«Меня поразило, что все замалчивали эту ситуацию и даже не пытались забить тревогу»

По делу о двойном убийстве в рязанском лесу допросили бывшего журналиста «Медузы»* 

Рязанский областной суд допросил бывшего корреспондента интернет-издания «Медуза»* Максима Солопова — соавтора журналистского расследования про двойное убийство, к которому могут быть причастны фигуранты резонансного «дела о террористическом сообществе» «Сеть»**.

Сами фигуранты утверждали, что такого сообщества никогда не существовало и оно является выдумкой сотрудников ФСБ, а расследование «Медузы»* называли очередной провокацией.

Допрос журналиста состоялся 27 марта и длился четыре с половиной часа. Из них 58 минут государственный обвинитель зачитывал присяжным заседателям публикации «Медузы»*, ставшие отправной точкой для уголовного дела об убийствах в рязанском лесу. Эти же публикации сбили волну протестов в поддержку фигурантов дела «Сети»**, которые проходили по всей стране в феврале 2020 года.

— В целом нормально ко мне относитесь? — спросил у журналиста подсудимый Максим Иванкин, получивший 13 лет за участие в террористической организации «Сеть»**.

— Ну с подозрением, я скажу так, — ответил ему Максим Солопов. — Личной неприязни я не испытываю, но есть подозрение в каком-то все-таки преступлении серьезном.

Справка: Свою журналистскую карьеру Максим Солопов начинал в феврале 2012 года корреспондентом в «Газете.Ru». В 2014-2018 годах работал в РБК, «Медиазоне» и «Коммерсанте». В декабре 2019 года стал специальным корреспондентом интернет-издания «Медуза»*.

У Максима Солопова репутация гражданского активиста и антифашиста. В июле 2010 года был арестован как организатор акции в Химках, которая прошла в знак протеста против вырубки Химкинского леса под строительство трассы Москва — Санкт-Петербург. Получил два года условно.

Летом 2014 года группа неонацистов совершила нападение на Солопова и его девушку в центре Москвы: им брызнули в лицо из газового баллончика.

Расследование об убийстве в рязанском лесу, соавтором которого стал Максим Солопов, вызвало противоречивые реакции в антифашистской среде: большинство фигурантов дела «Сети»** были антифашистами.

Максим Солопов ушел из «Медузы»* в мае 2021 года, после признания издания иностранным агентом. После этого работал в RTVI и Baza.

В настоящее время — редактор лояльного власти издания «Ведомости».

Подозрительное молчание

Про убийство в рязанском лесу Максим Солопов услышал от питерского активиста Ильи Хесина, который был знаком с фигурантами резонансного дела «Сети»**, входил в группу поддержки, общался с их родственниками и друзьями, изучал материалы следствия. Он связался с журналистом «Медузы»* в феврале 2020 года — почти сразу после того, как суд в Пензе огласил обвинительный приговор семерым участникам дела, а в их поддержку вышли тысячи граждан по всей стране.

По словам Солопова, одна из первых встреч с Ильей Хесиным состоялась у здания ФСБ на Лубянке, где в тот момент проходили коллективные пикеты в защиту фигурантов дела «Сети»**. На этом фоне версия про их возможную причастность к убийству в рязанском лесу казалась чем-то невероятным.

— Хесин рассказал, что существует дело об убийстве некоего Артема Дорофеева, который был связан с участниками так называемой «Сети»** и пропал [весной 2017 года], — пояснил суду журналист. — Эта история обсуждалась в закрытых чатах поддержки. Там сообщали, что труп Дорофеева нашли в рязанском лесу, и что следователи допрашивали по этому поводу [двух фигурантов дела «Сети»**] Максима Иванкина и Михаила Кулькова, которые пропадали вместе с ним [весной 2017 года, будучи подозреваемыми по делу о распространении наркотиков]. 

Илья Хесин также уточнил, что вместе с Артемом Дорофеевым пропала его девушка — Екатерина Левченко. И что «в группе поддержки просто разводят руками и предлагают не обращать на это внимания». По словам активиста, примерно то же самое ему говорили некоторые журналисты, которые освещали дело «Сети»** и с которыми Хесин встречался до выхода на «Медузу»*.

— Меня поразило, что все замалчивали эту ситуацию и даже не пытались забить тревогу, — так Максим Солопов описал суду ход своих мыслей. — Хотя фигуранты дела активно рассказывали про пытки и давление [силовиков]. А тут товарищ погиб где-то в лесу, пропала девушка. И все молчат.

Так журналист «Медузы»* решил провести собственное расследование. Для этого он позвал на помощь свою коллегу Кристину Сафонову, которая на протяжении нескольких лет следила за делом «Сети»**. Вместе они стали изучать материалы дела и проверять информацию, поступившую от питерского активиста.

Ненужная информация

Разговоры о том, что фигуранты дела «Сети»** могут быть причастны к какому-то убийству, появились в закрытых чатах поддержки после того, как на один из судебных процессов приехала девушка из Москвы. Она рассказала родителям и друзьям задержанных, что в 2017 году сбежавшие из Пензы Максим Иванкин и Михаил Кульков скрывались у нее на квартире. И что в один из дней они прямо в ее присутствии обсуждали какое-то убийство.

— Со слов Хесина и тех, кто с ней общался, девушка была не совсем в себе, поэтому все восприняли это как провокацию, — рассказал суду Максим Солопов. — А потом следователи идентифицировали останки Дорофеева, найденные в рязанском лесу. И вот тогда все снова вспомнили эту историю и сказали: «Стоп! Была какая-то девушка, которая рассказывала про Иванкина и убийство!» И начали задавать вопросы.

Среди тех, кто задавал вопросы, оказался и Илья Хесин. Он даже писал письма арестованным фигурантам дела «Сети»**, пытаясь выяснить у них обстоятельства исчезновения Артема Дорофеева и Екатерины Левченко. По словам Максима Солопова, питерский активист принял эту информацию близко к сердцу и сильно переживал.

Впоследствии и другие активисты, с которыми общался журналист, признавались, что «не хотели чувствовать свою причастность к сокрытию вот такой неприятной правды». При этом фигуранты дела «Сети»** и их родственники якобы называли эту историю «ненужной информацией, которая может повредить защите».

Проверить всю эту «ненужную информацию» журналистам «Медузы»* помогли знакомые фигурантов дела «Сети»**. Большинство из них просили держать их имена в тайне.

Одной из тех, кто согласился выступить под своим именем, стала Александра Аксенова — гражданская жена питерского фигуранта дела «Сети»** Виктора Филинкова, которая уехала в Финляндию и попросила там политического убежища.

— Она знала материалы дела «Сети»** и подробности об исчезновении Дорофеева и Левченко, потому что тоже пыталась в этом разобраться, — уточнил Максим Солопов. — Она лучше нас ориентировалась, кто с кем знаком, и пояснила нам многие вещи.

Так журналисты узнали про то, что в Пензе существовала конспиративная квартира под названием «Сады», где хранилось оружие и собирались фигуранты будущего дела «Сети»**. Про то, что некоторые из них имели отношение к продаже наркотиков. А также про то, что пропавшие Артем Дорофеев и Екатерина Левченко фигурировали в переписках как НЛО — эта аббревиатура расшифровывалась как «на легальной основе». Она обозначала людей, которые не были вовлечены в подпольную деятельность организации, но сочувствовали и помогали ей.

— В целом картина складывалась более чем правдоподобная, — резюмировал Максим Солопов рассказ о первых результатах своего расследования. — Мы увидели, что существовала некая сплоченная компания, которая занималась походами в лес, тренировками, разделяла какие-то общие взгляды. Что они были знакомы с Дорофеевым и Левченко. И что в указанные числа [в конце 2016 года] к ним присоединился некий Полтавец, который присутствовал на всех этих мероприятиях.

Разговор с Полтавцом

Полицейские задержали 17-летнего Алексея Полтавца в марте 2017 года, когда он закладывал наркотики вместе с Максимом Иванкиным и Михаилом Кульковым. В апреле все трое подались в бега. 

По версии Хесина, Полтавец мог что-то знать о судьбе Артема Дорофеева и Екатерины Левченко, потому что они пропали в одно время с ним.

— Мы выяснили, что в общем-то можно связаться с этим гражданином Полтавцом, который к тому моменту уже покинул Россию, — рассказал Максим Солопов. — Хесин передал ему через посредников, что у журналистов есть желание поговорить про убийство Дорофеева. И в итоге он вышел на связь.

Разговоры с Полтавцом проходили в зашифрованном мессенджере: он беспокоился, что правоохранительные органы могут вычислить его местоположение и даже потребовал от Солопова избавиться впоследствии от телефона, по которому они общались.

По словам журналиста, всего было два или три интервью. Самое продолжительное состоялось 25 февраля — через четыре дня после того, как вышла первая часть расследования об убийстве в рязанском лесу.

— Мне не было интересно, где он находится. Мне было важно, что я разговариваю именно с Полтавцом, — рассказал Максим Солопов и подчеркнул, что идентифицировал его личность по внешнему виду и голосу.

До этого он видел фотографию Полтавца в материалах уголовного дела «Сети»**, а голос слышал в интервью украинской радиостанции, которой тот рассказывал о пытках в пензенском отделе полиции.

Алексей Полтавец сообщил журналистам, что приехал в Пензу из Омска в конце 2016 года. Будущие фигуранты дела «Сети»**, с которыми он познакомился через Виктора Филинкова, поселили его в так называемой конспиративной квартире.

— Он стал с ними общаться и в какой-то момент понял, что некоторые из его товарищей занимаются продажей наркотиков, делают закладки по городу, — пересказал его слова Максим Солопов. — Потом он оказался втянут в эту историю, их вместе с Иванкиным и Кульковым задержала полиция. Они стали думать, что сейчас их будут преследовать не только за наркотики, но и за их подпольную деятельность, заключавшуюся в этих тренировках в лесу, покупке какого-то оружия. Соответственно, они приняли некое коллективное решение, что надо скрыться. И что скрыться должны еще Левченко с Дорофеевым, потому что они тоже слишком много знали об этой ситуации с наркотиками.

Первое время убежавшие из Пензы скрывались в Рязани, где знакомая предоставила им квартиру. По словам Полтавца, в планах было скрыться от уголовного преследования в Украине. Однако Артем Дорофеев и Екатерина Левченко отказывались покидать Россию, заявляя о своем желании вернуться домой. Так было принято решение об их ликвидации.

Голосование

О том, кто именно принял решение об убийстве, журналиста спросил адвокат Максима Иванкина Константин Карташов.

— Речь шла в первую очередь о Дмитрии Пчелинцеве [суд приговорил его к 18 годам лишения свободы как создателя террористического сообщества «Сеть»**] и его товарищах, которые оставались в Пензе, — ответил Максим Солопов. — Со слов Полтавца, Иванкин со своего телефона вел диалог с Пчелинцевым, а тот ему как будто бы передавал некое мнение общее, что существует консенсус такой, что надо избавиться, нельзя их отпускать. Полтавец сделал вывод, что все были за то, чтобы их устранить. Но кто все — у него были сомнения. Кто находился на том конце провода и в каком составе.

На вопрос адвоката, проверялась ли «Медузой»* эта информация, Солопов ответил утвердительно.

— Защитники [фигурантов дела «Сети»**] эти вопросы не комментировали, отвлекаясь на второстепенные факты, типа «Пчелинцев не имел никакого отношения к наркотикам». А по существу дела, конечно, никто ничего не комментировал, — уточнил журналист.

Одним из косвенных доказательств причастности фигурантов дела «Сети»** к двойному убийству могут служить переписки, изъятые из их телефонов. В одной из них шла речь об устранении неких «гражданских».

— Фигуранты «Сети»** считали себя как бы членами подпольной организации, а Дорофеев и Левченко, как объяснил нам Илья Хесин, воспринимались как гражданские, — рассказал суду Максим Солопов.

Журналист обратил внимание, что первоначально адвокаты фигурантов дела «Сети»** заявляли, будто все изъятые переписки подделаны. В связи с этим редакция «Медузы»* обратилась за экспертным мнением к специалистам, которые осуществляли техническую поддержку сайта. А те, в свою очередь, обратились к своим знакомым экспертам.

— Все уверенно сказали, что признаков подделки переписки там не было, — продолжал Солопов. — Причем там [в якобы подделанной переписке] были вещи, которые им не вменялись. То есть не было никакого смысла подделывать переписку в части устранения гражданских, потому что в деле о терроризме речь об этом вообще никак не шла.

Также Максим Солопов подчеркнул, что ряд подсудимых признавали подлинность изъятых переписок, пытаясь использовать их в своих показаниях в качестве аргументов защиты. 

Убийство

Как следует из рассказа Алексея Полтавца, место для убийства он выбирал вместе с Максимом Иванкиным. А для того, чтобы заманить Дорофеева и Левченко в лес, была придумана легенда.

— Они сказали, что нужно временно освободить квартиру, потому что у хозяйки какие-то свои бытовые вопросы, поэтому нужно выехать в лес, буквально на ночевку, что в общем было привычно для этой компании, — рассказал суду Максим Солопов. — Они добрались до этого места возле деревни Лопухи, разбили лагерь. Что меня тогда еще удивило, им даже палатка была не нужна. Они сделали укрытия из лапника.

По словам Полтавца, изначальный план состоял в том, чтобы зарезать Левченко и Дорофеева ночью, когда они спали. Однако на то, чтобы сделать это, «не хватило духу».

— Как опять же объяснял Полтавец, он категорически отказывался убивать Левченко, потому что не мог переступить этот барьер, — уточнил Максим Солопов. — И тогда Иванкин согласился убить девушку. Он отвел ее в сторонку собирать для костра какие-то ветки, потом Полтавец услышал крики и понял, что Иванкин с ней расправился. У них при себе был карабин «Сайга», из которого они сделали обрез. И тогда он выстрелил [в Дорофеева], но не очень удачно. У Дорофеева появились какие-то раны на лице, но он был жив, просто упал и начал кричать. И тогда Полтавец добил его ножом. Как он объяснял, пытался сделать так, чтобы Дорофеев не мучился и побыстрее умер.

Трупы закопали в том же лесу, при помощи небольших лопаток, которые заранее принесли с собой. Потом сожгли все лишние вещи и вернулись в Рязань. Там они встретились с хозяйкой квартиры, которой передали ключи. Позже она рассказала «Медузе»*, что от них сильно пахло костром и оба находились «в достаточно взвинченном эмоциональном состоянии».

Как искали останки Екатерины Левченко

В разговоре с журналистами Алексей Полтавец отметил, что не видел трупа Екатерины Левченко. По его словам, он в принципе не мог смотреть на убитую девушку, поэтому Максим Иванкин закапывал ее сам.

Он также вспомнил жалобы Иванкина на то, что «Левченко была в шарфе, поэтому было тяжело ее зарезать, неудобно».

После интервью Полтавец прислал графический файл, в котором нарисовал, где примерно зарыта Екатерина Левченко. В дальнейшем именно эта схема помогла следователям обнаружить останки.

При этом Максим Солопов подчеркнул, что правоохранительные органы заинтересовались его показаниями не так быстро, как он ожидал.

— Мы сказали рязанскому следователю, который вел уголовное дело об убийстве Дорофеева, что у нас есть соответствующая информация с подробностями [о захоронении девушки], на что он ответил: «Ой, это лес, вы там ничего не найдете. Тем более сейчас, когда снег кругом. Так что вы забудьте про эту идею». Мы говорим: «Это резонансное дело, мы не можем просто так забыть». Следователь ответил: «Если что найдете — звоните».

По словам журналиста, после этого он и Кристина Сафонова действительно отправились к деревне Лопухи, чтобы искать погибшую. Однако их машина застряла в снегу.

Следственная группа выехала на место только после того, как в дело вмешался председатель СКР Александр Бастрыкин. Останки Екатерины Левченко нашли 4 марта 2020 года — на следующий день после того, как «Медуза»* опубликовала монолог Алексея Полтавца с признанием в убийстве.

«Не мог он настолько складно все сочинить»

Выступая в суде, Максим Солопов отметил, что старался расспросить Алексея Полтавца максимально подробно и зафиксировать как можно больше деталей, которые в будущем могут помочь следствию.

— Я понимал, что потом его может быть больше никто и не сможет допросить, — признался журналист. — Являться к правоохранительным органам он не собирался. И я ему вынужден был дать гарантии, что не буду помогать его искать.

Эти опасения подтвердились: после интервью Полтавец ушел со связи, его судьба до сих пор неизвестна. В октябре 2021 года он был объявлен в розыск.

Максим Солопов считает, что Полтавец дал «максимально правдивое» интервью. В частности, в деталях описал место убийства, рассказав о поваленном дереве, канавке между двумя могилами, металлическом значке с сожженного рюкзака девушки или табличках лесхоза по дороге из деревни Лопухи.

— Это такие вещи, которые нельзя было из открытых источников или материалов дела [возбужденного в 2017 году по факту обнаружения трупа Дорофеева] собрать в одну картину, чтобы она подтверждалась словами других свидетелей и совокупностью всех доступных фактов, — уверен журналист. — Не мог он настолько складно все сочинить, чтобы все эти обстоятельства совпадали.

По словам Максима Солопова, он изложил его версию максимально подробно, и за все эти три года так и не услышал альтернативной трактовки событий, которая могла бы уверенно опровергнуть показания Полтавца.

— На момент убийства [Левченко и Дорофеева] Полтавцу было 17 лет, и он по сути в этом возрасте и застрял, — считает журналист. — Это такой подросток, который тянулся к старшим, пытался перед ними выглядеть более смелым и дерзким. И мне было понятно, почему он в этой ситуации раскаивается. Потому что в таком возрасте люди не всегда отдают себе отчет в том, что происходит. Особенно когда это делается какими-то старшими товарищами. Он довольно искренне раскаивался в этой ситуации и хотел подсказать, где находятся останки Левченко.

После этого судья Наталья Киановская попросила присяжных заседателей не брать во внимание оценочные суждения свидетеля о достоверности слов Алексея Полтавца.

— Только вы будете решать, достоверны они или нет, при оценке доказательств, — подчеркнула судья.

*26 января 2023 года Генпрокуратура РФ объявила интернет-издание «Медузу» нежелательной организацией, деятельность которой представляет угрозу основам конституционного строя и безопасности Российской Федерации.

**Московский окружной суд в январе 2019 признал «Сеть» террористической организацией. Фигуранты дела утверждают, что такой организации никогда не существовало.