Малая община как идеальный масштаб для морального сообщества

Разговор о традиционном османском махалле с его часто зыбкими границами напомнил статью мая 2017 года на The Guardian – «Приход - идеальный масштаб для морального сообщества» (The parish is the perfect scale for moral community). Автор, Жиль Фрейзер, сам приходской священник в южном Лондоне, пишет о старинном обычае, который был распространен в церковных приходах Англии и Уэльса – Beating the Bounds («Избиение границ»).

«Я не могу не поймать себя на мысли, что в этой древней традиции есть что-то вроде Брексита, -глобализация смывает так много наших знакомых границ, и столь многие из нас чувствуют себя уязвимыми и беззащитными. Это почти, как если бы нам нужно было восстановить чувство места, отметить нашу связь с землей, на которой мы живем».

У автора очень трогательная, почти «хоббитская» привязанность к простому, к медленному ритму жизни, к малому и локальному («what happened to small is beautiful?»). Но интересно, что он пытается привести научное обоснование этому чувству коммунитарного местничества.

«Эволюционный психолог Робин Данбар утверждал, что человеческий мозг не способен поддерживать более 150 устойчивых отношений в любой момент времени. Это оптимальное количество людей, которые могут жить в сообществе вместе на основе доверия и моральных обязательств. Данбар изначально вычислил эту цифру, выстроив размер мозга в зависимости от размера группы против времени ухаживания у обезьян. Но, просматривая исторические записи приходов, выясняется, что 150 также являются средним размером (населения) английской деревни в 18 веке. И 150 - средний размер (населения) деревни в Книге Страшного Суда.

Приход, кажется, является идеальным размером для успешного морального сообщества. И поэтому избиение границ имело скрытую моральную цель. Исторически, одна из практических целей ясности относительно границ прихода заключалась в том, что они определяли, кто ответственен за заботу о ком. За более чем 200 лет, между роспуском монастырей и промышленной революцией, последовательные плохие законы заставили местный приход быть ответственным за его обездоленных членов. Община обязана была заботиться сама о себе. Именно приход организовал строительство богаделен и собирал местные налоги для содержания бедных. Эта система сохранилась до великих реформ 1832 года, после чего бедные должны были идти уже в работный дом, чтобы найти поддержку. После индустриализации и глобализации, последовавшей за ней, связь между бедностью и местным сообществом была нарушена.

Посмотрите на слово parochial («приходской») в словаре. Во-первых, вероятно, он скажет, что значение «приходской» происходит от церковного прихода, что верно. Затем он может предложить ряд нелестных синонимов: ограниченный, провинциальный, узкий, местнический, нелиберальный, нетерпимый и т. д. Это всего лишь разновидности эпитетов, которые для сторонников Брексита (leavers) используют его противники (remainers).

Однако, если Данбар прав, приход - это именно оптимальный размер для поддержания сильных моральных обязательств и того, что военные называют «единичной сплоченностью». Космополиты могут пренебрежительно относиться к ограниченности сторонников Брексита. Но ученые говорят, что наш размер мозга фактически был довольно постоянным около четверти миллиона лет. По размеру, приход - идеальный масштаб для нашего морального процветания».

Брексит конечно же не сможет вернуть старую добрую общинную Англию, вопреки наивным ожиданиями leavers. Однако трудно не согласиться с тем, что моральное сообщество получается по настоящему только в малых масштабах. К слову, типичное стамбульское махалле было не большим и не многолюдным. Хотя это вовсе и не 150 человек. Перед Первой Мировой войной среднее османское махалле насчитывало около полутора тысяч человек на максимум 10-15 улицах, согласно профессору Джему Бехару.