Массаж для шкуры перешло в страстное совокупление с мастером

🔞 ПОДРОБНЕЕ ЖМИТЕ ТУТ 👈🏻👈🏻👈🏻

Массаж для шкуры перешло в страстное совокупление с мастером

Еще рефераты, курсовые, дипломные работы на эту тему:

0.016


Наша политика приватности обеспечивает 100% безопасность и анонимность Ваших E-Mail


О Сайте


Рефераты
Правила Пользования


Правообладателям
Обратная связь



С. Михай,Е. Ющенко - раздел Образование,

Хроники Дао

 
...
A division of Harper Collins Publishers
Счастливый случай.......................................23
Имение семьи Гуань......................................29
Глава четвертая Маленький хитрец.......................................33
Глава пятая Путешествие с двумя служками...............................43
Глава шестая В ином мире............................................49
Глава седьмая Великие Горы...........................................52
Уроки природы.........................................59
Бессмертные...........................................67
Глава десятая Поворотная точка........................................75
Уданшань.............................................81
Урок Великого Мастера....................................88
Самостоятельное решение..................................97
Внутренняя алхимия.....................................107
Война...............................................118
Возвращение домой.....................................126
В лабиринте...........................................130
Искушение и знание.....................................136
Внутреннее созерцание...................................145
ИЗ НЕБЕСНОЙ КОТОМКИ..........................................149
Учитель и ученик....................................... 150
Две бабочки...........................................171
Ночные уроки.........................................187
Испытание...........................................197
Шанхай..............................................219
Пепел...............................................242
Сон бабочки...........................................261
Золотой зародыш.......................................280
ШИРОКИЙ МИР....................................................299
За пределами бессмертия..................................300
Созерцая пустоту....................................... 316
Булавка..............................................320
Китайцы в Питтсбурге....................................324
Конец Хуашань ........................................341
Нет больше песен.......................................353
Дитямира ............................................367
Остров неизвестности....................................371
Золотые перчатки.......................................381
Отречение............................................395
Врата освобождения.....................................401
Настойчивость.........................................416
Как и многие, я слышал о даосизме лишь обрывки информации. То была эзотерическая духовная традиция, которую воспринимали лишь эксцен­трические и нонконформистски настроенные личности. Кое-кто из поэтов-битников переводил даосскую поэзию, находя в ней вдохновение. Многие образы даосизма брали свое начало в глубинах природы. Даосизм предлагал практические занятия по повышению продолжительности жизни; а «Дао дэ цзин» многими воспринималась как совершенно глубокий, но столь же непо­нятный ключ к пониманию даосизма.
Более всего меня занимало растущее осознание того, что даосизм соеди­нял в себе совершенно невообразимый набор искусств и умений. Я всегда восхищался любой традицией, которой удалось преодолеть путь от простого предсказания будущего до высших уровней медитации, от боевых искусств до глубокого духовного просветления. Здесь же все было ясно: основным способом постижения Дао оставалась медитация. А научиться медитации можно было лишь с помощью «прямой передачи знаний» от Учителя.
Я был совершенно уверен, что такой способ — единственно правильный. Все мои попытки следовать описаниям в книгах оказались безуспешными — не только потому, что сидение скрестив ноги в клубах дыма от курительной палочки казалось мне жутко нудным занятием. Наоборот, это лишь стимули­ровало мой интерес к даосизму, ибо из всех великих традиций духовного совершенствования лишь даосизм утверждал, что медитация может проис­ходить регулярно и методично. Больше всего меня интриговало (особенно после созерцания странных движений даосского мастера в городском парке) то, что даосизм можно было постигнуть, овладевая боевыми искусствами.
Все это достаточно интересовало меня, хотя в своих занятиях я практи­чески не шел дальше тайцзи-цюаня. Услышав от двух своих знакомых, что они собираются посетить господина Квана — шестидесятипятилетнего учи­теля боевых искусств, — я решил, что вполне могу посмотреть на занятного старика. Кроме того, я надеялся поддержать интерес моих друзей: вполне могло случиться, что учитель не говорит по-английски, так что я могу ока­заться полезным в роли переводчика. В уединенный уголок парка, где препо­давал учитель, мы пришли довольно рано. Вокруг не было ни души. Мы решили отправиться в дальний конец тренировочной площадки, чтобы не­много размяться в ожидании учителя. Все уже порядком погрузились в ком­плекс тайцзи-цюаня «Толкающие Руки», когда в кустах появился силуэт до­статочно рослого мужчины.
На вид ему было около тридцати. Черные волосы густым шатром укры­вали его невероятно мощные плечи. Незнакомец был одет в серый свитер и коричневый спортивный костюм. Он стоял абсолютно неподвижно, без вся­кого смущения разглядывая нас. Наконец мне это надоело.
10______________________________________________ Ден Мин Дао
Незваный гость выглядел словно студент колледжа; он вел себя так, буд­то намеренно хотел подразнить людей. Если это был ученик Квана, тогда почему бы ему просто и с уважением не подождать своего учителя вместо того, чтобы пялиться но сторонам? Вскоре мужчина исчез, а через несколько минут одна из учениц Квана сообщила, что учитель пришел и готов начать урок. Пока мы спускались к подножию холма, девушка предупредила нас, что ее учитель — самый лучший, однако очень традиционен и «немного склонен к эксцентричности».
Когда мы пришли, все присутствующие выполняли цигун. В первую же секунду меня поразили разнообразие и сила движений. Казалось, что позы выполняются через силу, но при сохранении равновесия. К моему удивле­нию, занятиями группы руководил тот самый незнакомец.
— Это кто — один из старших учеников?
— Да?! А я думал, что ему за шестьдесят.
Я внимательно присмотрелся к учителю. Седины у мистера Квана почти не было; чтобы ее заметить, следовало хорошенько присмотреться. Кожа на широком, скуластом лице была гладкой и чистой, а большие сияющие глаза свидетельствовали о том, что их обладатель чутко осознает все происходящее вокруг. Мужчина, казалось, был как никто далек от общепринятого представ­ления о пожилом, умудренном годами учителе.
Когда подошло время перерыва в занятиях, нас официально представи­ли ему. Мистер Кван показался весьма Смущающимся человеком; после зна­комства он вновь погрузился в созерцание своих учеников. В конце занятий, получив заверения, что с мистером Кваном вполне можно общаться, я ре­шился заговорить с ним.
Согласно исконной восточной традиции, учитель может считаться хоро­шим ровно настолько, насколько хороша родословная его школы. Спросив мистера Квана об этом, я с изумлением услышал, что некоторые его учителя были известнейшими мастерами Китая. Мистер Кван рассказал, что, в част­ности, его учили Ян Чэнфу и Чэнь Вэйминь из Тайцзи; Сунь Лутан из Синъи; Фу Чжэньсун и Чжан Чжаодун из Багуа; наконец, Ван Цзыпин из Мичжунъи. Позже я обнаружил, что мистер Кван изучал многие виды боевых искусств — в частности, Шаолиньскую и Даосскую школы, стили Обезьяны, Орла, Жу­равля, Змеи и Тигра. Как оказалось, мистер Кван много путешествовал по миру. Он посетил Индию и Тибет, чтобы изучить йогу и другие техники медитации; был солдатом, цирковым артистом, артистом труппы Пекинско­го оперного театра, преподавателем политологии Пекинского университета и секретарем в кабинете министров Чжоу Эньлая.
Его боевое прошлое привлекало меня. Большинство мастеров сегодняш­него времени могли учиться лишь у учеников этих прославленных Учителей; теперь же передо мной был один из тех представителей первого поколения,
кто получил свои знания непосредственно у великих. Желание заниматься у мистера Квана переполнило меня, и я попросил его учить меня.
Предложение совершенно очевидно ошеломило мистера Квана. Каза­лось, что финансовые соображения как нельзя более далеки от него. С сом­нением в голосе мистер Кван сообщил, что это обойдется мне в тридцать пять долларов ежемесячно. Потом последовала пауза, после которой мистер Кван добавил, что за эту сумму ученик может заниматься у него четыре-пять раз в неделю — если хочет, конечно. Еще заминка. Словно почувствовав, что ска­занное не в полной мере оправдывает размер оплаты, мистер Кван пустился объяснять, на что пойдут остальные деньги.
Как выяснилось, из тридцати пяти долларов мистер Кван тратил на себя лишь десять; еще десять долларов шло на строительство будущей школы, а оставшиеся пятнадцать мистер Кван отправлял в Китай своему учителю, что­бы поддержать его.
Я спросил у мистера Квана, как зовут его учителя: ведь все те, кого он назвал, уже ушли из жизни, и я гадал, кого же он имеет в виду.
— Мой даосский учитель, — ответил мистер Кван.
— Ваш даосский учитель? — с волнением переспросил я. — Но ведь он, наверное, совсем старый!
— Он действительно стар, — нехотя произнес мистер Кван, — у него длинные, совершенно белые волосы и борода. Ему сейчас 142 года. Он про­водит время в медитации.
— Сто сорок два года? — еще больше изумился я. — Разве это возможно?
— Я — тоже даосский аскет. Вообще-то, я обучаю боевым искусствам лишь в качестве побочного занятия.
Мы побеседовали с ним еще немного. Потом мистер Кван собрался ухо­дить. Я еще несколько раз приходил к нему на занятия и вскоре стал одним из его учеников. Я был заинтересован не только в тех редких канонических стилях боевых искусств, которые преподавал мистер Кван, но и в изучении даосизма. Мне нравилось быть его учеником; я называл его Сифу.
Со стороны казалось, что мои сомнения и неуверенность в себе без­граничны, поэтому я задавал Сифу нескончаемые вопросы. Как правило, его ответы были обстоятельны и полны глубокого смысла; но иногда он просто сообщал, что мне следует остаться с мучающим меня вопросом один на один. Такой ответ никогда не казался мне обычной попыткой уйти от проблемы, которую он не желал обсуждать. Несмотря на то что покровительство Сифу было щедрым, он никогда не перекладывал на себя ответственность за мою собственную жизнь.
Я прочел много книг о даосизме, но лишь углубив свои отношения с Сифу, я понял, что его даосизм представляет собой целостную, живую тради­цию, идущую далеко за пределы книжного теоретизирования. Для Сифу дао­сизм был больше чем религией или философией. Для него это был способ
12______________________________________________ Ден Мин Дао
жизни. В самой своей сущности его даосизм был наукой жить естественно, полностью очищая себя во имя духовного развития. Поэтому, несмотря на то что даосская традиция включала в себя элементы магии, ритуальных цере­моний и религиозной веры в необъятный пантеон божеств, Сифу делал ак­цент именно на аскетизме во имя освобождения от невежества и страданий.
Стремясь к этой цели, он говорил о необходимости ценить природу и непредвзято смотреть на мир; я довольно много читал об этом. И все же основной темой для него оставалось самопожертвование ради возможности внутреннего очищения и совершенства. Проще говоря, перед человеком сто­ит обманчиво простая задача: избежать разрушения себя, своего тела, а также других людей и окружающего мира вообще.
«Боги намеренно подвергают человека испытанию, — говаривал Сифу. — Хотим мы того или нет, они испытывают нашу способность пожертвовать собой в стремлении достигнуть другой стороны просветления вместо того, чтобы погрузиться в пучину жадности и саморазрушения. Твое тело — это Храм Господень, а твоя душа — сам Бог. Если ты засоряешь свое тело, оно начинает разрушаться, а вместе с телом гибнет и твой мозг. Естественно, что Бог покинет такое тело как можно скорее. Если же ты достаточно разбира­ешься в самопожертвовании, то обязательно достигнешь определенного воз­награждения за свои труды. Только тогда ты сможешь отбросить все «прият­ное», «радостное» — все то, что легко дается, — и постепенно очистишь свое тело. Это все равно что убрать внутри храма и заново выкрасить его в ожида­нии явления Господа».
Избегание саморазрушения означало: никакого алкоголя, наркотиков, курения или половых излишеств. Следовало также избегать городского шу­ма, витающего в воздухе смога и ежедневных стрессов. Здесь я обнаружил, что Сифу — лучший пример собственного учения. Он принял обет безбра­чия, питался просто и скромно, никогда не курил и не употреблял наркотики, только «по большим праздникам» мог позволить себе выпить стаканчик лег­кого вина. Кроме того, он ежедневно тренировался и, несмотря на свой нелю­димый вид, был очень заботлив со своими учениками.
Многие сомневаются: может ли духовность выжить в нашем современ­ном мире? И тут же отвечают себе: наверняка нет, потому что войны, ядерная опасность, загрязнение окружающей среды, преступность, расизм, упадок общественных устоев, религиозные лжепророки и просто человеческая лень делают это невозможным. Занятия подобными «сложностями» становятся проблематичными из-за бесконечных препятствий и отвлекающих впечат­лений. Правда, даосизм относится к методическим системам, требующим постепенного совершенства. Он позволяет применять индивидуально гиб­кий подход; вместе с тем, он универсален, поскольку направляет все усилия к единой цели. Даосизм предусматривает переход от физического к духовному, и это предполагает, что из сугубо светского вполне может зародиться религи­озное. Необходимо лишь выработать правильное отношение к искренности.
Хроники Дао______________________________________________13
Даосское мировоззрение Сифу воспринял в те времена, когда Китай пе­реживал весьма бурные годы. Он научился нести свою веру сквозь военное лихолетье и вполне светское общество. Он — живое доказательство того, что настоящий человек в любое время может сохранить свою духовность.
Мистер Кван часто вспоминает события своей прошлой жизни, чтобы таким образом подтолкнуть нас к движению вперед. В частности, он расска­зывал нам о своих победах и поражениях; он говорил о мудрости и жесткости своего учителя. Еще он рассказывал совершенно удивительные истории о старых мастерах прошлого, которые умели проникать в иные измерения, занимались магией или могли применять свои умения против большого ко­личества противников одновременно. Естественно, наше любопытство пос­тепенно перемещалось с этих полуфантастических рассказов на личность са­мого Сифу.
Однако сам Сифу умудрялся сохранять удивительную таинственность в отношении всего, что касалось его личного прошлого. Даосскому мастеру не позволительно распространяться о дате и месте своего рождения или сооб­щать другие личные сведения. Но мы часто оказывались в ситуациях, требо­вавших аналогий из его личной истории; помимо этого, Сифу по-отечески терпимо относился к нашим бесконечным вопросам, так что понемногу его личная история раскрывалась перед нами.
Классические труды и поэмы о даосизме позволяют лишь немного при­открыть завесу над этой величайшей традицией духовного совершенство­вания. Сколько ни читай об этом, все равно будет трудно представить себе тех, для кого даосизм является смыслом жизни. Сухие научные исследования не дают возможности эмоционально воспринять эту науку жизни. Точно так же сложно представить, что можно остаться даосом в наше сумасшедшее время. Эта книга — «Хроники Дао» — может стать хорошим введением в даосизм, которое позволит увидеть в этом течении гораздо больше, чем прос­то изображения Бессмертных на бумажных журавликах.
Я уверен, что точно так же, как рассказы Сифу о его обучении стали неотъемлемой частью моей учебы, впечатления этого необычного человека помогут другим увидеть, каким образом широта даосских взглядов может быть объединена в единый целостный путь длиною в жизнь. И я надеюсь, что другие, осознав ожидающие их трудности, найдут в себе достаточно вдохно­вения, чтобы предпринять свое собственное путешествие к вершинам духа.
Б 1929 году Кван Сайхун 1 сопровождал членов своей семьи во время па­ломничества вверх по крутым склонам горы Тайшань. Паломники на­правлялись к вершине — туда, где расположен Храм Изумрудного Облака, на Праздник Нефритового Императора. Эта религиозная церемония сочетала в себе недели ритуальных служений и поклонения божествам с почти карна­вальным весельем, царившим во дворике храма. Члены семьи Гуань принад­лежали к богатому клану воинов; будучи преданными даосизму, они завер­шали долгое, истовое паломничество длиною в добрую тысячу километров из родной провинции Шаньси в провинцию Шаньдун. Они собирались гостить в храме целый месяц.
Последний подъем на Тайшань в носилках-паланкинах тянулся медлен­но. Крутые склоны и обрывы Тайшань за день преодолеть было невозможно. И все же постепенное движение вперед, прерывавшееся ночным отдыхом на маленьких крестьянских постоялых дворах, давало путникам силы с первыми лучами зари вновь стремиться вверх. Во всех постоялых дворах паломникам подавали только вегетарианскую пищу — очищение тела от плоти животных и созерцание способствовали очищению разума.
Да и сама гора как бы завершала это «неземное» состояние разума. Дело в том, что Тайшань был самой высокой из Пяти Священных гор Китая. Она круто возпышалась над просторами провинции Шаньдун, закрывая собой остальные юры. Вершина Тайшань сверкала неземным величием; от нее вея­ло уединенностью, достойной самого Нефритового Императора. С пика Тай­шань невозможно было разглядеть ни людей внизу, ни их земные творения. Холодный и разреженный воздух, окутывавший неприступные скалы Тай­шань, делал эту гору великолепным местом уединения Божественного Импе­ратора.
Кем бы ни считали Императора — божественным или смертным, — он всегда оставался невидимым для простых людей. Он был величайшей тайной, воплощением силы — недоступной, но всепобеждающей. Однако каждый год по случаю празднества Император делал одно-единственное исключение из непреложного правила и спускался в свое земное обиталище, дабы при­нять мольбы подданных.
Тогда Сайхун был энергичным, изобретательным и любопытным маль­чуганом девяти лет от роду, так что его не слишком интересовал религиозный смысл происходящего — он просто был доволен новыми впечатлениями. Его дедушка, Гуань Цзюинь, бабушка Ма Сысин и тетя Гуань Мэйхун вполне понимал» мальчика. Конечно, они не собирались силой принуждать Сайхуна
1 Кван и Гуань представляют собой два варианта прочтения одной и той же фамилии. — Прим. автора.
Хроники Дао Тайшанский праздник 17
к чему-либо, хотя и понимали, что ему пришло самое время осознать свое первое паломничество к даосским святыням. Вот с какими мыслями семья Гуань подошла к последнему отрезку восхождения на Тайшань — Тропинке Восемнадцати Поворотов.
Тропинка представляла собой узкую цепочку из семи тысяч каменных ступеней, тянувшуюся вверх по обрывистым склонам неприступного горно­го карниза. В сравнении с грубыми очертаниями скал вперемешку с обры­вистыми ущельями и прилепившимися к камням деревьями, тропинка каза­лась поразительно хрупкой. Творение рук человеческих, она явно проигры­вала первозданной, извечной мощи природы вокруг. Взрослых путников нес­ли наверх в паланкинах; а маленький Сайхун, пренебрегая возможностью забраться на спину носильщика, в восхищении самостоятельно карабкался вверх.
Утренний воздух был холодным и тяжелым от сырости. Сайхуна одели тепло: поверх костюмчика из плотной каштановой хлопчатобумажной ткани он был одет в теплое пальто из шкуры
Сестры сговорились между собой о том чтобы трахнуть братишку
Японская теща справилась с уборкой дома и сделала минет зятю
Мама у сына сосет член и занимается с ним сексом