Люцифер и его ангелы: взгляд на Крестьянскую войну в Германии
Автор: Kelly DeVries (Medieval Warfare, vol VI, issue 6)
Перевод: Александр Свистунов
Зачем крестьянам восставать? Историки, находившиеся под влиянием марксистской экономической и исторической мысли, пришли к выводу, что они были угнетены теми, кто в доиндустриальном историческом контексте по существу «владел» ими. Это владение давало этим «лордам» право определять почти ежедневный режим тяжелой сельскохозяйственной работы для своих крестьян, единственная передышка для которых приходилась на время, когда они молились в своих церквях или участвовали в церковных «святых днях» и других мероприятиях. Крестьяне просто восставали против этого угнетающего принудительного труда.
Однако такой ответ не позволяет легко ответить на последующий вопрос истории: почему, если крестьяне всегда были угнетены, они не восставали чаще? Количество крестьянских восстаний на протяжении всей истории на самом деле очень мало, в случае с более крупномасштабными крестьянскими восстаниями - то есть с большим количеством крестьян, участвующих в восстании на гораздо большей площади земли, чем отдельная деревня или регион - еще реже.
Ответ на аргумент о недостаточной частоте восстаний на самом деле прост: крестьянские восстания никогда не имели успеха даже при малейшем первоначальном воздействии на сельскохозяйственную, экономическую или политическую политику. Конечно, крестьяне - в их самом широком определении как сельскохозяйственные рабочие - были участниками успешных американских, французских, русских и китайских революций, но в них они были объединены с людьми, которые жили в больших городских агломерациях, и история отдала последним больше заслуг в этих успешных революциях, чем их сельским соотечественникам. Если бы крестьяне в одиночку пытались бороться в этих революциях, можно сделать обоснованный вывод, что они бы проиграли.
Редкость крестьянских восстаний означает, что те бунты, которые действительно случаются на протяжении всей истории, порождают множество комментариев со стороны современников, хотя, как правило, они все направлены против крестьян. Поскольку уровень грамотности крестьян всегда был довольно низким, почти все источники были написаны с точки зрения тех, против кого они бунтовали, а не с точки зрения повстанцев. Не помогает и то, что большинство источников, сообщающих об этих восстаниях, были написаны после того, как конфликты были окончены и крестьяне проиграли. Те авторы, особенно священники, которые могли проявить сочувствие или высказывать справедливые суждения в отношении крестьян, к тому времени, когда они писали свои труды, знали, что крестьяне потерпели поражение, и что какое бы сочувствие или беспристрастность они не обнаруживали в начале восстания – это было напрасно.
Не зная рассказов крестьян о событиях, трудно понять мотивы их восстания. Так обстоит дело с крестьянами, которые восстали в Центральной Европе в 1524-25 годах в ходе того, что вошло в историю как как Крестьянская война в Германии, потому что большинство участников войны - или, если быть более исторически корректными, восстания - говорили на немецком языке. Если быть точным, в то время не было Германии, а был конгломерат государств и княжеств, называемый Священной Римской империей, которыми правил порой прямо, а порой - опосредованно, император, избранный влиятельной знатью и высокопоставленными духовными лицами. Императором в то время был Карл V, занимавший императорский трон с 1519 года, его избрание было гарантировано, поскольку он был сыном Габсбурга Филиппа (Красивого) и испанки Хуаны (Безумной), а также внуком Максимилиана Габсбурга, герцога Австрии (его прямой предшественник в качестве императора Священной Римской империи) и Марии, герцогини Бургундской, по линии отца, и Фердинанда, короля Арагона, и Изабеллы, королевы Кастилии, по линии матери. Однако вполне вероятно, что никто из восставших крестьян не знал об этой генеалогической подоплеке, даже если они знали имя своего императора. Они могли хорошо знать имя своего местного лорда, которому платили налоги, но они, вероятно, не понимали сути отношений этого лорда с императором и другими благородными господами Священной Римской империи, а также того, что в начало XVI века эти отношения часто были натянутыми из-за экономического неравенства и политического суверенитета. Похоже, что не политические проблемы были причиной восстания немецких крестьян в 1524-25 годах.
Однако политика была не единственной причиной для проблем в начале XVI века. Задавая вопрос: «Против чего восставали эти немецкие крестьяне?», гораздо легче обвинить в этом религиозные и экономические проблемы.
Прошло всего семь лет с тех пор, как Мартин Лютер прибил свои 95 тезисов к двери замковой церкви в Виттенберге, но его влияние уже ощущалось даже среди жителей сельской местности. Мало кто мог понять тонкости его религиозной «реформации» католицизма; но они хорошо поняли его нападки на клерикальную коррупцию. Целями Лютера были высшее духовенство и их финансовая эксплуатация других людей в городском и дворянском обществе; но, по-видимому, чего он не осознавал, так того, что эта коррупция достигла даже деревень в сельской местности. Крестьяне начала XVI века в значительной степени приветствовали любые религиозные изменения.
Странствующие проповедники произносили откровения как за, так и против Лютера в эти первые годы Реформации, при этом некоторые не выступали ни за католицизм, ни за лютеранство. Эта более радикальная религиозная реформация способствовала созданию совершенного христианского содружества, экономического равенства между людьми и общности благ, которые в случае необходимости могли быть приобретены революцией. Крестьянам эти идеи понравились. Одним из самых влиятельных радикальных реформаторов был Томас Мюнцер, чьи проповеди среди крестьян южной части Священной Римской империи, безусловно, способствовали подъему восстания в регионе. Его прежнее сочувствие в конечном итоге обернулось участием в событиях.
С экономической точки зрения «Черная смерть», случившаяся почти двумя веками ранее, дала крестьянам, которые выжили, беспрецедентные права и привилегии просто потому, что их численность столь резко сократилась, что они превратились в товар. Однако с тех пор эти права и привилегии уменьшились, и лорды предлагали меньше личных свобод и экономических выгод. Общинные земли уменьшились в количестве и размерах, крестьяне обнаружили, что рыбалка и доступ к лесам на них закрыты или объявлены незаконными. Рента, пошлины и обязанности увеличивались, с крестьян взимались новые жесткие налоги, в то время как духовенство, дворяне и буржуазия в основном, если не полностью, были от них избавлены. Налогами облагались рождение, брак и смерть крестьян.
Начало восстания
Конечно, как и в случае с большинством революций, противостояние перерастает не в долговременное угнетение или бремя, а в единичный, более непосредственный инцидент. Так было с восстанием немецких крестьян. Осенью 1524 года, когда ее крестьяне в поте лица собирали зерно в Штулингене, Хелена, графиня Лупфен, потребовала, чтобы они также собирали раковины улиток, которые можно было использовать в качестве катушек для ниток. Ей, должно быть, это показалось легкой задачей, но среди этих крестьян росло недовольство дополнительной работой, и в течение нескольких дней собралось около 1200 человек в знак протеста. Они сформировали армию, избрав офицеров и подняв знамя; их обиды были многочисленны.
Крестьянское восстание распространилось широко и быстро. Всего за несколько недель восстание распространилось по южной части Империи. Революция среди крестьян была заразительной. 16 февраля 1525 года к восстанию присоединились 25 деревень в окрестностях Меммингена. Они заручились поддержкой первых людей города, чтобы улучшить свое экономическое положение. Город полагался на крестьян этих деревень в получении продуктов питания, и вожди согласились встретиться. Им неожиданно преподнесли, судя по первоисточникам, письменный документ с изложением претензий крестьян.
Этот документ, по-видимому, положил начало тому, что стало известно как Двенадцать статей, написанных 20 марта 1525 года для Конфедерации крестьян Верхней Швабии. Двенадцать статей были скорее требованиями, чем жалобами - больше конституцией, чем Декларацией независимости. Они предъявляли требования к католической церкви - люди должны были иметь возможность избирать своего священника и смещать его, если он плохо себя ведет; десятина, которая должна была выплачиваться проповеднику, и налоги, взимаемые за войну, также должны были собираться и для нужд бедных – и требовали больше личных свобод - свободу от феодального контроля; свободу охоты и рыбалки; свободный доступ в лес; свободу от произвольного наказания. Программа также включала требования большей экономической независимости - никаких чрезмерных сборов или штрафов; никакой работы без оплаты; пересмотр ренты; право на общие луга и другие земли; отмена налога на наследство (todfall).
Крестьяне как военная сила
Конфедерация крестьян Верхней Швабии превратила Крестьянскую войну в Германии в нечто большее, чем локальное восстание нескольких тысяч крестьян. Эта группа была хорошо организована в административном отношении. Где они научились организовываться таким образом, неизвестно, это также включало организацию армии, хотя из чего составляли силы - сколько пехотинцев и конных - и как они были вооружены и бронированы, определить невозможно. И вот здесь эффективность организации потерпела неудачу. Хотя их количество было впечатляющим, их организация, стратегия и тактика - нет. Некоторые подробности военной организации крестьян известны, так как Полевые указы крестьян, восставших во Франконии, сохранились, но, как показали события, крестьянские армии на самом деле были не более чем дезорганизованными и непослушными ордами.
Современные историки предполагают, что крестьяне были организованы в банды (haufen), подобные отрядам ландскнехтов, хотя это убеждение основано в первую очередь на бандах ландскнехтов, состоящих из таких же сельских солдат и солдат из низшего сословия из аналогичных регионов Европы. Однако крестьянские haufen не походили ни на какие Landsknecht haufen того времени. Кто и в каком количестве воевал в крестьянских хауфенах, неизвестно, но эти показатели варьировались от хауфена к хауфену. Сколько и какие офицеры их возглавляли, также неизвестно, хотя опять же сообщается, что у них было определенное иерархическое руководство, причем некоторые из лидеров упоминаются в источниках. Самым известным из них был Гётц фон Берлихинген, имперский рыцарь, симпатизировавший крестьянам и, возможно, являвшийся главным крестьянским военачальником.
Чего не хватало немецким крестьянам, так это опытных солдат, особенно конных. Некоторые явно участвовали в войнах раньше - вероятно, в Италии против французов и итальянцев и в Венгрии против османов. Но участие в битвах на войне отличалось от руководства или обучения армии, и навыки владения оружием, использования огнестрельного оружия и ведения боя верхом требовали многолетней практики. Доступность оружия, доспехов, огнестрельного оружия, пороха и лошадей в основном зависела от того, что можно было добыть, а не от того, что наличествовало в арсеналах. Немецкие крестьяне были гораздо хуже вооружены и экипированы, и у них было гораздо меньше артиллерийских орудий, чем у их противников.
Умения, которыми обладали крестьяне - строительство укреплений - нашли хорошее применение. Эти крестьяне часто возводили земляно-деревянные укрепления, крепости из повозок (вагенбурги), траншеи, рвы и другие сооружения на поле боя. Они также понимали, что их преимущества заключаются в оборонительной, а не наступательной тактике. Однако сугубо оборонительную войну можно выиграть только в том случае, если противоборствующая сторона сдастся, а в Крестьянской войне в Германии этого вряд ли следовало ожидать.
Большая часть лучших имперских войск находились в Италии, где Священная Римская империя вела войну против Франции и ее союзников в течение трех десятилетий - 1525 год был также годом осады Павии.
Однако оставшиеся силы, которые присутствовали в первую очередь для защиты Империи от иностранного вторжения, а не от внутренних восстаний, по-прежнему были довольно грозными. Самой крупной армией, принявшей участие в Крестьянском восстании, была армия Швабской лиги. На начальных этапах крестьянского восстания она формировалась медленно, и было несколько сообщений о сложности набора. «Черт взял всех всадников! Нет ни одного!», - написал Кристоф Бларер своему брату Геригу, аббату Вайнгартена, в ответ на просьбу о коннице. «Ей-богу, я знаю не более двух конных солдат, которых я мог бы послать, потому что у меня нет ни лошадей, ни людей». Но когда армия была собрана, она оказалась чрезвычайно сильной и хорошо управляемой. Его «главнокомандующим» был Георг III Трухзесс (сенешаль) фон Вальдбург-Цайль. Ему было 37 лет на момент крестьянского восстания, он уже помог подавить немецкие восстания в 1514 и 1516 годах, а также воевал в Италии.
Солдаты, завербованные Швабской лигой, во всех отношениях отличались от солдат-крестьян. Большинство из них были хорошо обучены с подросткового возраста. Большинство из них были опытными и имели за спиной годы военной службы. Всем хорошо платили, хотя к тому времени уже сложно было отличить профессиональных солдат от наемников. Всадников было меньше, чем пехоты, однако тоже достаточно. Кавалерия умела обращаться с копьями и мечами, пехота – с аркебузами, а также более традиционным личным оружием. И кавалерия, и пехота по-прежнему носили плотные доспехи, хотя для пехоты это начало выходить из моды. Также было большое количество артиллеристов, способных стрелять из больших орудий, которые в то время были известны под несколькими именами, но которые современные историки обычно называют пушками.
Битва при Лайпхайме
В течение нескольких недель после образования Конфедерации крестьян Верхней Швабии восставшие крестьяне грабили сельскую местность и неукрепленные аббатства. Первые военные действия произошли в апреле 1525 года в Лайпхайме, недалеко от города Ульм. Там крестьяне, предположительно численностью 5000 человек, столкнулись с армией хорошо вооруженных местных ополченцев и дружиной знати, насчитывающей более 8 500 человек, включая 1500 кавалеристов. Столкнувшись с большим количеством пушек и аркебуз, крестьяне построили вагенбург, который они защищали с помощью гораздо меньшего количества ручных пушечек и орудий. Первоначально Швабская лига держала свои войска на расстоянии от крестьян, хотя у них была кавалерия, бродившая по сельской местности, зная, что некоторым крестьянам вскоре придется покинуть свои укрепления, чтобы добыть припасы. Когда 4 апреля это произошло, крестьянам пришлось тяжело: 1200 крестьян были атакованы, 250 были взяты в плен, а остальные рассеялись, не сумев вернуться в свой вагенбург. Лига воспользовалась тем, что защитников стало меньше, и атаковала вагенбург всеми силами. Крестьяне пытались бежать, но только половина из них смогла спастись: около 1000 человек были убиты на поле боя или утонули в реке Дунай, пытаясь переплыть ее.
Битва при Лайпхайме, как ее стали называть, обернулась сокрушительным, но не решающим поражением. В ответ крестьянские хауфены из Оденвальда, Лимпурга, Хенлоэ, Неккара и Неккарзульма объединились, чтобы сформировать Heller Haufen (Светлый отряд) под руководством Якоба Рорбаха. 16 апреля они напали на город и замок Вайнсберг. В Вайнсберге было несколько дворян, более 70, включая Людвига, графа Гельфенштейна, который был губернатором провинции Вюртемберг. Однако большая часть их свиты уехала, чтобы сражаться в составе имперских войск в Италии. Понимая, что обороняться бесполезно, после непродолжительных боев они сдались; несмотря на это, Рорбах всех их казнил. Граф Людвиг, тринадцать других аристократов и их слуги, всего 24 человека, были прогнаны сквозь толпу крестьянских солдат, которые непрерывно наносили им ножевые ранения, пока, наконец, смерть не положила конец их мучениям.
Безжалостный характер события, которое быстро стало известно как Вайнсбергская резня, стал одним из первых поворотных моментов крестьянского восстания. Конфедерация крестьян Верхней Швабии быстро сместила Рорбаха с должности военного лидера, но их делу был нанесен ущерб. Мартин Лютер, который ранее осуждал восстание в своем Ermanunge zum frid, auff die zwolff Artickel der Bawrschafft in Schwaben (Призыв к миру крестьян в Швабии в двенадцати статьях), но обвинял дворян Священной Римской империи в эксплуатации (обмане и грабеже) крестьян для поддержания своего роскошного образа жизни - «несчастные бедняки больше не могут этого выносить» - выпустил Wider die Mordischen und Reubischen Rotten der Bawren (Против грабительских и кровожадных орд крестьян). В этом трактате Лютер осудил восстание как «дело дьявола»; по его словам, крестьяне совершали преступления и пытались оправдать их именем Бога.
Это означало, что дворяне могли делать все необходимое, чтобы положить конец восстанию: «даже языческий правитель имеет право и власть наказывать» (поскольку Лютер под «язычник» подразумевал «католик»).
Однако потеря даже вынужденного симпатизанта в лице Лютера, похоже, не повлияла на мятежных крестьян. К концу апреля восстание распространилось на Вюртемберг и Тюрингию. В Вюртемберге крестьяне перешли в наступление. Узнав, что Трухзесс сил Швабской лиги Вальдбурга стоит лагерем в Роттенбурге, они захватили небольшой городок Херренберг неподалеку. Используя его в качестве своего штаба, 12 мая они построили свои войска и свои 18 трофейных пушек в боевые порядки, выступив против армии Трухзесса и пытаясь заставить ее атаковать. Но отсутствие кавалерии снова помешало их планам, поскольку Швабская лига легко окружила их. Их артиллерия, окруженная со всех сторон, вскоре перестала работать. Крестьяне нарушили боевые порядки и бежали, потеряв по разным оценкам от 2 000 до 9 000 человек; Лига потеряла менее 40.
Битва при Франкенхаузене
В то же время в Тюрингии местные крестьяне прочесывали сельскую местность, грабя все, что имело отношение к местному лорду, графу Шварцбургскому. В конце концов, они начали осаду слабо защищенного замка Шварцбург. В следующем месяце к ним присоединились тысячи других крестьян, пока их число не достигло примерно 6000. Среди них был Томас Мюнцер, проповедник-реформист, прибывший 11 мая. Четыре дня спустя на помощь осажденным прибыла армия во главе с Филиппом I, ландграфом Гессенским, и Георгом, герцогом Саксонии. Численность их войск, в основном состоявших из ландскнехтов, равнялась численности крестьян. Произошла битва, названная Битвой при Франкенхаузене, по названию деревни, расположенной недалеко от того места, где она состоялось сражение. На самом деле это не было схваткой равных. Ландскнехты были хорошо вооружены и имели доспехи; они были обученными и умелыми воинами. Многие недавно воевали в Италии. Крестьяне были полной их противоположностью, без оружия, доспехов, обучения, навыков и опыта. Они выдержали несколько атак, но были вынуждены отступить. Те, кто не пали и не попали в плен, сбежали в вагенбург, который они ранее построили на поле. На следующий день вагенбург был атакован и захвачен. Потери крестьян были очень велики - источники сообщают о 3 000-10 000 - при крайне низком уровне потерь у ландскнехтов - 4 убитых и 2 раненых. Мюнцер был схвачен, подвергнут пыткам и 27 мая обезглавлен.
Третье значительное поражение последовало менее чем через месяц. 2 июня Лига предприняла наступление на другую крестьянскую армию у Кенигсхофена в Вюртемберге. Увидев это наступление, крестьяне отошли в вагенбург на соседнем холме и перестроились. Тем не менее, Трухзесс атаковал, его пехота шла впереди, а его кавалерия - на флангах и в тылу. Как и в случае с предыдущими столкновениями, настоящая битва длилась всего несколько минут. Крестьяне быстро обратились в бегство. Они перегруппировались на опушке леса, но контратака тоже быстро провалилась. Только 600 из примерно 2000–3000 сбежали. С наступлением ночи солдаты Лиги безжалостно шли по полю боя, убивая раненых и притворяющихся мертвыми.
Последние бои
Тем временем другой крестьянский хауфен, лично возглавляемый Гётцем фон Берлихингеном, добивался успеха южнее, в регионе Шварцвальд в Вюртемберге. В течение мая 1525 года они разграбили аббатства, а затем решили сделать более серьезное военное заявление. Окружив город Фрайбург-им-Брайсгау, они начали его осаду. Фрайбург был богатым и густонаселенным городом в XIII и начале XIV веков, но затем серебряная жила в местных горах иссякла, и население резко сократилось. К началу XVI века укрепления города пришли в упадок и разрушились; при этом город не мог собрать ополчение достаточного размера, чтобы защитить себя. Тем не менее, еще 23 апреля Ганс Имер фон Гильгенберг, заместитель губернатора Внешней Австрии, сообщил, что «нет опасений», что Фрайбург подвергнется нападению крестьян. Его депеша начиналась с жалобы на то, что городской совет Фрайбурга еще не возместил излишек в 500 флоринов от военных налогов, собранных в начале года. Он снова заявил, что город находится в безопасности от нападения, и потребовал вернуть излишек военного налога 27 апреля, когда фрайбургцы уже находились в осаде. Когда к осаде присоединилась группа «светлых» под руководством Ганса Мюллера, количество крестьян увеличилось ориентировочно до 18 000 человек. Был взят в осаду соседний Радольфцелль.
Фрайбург сдался 24 мая, и Радольфцелль был на грани падения, когда 4 июня прибыла вспомогательная армия во главе (среди прочих) с Людвигом V, курфюрстом Пфальца. Мюллер повел армию на встречу с ними возле Вюрцбурга. Подробности битвы скудны, кроме того, что она стоила жизни более чем 8000 крестьян. Гётц фон Берлихинген сбежал, а затем исчез, по-видимому, оставив восстание.
Одно из последних сражений произошло 23 или 24 июня при Пфеддерсхайме в Пфальце. Пфальцские повстанцы никогда не были столь многочисленными, как другие крестьянские хауфены, и не привлекали к себе такого внимания из-за своей активности, как их товарищи в других областях Священной Римской империи, хотя, безусловно, нанесли ущерб. Город Пфеддерсхайм, население которого сочувствовало крестьянам и сотрудничало с ними, находился под контролем повстанцев. Но, приняв участие в битве при Вюрцбурге и увидев, как легко было победить тамошних крестьян, Людвиг V решил подавить восстание на своих землях. Результат в Пфеддерсхайме был таким же, как и в Вюрцбурге. Мятежники приложили большие усилия, но у них было недостаточно живой силы, опыта, выучки, оружия и кавалерии. Воспользовавшись возвышенностью, на которой был построен город, крестьяне даже предприняли стремительную атаку на своих противников-ландскнехтов. Но атака быстро захлебнулась, и теперь холм стал препятствием для отступления. Кавалерия Людвига легко отрезала крестьян городских ворот, и, как сообщается, 4000 человек были убиты. На следующий день Пфеддерсхайм сдался силам курфюрста.
Сражения при Вюрцбурге и Пфеддерсхайме были последними крупными столкновениями во время Крестьянской войны. Поскольку несколько мелких крестьянских хауфенов оставались непокорными, их быстро покорили. Города, которые были осаждены или находились под угрозой осады - Фульда, Страсбург и другие - видели, как крестьянские армии, стоявшие перед ними, уменьшались, а затем исчезали. Через два месяца восстание закончилось.
Император Карл V, Папа Климент VII и Мартин Лютер благословили действия дворянских лидеров и их сил в ходе разгрома крестьян и поблагодарили Бога за победу. Особенно хвалили Георга Трухесса фон Вальдбурга, который где-то в ходе восстания получил прозвище «Bauernjorg» (Охотник на крестьян). Тысячи крестьян погибли, столь большое крестьян на такой маленькой площади в рамках Священной Римской Империи, что экономика региона была разрушена на долгие годы. Но в течение одного-двух поколений сельскохозяйственное производство вернулось к тому, что было раньше. Пройдет несколько веков, прежде чем крестьяне добьются хотя бы одной из требуемых ими уступок в рамках Двенадцати статей.
Однако, как ни странно, все еще был жив Гётц фон Берлихинген. Скрывавшийся до 1528 года он был наконец схвачен и заключен в тюрьму. Но прошло меньше двух лет, прежде чем он был освобожден после присяги на верность Императору. Позже он будет сражаться за Карла V, в 1542 году против Османской империи и в 1544 году против французов. Он умрет в 1562 году, в возрасте 82 лет; он, несомненно, был одним из последних ветеранов восстания немецких крестьян.
Террор и крестьяне
Таким образом, еще одно из немногих крестьянских восстаний в истории закончилось безуспешно. Крестьяне не одержали ни одной военной победы, кроме взятия очень плохо защищенного Вайнсберга. Именно безжалостность, сопровождавшая эту победу, могла вызвать такой сильный военный ответ Империи и, вероятно, привела к столь же беспощадной жестокости тех армий, которые сражались против них.
В конце концов, самой большой угрозой в крестьянских восстаниях была угроза насилия. Восставшие крестьяне в Германии в 1524-25 году считались внутренними террористами своего времени. Мало кто опасался, что они смогут победить в сражении и вести длительные и упорные осады. Большинство лидеров верили, что, столкнувшись с отрядом профессиональных солдат, они быстро рассеются. Но затем случилась резня в Вайнсберге, и появилась настоящая угроза крестьянского восстания: террор. Повстанцы теперь рассматривались как неконтролируемые грабители и мародеры, насильники и убийцы всех, кого они находили, кто не поддерживал их дело. Некоторые предостерегали от «малодушия» местных лордов, считающих крестьян угрозой. Но даже 25 апреля 1525 года имперские лидеры были обеспокоены только разрушением аббатств и монастырей, и лишь наместник в Австрии был несколько обеспокоен, предупреждая, что, если это не остановить, «восстание достигнет таких размеров, что ему невозможно будет противостоять…".
Но он был в Энсисхайме, вдали от восстания крестьян. Те, кто стоял на пути крестьянских хауфенов, думали иначе. «Люцифер и все его ангелы» - это то, как священник Иоганн Херольт назвал крестьян после Вайнсберга, в то время как другие, в том числе католический Папа и основатель протестантизма, в столь несвойственном единодушии объявили их действия «нехристианскими». Только после того, как случился Вайнсберг, местный клерк написал в Равенсбург бейлифу Верхней Швабии, что «если армия [Швабской] Лиги однажды потерпит поражение, вся страна падет, и крестьяне станут лордами. Господь да не допустит этого!".
Крестьяне, конечно, считали свои действия, порой даже включая резню в Вайнсберге, оправданными Богом. В конце концов, их социальные, политические, экономические и религиозные свободы притеснялись и попирались. Конечно, справедливый и милосердный Бог не допустит этого. В 1525 году Бог выбрал другую сторону. Однако пятьсот лет спустя мы склонны становиться на сторону крестьян. Террористы XVI века превратились в борцов за свободу XXI века.