Меняй

Кровь в раковине не давала упокоиться Антону. Да ладно, доигрался с сигаретами. Антон не боится смерти, он боится, что будет после неë. Пустота, темнота и тишина. Боли он тоже не боялся, так как уже привык. Внутреннее чувство пожирало его изнутри. Хотелось выблевать все эмоции и всё, что хранится внутри. Только сигареты помогали совладать с собой. С каждым выходохом ядкого дыма, он чувствовал как на душе становится спокойно. Он попросту не сможет бросить курить. Больно. Безумно больно. Сознание начинает плыть. Душа резко заболела. Стало тошно от всего. "Я такой мерзкий, я даже бросить курить не могу. "— пронеслось у Антона в голове. Ему хотелось уснуть, навсегда. От безысходности хотелось плакать, но ком в горле не давал ему это сделать. В жизнь его вернул звонок в дверь. Это был запыхавшийся Арсений, который бежал не останавливаясь.

Открывая дверь, Антон обдумал все возможные варианты, что может сейчас произойти. Попов может ударить Шастуна за его безответственность. Или обматерить, или сказать, что он еблан и харкнуть в лицо. Множество плохих исходов, хорошего ждать точно не стоит. На глазах наворачиваются слëзы. "Позорище"— сказал себе Антон.

Тем временем, увидев Антона, Арсений впал в ступор. Нечасто увидешь такого человека, как Антон, который плачет. Сердце неприятно сжалось. Кудряш всë это время смотрел в пол, не смея поднимать глаза на своего гостя.

Тело как будто само подошло к Антону, и крепкие руки обхватили младшего. Арсений не был зол, он очень беспокоился о друге. Попов был ниже Шастуна, поэтому он утыкался ему в шею. Оба бы остались в таком положении навсегда, но нельзя же так.

— Пойдём на кухню, — робко сказал Антон, отстраняясь от друга.

*********

Была проведена беседа, по поводу сигарет. Попов был крайне спокоен, в отличие от Шастуна, который дрыгал ногой, стучал пальцем о стол, зелёные глаза нервно перемещались по кухне.

— Да ты понимаешь, что я не смогу бросить? — нервно, чуть крича, произнёс Антон.

— Сможешь.

— Ладно! Ладно! Последний раз покурю и всë. Обещаю, последний.

Антон берëт пачку сигарет с подоконника, его руки начали трястись. Попов встаëт изо стола, и берëт за руку, которые держали сигареты.

— Нет, Антон, без последнего раза.

— Ну, пожалуйста! Я больше не буду! — он начал судорожно кусать свои губы, тем самым, неосознанно показывая, что он на нервах.

— Нет.

— Блять, Арс! Ты мне не родитель, чтоб контролировать меня! Захочу, покурю, захочу сдохну от этого, тебе то какое дело?!

Арсений не стал отвечать на этот вопрос. Антон поймал холодный взгляд, мурашки побегали по телу. Русый поджал губы. Слова и вправду были неприятны, но правдивы.

— Арс, от одной сигареты ничего не будет. Вечно контролировать меня ты не будешь, когда ты уйдёшь я накурюсь вдоволь. Поэтому лучше сейчас последнюю, чем потом...

— Антон.

— Арс.

— Меняй свои сигареты на мои губы.

— Чего?

Антон ослышался? Ему показалось? Сердце остановилось в ожидании. Щëки вмиг покраснели.

— Тебе не послышалось.

Притянув к себе чужую руку, Арсений прикоснулся своими губами к чужим. Губы Антона не были нежные, не были мягкими, они были обкусанные и грубые. А у Арсения было наоборот, губы были сладки и нежны. Арс целует медленно, а Антон подхватывает темп. Одной рукой он ищет свободную руку Старшего, аккуратно касается и переплетает пальцы со своими. У обоих порхают бабочки в животе, которые сдохли уже давно. Младший ближе жмется. Арсений мажет языком по губе, заставляя приоткрыться и толкает свой язык в рот чужой. Ведет по зубам, изучая их. Когда языки их соприкасаются. Антон стонет в чужой рот. Отрывается неохотно для передышки и замечает в глазах чужих желание. Вновь к губам припадает, тая в руках чужих. Хотелось, чтоб это не кончалось, но всему свой конец. Оба отстраняются друг от друга, смотря недоумëнно. Покрасневшие лица, бешеное сердцебиение, сбитое дыхание. Хотелось проволиться под землю. В глазах помутнело.

— Арс...

Руки, которые были переплетены между собой ослабили хватку. Окончательно отпуская их, Шастун выкидывает в мусорку пачку сигарет.

— Хорошо, я поменяю.