Мачеха и пасынок вместе отдыхают на выходных вдали от мужа
⚡ ПОДРОБНЕЕ ЖМИТЕ ЗДЕСЬ 👈🏻👈🏻👈🏻
Мачеха и пасынок вместе отдыхают на выходных вдали от мужа
Кусков Сергей Анатольевич: другие произведения.
Аннотация: Первая книга цикла "Золотая планета" XXV век. Венера, богатая космическая держава, бывшая колония Латинской Америки, управляется кланами - прослойкой людей, которым на планете принадлежит почти всё. В борьбе с ними королева, правительница планеты, решается на уникальный генетический эксперимент по созданию наследника со сверхспособностями. Хуан(Иван) не знает, что является продуктом этого эксперимента. Живет с суррогатной матерью, бывшей проституткой из оккупированного сектора и считает себя выходцем из самой бедной прослойки общества. Учится по гранту в частной школе и несмотря на ум и силу безуспешно противостоит группировке богатеньких подонков под предводительством сына криминального авторитета, пытающихся поставить его на место. Но все меняется, когда он случайно встречает Бэль, аристократку, наследницу одного из богатых кланов. Внимание, книга прошла ремастеринг. Из текста выкинуты тонны мусора и слиты кубы воды. Версия самая свежая и актуальная, лучше и полнее, чем у пиратов. Ред. от 27.10.2017
Комментарии: 538, последний от 11/10/2022.
© Copyright Кусков Сергей Анатольевич
( sergeykuskov@mail.ru )
Размещен: 26/06/2011, изменен: 27/10/2017. 910k. Статистика.
Роман : Фантастика
Автор Ledi На чтение 345 мин Опубликовано 27.02.2022
Как быть Леди: О чем думают девушки - особенности женского мышления
Как быть Леди: Ушел или бросил муж — ТОП-7 советов как вернуть
Как быть Леди: Модная фраза “Закрыть гештальт”. Что это? | Пикабу
Добавить комментарий Отменить ответ
Психолог лабковский: что такое «коронафобия» и как
Аленушка и братец иванушка иду… — анекдот Аленушка
Что такое авторитаризм — определение, значение простыми словами.
Например, если вы «внутри» не стремитесь к деньгам
Что такое гармоничные отношения С точки зрения биоэнергетики
Почему важно увлечь ребёнка занятиями Как заинтересовать
Что такое философский скептицизм Философская идея гласит
192 качества личности | личность и социиум
Эта история началась очень давно. История о той, которая родилась на свет. Она – Марфа. Крестьянка и рабыня, дворовая девка, и игрушка для молодых барчуков, вырванная из рук своей матери, и привезённая в большое поместье под Иркутском в усладу своего барина – Искомина Ильи Мифодича. Она – холопка, потерявшая всех, не знавшая никогда своей матери. Её семья, где она? На этот вопрос никто ей не даст ответ. Её хозяину, продали её или подарили, словно щенка с псарни. Её деревню, в которой она была рождена, спалили дотла, в тот момент, когда в церкви шла утренняя молитва. Она очень несчастна, временами битая домоправительницей и приказчиком. Она словно волчонок, забитый людьми и загнанный в лощину, в самую глубь тёмного леса. Она одинокая и не кому не нужная. Её слёзы и её горе никто не видит, потому что нет никому до неё дела, одним словом – подкормыш. Она не знала, как жить хорошо, она знала, как жить плохо…
Усадьба, при которой жила Марфа, веками принадлежала всем Искоминым. Это была не просто усадьба, это была крепость, родовое гнездо. Из неё, словно птицы из гнезда, вылетали молодые барские дети и вертались обратно, когда душа защемит или же, когда в карманах гулял ветер. Огромный господский дом располагался в центре сего. Была передняя, так же был и задний двор. На этом дворе жили все холопы. Вокруг дома наблюдалась огромная аллея, деревья которой упирались ввысь, они были такими громадными, что казалось, держат небо. Не большие лавочки из резного дерева, напоминали разных птиц и животных. Они стояли в баском обрамлении, и это выглядело по истине сказочно. Белоснежные беседки скрывали гостей от палящего солнца, и не большие фонтанчики украшенные маленькими ангелочками, примкнувшие к ним, утоляли также жажду. Дорожки, вымощенные галькой, ежедневно мылись и подметались.
Двор был достаточно большим и в его хозяйство входили: погреба, амбарушки, загоны с хлевом, кладовые, кузня, ангары, конюшня, псарня, прачка и срубы в виде изб, в которых жили дворовые. Также стояло несколько срубов – это были бани. Бани были для хозяев. Были и чёрные бани – для холопов. О, эта русская баня! Не большой сруб с массивной дверью. Двери всегда были тяжёлыми и низкими, поэтому приходилось очень низко наклоняться, для того, чтоб войти в неё. Баня всегда была протоплена до жара. Она была, словно живая, обдавая и окутывая своим жаром. Густой пар, всегда старался выскользнуть из её чрева на улицу. В предбаннике висели березовые веники, стояли кувшины, тазы, вёдра. Что хозяин, что холоп, всегда входили в бани перекрестясь. Для того, чтоб не мыться в потёмках, всегда зажигали лучину. И та, своим тусклым светом наполняла всю банную горницу и её утварь. Барская баня топилась по – белому, потому что на крыше была труба. Не у всех бань были трубы, только на хозяйской. В самой бане находились скамья, полок с нижней ступенью и всё это было сделано на века из хорошей лиственницы. Все хозяева, да и дворовые не любили просто мыться в натопленной бане, все любили попариться, поддавая жару, выплёскивая воду из ковша на каменную печь.
Жизнь холопов начиналась спозаранку, ещё петухи не успевали кукарекать, а дворовые уже были на ногах. Все суетились и работали, все бегали, в общем, жизнь кипела. Жизнь крепостных была трудна и даже иногда не выносима. Много, как добра, так и жестокости таила в себе крестьянская доля. Её доля! Что придёт барину в голову, какое наказание придумает? Он никогда не похвалит, никогда не приласкает добрым словом. Поэтому все жили в страхе, в страхе со стороны, приказчиков, от высоко – поставленных слуг: ключниц, экономок и домоправительницы. Редкость, когда барин был добродушным человеком, в основном он был самодуром, и с ним шутки были всегда плохи.
У неё не было ничего, окромя двух сарафанов и тужурки с пимами. Не было даже спального места, она спала на старом зипуне, который лежал на голом полу, корчась осенними ночами от холода. Работать Марфа начала рано, наверное, как токмо пошла своими ногами. Сначала хваталась за юбки таких же дворовых, а потом самостоятельно кормила на дворе кур и скот. Словно учёная собачка, она каждое утро приносила тапочки барчукам и ставила их подле постели. Она приносила тяжёлые кувшины с теплой водой для умывания, мягкие полотенца для вытирания барчуковых лиц и рук. Её маленькие ручки были в занозах от того, что она постоянно носила колотые дрова в кухню и комнаты. Спала и жила Марфа в хлеву, рядом со скотом. Но ей перепадал всегда стакан парного молока с краюшкой хлеба. Она росла, как все дворовые девки. Когда исполнилось двенадцать лет, её поставили в поле со всеми женщинами под палящее солнце убирать урожай. Было трудно и изнурительно. Но с маленькой девочкой никто не считался, она даже рот не могла открыть, так как боялась плетей.
Однажды, несмотря на приближение глубокого и уже прохладного вечера, её, маленькую девчонку, выгнали со двора, только потому, что она не уследила за петухом, которого загрыз пёс, сбежавший с псарни. Когда солнце стало садиться, подул лёгкий ветерок и в её спину, словно дыхнуло что – то холодное, да так, что мурашки поползли по коже. Послышался шум, как – будто этот шум был от большого количества летящих крыл. Подняв голову, она заметила в небе большое количество птиц. Такого Марфа ещё никогда не видела. Она спряталась в больших, развесистых кустах ивы. Ветви деревьев со скрипом раскачивались, шелестя листвой, и слышно было, как груши и яблоки падали с них, ударяясь о землю. Трава на не больших лужайках, словно ожила и как – будто заходила ходуном. Её аромат был пыльным и в тоже время сочным. Пыльным от чернозёмистой поверхности троп и дорог, а сочным, ну, наверно от скоса. Этот аромат въедался в нос. Она так просидела всю ночь, ей по – детски было страшно, мерещились тени. Обернувшись, она окинула взглядом реку и берег подле энтой реки. Стояла тишина, густой туман гладью осел на реке и только кукарекание петухов, доносились со двора звонким звучанием. Светало, но тени от кустов громадных ив, ещё склонялись по всему берегу.
К Искомину Илье Мифодичу съезжались гости с других окраин, и тогда у барчуков и хозяев наступал праздник и веселье, особенно в именины или церковные праздники. Устраивалась настоящая братчина, это пиршество на самом деле было весьма богатым и на широкую ногу. Многие холопы показывали свою удаль, боровшись с медведем, другие же показывали на себе, какие натасканные псы для охоты в поместье выросли, женщины бегали и сбивались с ног, накрывая столы. Растележиваться не приходилось. Холопских детей в эти дни никто не трогал, как – будто забывали о них, и они могли заниматься, чем хотели. Такие дни, все по – истине любили. Марфа могла уйти в лес по обабки и Викторию, на речку летом и зимой на горку, вылепленную из снега, а то и деревянную, построенную для барских детей, прихватив салазки или же просто доску для катания. Работая временами в господском доме, она украдкой рассматривала картинки в книжках боярских детей, а также втихаря от всех подслушивала и изучала грамоту. Вот, так год от года она жила при дворе в поместье и взрослела.
Она давно уже не маленький подкормыш, она молодая девушка и ей восемнадцать лет. Но она также, наравне со всеми работает во славу своего молодого барина – Андрея Ильича. Намедни, Илья Мифодич отдал богу душу и отошёл в мир иной, а сын Андрей Ильич, приехавший из города, где обучался наукам, вступил в наследные права. Его маменька была подле него. Давеча бабы судачили, что у старого барина печень шалила, вот он и приставился. Но, что будет надысь, при молодом барине, никто не знает. Избалован он дюже. Право было бы жаль, ежели промотает всё папенькино наследие. Андрей Ильич гордился собой и сим прекрасным, хорошо сложенным станом, поэтому и не задумывался о будущем своём, жил на всём готовом. Вот, и сейчас заметив Марфу, юный барин потерял покой, но не от любви, а желания своего овладеть ею, как душой, так и телом. Барыня – Лукерья Петровна, гневалась на сына, но потакала его прихотям. Не спрашивая согласия, с самого раннего утра, Марфу отвели в баню и готовили для потешания. Ведь она была бесправной в своей жизни и выборе своего избранника. Любила она кузнеца Фёдора, но молодой барин, не дал счастья, не дал ей разрешения на свадьбу, а также забрал у неё, то, что девушки хранят, как зеницу око. Одетая в новый сарафан, Марфа сидела в углу возле печки. Лукерья Петровна, смотрела на неё не добрым глазом, но перечить сыну не стала, только что – то шептала. Марфа знала, что нет у неё ни на что прав, и она полностью зависит от воли своих господ. Девушка давно поняла, что нужно молчать и выполнять волю хозяев, дабы не отведать кнута. В своей молоденькой ещё жизни, она много молилась Господу Богу и Царице Небесной, служила на совесть хозяевам своим и старалась быть не заметной. Но быть не замеченной не получилось. Трудно быть не замеченной, когда от роду восемнадцать лет и девушка, словно распустившийся бутон прекрасного благоухающего цветка в барском саду. Молодой барин месяцами её преследовал всюду. Но от усталости и упорства всё же подчинилась ему Марфа. И вот, она сейчас сидит и ждёт своего часа. Да, крестьянские девушки, они на все времена останутся крепостными и беззащитными душами перед своими хозяевами и их гостями. Маленькой девчонкой, ей трудно жилось, а теперь, она молода и прекрасна, а жизнь стала ещё ужасней, чем была. Молодой барин с подачи своей маменьки, потешался и развлекал юными девицами таких же молодых барчуков из соседних поместий. Стоит ли говорить о том, что мог сотворить барин с рабом? Наверно нет. Колоссальное гуляние господ в хмельном угаре, изнывающие крепостные от насилия, вот, всё это и представляло нравственно испорченную Русь – матушку. Что там, за пределами поместья, одному Богу известно. Но если там, всё тоже самое, что и здесь, в поместье Искомина, то ей, Марфе – рождённой свободной, и ставшей уже с пелёнок рабыней, остаётся только одно, забыться, уйти в небытие, так как жизнь уже давно предопределина.
Сидя около печки, Марфа случайно кинула свой взор в угол, где нашла аккуратно сложенный бумажный листок. Подняв его с пола, она поняла, что это письмо барину. Какая – то молодая особа писала ему, и Марфе стало очень любопытно, о чём идёт речь. «Мой дорогой сударь, мой любiмый другъ, позвольте-с мне узнать, как проходiт Ваше утро, которое стремительно переходiт в день? Прошу Васъ простiть мою неловкость и моё бесстыдство, но спешу-с Вамъ, сударь мой сказать, что я очень жду нашей встречi. Сижу здесь одна в своей светёлке и покорно ожiдаю-с Вашего снiсхожденiя до меня, когда-с я вновь смогу Васъ лицезреть и посмотреть своiми голубыми глазами в Ваши пленiтельные карiе очи. Ожiдаю Васъ, когда Вы-с посетiте мой маленький мiрок под названiем «Душа моя». Если токмо Выъ пожелаете-с, то я предстану пред Вами въ любом обличии, желаете увiдеть во мне-с скромную и покорную девушку – буду ею, желаете увiдеть страстный, неукротiмый огонь – стану такой. Я могу-с быть разной для Васъ, сударь мой…. девушка всегда стремiтся быть такой, какой её желает видеть мужчина, а посему прошу Васъ, простить мне моё бесстыдство и я уповаю на Васъ…».
Ну, вот пришла за ней домоправительница и увела в барские покои. Марфа шла и чувствовала, как подкашиваются её ноги, как дрожат руки, в горле всё пересыхает, и она даже не могла вымолвить и слова. Что с ней будет, что взбредёт в голову молодому барину, о каком влечении идёт речь? Сколько вопросов в её юной головке, и от не нахождения ответов, она очень волновалась. Войдя в барские покои, девушка осталась одна. Но долго одной ей не пришлось быть, с веранды в комнату вошёл Андрей Ильич. Он смотрел на неё с прищуром. Над ними нависла тишина.
— Говорят, ты грамоте обучена, это правда? – спросил молодой барин, держа в руках чашку с какао, – отвечай же-с.
— Как можно Вам перечить барин, да, я обучена грамоте, — не подымая глаз, ответила Марфа.
— Хорошо. Жить отныне будешь здесь, в доме-с. Читать на ночь мне будешь божий вечер, — протягивая книгу, проговорил барин, – ты, очень славная и мне-с подходишь.
— Извольте Андрей Ильич, но Вы мне льстите, — почти шёпотом говорила она.
— Что вижу-с, то и говорю-с. А мои суждения справедливы-с.
— Я, наверное, что – то должна ответить Вам? Могу ли я набраться смелости и ответить?
— Да, ты, я смотрю, образованна, это похвально-с. Похвально-с, говорю! Кто обучал тебя на скотном дворе? – со смехом, выпалил барин. Ему стал интересен этот разговор.
— Никто Светлость Ваша. Я сама, тайком подглядывала за барышнями, за их элегантностью и образованностью. Да и за Вами…
— Увы, мой барин… Вами я бываю польщена. Порою Вы ведёте, как ребёнок, порою как муж и мощью сей тряся, Вы удивляете меня.
— Дааа! Очень складно. Что же, ждёшь? Может, мощью своей я не трясу, не достаю свой «штык» из ножен, ведь юный барин я, а посему, я осторожен. Могу, слегка лишь обнажить, достав клинок свой из – под ножен, но как я вспомню про свой долг, то становлюсь снова осторожен. Ведь осторожность – мой удел, моё забвенье и награда, живу – оставшись не удел, она теперь к всему преграда.
— Это… Мне нечего добавить Вам. Клинок Ваш в ножнах на коврах, и за него беретесь Вы теперь во снах.
-Ну, что ты, право! Ведь он давно уж заржавел! У пояса, вися без дела не к чему-с. Так, пусть висит он на коврах.
— Да, Вы гусар?! Ну, что же – браво! Вы поражаете меня, шутить изволите Вы, право, как трель весенняя звеня. Прошу простить моё язвленье, клинок Ваш в ножнах не блестит, ну, что ж, раз осторожность и забвенье, пущай клинок уж там сидит…
Беседа слишком затянулась и жестом, которым молодой барин указал на дверь, девушка поняла, что утомила его и ей нужно удалиться. Она вышла из комнаты и отправилась вниз по лестнице к выходу на улицу. Она шла к таким же, как и она, к своей челяди. Во дворе Марфу окликнула барыня Лукерья Петровна. Грозно глядя из под очков, она спросила:
— Ну-с, сказывай, насладился ли барин тобой? Всё ли ты ладно сделала?
— Беседовали, об чём-с же? Ну, ладно-с, сама поспрошаю, а сейчас скажи Гавриле, чтоб лыву осушил, вон там, видишь у конюшни. Да по – быстрее! Гости к завтрему вечеру приедут.
— Всё будет ладом барыня, не извольте беспокоиться.
— Постооой! А что там у тебя за клочок бумаги выглядывает за поясом? – Барыня протянула руку и достала из – за красного пояса, листок. С удивлением она читала письмо, которое было адресовано молодому барину. — Где взяла?! Украла?! – замахнувшись на девушку, прокричала барыня.
— Почто хоть украла? Нет, барыня, нет! Нашла у печки. Отдать хотела, да забылась.
— Матушка, не трогайте-с её! – из окна крикнул Андрей Ильич, она теперь жить будет в доме и читать мне вечерами. А письмо, я уж прочёл-с, не интересно.
Да, с раннего детства холопку держали в чёрном теле, и не было в её жизни просвета. Иногда только, старый барин – Илья Мифодич, сунет в её ручонки какой – нибудь леденец, привезённый с городской ярмарки. Теперь она будет жить в доме, вместе с домашней прислугой, и развлекать барина. До самого вечера она не появлялась в доме и не попадала на глаза барыне. Уж невзлюбила она девушку, как – то сразу. Вечером, когда петухи откукарекали, а скотина вся была подоена и накормлена, Марфу позвали к барину. Войдя тихонечко в комнату, она спросила:
— Что в народе говорят? Ты же на ярмарку сегодня-с ходила, — ложась в постель, спросил барин.
— Ой, барин намедни будет потепление, судачат все так.
— Да, давеча тоже было не плохо, а надысь по – хуже, но судачат иное, — с улыбкой отвечал барин, не сводя с неё глаз.
— И, что же в округе говорят? Простите барин мне мою неловкость, но любопытна я слегка, — улыбаясь, говорила она.
— Вчерась была выволочка, в соседском угодьи. Хозяин выволок конюха во двор и отчесал шпандырем. Тебе тоже сегодня чуть не досталось от маменьки моей? Если б не я, за косы оттаскала бы. Дааа, а ты девица не плоха. Как маменька неправа на твой счет-с, дурнушкой считает тебя, а ты сама вложила азы сей грамоты в себя.
— На заднем дворе, сегодня Игнат грибы готовил, его дочь Просковья в лес ходила…
— Да барин мой, грибы я ела, те, что моя подруженька готовила сама, довольно недурно вышло.
— Я завтра до гостей, пожалую-с на двор к вам, пройдусь хозяйским взглядом и откушаю грибов ваших. Сама с утра в лес сходишь, да Игнату отдашь. Сказывали, что он весьма недурно готовит. Да только сама отборных для меня наберёшь.
— Светлость Ваша, Вы льстите мне, но я стараться буду.
— Конечно-с, будишь, а прикажу, и коня мне на скаку остановишь.
— Покорна барин я судьбе своей. Но, прошу простить меня за то, что Вам перечу, но на скаку коней останавливать это удел гусар. Ни правда ли?
— В избу подгоревшую войдёшь? – с улыбкой, низко наклонясь спросил он.
— Маменька моя, во мне женщину воспитала – бы наверное, но я её не помню вовсе. А Вы, во мне лишь девку видите. Но барин, Ваше воспитание и Ваше образование глаголит Вам, что девушка я, хоть и холопка.
— Русская женщина на скаку и лошадь поймает и в горящую избу войдёт.
— Коня останавливать, в избу входить горящую, это не мой удел, а удел сильных, а в этом во всём проку нет от меня. Да и я барин, скоро наскучу Вам, — теребя обложку книги, произнесла девушка.
— Как тебе в голову такая шальная мысль залезла Марфушечка, что мне с тобой печально-с и не интересно? Не была бы ты крепостной, я подумал, что девица благородных кровей. Я долго наблюдаю-с за тобой, и скажу, что ты хорошо сложена и держишься, словно царица. Откуда ты взялась, с какой сторонки? Кто твои родители? А может, ты и правда из благородных кровей, да, сама не ведаешь? Кто тебя подарил отцу моему?
— Ой, барин! – невольно рассмеялась та.
— Ты интересна мне, в душе и мыслях моих глубоко засела… и пусть ты ортачишься порой-с и стену возводишь толстенную меж мной и собой, но себя не обмануть. И даже если я спрошу-с у тебя, прав ли я в речениях своих, ты не дашь мне ответ. Просто промолчишь, глаза опустишь вниз.
Грудастая массажистка начала сосать хуй клиенту и трахаться с ним
Реальные Русские Муж И Жена Снимают Себя В Домашнем Порно
Утренняя гимнастика в виде классного секса и спермы на губах