Марафон

К явно предстоящему разговору я был не готов, и не сказать, чтобы это меня волновало. Крутилась какая-то уверенность, что импровизируя справляюсь лучше - а готовиться и вовсе не на чем, ведь все вокруг оставалось понятным, но все же чуждым, будто смотрю на что-то привычное под другим углом. И, раз так, лучше оседлать это чувство. Не дожидаясь, пока пока громила двинется ко мне, я сам пошел к нему.

Пока добирался, прилипчивый мудила уже что-то там нес. Слушатель, на вид, не сильно вникал в его болтовню — рыженькая как раз ковырялась щипцами в ране, выколупывая резину — но внимательно меня осмотрел с головы до ног. 

Я и сам бы хотел на себя взглянуть.

— Завались. А ты давай сюда, поговорим, — громила сжал раненую руку в кулак. Проступили вены, струйка крови стала больше, и врач хлопнула его ладонью по плечу. Он медленно расслабился.

— Сразу видно нормального человека, а не клоуна этого, — ответил я. Клоун дернулся, покраснел, но промолчал.

— Вопрос-то у него правильный. Кем будешь?

— Не помню, — честно сказал я, соскреб еще чуть-чуть с затылка и показал окровавленную ладонь. — Прилетело и вышибло. На ночь бы найти куда упасть…

— За ухом правым покажи! — резко перебил громила.

Опознавательный знак. Татуху, пирсинг, еще чего - вот, что он хотел увидеть. И не понять, хорошо или плохо, если что-то найдется. Подняв чистую руку, я скользнул пальцами по коже за ухом — никакого металла — затем отогнул его и повернул голову, чтобы было видно. Он всмотрелся, затем кивнул:

— Ладно. И на узкоглазого не тянешь. Если деньги найдутся, то можешь перекантоваться. Найдется побольше - Кара заштопает. За тобой присмотрят, чтобы не шатался тут, а утром свалишь к херам. Ясно?

— Вполне, — я пожал плечами и достал последнюю купюру. Сто рублей. — Этого хватит? Серьезно, ни одной цены не помню.

Громила и глазом не моргнул, но вот клоун ехидно ухмыльнулся, обнажив щербатые, желтые зубы - этого лучше бы не видел. Стало ясно, что с деньгами я промахнулся вверх.

— Добавь, — заявил оперируемый.

Даже не понадобилось притворяться, чтобы натянуть маску отчаянности. Похлопав по карманам, я с видимой неохотой вытащил чехол с ножом и, чуть помедлив, протянул его рукоятью вперед. Громила здоровой рукой вытащил клинок, чуть покрутил. Острое лезвие блеснуло в слабом свете фонарей и скрылось в кожаном укрытии чехла, который громила небрежно положил рядом с собой.

— Сойдет. Кара, этого потом глянь.

Врач коротко кивнула и вырвала из раны щипцы, отчего раненый матернулся. Покрытая кровью резиновая пуля упала куда-то на серый асфальт. Отложив инструмент, девушка выудила из сумки под ногами иглу с ниткой и принялась зашивать - широкими, уверенными движениями.

— Две минуты, — сказала она. Голос, вроде, слышал уже. Мотоциклистка?

Она была неплоха. Высокая, худенькая, короткие рыжие волосы совсем не мешали работать. Тонкие губы крепко сжаты. Пожалуй, она и правда была тем водителем - тугие кожаные штаны обтягивали ноги, на плечи накинута короткая, едва до живота, расстегнутая куртка из кожи потолще и потяжелее, с парой небольших бугорков в груди, а сетчатая футболка ничего толком не скрывала, но оставляла простор фантазии. Когда Кара слегка выпрямилась, чтобы смахнуть со лба пот, я заметил на животе яркую татуировку красного креста, с центром как раз на пупке. Неплохой, наверно, способ показать всем - я здесь врач.

Бросив какую-то вялую фразочку ушел клоун. Я ждал, уставившись в никуда, километров на две тысячи пробуривая растресканный асфальт. Медленные мысли вернулись к вопросу о том, что случилось у стены - и что это за мелкая кнопка плавает на краю взгляда. Стоило обратить внимание, как она развернулась в интерфейс. Как в… играх, наверно? Ну, эта вот табличка с товарами, в которых некоторые проводят сутки, зарабатывая внутриигровую валюту.

Слева висели примененные фильтры. Выделенная строчка называлась “Короткоствол”, и прилагающаяся к нему картинка очень даже походила на то, что сейчас пряталось за поясом. Стоимость измерялась в тысячах. Столько у меня сейчас нет, да и в целом-то ничего в наличии, кроме сигарет да оружия. Заработать с этим можно, но… такой себе путь, тупо грабить направо и налево в переулках.

— Садись, голову вперед, не дергайся, — голос девушки свернул всю эту хрень перед глазами обратно в крохотную кнопку.

Громила куда-то ушел, так что я медленно сел на лавку, на пригретое место. Ловкие пальчики тут же забегали по ране, беспощадно отдирая прилипшие волосы и превращая весь затылок в один размазанный блин боли. Терпимо. А вот когда она щедро сбрызнула чем-то спиртным, я не выдержал и, с шипением, дернулся.

— Отлично… кх… водишь, кстати! — голос вышел грубоватым.

— Не то, что лечу, да!? — с вызовом ответила Кара и, будто в отместку, провела пальцем по краю раны. — Ну да, конечно. Вывезла, не врезала, когда ты мне живот в позвоночник вдавил, а в ответ что? “Спасибо”? Заткнись и не дергайся!

Она наложила бинт, туго связала его на лбу и, толчком подняв на ноги, ткнула в скучающего парня в безрукавке. Шрамов у него на руках было столько, что чистой кожи не найти. Намек понятен. Жаль, что разозлил - девушка мне понравилась, мог бы и разузнать у нее о происходящем, и, может, сойтись потеснее. Ну да ладно.

Сопровождающий-надзиратель молча отвел меня в пятиэтажку, которая изнутри оказалась коридорным общежитием, и довольно побитым. Пустые дверные проемы, граффити и просто надписи, серый от грязи пол. Где-то играли в карты, где-то уже спали, где-то смотрели телевизор. Меня сопровождали не особо дружелюбными, но и не слишком враждебными взглядами - похоже, я не первый, кто здесь проводит ночь и не из их круга.

Мы остановились в конце коридора на третьем этаже, у окна без пары стекол. Не было и дверей у комнат. Вот что было - так это громко включенный телевизор в комнате слева, повернутый экраном к выходу. Древний, даже не с плоским экраном, но сойдет. Выпуск новостей везде выглядит одинаково. 

— Эй! Лежак дай! — крикнул сопровождающий в другую комнату. Спустя несколько секунд в него прилетел матрасный ком.

Выругавшись, он бросил матрас уже мне.

— Так, падай здесь, — устало сказал он. — За тобой приглядывают, так что даже не думай устроить какую-нибудь херобору. Понял?

Я кивнул, устраивая спальное место. Он ушел, а я побыстрее развалился на жестком и чуть вонючем лежаке, собираясь посмотреть новости. Самое время, чтобы хоть немного въехать в происходящее. Еще бы каналы так часто не переключали.

“…ператорское Величество Алексей Второй простился сегодня с Регентом на Каменном кладбище. В поминальной речи он…” — даже нечеткая картинка на допотопном экране умудрялась передать ту ауру власти, окружавшую молодого мужчину в строгом, сине-золотом костюме, с невозмутимым выражением лица.

“Великий Князь Таманский объявил, что Астрахань была полностью очищена от бандитско-изменнических элементов, этой осенью заполонивших город. Он добавил, что это послужит хорошим уроком для всех врагов Империи” — довольный и довольно полный мужчина в мундире демонстративно поднимает руку и выпускает молнию в линию усаженных на колени людей. Они падают, бьются в корчах, пока их палач смеется и поднимает бокал на камеру.

“Международные новости: Вольный город Берлин провел ежегодный пивной фестиваль, на котором собралось более ста тысяч человек со всех уголков Евросиндикатов. В Северо-Американских Соединенных Штатах новая волна расовых беспорядков, в города введены войска Национальной Гвардии…” — после улыбающихся блондинок с кружками пива на экране появилось видео с вертолета - по трассе тянется колонна бронетехники, пока на горизонты встают клубы черного дыма.

Я смотрел, впитывая информацию как губка. Ценнее всего были местные новости, из которых оказалось, что город называется Яик. Балы, споры аристократических родов, “Священная Российская Империя”… Не нравилось мне здесь, и поменять не мог ровным счетом ничего. Пока.

Перед сном я решил покурить. Сел на подоконник, поджег, затянулся. Ослепленный огоньком сигареты, я не заметил, как кто-то подошел.

— Жига есть? — Кара. Я молча дал ей прикурить. — Извини. Сорвалась. Такой вот вечер.

— Имя необычное.

— Какое дали, — в мерцающем красном свете ее тонкие, искусанные губы так и манили к себе. — Слышала тут… правда памяти лишился?

— Ага, — я затушил окурок об оконную раму. — Тебе-то какой интерес?

— Да так, любопытно. И что делать теперь будешь? Даже представить-то стремно такое, а уж чувствовать, наверно, совсем пиздец, — взгляд ее темно-серых глаз вполне соотносился со словами.

— Пиздец. Не знаю, — тут в голову пришла очевидная идея. — Слушай, а после того, что я сегодня видел… вам лишний человек не помешает.

— Скорее, лишний десяток, — она устало прислонилась к стене и поправила куртку, поймав мой взгляд. — Остаться хочешь? Ну, можно поговорить со Стасом. Это я у него пулю выковыряла. 

— Спасибо. И за поездку тоже спасибо. Отлично водишь.

— Если это подкат, то попробуй завтра, — Кара тихо усмехнулась. — Сейчас я не в настроении.