МОЖЕТ ЛИ ИЗМЕНИТЬСЯ ПАКИСТАНСКИЙ ЗАКОН О САМОУБИЙСТВАХ?

Именно тогда, когда полиция постучала в дверь Аатифы Фаруки и пригрозила отправить ее в тюрьму, она впервые поняла, что самоубийство в Пакистане запрещено законом.

Отец Фаруки умолял полицейских быть снисходительными, объясняя, что его дочери было всего 19 лет и она совершила ошибку, но быстро понял, что у полиции были другие мотивы для визита.

“Я уже чувствовала себя виноватой и глупой за попытку самоубийства”, - говорит Фаруки. “Что еще хуже, так это то, как с этим справилась полиция. Когда они прибыли, они сказали, что в больнице им сообщили, что кто-то в доме пытался покончить с собой, и это ”запрещено" в Пакистане".

Она сказала, что полиция угрожала ее отцу, говоря: “Либо ваша дочь отправится в тюрьму, либо вы”. Мой отец в конце концов сдался и дал им взятку в размере 10 000 рупий [42,00 фунтов стерлингов]".

Законы дураков

Законодательство, криминализирующее самоубийство, было включено в свод законов еще со времен британского правления. Раздел 325 уголовного кодекса Пакистана предусматривает, что попытка наказуема тюремным заключением сроком на год, штрафом или и тем, и другим.

Самоубийство было декриминализировано в Англии, Уэльсе и Северной Ирландии в 60-х годах (никогда не было криминализировано в Шотландии), но остается преступлением в 20 странах по всему миру.

По оценкам Всемирной организации здравоохранения, в 2019 году в Пакистане произошло 19 331 самоубийство, что составляет 8,9 % на 100 000 человек. По оценкам ВОЗ, в глобальном масштабе на одну смерть приходится от 10 до 20 попыток. Исходя из этих цифр, в стране ежегодно может совершаться от 130 000 до 260 000 попыток самоубийства.

Однако официальной статистики нет, и многие врачи и ученые говорят, что криминализация самоубийств затрудняет получение четкой картины их распространенности и более широких случаев проблем с психическим здоровьем.

Также нет данных о количестве судимостей по уголовным делам, хотя, как предполагается, их очень мало. Полиция, а также работники больниц в основном используют малоизвестный закон для вымогательства денег у выживших и их семей.

Огромное поле для взяток

Однако теперь законопроект об отмене статьи 325 и декриминализации самоубийства был принят сенатом и должен быть обсужден в Национальном собрании. В случае принятия он будет представлен президенту для утверждения и станет законом.

Законопроект сталкивается с некоторым противодействием, главным образом со стороны министерства внутренних дел, отвечающего за полицию, которое утверждает, что действующий закон действует в качестве сдерживающего фактора. Но Таха Сабри, основатель Taskeen, организации по охране психического здоровья в Пакистане, говорит: “Мы подозреваем, что самоубийство - это огромная дойная корова для полиции. Есть возражения против декриминализации этого, потому что они потеряют значительный источник дохода”.

Любой, кто пытается покончить с собой, должен быть направлен в специальный медико-правовой центр, говорит доктор Мурад Муса Хан, почетный профессор психиатрии Университета Ага Хана и бывший президент Международной ассоциации по предотвращению самоубийств. Эти центры предназначены для медицинских случаев с криминальными последствиями – например, дорожно-транспортное происшествие, нападение или изнасилование.

По словам Сабри, часто врачи в отделениях неотложной помощи больниц объявляют попытки случайными из сострадания. Однако они не всегда могут это сделать, и поэтому в дело вступает судебно-медицинский работник, который обязан сообщить о любом случае в полицию.

Полиция посещает дом выжившего, уведомляя их о том, что дело должно быть зарегистрировано, поскольку есть подозрение, что закон был нарушен.

Клеймо позора таково, что любое упоминание о психическом заболевании в семье может отпугнуть потенциальных женихов и привести к тому, что вся семья будет подвергнута остракизму, говорит Хан. “Чтобы дело не было зарегистрировано, вот тут-то и появляется элемент взяточничества. У меня есть много анекдотических свидетельств того, как это происходит”.

Он добавляет, что почти всегда бедные наиболее уязвимы для вымогательства. Те, у кого есть деньги, могут отправиться на лечение в частные учреждения, где персонал будет осторожен.

Доктор Сумайя Сайед возглавляет медико-правовой отдел в медицинском центре последипломного образования Джинна в Карачи, одной из крупнейших больниц страны.

“Я видела, как попытки самоубийства преуменьшаются и представляются ”случайными", или как попытка может привести к преследованиям с очевидным мотивом заработать немного легких денег", - говорит она. “Что-то должно быть сделано в отношении декриминализации”.

Люди, которые пытаются покончить с собой, нуждаются в поддержке, добавляет она. “Вместо того, чтобы ответить на их крик о помощи, мы наказываем их. Вместо того чтобы отправлять их к психологу, мы отправляем их на съедение волкам. Зачем мы это делаем?”

Самоубийство по-прежнему рассматривается как преступление по меньшей мере в 20 странах, говорится в докладе

Сайед считает, что в системе “беспорядок”. “Главное в игре - социальное табу", - говорит она. “Что побуждает людей не сообщать о самоубийстве? Лучше сделать так, чтобы это выглядело как несчастный случай … Люди подвергаются остракизму и избегаются … Если вы не измените мышление людей, вы не измените системы”.

Если раздел 325 будет отменен, это позволит медицинским работникам сообщать о попытке самоубийства, не рискуя привлечь к ответственности своих пациентов. Это также может позволить выжившим обратиться за помощью в области психического здоровья, говорит Сабри.

Отношение начинает меняться, и дискуссии в парламенте отражают это. Табри говорит: “Впервые о самоубийстве заговорили на таком уровне … Есть большая надежда на будущее, если партии смогут принять этот закон”.

Фаруки теперь замужем и открыто рассказывает о том, что произошло с ее мужем и близкими друзьями. Она говорит, что ее большой семье никогда не говорили об этом. “Они бы посмеялись надо мной... и подвергли сомнению мое воспитание или назвали бы меня сумасшедшей. Попытки самоубийства не должны быть криминализированы. Человеку, пытающемуся это сделать, следует оказать помощь и утешение, а не [полиция] заставлять его чувствовать себя еще более ужасно”.