«Люди нам кричали, просили, умоляли их забрать, но, к сожалению, уже наступала темнота, и мы это не могли сделать»

Евгений Кузьмин, работающий на оккупированной части Херсонской области волонтёром, и являющийся «кандидатом в депутаты» на захваченной РФ территории украинского региона, рассказал ASTRA, как в Олешках, Кардашинке и Голой Пристани проходила эвакуация людей в первые дни потопа после разрушения Каховской ГЭС, пока туда не пропускали остальных волонтёров. 

— Первый день наводнения мы не работали, поскольку ситуация была некритичная совсем, были маленькие подтопления, люди там должны были сами выходить, к этому относились халатно, назовём это так, а уже во второй день, когда поняли, что ситуация критичная, тогда да, не было ни эвакуационных автобусов, ни МЧС, в нужном количестве, мы вывозили все сами, своими силами, полиция помогала и главы поселений и районов. Мы это все пытались, а в третий день уже пошла полноценная эвакуация, как это должно было быть, так она идёт и до сих пор.

Со второго дня даже на третий, когда никто не понимал, что вода может так быстро подняться, люди, которые думали, что все обойдётся, они вынуждены были переходить на второй этаж, на крыши, и в первый день [нашей работы], когда мы вечером уже шли назад, люди нам кричали, просили, умоляли их забрать, но, к сожалению, уже наступала темнота и мы это не могли сделать. Людей оставалось очень много на крышах, действительно очень много. 

— Это были люди в критическом состоянии ? 

— Да, это были люди на крышах и на чердаках домов.

— А почему людей нельзя было забрать вечером, потому что комендантский час? 

— Дело даже не в комендантском часе, поймите. У нас очень много волонтёров, [сотрудников] МЧС и все — люди не местные. Связи там нет никакой, ориентироваться по улицам невозможно, потому что они их не знают, таблички все затоплены, они не видны. Ориентиров нет, ну и плюс, это работать надо в темноте с фонариками. По нам итак там каждый день прилетало. Каждый день по несколько раз. Но в такой ситуации и наши бы военные переживали, не понимая, кто там ходит, и с украинской стороны это тоже там было. То есть, это не безопасно. Скорее всего, многие люди [мертвы]. Были случаи, когда мы подъезжали к [дому], грубо говоря, там пенсионеры, а когда мы подъезжали — один говорит: «у меня там бабушка была, а сейчас я не знаю, где она. Сейчас я один». Люди засыпают, падают в воду, вот так. Ситуация такая, что поймите, они [тела] же не сразу всплывают, должно пройти определённое количество времени, в зависимости от разных факторов, ну и течение сейчас очень сильное, на 4 день, когда вода начала спадать, образовалось очень сильное течение на крупных улицах, которые параллельно идут Днепру. И вот, возможно, людей вымывало и уносило дальше. Вот сейчас «кот в мешке» у нас. [имеется в виду ситуация с погибшими]. Мы разговариваем в Оперштабе обо всем, но все начнётся с завтрашнего дня, думаю уже понимание будет [по количеству погибших]. Есть плавающие трупы, я их лично видел, которых лично мы видели - это трое. Но сейчас очень тяжело дать оценку, сколько их на самом деле.

— Вы говорите, люди кричали и просили о помощи, но не было возможности вернуться. Волонтеры, может быть, да, что-то не могут, но разве службы спасения МЧС, которые заточены именно на работу в экстренных ситуациях, в том числе и в ночное время, они разве не могли туда вернуться, чтобы спасти этих людей, которые кричали ? 

— Ну, у нас же во-первых, запрещено. Никто нам не говорил про комендантский час, это факт, я же говорю, МЧС тоже не местные, это с Крыма приезжали, местные тоже были, но они там не родились, тоже не знают, отсутсвие связи и интернета. Это серьёзная проблема. Но большая проблема — это потому что военные наши, да. То есть, очень много было, я же говорю, с той стороны вылазок лодок ДРГ и тому подобное. Риск очень большой попасть под обстрелы. 

— А что за ДРГ? Они же занимались спасением, никаких других действий они не производили ? 

— Нет, действий никто из них не делал, но сам факт, что никто не знает, никто не подтвердил, но военные поставили в известность, чтобы мы были аккуратны в районе Кардашинки и дальше. 

— Мы общались с координатором волонтерской группы Ярославом Васильевым, он говорил, что они собирали лодки и помощь, но не пропускали на блокпосту ни волонтёров, ни лодки.

— Не знаю, наши ребята работали и в Олешках и в Кардашинке.

— Я правильно понимаю, что пропускали только тех, у кого есть паспорта РФ и военные пропуска ? 

— Нет, паспорта России, я могу сказать, у нас со всеми волонтёрами, с кем я работал — не было проблем с передвижением по региону, но я говорю только по Олешкам и Голой Пристани, в этом районе не было у нас проблем, наоборот, военные помогали. У нас только из волонтёров работали 10-11 лодок, у нас проблем не было. Я слышал, что кто-то где-то говорил, не пускали, но у нас проблем не было. 

— Вы не связываете это с тем, что у вас были пропуска? 

— У нас пропусков- то и не было ни у кого. На блокпостах проверяют паспорта, но здесь передвигаются, надо понимать, что у всех мирных, у 90 процентов, тут украинские паспорта, они передвигались спокойно.

Но сейчас количество людей минимальное, которых мы вывозим. Когда мы подъезжали на эвакуацию, спрашивали, будете не будете, они говорили — на Херсон? А им говорим — какой Херсон, мы здесь. Они говорят, тогда нет. И забирали только тех, кто хочет. Вот вчера с Кардашинки мы забрали 10 человек, из них трое детей. Остальные — отказ. Мы не хотим, говорят. 

— Вы сказали, что было много лодок с правого берега, которые спасали людей с левого, и вы назвали их ДРГ. Но они ведь, все-таки, спасали людей?

— Да, нам рассказали, что приезжали люди в гражданской одежде, одна-две лодки, видимо, тоже без света, шли на свой страх и риск. Подплывали, и этих людей забрали туда [на правый берег]. 

— Вы считаете, они не имеют права это делать, украинские власти или волонтеры, я не знаю, кто это был, спасают своих граждан. По вашей логике, это нелегально? 

— Ну, поймите, если смотреть с точки зрения законодательства и конституции РФ — это территория РФ. Поэтому, действие любых организаций без одобрения является незаконной, назовём это так. 

Если мы говорим с точки зрения человечности, то, безусловно, не важно, куда он уехал — на левый берег, значит на левый. На правый, значит на правый. Для меня вопросов таких не стоит, если у них есть возможность и они пришли с мирными целями забрать людей, безусловно, это хорошо, пускай они и забирают, так что это нормально.

— А как, с точки зрения конституции, вы говорите, — это РФ, если есть статья о запрете войны (имеется ввиду 353 ук рф). То есть, российские военные вошли военным путём, захватили города и в захваченных городах провели «референдум». Вы считаете, это легально? 

— Я считаю, да. 

— То есть, предположим, если сейчас в Белгородскую область войдут какие-то вооружённые силы, что мы уже частично наблюдаем, захватят территории и проведут «референдум», предположим, о вхождении в состав другой страны, и якобы 90 процентов будут «за», то это будет легально, на ваш взгляд? 

— Смотрите, если честно, на политические темы и вопросы я не готов отвечать, потому что у меня тут задачи другие. 

— Ну вы же «кандидат в депутаты Херсонской области», у вас так написано. 

— Да, но сейчас у меня именно вопросы об эвакуации и ликвидации последствий. Это стоит у меня на первом месте. Поэтому на эти вопросы я сейчас не готов ответить. Но моя позиция по тому, что происходит сейчас — я полностью поддерживаю официальную позицию РФ.

ASTRA — медиа независимых журналистов, существующее без средств. Поддержать нас: Patreon; Boosty; Криптовалюта.

Прислать фото/видео/информацию: @Astra4bot