Марш по пересеченной местности - экономика Китая на переходе к высококачественному развитию (Китайская экономика в 2017 – начале 2018 годов)

Сергей Сергеевич Цыплаков, глава представительства "Сбербанка" в Китае, с 2001 по 2013 годы возглавлявший Торговое представительство Российской Федерации в КНР.

Политическая повестка доминировала в общественной жизни Китая весь 2017 год и первые месяцы нынешнего года. Кульминацией процесса, безусловно, стал состоявшийся в октябре XIX съезд КПК, который наметил основные направления развития страны на предстоящие пять лет и более длительную перспективу, а также частично обновил высшее партийное руководство.

После съезда ритм политической жизни по-прежнему оставался напряженным. В январе и феврале состоялись II и III пленумы ЦК, на которых обсуждались вопросы внесения поправок в Конституцию и проект реформы правительственных ведомств. Наконец, в марте прошла 1 сессия ВСНП 13-го созыва, которая на законодательном уровне оформила изменения в основном законе, отменила ограничение по срокам пребывания в должности Председателя КНР. Си Цзиньпин был избран Председателем на второй срок. Сессия также утвердила назначения на другие ключевые государственные и правительственные посты, внесла изменения в структуру правительственных ведомств. Таким образом, формирование команды, которая будет управлять Китаем в предстоящие пять лет, в общих чертах завершилось.

В сухом остатке мы могли наблюдать резкое усиление проявившейся в последние годы тенденции к укреплению личной власти Си Цзиньпина, все большей концентрации полномочий в руках близких к нему лиц. Партия не просто, как это было в прошлом, встала над государством, но начала «растворять» в себе государственные структуры. Наглядной иллюстрацией этого стало создание Комитета Государственного контроля. При всех своих освященных теперь уже Конституцией полномочиях, этот орган при ближайшем рассмотрении оказался, по сути, всего лишь частью и придатком всесильной Комиссии ЦК КПК по контролю дисциплины. Проявлениями этой же тенденции стали решения повысить статус так называемых руководящих групп ЦК (по финансам и экономике, по реформе, по кибербезопасности, по международным делам) до уровня комиссий, что увеличило их возможности, что называется, напрямую руководить соответствующими государственными ведомствами.

Трансформация в авторитарном духе политической системы сопровождается мощной пропагандистской кампанией восхвалений и славословий первого лица. Эта волна по масштабам, форме и содержанию стала беспрецедентной. Еще несколько лет тому назад было очень трудно даже вообразить себе, что в современном Китае она будет способна набрать такую силу.

В этой атмосфере вопросы экономики на какое-то время как бы несколько отошли на второй план, став своего рода фоном для политических изменений. Естественно, власть хотела сделать все, чтобы этот фон был для нее благоприятным. В экономической области оперативная сверхзадача в прошлом 2017 году виделась в том, чтобы пройти важный политический рубеж съезда в условиях максимально возможной стабильности, не допустить каких-либо болезненных потрясений, способных вызвать массовое общественное недовольство. Требовалось также продемонстрировать способность прочно контролировать экономическую ситуацию, убедить общество в правильности проводимого курса, а если получится, то и показать перемены к лучшему. Последнее диктовалось далеко неоднозначными экономическими результатами 2014-2016 годов, когда темпы роста уже сильно замедлились, рынок пережил несколько периодов турбулентности (потрясения на межбанковском рынке 2014 года, фондовый кризис 2015 года, девальвация юаня 2015-2016 годов), а процессы структурной перестройки экономики, осуществления реформ еще не принесли осязаемых положительных результатов.

В целом следует сказать, что на данном ограниченном временном отрезке эти задачи по большей мере удалось решить. Худшие сценарии не реализовались, экономические итоги года оказались «лучше ожиданий». В экономике стали проступать элементы стабилизации. В этой связи хотелось бы обратить внимание на пять следующих моментов.

Во-первых, впервые за последние годы темпы роста ВВП не только не снизились, но даже несколько ускорились. Они составили 6,9% против 6,7% в 2016 году. Объем ВВП вышел на уровень 12 трлн. долларов. Отраслевая структура ВВП продолжила постепенно меняется в пользу отраслей услуг. Если в 2012 году их доля впервые сравнялась с удельным весом промышленности и строительства по 45,3%, то в 2017 году услуги составляли уже 51,6% ВВП, а промышленность и строительство - 40,5%.

Во-вторых, тенденция к апгрейду ряда ключевых отраслей, как и во все предшествующие годы, продолжала с нарастающей силой проявлять себя как в секторе услуг, так и в промышленном производстве.

Для сферы услуг был характерен быстрый рост высокотехнологичных услуг, особенно в сфере интернета и цифровых технологий. В 2017 году темпы роста коммуникационных услуг, софта, информационных услуг составили 15,8%, при росте сферы услуг в целом на 8%. В отрасли услуг активно идет иностранный капитал. Иностранные инвестиции в высокотехнологичные услуги в 2017 году выросли на 100%. Всего же в сферу услуг было направлено 72,5% привлеченных в страну иностранных инвестиций. Продолжился процесс ускоренного развития интернет торговли. Общий объем интернет розницы увеличился на 32,2% (7,17 трлн. юаней), доля интернет продаж достигла 19,6%. Продажи реальных товаров через интернет возросли на 28% (5,48 трлн. юаней), что составило 15% от объема реализации (в 2016 году – 12,6%).

Похожая картина наблюдается и в промышленности. Все последние годы темпы роста производства сложного оборудования и продукции высокотехнологичных отраслей заметно опережали показатели роста по промышленности в целом. Если в 2013-2016 гг. добавленная стоимость в промышленности в среднем ежегодно увеличивалась на 7,5%, то средние темпы роста отраслей сложного машиностроения и высокотехнологичных отраслей составляли соответственно 9,4% и 11,3%. Удельный вес этих отраслей в промышленной структуре заметно повысился. Доля сложного машиностроения за пять лет поднялась с 4,7% до почти 33%, высокотехнологичных отраслей - с 3% до 12,4%. В 2017 году тенденция к опережающему росту высокотехнологичных и сложных производств сохранялась. При росте добавленной стоимости в целом по промышленности в 6,6%, этот показатель для высокотехнологичных отраслей составил 13,4%, для отраслей сложного машиностроения – 10%. Эти группы отраслей, по оценке Министерства промышленности и информатизации, обеспечили примерно 48,5% от всего прироста в промышленности. По отдельным видам продукции темпы роста были еще выше. В частности выпуск промышленных роботов увеличился на 68,1%, (131 тыс. штук) дронов – на 67%, электро автомобилей на 51,1% (716 тыс. штук), солнечных батарей – на 30,6%.

Усилия Китая по модернизации экономики, повышению уровня своих инновационных возможностей имеют системный и долгосрочный характер. Они базируются на государственных программах «Сделано в Китае 2025» и «Интернет плюс» и подкрепляются быстрым ростом расходов на исследования и разработки (R&D). В 2017 году последние составили 1,75 трлн. юаней (+12,9%), что, примерно, эквивалентно 2,12% ВВП. В сравнении с 2012 годом, когда вложения в исследования и разработки составляли 1,03 трлн. юаней, они увеличились на 70%.

В-третьих, после двух лет спада внешняя торговля, включая экспорт, показали рост, что положительно сказалось на динамике промышленного производства, финансовом положении предприятий, доходах бюджета, размерах валютных резервов и курсе национальной валюты.

В 2017 году внешнеторговый оборот Китая (в долларах США) увеличился на 11,4%, составив 4104,5 млрд. долларов. Экспорт вырос на 7,9% (2263,5 млрд. долларов), то есть увеличивался более высокими темпами, чем ВВП. Обозначилась тенденция к увеличению индекса экспортных цен, который по году поднялся на 3,9%. Возросли поставки на рынки главных торговых партнеров. Экспорт Китая в США вырос на 11,5% (429,7 млрд. долл.), в ЕС - на 9,7%, (372 млрд. долларов), в страны АСЕАН – на 9% (279,1 млрд. долларов). На эту «большую тройку» приходилось почти 48% всего китайского экспорта. Возобновился рост поставок на рынки развивающихся стран. Экспорт в страны Латинской Америки вырос на 14,8% (130,8 млрд. долларов), в страны Африки – на 2,7% (97,4 млрд. долларов). Заметно улучшилось положение дел в экспортных отраслях. Показатель добавленной стоимости продукции, отправляемой на экспорт, увеличился по году на 10,7%, тогда как по итогам 2016 года он равнялся только 0,4%. Из 10 видов основных экспортных промышленных товаров 9 показали рост.

Импорт рос еще быстрее, чем экспорт. По году его стоимостные объемы увеличились на 15,9% и достигли 1841,0 млрд. долларов. Увеличение стоимостных показателей во многом было обусловлено ростом мировых цен на многие виды товаров. В прошлом году общий индекс цен на импортные товары повысился на 9,4%. По отдельным сырьевым товарам рост был существенно выше. В частности, по нефти он составил 29,6%, нефтепродуктам – 25,3%, природному газу – 13,9% железной руде – 28,6%, меди – 28%. В тоже время рост цен мало отразился на динамике показателей импорта в физических объемах. Китайская экономика продолжала порождать высокий спрос на ряд сырьевых и промышленных товаров. Импорт нефти вырос на 10,1% (420 млн. т.), природного газа – на 26,9% (68,57 млн. т.), нефтепродуктов - на 6,4% (29,64 млн. т), деловой древесины – на 15,7%, минеральных и химических удобрений - на 10,3%, зерновых и муки - на 16,4%. Рост ввоза привел к увеличению бюджетных доходов от импортных налогов. Последние увеличились в 2017 году более чем на четверть.

Восходящий тренд во внешней торговле продолжал наблюдаться и в первом квартале 2018 года, особенно в январе и феврале. За первый квартал 2018 года оборот, экспорт и импорт Китая возросли соответственно на 16,3%, 14,1% и 18,9%. Однако в марте прозвучал тревожный звонок: экспорт Китая впервые с февраля 2017 года уменьшился на 2,7%, резко замедлился рост показателя продукции, отгружаемой на экспорт.

В-четвертых, отмечено продвижение по ряду приоритетных направлений осуществляемой в Китае так называемой «реформы экономики предложения».

Продолжилось сокращение избыточных мощностей в черной металлургии и угольной промышленности, начался процесс вывода избыточных мощностей в электроэнергетике. За период с 2016 года в сталелитейной промышленности объем выведенных из эксплуатации мощностей превысил 120 млн. тонн, в том числе в 2017 году более 50 млн. тонн. В угольной промышленности объемы выведенных мощностей достигли 500 млн. тонн. За счет остановки производства на устаревших малых и средних шахтах общее количество угольных шахт Китая сократилось с 10 тыс. в 2015 году до примерно 7 тысяч. Общее количество трудоустроенных после закрытия соответствующих мощностей в стальной и угольной отраслях работников превысило 1,1 млн. человек. В угольной электроэнергетике в 2017 году было выведено мощностей в общей сумме 65000 Мвт, что в целом соответствовало намечавшимся показателям.

Два года подряд сокращались излишки нереализованной недвижимости. Динамика процесса в 2017 году заметно ускорилась. На конец года общая площадь нереализованной недвижимости определялась в 589,23 млн. кв. м., то есть сократилась по сравнению с концом 2016 года на 106,16 млн. кв. м или примерно на 15%. Для сравнения в 2016 году объемы сокращения составляли 3,2%. Указанная тенденция сохранялась в 1 квартале 2018 года, объемы нереализованной недвижимости уменьшились еще на 15,94 млн. кв. метров.

В-пятых, удалось в значительной мере снять остроту проблем, связанных с оттоком капитала и сокращением валютных резервов.

Благодаря ужесточению мер валютного контроля, а также усилению надзора за осуществлением китайских инвестиций за рубеж тенденция к быстрому сокращению валютных резервов, которая проявилась в 2015 и 2016 годах, была приостановлена. Если в 2015-2016 годах резервы уменьшались соответственно на 480 млрд. долл. и 320 млрд. долл., то в 2017 году они вновь показали рост и увеличились на 129,4 млрд. долл., составив на конец года 3139,9 млрд. долл., то есть стабилизировались выше психологически важного рубежа в 3 трлн. долларов. Постепенный рост валютных резервов продолжился в 1 квартале 2018 года. За три месяца года они увеличились на 21,55 млрд. долларов и достигли 3161,457 млрд. долларов.

Вместе с тем ради этого результата пришлось значительно снизить темпы роста китайских инвестиций за рубеж. В 2017 году они впервые с 2002 года сократились на 29,7% и составили 120,08 млрд. долларов. С конца 2016 года были ужесточены процедуры получения разрешений на зарубежные инвестиции, особенно в так называемые «непрофильные объекты» (недвижимость, гостиницы, индустрия развлечений и спорта и т. д.). В первом и втором кварталах зарубежные инвестиции сильно просели, поквартальное снижение составляло соответственно 48,8% и 43,3%. Ближе к концу года власти стали постепенно отпускать вожжи, зарубежные инвестиции опять пошли в рост. В ноябре и декабре они увеличились в годовом исчислении соответственно на 34,9% и 49%. В 1 квартале 2018 года, китайские инвестиции за рубеж показали стабильный рост на 16,2% (28,22 млрд. долл.).

Стабилизация текущей экономической ситуации, как видится, произошла за счет действия двух основных групп внешних и внутренних факторов. Внешним фактором стало заметное улучшение положения дел в мировой экономике, прежде всего в США и странах ЕС. Это в свою очередь привело к увеличению спроса на рынках развитых экономик, а также подтолкнуло процесс восстановления спроса на рынках развивающихся стран и стран с растущими рынками. Положительные подвижки в мировой экономике стали своего рода «юго-западным ветром», который способствовал росту внешней торговли.

Внутренними факторами, поддерживавшими экономический рост, были инвестиции и потребление. Правительство отчасти стимулировало инвестиционную активность за счет поддержки вложений в объекты инфраструктуры. Если прирост инвестиций в основной капитал в 2017 году составил 7,2%, то инвестиции в инфраструктуру увеличились на 19%, их удельный вес в общем объеме инвестиций достиг 22,2%.

В целом вклад основных двигателей в показатель роста китайской экономики в 2017 году выглядел следующим образом: потребление – 4,1%, инвестиции – 2,2%, экспорт – 0,6%. Получается, что без роста экспорта экономика Китая выросла бы отнюдь не на 6,9%, а только бы на 6,3%-6,4%.

Итоги 2017 года, на наш взгляд, не дают достаточно твердых оснований для вывода о том, что переходный период китайской экономики завершен. Наоборот, даже при наличии определенных элементов стабилизации, новые двигатели роста пока по-прежнему не в состоянии обеспечить кардинальное и длительное улучшение экономической ситуации, на которую воздействуют как глубоко укоренившиеся в экономике структурные проблемы, так и продолжающаяся сохраняться ее высокая степень зависимости от экспорта. Все это объективно обуславливает высокую степень неопределенности, тем более что в мире усиливается волна протекционизма, острота геополитических рисков продолжает нарастать. В тоже время возможности Китая влиять на экономическую политику крупнейших экономик мира и внешние эффекты от этих изменений, весьма ограничены, что порождает еще большую неопределенность.

Выработка приоритетов экономической политики на 2018 год происходила под влиянием решений XIX съезд КПК, который провозгласил вступление Китая в новый этап социализма с китайской спецификой и выдвинул на первый план установку о достижении «высококачественного развития». Центральное экономическое совещание в декабре 2017 года поставило три главные задачи на ближайшие три года (2018-2020 годы), то есть до конца нынешней пятилетки. Они включают в себя: предотвращение и смягчение основных финансовых рисков, преодоление бедности, улучшение состояния окружающей среды. Приоритетность названных задач неоднократно подтверждалась китайским руководством в первые месяцы текущего года. На их выполнение во многом, как видится, была ориентирована реформа структуры правительственных органов, осуществленная в марте. В этой связи можно отметить изменения в финансовом, природоохранном и социальном блоках правительственных ведомств.

В финансовом блоке расширилась компетенция Народного Банка, как основного регулятора финансового рынка. Ему были переданы полномочия по разработке нормативных документов, регулирующих банковскую и страховую сферы. Путем слияния ранее существовавших раздельно Комитетов по банковскому и страховому надзору образован Комитет по надзору и контролю за банковской и страховой деятельностью. Его основные функции заключаются в противодействии финансовым рискам, охране законных прав потребителей финансового рынка, защите финансовой стабильности. Деятельность регуляторов будет контролироваться и координироваться созданной осенью 2017 года Комиссией Госсовета КНР по стабильному развитию финансового рынка, рабочий аппарат которой будет продолжать оставаться в Народном Банке. Возглавлять эту «властную вертикаль» будет Комиссия ЦК КПК по финансам и экономике.

Серьезная реконструкция произошла в правительственном блоке, ответственном за экологию и рациональное использование природных ресурсов. В него вошли три новых министерства: экологии, природных ресурсов и водного хозяйства. В эту конструкцию явно напрашивается министерство энергетики. Дискуссии на данную тему велись, но пока энергетика в лице Администрации по энергетике по-прежнему осталась как полуавтономная структура под Государственным Комитетом по развитию и реформе.

Социальный блок правительства был усилен созданием Министерства по делам ветеранов армии. Проблемы отставных военных являются одним из наиболее проблемных вопросов, который особенно обострился после решения 2015 года о сокращении армии на 300 тыс. человек.

Курс на достижение целей «высококачественного развития» с конца прошлого года стал заметно проявляться в практической политике. Наибольшее внимание уделялось финансовым рискам, которые, как заявил на форуме в Давосе в январе 2018 года ставший в марте вице-премьером член политбюро Лю Хэ, являются «наиболее острыми среди рисков, с которыми сталкивается китайская экономика». Среди финансовых рисков особую озабоченность вызывали скрытые долги местных правительств и деятельность теневого банковского сектора.

На уровне макроэкономической политики НБК пошел на существенное снижение темпов роста денежного предложения. При годовом индикативном показателе в 12% показатель денежной массы М2 в декабре 2017 года увеличился только на 8,2% (в декабре 2016 года - 11,3%, в 2015 году – 13,3%), причем, уровни его прироста, начиная с мая стабильно находились на уровнях ниже 10%. Данная тенденция в целом сохранялась также в 1 квартале 2018 года. На конец марта показатель денежной массы М2 по году увеличился на 8,2% (173,99 трлн. юаней). Можно предположить, что власти намерены придерживаться этого курса и впредь, тем более что на сессии ВСНП в марте впервые за последние годы индикативный показатель прироста М2 утвержден не был.

Параллельно предпринимались меры по усилению контроля в банковском секторе в части обоснованности выдаваемых кредитов, а также различных операций с трастовыми и доверительными кредитами. Конец прошлого и начало нынешнего года были отмечены повальными проверками китайских банков, их региональных филиалов и отделений на предмет обоснованности выдаваемых ими кредитов и гарантий, в ходе которых были вскрыты многочисленные нарушения.

Для обуздания процесса роста скрытых долгов местных правительств Министерство финансов Китая в ноябре 2017 года предприняло попытку ревизии проектов государственно-частного партнерства (ГЧП). Ее причиной стали намерения местных правительств под видом ГЧП пропихнуть в проекты государственные предприятия и привлекать затем банковские кредиты для их реализации. По данным Министерства финансов за три месяца проверки из перечня проектов ГЧП было вычищено 1160 проектов на общую сумму в 1,2 трлн. юаней, половина от общего количества которых приходятся на Синьцзян-Уйгурский Автономный район, провинцию Шаньдун и Автономный район Внутренняя Монголия. Всего же на конец марта в утвержденном перечне проектов ГЧП насчитывалось более 7,4 тыс. проектов с суммарным объемом инвестиций 11,5 трлн. юаней.

Активизировались действия на фронте «битвы за голубое небо», особенно в регионе Пекин – Тяньцзинь – Хэбэй на севере страны. Пытаясь выполнить показатели принятого еще в 2013 году четырехлетнего плана, предусматривающего снижение уровня загрязнения воздуха на 25%, власти развили лихорадочную активность по переводу на газ и электричество бытового отопления, останавливали деятельность сотен «грязных» производств, а также работу угольных электростанций. Ценой мобилизации всего имеющегося административного ресурса удалось добиться того, что зимой 2017-2018 годов показатели загрязнения воздуха впервые за последние годы заметно улучшились. Побочными последствиями проводившейся кампании, а это была именно кампания, стали резкий рост цен на газ, перебои с подачей тепла во многих городах и сельской местности. К тому же улучшение оказалось кратковременным. Весной нынешнего года ситуация с загрязнением воздуха опять ухудшилась. По данным Министерства экологии показатели содержания вредных веществ в воздухе в марте в сравнении с тем же периодом 2017 года увеличилось на 22%-27%. Показатели загрязнения в марте для Пекина стали самыми плохими за последние шесть лет.

Сложным вызовом для китайской экономики в 2018 году стало дальнейшее нарастание напряженности в торгово-экономических отношениях с США. Угроза торговой войны с США возникла не внезапно, весь 2017 год стороны балансировали в опасной близости от этой черты. Экономические вопросы постоянно были одними из главных в переговорной повестке лидеров двух государств. Они обсуждались во время поездки Си Цзиньпина в США в апреле 2017 года, визита Трампа в Пекин в ноябре. Разрабатывались планы преодоления хронической несбалансированности китайско-американской торговли, стороны пошли даже на символические уступки друг другу. Однако все эти планы и обещания по большей части так и остались на бумаге. Дефицит США в торговле с Китаем, не только не уменьшился, но и продолжал нарастать. По данным китайской таможенной статистики в 2017 году положительное сальдо Китая в торговле с США по сравнению с 2016 годом увеличилось еще на 24,6 млрд. долларов и составило 275,7 млрд. долларов. Американцы в свою очередь определяют размеры своего отрицательного сальдо в торговле с Китаем примерно на 100 млрд. долларов больше.

Не принесла каких-либо положительных результатов и договоренность о запуске «всестороннего экономического диалога». Уже первое его заседание в июле прошлого года завершилось провалом и показало наличие концептуальных разногласий в подходах сторон к проблемным вопросам экономических связей. В этих условиях решение администрации Д. Трампа в августе 2017 года начать расследование в отношении Китая по обвинению в нарушении прав интеллектуальной собственности на условиях и в порядке 301 статьи Акта 1974 года, означало, что начало торгового конфликта – это только вопрос времени.

Подробное рассмотрение проблем китайско-американских экономических отношений заняло бы слишком много места. Однако один принципиально важный, на наш взгляд, момент следует отметить. Анализ американских претензий к Китаю показывает, что проблема заключается отнюдь не только и даже не столько в несбалансированности торговли. Американцы в еще большей степени обеспокоены усилиями Китая повысить свои технологические возможности. Главными стратегическими целями США являются желание сорвать или, во всяком случае, затормозить реализацию программ инновационного развития «Сделано в Китае 2025» и «Интернет плюс», стремление не допустить появления новых мощных конкурентов в лице высокотехнологичных китайских компаний. Об этом свидетельствуют намерения повысить ввозные пошлины, прежде всего на сложную китайскую продукцию, ограничить возможности китайцев осуществлять инвестиции в высокотехнологичные американские компании, над чем сейчас работает Министерство финансов США, перекрыть китайским предприятиям доступ к необходимым им американским технологиям, что подтверждают последние события вокруг китайских компаний ZTE и Хуавэй. Американцы, без сомнения, учитывают еще одно обстоятельство. Зависимость Китая от иностранных технологий и комплектующих очень высока, что ставит его в объективно трудное положение и делает его позицию весьма уязвимой. При таком подходе избежать конфликта очень сложно, если вообще возможно. Стороны могут, конечно, в последний момент найти некие паллиативные решения, отсрочить начало торговой войны, но объективная основа для нее будет сохраняться длительное время, являясь перманентным фактором неопределенности не только для Китая и США, но и всей мировой экономики.

Усложнение внешних условий, реальная угроза возникновения торговой войны не могут не оказывать влияния на экономическую ситуацию в Китае, основные направления его экономической политики. Сессия ВСНП в марте определила годовой показатель роста на уровне 6,5%. По словам премьера Ли Кэцяна, этот уровень был выбран прежде всего потому, что позволяет решать вопросы занятости. Казалось бы, что при росте в 6,9% в 2017 году и 6,8% в 1 квартале нынешнего года особых проблем в его достижении возникнуть не должно. Однако уже в конце апреля на заседании политбюро ЦК КПК констатировалось, что «выполнение задач нынешнего года потребует огромных и тяжелых усилий». Дело не ограничилось одной только этой констатацией. Впервые с 2014 года в решениях политбюро появилась фраза о необходимости «сочетать структурную перестройку экономики с расширением внутреннего спроса». После выдвижения Си Цзиньпином курса на так называемую «реформу экономики предложения» политику по поддержанию внутреннего спроса, которая в прошлом включала в себя, том числе меры по стимулированию и поддержанию экономического роста, старались на первый план не выдвигать. Понятно, что вопрос о стимулировании спроса вызвал шквал комментариев в китайской экспертной среде, которая отлично умеет читать решения высших инстанций, что называется, между строк. Масло в огонь добавило решение Народного Банка снизить с 25 апреля на 1% ставку банковского резервирования, то есть влить в финансовую систему большую порцию ликвидности. Означают ли эти шаги сигнал к серьезной корректировке экономической политики или речь идет о подготовке на крайний случай возникновения чрезвычайных обстоятельств – эти вопросы пока остаются открытыми.

Оценивая дальнейшие перспективы развития экономической ситуации в Китае, мое внимание привлекли слова премьера Ли Кэцяна, сказанные им в докладе на сессии ВСНП. Премьер говорил, что экономика Китая находится на этапе смены движущих сил развития ей «еще предстоит преодолеть много круч и обойти немало ям», и призывал быть готовыми справиться как с ожидаемыми, так и неожиданными рисками. Эти слова, как видится, достаточно точно передают специфику нынешнего момента. К целям высококачественного развития Китаю придется идти по сильно пересеченной местности.

‏Source www.south-insight.com