Matthew Yglesias: anatomy of an intellectual crackhead
НеореакцияИ для начала нам нужно понять, из чего исходит Иглесиас. Иглесиас — последователь политического движения, которое правило США последние 75 лет, и миром — последние 60 лет: Новый курс.
С точки зрения новокурсовца (по крайней мере, после ВМВ) страна типа Ирана — это не совсем независимая страна в том смысле, в каком эти слова использовались в девятнадцатом столетии. Для него это одна из деревень в новом глобальном сообществе. Он ощущает ответственность за неё. На планете не существует места, за которым бы не наблюдало внимательно довольно большое число сотрудников Вашингтона, чья обязанность — чувствовать себя ответственным за это место. То, что американских сотрудников избирают только американские граждане, зачастую этим сотрудникам кажется своего рода анахронизмом, как, например, отсутствие сенаторов у самого DC. Элиты Вашингтона испытывают, по сути, те же самые родительские чувства по отношению к австралийцам, иранцам и зимбабвийцам, какие они используют по отношению к американцам. Это не фидуциарная ответственность, это просто noblesse oblige. Те, у кого есть власть, всегда мыслят так. Это часть человеческих племенных инстинктов, и это чертовски хорошая часть.
Поэтому предложение разбомбить Иран, будто бы это был какой-то враг, глубоко ужасает Иглесиаса. Это отход от идеи всемирного сообщества, «Мирового парламента». Это инстинкт древний, и он засел в нас весьма глубоко.
Когда Вудро Вильсон заявил, что США воюет с немецким правительством, не немецким народом, он задал тон всей традиции американского интернационализма. Его посыл был таков: «Немецкий народ, ваши настоящие хозяева живут в Вашингтоне, а не Берлине. Кайзер — преступник, который запер вас и поработил. Примите нашу мягкую, отеческую заботу, и вы получите свободу и процветание». Чтобы этот посыл дошёл до адресатов, потребовалась парочка войн — довольно суровых войн, с бомбардировками и всё такое — однако в конце концов он до них всё-таки дошёл.
Разумеется, с моей точки зрения срок годности американского интернационализма давно уже истёк; его необходимо вывести в чистое поле и пристрелить, словно бешеную собаку с недержанием. Однако давайте подыграем ему. Я не могу найти ни одного ястреба-неоконсерватора, который бы предлагал оккупировать Иран. На мой взгляд, эта ситуация выглядит довольно жалко: вспомните, что Вильсон сделал в Веракрусе. Ладно, хорошо, допустим. Я предлагаю оккупировать Иран.
Да, это противоречит моим интуитивным карлейлианским представлениям о внешней политике. Да, я не фанат ни Пентагона, ни Вашкорпа, и я совершенно не хочу, чтобы они расширялись — напротив, я бы был скорее рад, если бы они оказались распущены. Да, я в целом не люблю насилие, и хотя правительство Ирана, очевидно, ужасное, оно не настолько ужасное, чтобы я был готов пожертвовать своей жизнью или хотя бы своим кошельком на его улучшение.
Однако я просто терпеть не могу идею о том, что такая оккупация была бы невозможна с военной точки зрения. Это просто херня. Это крэк, чистый крэк. Ну то есть, сколько столетий племена гоминидов завоёвывали другие племена гоминидов. Если Пентагон не может завоевать Иран, — Иисус всемогущий — как Вильгельм Завоеватель смог завоевать Англию? Может, я что-то не заметил в гобелене из Байё, однако я не припоминаю там никаких летающих смертоносных лазерных лучей. С другой стороны, они явно воспринимали многое «через призму силы воли».
Это и есть основная проблема мышления Иглесиаса. Его просто вообще не интересует любая область истории, которую нельзя использовать как политический аргумент. Для большинства прогрессистов история будто бы начинается с убийства Кеннеди. Или, быть может, Второй мировой войны. Предположение о том, что аналогия с любыми событиями, произошедшими до войны или не в Америке, может иметь хоть какое-то значение для нас, кажется им просто безумным (если только, конечно, эта аналогия не подразумевает, что консерваторы неправы).
Но стоп. Разве мы не обсуждаем факты? Разве факты не заключаются в том, что Пентагон, несмотря на все свои лазеры и всё такое, провалился в Вьетнаме и, как минимум, с большим трудом достигал своих целей в Ираке и Афганистане?
Я очень рекомендую вам прочитать этот занимательный небольшой текст за авторством некоего Эдварда Люттвака, который из всех авторов 2007 года ближе всех подошёл к Клаузевицу. Если у вас по какой-либо причине мало времени, просто сразу перейдите к секции под заголовком «Простой и надёжный способ разгрома любых повстанцев где бы то ни было».
Люттвак, конечно, всё ещё относительно сдержан в формулировках. «Чтобы понять, почему вооружённые силы Соединённых Штатов Америки или любой другой демократической страны не могут использовать эти методы, достаточно просто их перечислить». Хоть я и не фанат демократии, я совершенно не вижу противоречия между демократическими выборами и эффективным военным положением на оккупированной территории.
Юнионистский режим Линкольна был не просто демократическим: он вёл всю войну под знаменем демократии. Он также использовал абсолютно люттвакианские методы, и они оказались весьма эффективными. Если вы думаете, что примечательная ограниченность повстанческих и террористических операций на территории бывшей Конфедерации и их почти полное прекращение после Аппоматокса обусловлены исключительно благородством конфедератов, я бы порекомендовал вам подумать ещё.
Американские силы также задействовали люттвакианские методы в Филиппинах, где, опять же, они оказались чрезвычайно эффективными. В промежутке между Филиппинским восстанием и концом Второй мировой войны американцы полностью контролировали Филиппины, и лояльность им филиппинцев была просто-напросто общеизвестной. Обратите внимание: кодекс Либера, в соответствии с которым США контролировали как Юг, так и Филиппины, предписывал солдатам стрелять в комбатантов в штатском без предупреждения (в чём он вполне соответствовал традиционным правилам ведения военных действий, см. также Ваттель). Как вам такое, Гуантанамо-фобы? Более того, Американцы были вполне готовы повторить всё это в Германии и Японии.
И наконец, на вопрос «как разгромить современных повстанцев» никто не даст более подробный и свежий ответ, чем Роже Тринкье. Обратите внимание: когда Франция разгромила ФНО, она явно была страной демократической — к счастью или к сожалению. Наверное, последнее.
Что здесь особенно занимательно, так это то, что мы снова обнаруживаем нашего старого друга: интеллектуальный крэк. Силы Пентагона работают в рамках явно самых строгих правил применения вооружённой силы в военной истории. Официальная доктрина регулярно напоменает солдатам, что любое нарушение этих правил поставит задачу под угрозу из-за того, что мирные жители начнут действовать против них. Однако деятельность Пентагона становится лишь всё менее и менее эффективной. Быть может, человеческая природа просто-напросто изменилась со времён Нормандского завоевания или хотя бы Филиппинского восстания? Судя по результатам, нет.
Давайте проанализируем этот конкретный сорт крэка с нашим типичным вниманием к деталям и попросим Тринкье объяснить нам ситуацию. (Также вспомните, что Клаузевиц говорил о филантропической войне. И я припоминаю, что у старика Билли Шермана тоже были кое-какие мысли по этому вопросу.)