчин из двух не понимающих друг друга людей превратились в болельщиков футбольных команд — «Реал Мадрид» и «Барселона», которым не нужно было слов, чтобы доказывать превосходство своих фаворитов. Утром мне дали огромный сверток иранских вкусностей. Я поблагодарил как мог семью Абдуллы и рванул дальше. Вчерашний адский подъем сегодня обернулся удачей. До Мешхеда я летел с холма под тридцать километров в час, изредка смахивая слезы от ветра и восторга. Дорога была ровной, погода — отличной, и я снова поблагодарил изобретателей велосипеда за ощущение полета и легкости. Мешхед — второй по величине город Ирана с населением более двух с половиной миллионов человек. Шииты со всего мира приезжают сюда к главной святыне города — мавзолею имама Резы. Город встретил меня шумными трассами и мелодичными призывами к молитве. Я снова бродил с раскрытым ртом, озираясь на минареты. Видеть столько полностью закрытых одеждой женщин было непривычно, но, кажется, я своим видом пугал их больше. Нашел жилье на couchsurfing. Меня встретил парень Эхсан Мирмостафае. Он привел меня в просторную квартиру, заставленную статуэтками и конструкциями. Это была настоящая галерея с картинами, с ощущением классической музыки, словно застывшей в воздухе, и, конечно, с главным экспонатом — отцом семейства. Они с супругой всплеснули руками при виде меня. Женщина тут же убежала накрывать на стол, пока отец Эхсана рассказывал мне о своей главной страсти — живописи. Сам он, больше похожий на дирижера, чем на художника, то и дело взмахивал тонкими пальцами и объяснял, как нужно понимать картину. Под каким углом и на каком расстоянии смотреть на нее, чтобы понять задумку автора. Расписывал, какое значение имеют оттенки и чем отличается скрытый мазок от выраженного. Когда я спросил о любимых художниках, его глаза загорелись, как если бы меня спросили о моих впечатлениях после концерта Queen. Истомин, Айвазовский, Верещагин, Малевич, Суриков — он рассказывал о них с упоением. Ему самому нравилось рисовать Русь, казаков. Простор, светлые тона русского пейзажа вдохновляли его. Я с детства знаком с людьми искусства, моя тетя Лейла Махат — художник, в ее доме я научился ценить картины, понимать искусство, поэтому сейчас снова вспомнил детство. Иранская кухня — одна из древнейших в мире. И вкуснейших. Огромное разнообразие риса, мяса, овощей. Когда хозяйка дома расставляла на столе еду, я искренне пытался не коситься в сторону угощений, а слушать художника. Получалось плохо. Уже после плотного ужина сделал пометку в голове: найти иранскую кухню в Казахстане. Мешхед разбудил меня теплым ветром и призывом к молитве. В этом городе я чувствовал себя на удивление спокойно. Улицы уже были умыты водой, дороги быстро наполнялись машинами. Кстати, движение в Мешхеде, да и вообще в Иране, сумасшедшее. Но хаос этот упорядоченный, не вызывающий ни у кого криков, лязга железа и разбирательств. Пока толкал рядом с собой велосипед и рассматривал здания, заметил, что здесь много девушек за рулем. Серьезные, покрытые плотными платками, они обгоняли мужчин, подрезали их и лихо вырывались вперед. Обрадуй же терпеливых…» Коран. Сура 1. Когда я переходил границу, от моего брата Диаса пришло встревоженное сообщение: «Будь осторожен, в Иране много радикалов. Если спросят, мусульманин ли, скажи, что да». Помню, я даже как-то задиристо вскинул голову, подумал: «Не могу обманывать себя и других, притворяться не буду. Паршиво это». Как-то мой родной дядя сказал, что верит в Бога, но посредники ему не нужны. Придерживаюсь схожего мнения. Через пару дней, когда меня окружили ребята с бородами до пола, с веселой злостью спросили: «Are you muslim? Победила смекалка — я закивал и с улыбкой сказал что-то вроде: «Well, in Kazakhstan the yare muslims». Конечно, можно было рассказать, что я считаю, что главное в жизни — это жить по совести и приносить пользу. Что религия — выбор каждого. Но я не стал вдаваться в подробные комментарии. В чужой стране свои взгляды, религиозные или иные, все-таки лучше держать при себе. Путешественник должен быть гражданином мира и принимать всех людей с их взглядами и вероисповеданиями. Меня поразило, как привычно воспринимали жители города разделение мужчин и женщин. Когда я спустился в метро и увидел удивленные глаза нескольких женщин в закрытой одежде, то понял, что что-то не так. Мне кивнули на выход. Побрел искать вагоны для мужчин. Кстати, в автобусах то же самое. Мужчины заходят спереди, женщины теснятся в задней части. Познавать Мешхед можно бесконечно. Я выхватывал окружающие меня мелочи и быстро зарисовывал у себя в голове. Картинка получалась пестрая. Желтые металлические ящики для сбора пожертвований, голубые купола мечетей и минаретов, зеленые деревья и пестрые платки. Как мне сказали, алкоголь в Иране не продается. Нетрезвый водитель вообще может получить восемьдесят ударов плетью на свою несчастную спину. Правил в Иране очень много. Если на девушке сполз платок — ей об этом сразу же возмущенно сообщат. И так с девяти лет. Колени и локти должны быть прикрыты. Мужчинам нельзя выходить в шортах — мне лично не дали насладиться прохладным ветром Мешхеда укоризненно-настойчивые взгляды прохожих. Следующая остановка в Иране — Нишапур. Лечу под шестьдесят километров. Навстречу мне движется черная масса, подъезжаю чуть ближе, замираю. Толпа мужчин с черными флагами монотонно бредет, выкрикивая что-то устрашающее. Хоть бы не затоптали. Уже позже мне, жертве стереотипов и телевизионного воспитания, объяснили, что это явление обычно для дорог Ирана — люди просто совершают паломничество. Иранское гостеприимство не заканчивается в городе. По дороге меня несколько раз останавливали, предлагали еду, чай. Интересно, что в багажнике многих иранцев можно встретить ковер и набор еды. Они съезжают на обочину, раскладывают ковер и угощают голодных путешественников, например, из Казахстана. Температура повышается. В жару ехать сложно. Совет для путешественников: если хотите остудить воду, возьмите носок, намочите его водой или, в крайнем случае, мочой, наденьте на бутылку, прицепите на раму — через двадцать минут быстрой езды вода в таре остынет до приемлемой темпера- туры. Метод радикальный, но действенный. Много раз спасал меня в пустынях. Пока я ждал Хади Хесари из сouchsurfing, ко мне подошел иранец. Годы в Аксайском казахско-турецком лицее прошли не зря — удалось поговорить на турецком языке. Он рассказал, что кто-то зашел к нему в магазин и сказал, что видел велосипедиста, которым оказался я. Незнакомец был владельцем веломагазина и бывшим путешественником: за двадцать лет объехал на велосипеде весь мир. Работал обычным учителем электроники, начал открывать мир с малого — сначала сгонял в Азербайджан. Вернулся на самолете. Потом в Турцию — вернулся. Зарабатывал год, снова уезжал. И так двадцать лет подряд. Он предложил мне записать аудиозаметку на фарси — ему так помогла одна китаянка: наговорила самые нужные фразы на китайском: «Я нуждаюсь в ночлеге», «Я путешественник», «Нужна помощь». Кстати, эта мелочь не раз выручала меня в местных деревеньках. Я просто включал аудио, подходил к полицейским, и меня отводили на ночлег. Почти во всех иранских аулах можно бесплатно переночевать в общежитии для спортсменов. Хади сводил меня в музей Омара Хайяма. Ехать до него пять километров, цена билета — десять реалов для местных. Если захотите сходить — пригласите с собой нишапурца, так дешевле. Мой восторг от Ирана во многом появился из за еды. Несмотря на то что я первые две недели не понимал фарси и покупал только кебаб — единственное слово, которое понимал в меню. Ни о чем не жалею. До Себзевара я добирался быстро, дело было не в прекрасной погоде или хорошем асфальте — просто на выезде из города увидел предупреждающий знак с ягуаром. Как камнепад или переход скота. Мозг понимал, что велосипед против дикого зверя — набор железок, поэтому ноги с упорством давили на педали. Нервное напряжение давало о себе знать. Я на автомате принимал помощь, заезжал в город, заходил в квартиры, рассуждал о свободе и несправедливости. Многие говорили о том, что хотят уехать в Великобританию или США, жаловались, что до семидесятых все было иначе. Где-то на задворках мозг отмечал, что мне попадаются образованные, светские люди, заточенные в улицы шумного и жестокого восточного базара. Но я не мог думать или судить. Я хотел отдохнуть. Персы — одни из самых гостеприимных людей, которых я встречал. Не зная языка, на жестах, мимикой предложат помощь, всегда интересуются, откуда ты и куда направляешься. Через этих людей и в страну легко влюбиться. Ночью я проехал Дамган, установил палатку. Еще один типичный вечер в путешествии. Дико устал, хочется просто уснуть и восстановиться. Но если не приготовлю себе ужин, сил брать будет неоткуда. Достаю газ, горелку, маленькую кастрюлю и заливаю в нее воду. С ней всегда проблемы: я трачу около поллитра или литр, чтобы помыться, плюс готовка. Закидываю в кастрюлю лапшу и жду, пока приготовится. Добавляю сыр, вяло жую и сразу же падаю спать. А если бы я путешествовал на верблюде? Ловлю Сеть, захожу в Интернет. Итак, раньше караваны шли со скоростью пять километров в час и проходили за день около пятидесяти километров. На одногорбом верблюде, или дромадере, можно ехать почти 16 километров в час. Неплохо, парочка дромадеров сейчас вполне облегчила бы мне жизнь…. В Тегеран я въезжал обессиленным. Столица Ирана встретила меня облаком смога и ревом машин. Автобусы неслись, оставляя за собой чернильные пятна, люди кричали, хлопали дверями, колеса визжали, пуская по стеклам домов мелкую рябь. Город вытянут на двадцать километров выхлопов и шума. Я чувствовал себя ничтожным. Флюиды бессилия превратили меня в легкую мишень: сначала в мой велосипед въехало такси, а чуть позже к стене придавил автобус. В обоих случаях я был облит потоком брани на фарси. В отражении на меня смотрел какой-то заросший азиат с острыми скулами и опасно красными глазами. Помню, что отрубился на неизвестное количество времени. Проснулся с гудящей головой. За ужином узнал, что Али тридцать пять лет, и он никогда не служил в армии. Иранские мужчины, не прошедшие армейскую службу, не могут получить водительские права или загранпаспорт, поступить в вуз или жениться. Принцип «не служил — не человек», доведенный до абсурда. Я видел в городе солдат, они были больше похожи на туристов: гуляли, смеялись, кто-то даже ел мороженое. Али пожимает плечами, говорит, что не собирается отдавать государству два года жизни. Пока на жизнь зарабатывает графическим дизайном. Уехать не может. Иностранцев начал принимать, чтобы не оставаться одному — уже несколько лет страдает от панических атак. Ему всегда нужна компания, к тому же, принимая иностранцев, он сам словно путешествует. Пока мы ели, к нам присоединился еще один гость — Тимур из Гонконга, тоже путешественник. Разговорились: он уже бывал в Казахстане и даже жил два месяца в Талгаре у общей знакомой Айман. Не перестаю удивляться «круглости» Земли. Отправили совместное фото Айман — все-таки не каждый день два ее знакомых встречаются в Иране! К обеду приехали еще два гостя — Джейн и Том, мать и сын из Австралии. Я остался в восторге от общения с ними — в Иране мне стало недоставать легких людей. Чтобы понять, как живет Том, нужно посмотреть на его носки: неподходящие друг к другу, цветные, будто вырванные из разных частей света. Его философия — жить просто: узнавать мир, не тратить много, копить впечатления. Одевался он только в секондхендах, мог выйти в пижамовидном свитере и гулять так по улице. Том шагал широко, уверенно, готовый объять весь мир своими ручищами. Казалось, плитка под его ногами вот-вот пойдет волнами, не в силах выдержать безудержную энергию. На секунду я подумал, что он, опьяненный Ираном, схватит какую-нибудь девушку и пустится в пляс. Представил, как буду объясняться с местной полицией, вытаскивая этого бедолагу. Покупайте книги и получайте бонусы в Литрес, Читай-городе и Буквоеде. Подходит для смартфонов, планшетов на Android, электронных книг кроме Kindle и многих программ. Подходит для электронных книг Kindle и Android-приложений. Читать книгу: «Кочевник на двух колёсах», страница 2 Магжан Талапович Сагимбаев. Шрифт: Меньше Аа Больше Аа. День 15 — Туркменистан Туркменская виза позволяла мне быть на территории страны пять дней, но судьба и, вероятно, голодные дети пограничника реши-ли иначе. На границе грузный мужчина в форме, приподняв бровь, оглядел мой велосипед, небрежно взял паспорт, снова взглянул на меня и, будто устав от одного моего вида, протянул: — А-а-а, Казахстан… Листание паспорта длилось бесконечно, комиссар приближал его к лицу, рассматривал на просвет, я ждал, когда он уже попробует корочку на зуб. Сеанс пантомимы продолжался еще несколько минут, когда со мной наконец заговорили: — Может, за четыре дня Туркменистан проедешь? Чем меньше у тебя денег, тем гибче ты становишься. Пустят в страну, и ладно. В какой-то момент ему это надоело, и он, подъехав вплотную, крикнул: — Дай мне шлем! Я улыбнулся. Я не могу тебе его дать. Я пытался привести мысли в порядок. Выходило плохо. Кочевник на двух колёсах. Магжан Талапович Сагимбаев. Оставить отзыв. Читать фрагмент. Читать по подписке. Купить и скачать. Жанры и теги Книги о путешествиях. Возрастное ограничение:. Дата выхода на Литрес:. Формат скачивания:. Слайдер с книгами. С этой книгой читают. Степные кочевники, покорившие мир. Текст, доступен аудиоформат. Средний рейтинг 4 на основе 1 оценок. Нина Берберова, известная и неизвестная Ирина Винокурова. Средний рейтинг 4,8 на основе 5 оценок. Аудио Авточтец. Средний рейтинг 0 на основе 0 оценок. Корвус Коракс Лев Гурский. Средний рейтинг 4,5 на основе 30 оценок. По подписке. Железная женщина Нина Берберова. Средний рейтинг 4,6 на основе 9 оценок. Текст PDF. Собрание сочинений в шести томах. Средний рейтинг 5 на основе 4 оценок. Госсмех: сталинизм и комическое Евгений Добренко и др. Средний рейтинг 4,3 на основе 8 оценок. Крепость тёмная и суровая: советский тыл в годы Второй мировой войны Дональд Фильцер и др. Средний рейтинг 5 на основе 2 оценок. Дом правительства Юрий Слёзкин. Средний рейтинг 4 на основе оценок. Другие книги автора. Кочевник на двух колёсах Магжан Талапович Сагимбаев. Fb2 ZIP-архив 2. TXT Можно открыть почти на любом устройстве. PDF A6 Оптимизирован и подойдет для смартфонов. Mobi Подходит для электронных книг Kindle и Android-приложений. Epub Идеально подойдет для iPhone и iPad. Fb3 Развитие формата FB2.
Северная Осетия купить Галлюциногеные грибы
других регионов, является цена на данный наркотик в северном Афганистане, которая была минимальной по стране в г. 39 Исследование UNODC по потокам.
Мешхед купить кокаин в интернете
В этом году я съездил в Иран, благо лететь туда из Турции недорого и близко, страна большая и весьма интересная - одна из ключевых стран.
Мешхед купить кокаин в интернете
Мешхед купить кокаин в интернете
Читать онлайн книгу «Кочевник на двух колёсах» автора Магжана Талаповича Сагимбаева полностью на сайте или через приложение ЛитРес: Читай и Слушай. Страница.
Мешхед купить кокаин в интернете
Мешхед купить кокаин в интернете