Мари Цион: «Картины семейной жизни — Железные Мечи 2023/2024»

—Мы с детьми так долго ждали его. А он вернулся другим. Злится, кричит, «короткий фитиль». И курит! Мы вместе уже 20 лет и он не курил.

И вдруг он курит. И нервный, и курильщик. Что за дела? Мы даже немного расстроились, что он вот так пришел, но по окончании Шаббата опять расстроились, что он снова уходит.

**

—«За последнюю четверть года он был дома в общей сложности всего два дня», — написала мне она. Затем она также прислала всевозможные благословения на Шаббат, благодарности и смайлики, но я уже едва видела экран из-за мокрых глаз.

**

—Почему я молчу? Что ты хочешь, что бы я сказал? Хочешь, чтобы я рассказал тебе о всех тех ужасах, которые я вижу и слышу там каждый день, целый день, и мое сердце разрывается, и я стараюсь не плакать и не умереть изнутри? Ты бы тоже хотела умереть внутри? Кому это поможет?

**

—Он открыл глаза и спросил, что это я делаю, и я сказала, что просто сидела здесь в тишине и смотрела на него. Бесконечно в уме запечатлевая его черты.

**

—Ты можешь мне найти кого-то посидеть с детьми? Он написал, что из армии отпускают в короткий отпуск и он хочет, то есть настаивает, чтобы мы пошли на свидание.

**

—Он пришел домой вчера днём, а я просто забрала сынишек и мы пошли к моей подруге. Как бы мне ни хотелось быть с ним, я знаю, что он просто хочет искупаться, помолчать и поспать. Ну нет у него сейчас сил или терпения на детей.

**

—Пытаюсь посмеяться над этим. Вместо плача – смех. Дочка мне подражает. Я пишу ему забавные записки по всему дому о наших ситуациях, так что она тоже присоединилась. Может быть, после войны мы устроим из этого комическое выступление.

**

—Я готовлю. С утра до вечера стряпаю всё, что ему нравится. На случай, если он вдруг удивит. Вдруг придет. Он внезапно позвонит и скажет, что уже в пути. Как пророчество, которое сбывается во французском фильме — в результате желания, призыва и заверения в этом.

**

—Он освободился, но мечется как лев в клетке.

Идёт на работу, вечером домой, но замкнут на этом. Потому что знает, что они все еще там. И он не представляет, что делать — остаться ради нас или снова добровольно протянуть туда руку помощи. И я не знаю, что делать — выбрать нас или поступить правильно и патриотично. И я не знаю, злиться ли на него за желание туда вернуться или надуться от гордости.

**

—Я никогда не была так счастлива из-за расстройства желудка.

Благодаря этому он наконец покинул Газу и приехал на несколько дней в отпуск, который затем перешёл в выходные. Да здравствуют поносы!

**

—Он освободился на прошлой неделе, мы сейчас за границей.

Нам обоим нужен был воздух. Здесь морозно, как бывает в Европе в январе, но нам все равно. Мы вместе. И он жив.

**

—Он сказал, что потребуется время, чтобы он снова научился вежливо разговаривать с девушками и не пукать в гостиной, потому что так повлияли недели, проведенные с боевыми друзьями.

**

—Он сказал, что наверняка то, что я занимаюсь здесь детьми, сложнее, чем то, через что он проходит там, на границе.

Я сказала, что уверена, что он преувеличивает. А соседка сказала, что уверена, что я переживаю тяжелее, чем она, потому что ее муж вообще не на границе, а на дежурствах в Рамат-Гане.

А я ей сказала, что в классе у ребёнка есть мама, чей муж уже несколько недель находится в Газе и она едва может с ним разговаривать, поэтому ей, должно быть, тяжелее. На следующий день, когда я встретила ее у ворот школы и мы обнялись, она сказала, что ей было совсем несложно и вообще-то Шимрит из того же класса — ее муж тоже в Газе, но он офицер, совсем не был дома и он без телефона.

Так что им обоим приходится тяжелее всего.

**

—Он мне написал, что его освободят через два дня. А потом он вернулся. Принял душ. Выпил чашку чая в гостиной.

А затем он рассказал мне, что был настолько близок к смерти, что теперь ему очень хочется жить.У нас нет времени, чтобы тратить его зря. И что он хочет развод.

**

—К родам он попытается вырваться, сказала она мне. Но это не точно. Жена взводного тоже беременна. Мы с ней на одном сроке, поэтому он не в силах реально попроситься выйти. А может, он

вообще не успеет, сами знаете, как бывает на вторых родах. Может, он только на обрезание и успеет. Она смеется. Я плачу.

**

—Боаз вернулся вчера. Два часа я готовила то, что ему вкуснее всего, а через пять минут после его прихода приехали также его братья и родители. Он их ребенок, что я могу поделать. Я промолчала, ничего не сказала, хотя до сих пор они ни разу не появились, когда я здесь была совсем одна.

**

—Я не могу думать о нем. Ни о том, где он находится, ни о ситуациях, в которых он находится. Ни о том, что может случиться. Но и спать я тоже не могу. Поэтому лежу без сна ночами, глядя на белый потолок.

Глаза быстро привыкают к темноте, и тогда, словно на экране телевизора, я запускаю на потолке его фотографии из нашей жизни, как воспоминания из "Гугл Фото" — вот он позирует на фоне моторной лодки с глупым видом, с рубашкой, небрежно завязанной на голове как импровизированная шляпа, с «кенгурушкой», когда Йони был 9-месячным младенцем, плавает в лодке по каналам в Амстердаме, ест мороженое на тель-авивской набережной, ужасно заляпывая одежду и лицо. Я не помню последний слайд, потому что под конец засыпаю, не зная когда.

**

—Я на диване. Я и он — одно целое. Я не занята ничем. Не хочу ничего делать. Хочу остановиться. С утра и до 16.00 — остановиться. Мужчины всей моей жизни здесь нет. Все мои дела прекратились. И я не хочу оставаться здесь, пока он не вернется. Я поднимаюсь в 16:00. Только ради детей. Подбираю волосы, мажу помаду, натягиваю фальшивую улыбку и собираюсь за детьми. У меня впереди четыре часа, прежде чем я снова упаду.

**

—Каждый раз, когда он возвращается — это глоток воздуха, но каждый раз, когда он уходит неизменно становится всё тяжелее. Я смотрю, как он собирает армейскую сумку — и сжимается горло.

**

—Всё. Он вернулся. Он дома. Я думаю, что вышла из строя больше, чем он. Все еще собираю себя.

Источник: https://www.facebook.com/marie.tsion/posts/10161186619744637/

Перевод:

Телеграм-канал «Борис и Лора из иврит-дозора» https://t.me/Godunov2020