Матрешка

Как символом русской народной культуры стала принципиально чуждая этой культуре кукла

Водка, матрешка, балалайка. Три главных символа России. Однако, как и многие другие традиционные ценности, никакими корнями в историю и дух России они не уходят, а являются по большому счету новоделом самого конца XIX века. То есть всем этим символам русской народной культуры чуть больше 100 лет и никакой связи с народом они не имеют. Появлением и матрешки, и балалайки, и даже водки мы обязаны конкретным людям, создавших их практически из ничего. С водкой не совсем из ничего, но об этом в другой раз (разве что спойлер: человек ее создавший — не Менделеев). А сейчас про матрешки.

Начнем с того, что в реальной народной русской культуре не было не только самой матрешки, но и ничего даже отдаленно похожего на нее. Были глиняные свистульки самого разного вида и форм (в основном в виде животных), тот же дымковский промысел известен с XV века. Были просто глиняные фигурки.

Были рубленые топором деревянные игрушки (например, мазыкская игрушка). Были резные деревянные игрушки (например, поморская Птица счастья или Богородская игрушка). Были деревянные лошадки с колесиками. Были тряпичные мячики. Но ничего похожего на матрешку не было — ничего обточенного, ничего округлого, и, тем более, ничего составного.

Сам по себе токарный станок в России появился очень давно — судя по археологическим раскопкам, еще в Киевской Руси. Даже нехитрая технология ножного привода, натянутого на тетиву, позволяла вполне неплохо обрабатывать дерево и даже кость. Но на таких станках делали посуду, но не игрушки. И не от бедности и неумения — никаких округлых игрушек не появилось даже при Петре I, когда токарный станок превратился в самое модное развлечение российской элиты и стал стремительно распространяться и совершенствоваться. Судя по всему, русским, как и европейцам, не была близка идея круглого и гладкого. В игрушке ценились угловатость и тактильная осязаемость форм.

Итак, констатируем. Символом России и ее народной культуры стала игрушка, которой никогда не было в этой культуре, и которая была ей во многом чужда. И попробуем разобраться, как это произошло и почему.

Кто и зачем ⁠создал матрешку

История возникновения матрешки прямо связана с Абрамцево ⁠— имением одного ⁠из самых богатых людей ⁠конца XIX века Саввы Мамонтова, где ⁠много лет жили, работали и развлекались члены художественного кружка, ⁠созданного ⁠и финансируемого Мамонтовым, — Серов, Коровин, Репин, Врубель, Васнецов, Нестеров, Стасов — то есть практически все главные и второстепенные художники последних десятилетий XIX века. Среди членов этого кружка был и Сергей Малютин — рисовавший много и разнообразно, в том числе, с большим акцентом на народные и крестьянские мотивы — одним из первых стал работать с русским лубком, и также интерпретировать русские народные образы художественным языком модерна. Кроме этого он был и архитектором, построившим несколько церквей в неорусском стиле, а также (в соавторстве) один из самых красивых домов в Москве — доходный дом Перцовой (тот, что напротив Храма Христа спасителя). Так вот, именно этот Малютин и создал матрешку. То есть буквально ее придумал и нарисовал.

Жена Савы Мамонтова Елизавета Григорьевна привезла из Японии игрушку: фигурку одного из японских богов счастья Фукурума, в которую были вложены еще четыре более мелких фигурки. И именно японская игрушка сподвигла Малютина придумать матрешку. В отличие от европейских (и русской, в том числе) культур, в японской культуре игрушки с округлыми формами были очень популярны — например, игрушки в виде столбика с головой — Кокэси, или куклы-неваляшки Дарума, которые раз в год покупали в храме и загадывали желания.

И именно эта неевропейскость, а также дородность и пышность округлой формы и привлекли Малютина. Именно таким он видел новый русский народный образ. Яркий, дородный, румяный, округлый. Теперь нужно было только оформить игрушку в русском праздничном стиле — ярко и цветасто. Впрочем, русский стиль Малютина был куда мене аляповатым и цветастым, как мы ее привыкли видеть теперь. Ее образ хоть и смещенным, но все таки куда более народным и человечным.

Собственно, Малютин нарисовал эскиз куклы, а реализовали его в соседнем от Абрамцево Сергиевом Посаде в местной игрушечной мастерской. Сергиево-Посадский промысел был известен своими рублеными деревянными игрушками. Но для многих работ там использовался и токарный станок — для лошадок на колесах и прочих деталей составных игрушек. По сергиево-посадской легенде первую матрешку выточил главный мастер артели Звездочкин.

А назвали игрушку Матрешей — уменьшительная форма самого распространенного крестьянского имени того времени, Матрены. Для людей круга Малютина это имя ассоциировалось с многодетностью, крестьянской дородностью и здоровьем. Отсюда и фигурки, вставленные одна в другую.

Малютин и его соратники по художественному кружку создавали новый народный образ. И в этом мифотворчестве было много иронии, самопародии и веселья. Чуть позже «матрешечное» направление Малютина будет развивать великий Кустодиев в том же духе дородности и закругленности. Выстраивая свой образ России с очевидным театрально-пародийным смещением. А вот кажущееся пародийными эксперименты художников авангарда, которые пытались осмыслить русскую народность через элементы кубизма или супрематизма, окажутся не такими уж и пародийными. Если вспомнить угловатость, рубленость и фактурную осязаемость реальных русских игрушек.

Мировая слава матрешки

Первые партии матрешек заказал Мамонтов, так они попали в салоны европеизированной русской элиты, а оттуда на всемирную выставку в Париже 1900 года. И там произвели настоящий фурор.

Рубеж XIX и ХХ веков — время, когда технологический прогресс и развитие средств коммуникации привели к всплеску интереса ко всему чужому и необычному. К разнообразию народных идентичностей и образов мира. Через 14 лет эта эпоха закончится страшной войной, но сейчас образованные сословия жадно поглощали любую экзотику, любой национальный колорит, если он представлен им в доступной форме. И матрешка идеально вписалась в эти ожидания европейской публики. Она была не похожа ни на что европейское и создавала образ необычной, непонятной, но яркой и нарядной страны. При этом в ней не было религиозно-культового наполнения тех же японских игрушек, не было избыточной восточности.

И дальше судьба матрешки была предопределена. Она стала сувенирным символом России, главной русской куклой, которую все знают, все привозят из России.

Советская власть только усилила культовое значение этой куклы. Реальная Россия отгородилась от мира железным занавесом, стала врагом и угрозой (реальной и мифологизируемой). В этом контексте дородная, румяная и цветастая матрешка стала восприниматься как знак человечности, нормальности и доброжелательности. Власти довольно быстро поняли этот потенциал деревянной куклы и всячески развивали ее культ и производство. Даже несмотря на очень невысокий внутренний спрос. Благо в матрешке не было ничего религиозного и старорежимного — сплошная народность. Разумеется, советские исследователи многократно пытались доказать, что матрешка родилась в недрах народных масс задолго до Мамонтова и Малютина. А советские художники придавали ей все больше «народных черт» дородности, цветастости и аляповатости. Совсем изничтожая хоть какую-то человечность образа.

Последний всплеск популярности матрешки пришелся на холодную войну. В это время матрешка — экзотическая кукла страшной ядерной супердержавы — завоевывает Америку и попадает в любое кино или сериал, где хоть как-то упоминается Россия.

Ну а здесь, в самой России, матрешка так и осталась практически невостребованной. Ни как детская игрушка, ни как статуэтка в серванте.