«Матрица: Воскрешение»: психотерапия – новый чёрный
Два десятка лет назад рядовой клерк Томас Андерсон сделал главный в своей жизни выбор: между синей и красной таблеткой он выбрал красную. Пилюля помогла герою пробудиться и узреть пугающую явь: порабощённые машинами люди «живут» в Матрице — компьютерной программе, которая симулирует реальность, а их тела тем временем покоятся в специальных капсулах и питают машины энергией. В компании Морфеуса и Тринити Андерсон он же Нео вступает в борьбу за свободу, которая и составляет сюжет оригинальной трилогии Вачовски «Матрица».
В конце девяностых-начале нулевых «Матрица» наделала много шума, трилогия покорила зрителей взрывным коктейлем из философских диалогов, зрелищных спецэффектов, среди которых знаменитый «bullet time», и стиля — узкие зеркальные очки и длинный чёрный плащ как у Нео мечтал иметь каждый подросток. Сегодня этим подросткам около 30, и Голливуд, переживающий очередной кризис идей, в попытках заработать нещадно эксплуатирует любимые хиты миллениалов. И хотя четвёртая «Матрица» с подзаголовком «Воскрешение» стала для Ланы Вачовски способом справиться с чередой горьких утрат (смертью родителей и близкого друга), боли миллениалов, в которые явно целились студийные боссы, продолжению франшизы задеть не удалось. История любви Нео и Тринити, ставшая лейтмотивом четвертой части, отчего-то не пронзает сердца даже в ключевых сценах. Очень уж они напоминают те же манипуляции, которым подвергаются герои внутри Матрицы.
По сюжету «Воскрешения» заметно повзрослевший Томас Андерсон — разработчик культовой игры «Матрица» — работает в шикарном офисе и имеет авторитет среди коллег. Спокойной жизни мешает только психическое расстройство, мешающее различать фантазии и реальность, впрочем, с ним герою помогает бороться психоаналитик, который стабильно продлевает рецепт на синие таблетки. Закинувшись лекарством, Андерсон смиряется со своей болезнью, но прекратить страдание не в силах. Пока в один прекрасный день в туалетной кабинке не появляется модифицированный Морфеус, который поможет Нео пробудиться от многолетнего сна.
Во всей этой истории удивительно точно обозначена одна из главных современных тенденций — повальное увлечение психотерапией. Оборотной стороной этого на первый взгляд замечательного явления предстаёт, как ни удивительно, умножение страданий. Сегодня ходить к психотерапевту — даже не вопрос выбора, а, как убеждают нас из каждого утюга, необходимость. Фигура терапевта наделяется божественными характеристиками, в качестве Знающего врач ставит пациенту диагноз, а чтобы побороть симптомы выписывает таблетки. И вуаля, добро пожаловать в Матрицу.
Ещё Фрейд говорил, что психоанализ в «долларии», то есть в США, невозможен, т. к. стремление к коммерциализации подрывает саму суть его метода. Один из главных постулатов психоанализа — сингулярность субъекта, т. е. уникальность опыта каждого человека, что в корне противоречит распространённым представлениям о типах личности и бесконечным диагностикам. А широко используемая медикаментозная терапия по сути лишь удаляет человека от самого себя. Взамен — облегчение страданий. До известной степени, конечно.
Стремление снизить напряжение с помощью именования приводит современного человека к гонке за диагнозом, вокруг которого он впоследствии выстраивает представление о себе, тогда как Я ни в каком случае не сводится к совокупности симптомов, а страдание не исчезает с приёмом таблетки. Энергия вытесненных представлений не может испариться, она лишь находит другой выход — в другой симптом.
Так и живёт Нео, убедившийся в собственном безумии, его личность порабощена психоаналитиком, который, как позже окажется, одновременно и Бог-воскреситель, и главный антагонист. На протяжении долгого времени у этого хитрого мозгоправа всё под контролем, ведь он — изощренный манипулятор, которому под силу управлять чужими эмоциями. Только вот есть нюанс: без синих таблеток доктор как без рук, а против Любви бессильна даже бесчисленная армия ботов. Не случайно в контексте сюжета Нео и Тринити сильны только в тандеме: Я конституируется через Другого, другими словами обрести подлинного себя возможно лишь в Любви.
Конечно, Лана Вачовски не могла обойти стороной и гендерную повестку: Тринити живёт в Матрице под именем Тиффани, имеет мужа и детей, но отчего-то не удовлетворена таким «женским счастьем». Манипуляции, которым пытается подвергнуть героиню психоаналитик, уповают, конечно, на «материнский инстинкт», оттого и проваливаются с треском. Впрочем, эта новоявленная семья Тринити с самого начала больше напоминает персонажей рекламы какого-нибудь йогурта, никаких сомнений в том, что героиня Кэрри Энн-Мосс сделает выбор в пользу Нео не возникает ни на секунду.
Так же, как в оригинальной трилогии, в четвертой части полно эпичных батальных сцен со спецэффектами. Разница лишь в том, что на этот раз за ними слишком мало идейных пластов. Основной посыл вынесен в заглавие — Воскрешение дорогих сердцу людей, которое силой Любви на экране вполне осуществимо. В отличие от жестокой реальности. О психоанализе и его искажениях мы уже поговорили. Кроме этого разглядеть более ничего не удалось. Не будем забывать, конечно, и о глазах смотрящего.
И если бы хотя бы на пару минут эмоциональная часть картины возобладала над визуалом, смыслами и спецэффектами, на четвёртую «Матрицу» смело можно было бы отправлять всех, кто нуждается в катарсическом эффекте. Но увы, Лана Вачовски ведет этот важнейший разговор на языке дешевых мелодрам, который не декодируется в таком в таком глубинном авторском проекте как «Матрица».
И если одно из главных свойств художественного произведения — законченность, то будем считать «Матрицу: Воскрешение» уже совсем другой историей.
Больше материалов об авторском кино ищите на канале в Telegram.