Лёшка

- Сань, так что - Лёшка сегодня не приедет? 

Я прекратил копать и разогнулся. Тамара Александровна была моей давней соседкой по дачному участку, просила посмотреть печку в её доме и теперь ждала моего друга не меньше, чем я.

С Лёшкой мы сошлись еще в армии. Служили вместе, общались, а когда переженились, стали дружить семьями - вместе выбираться на пикники; Лёшка помогал мне на участке. Вот и сегодня он должен был помочь перекопать огород на зиму.

- Не знаю, ТамарСанна, - отозвался я. - Вчера говорил, что приедет.

В кармане затрезвонил телефон. Я достал аппарат и глянул на экран. Звонила жена.

- Саш? - голос у нее был встревоженный. - Лизка заболела. Я таблетки дала, но пока не помогло. Приезжай, а? 

- Конечно, - решил я. - Всё равно здесь сегодня не закончу.

- А ты один? Лёшка разве не с тобой?

- Да, один. Этот еще не приехал.

- Странно. Я с Маринкой созванивалась, она говорила, что он еще в три часа выехал. 

Я хмыкнул.

- Да, странно. Ладно, счас тогда заканчиваю тут, наберу его и поеду домой.

Попрощавшись и повесив трубку, я обратил внимание на время. Без четверти восемь. До дачи добираться час с небольшим. Лёшка уже должен был приехать…

Я набрал лёшкин номер, в трубке послушались гудки. А еще – мелодия, где-то совсем рядом. Я поискал ее взглядом...

Лёшка стоял за воротами и смотрел на дом. Не на меня. Телефон у него разрывался, но он не реагировал на звук.

Сердце моё ёкнуло. Что за...

Сбросив звонок, я вышел к нему за ворота. 

- Лёшка, ты чего тут стоишь?

Он перевел взгляд на меня. Глаза были какими-то мутными. Лицо бледное, губы сжаты в тонкую линию, руки опущены. Он стоял, глядя на меня и как будто не узнавая.

- Эй, ты чего?

Он моргнул.

- Дом хороший, - сказал он и улыбнулся. Как-то совсем нехорошо улыбнулся. – Пустишь?

- Да нет, нет смысла, - отмахнулся я. – У меня Лизка заболела, я счас к ней поеду. Ты-то как? Что с тобой? Где машина?

Он молчал. Потом тряхнул головой, сказал отстраненно:

- Машина? Машина там осталась. Я ехал, а потом что-то промелькнуло… Что-то… - Лёшка прикрыл глаза, будто пытаясь вспомнить, нахмурился. - Машина там.

- Так ты в аварию попал, что ли?

Он медленно кивнул. 

- Так, - сказал я. Оглядел его с головы до ног - крови не было, и повторил: - Так. Сейчас я везу тебя домой. Или сразу в больничку. Идёт?

Он вдруг встрепенулся:

- Домой. Да, домой! – и сделал шаг вперед.

- Эй, - придержал его я, - давай в машину.

- Зайдем? - попросил он, не отрывая взгляда от дома. - Ненадолго. Ну?

- Зачем? - не понял я. – Мне домой надо, тебе тоже. Поехали уже, и так темнеет.

- Ненадолго? - он даже не смотрел в мою сторону. Бледные пальцы сплелись в замок и потирали друг друга. Выглядело это почему-то мерзко - так муха потирает свои лапки. 

- Да поехали, - не выдержал я. – Там будешь дома. Маринка небось уже волнуется. 

Я посмотрел на него. Он как-то незаметно изменился... Что-то ненормальное было в том, как он стоял, как обострились черты его лица, как перебирал пальцами.

Он послушно сел в машину и всю дорогу молчал. Я пытался разговорить его - узнать, что всё-таки случилось, где это произошло, как он себя чувствует. Ехал и смотрел по сторонам, но Лёшиной машины нигде не было. Как и следов аварии.

Я даже позвонил Маринке и коротко обрисовал ситуацию.

Уже у подъезда он замешкался. Дернул ручку двери и, когда она не поддалась, зашипел что-то себе под нос. 

- Ты чего? - удивился я. - Домофон же есть. Ключи давай. 

Он посмотрел на меня беспомощно и непонимающе, как тогда, у забора. 

- Ладно, - я вздохнул и набрал номер квартиры. - Маринка, это мы с Лёшкой. Принимай.

Домофон тихо звякнул и дверь открылась. Я помог Лешке подняться на этаж, сдал его на руки жене и откланялся. Меня ждала семья. 

***

- Сань, так что - Лёшка сегодня не приедет? 

Я глянул на Тамару Александровну и медленно опустил мастерок, которым подравнивал штукатурку на печке. Вспоминать об этом не хотелось.

- Лёшка… - горло сжало, и я сглотнул. - Лёшку, ТамарСанна, найти не могут. 

Я стал пересказывать ей недавние события.

Маринку нашли на третий день. Следователь потом говорил, что от подобного даже бывалых передергивало. Стены и полы были в крови, повсюду – следы борьбы. Голова Маринки лежала в кастрюле на плите, в ванной плавали внутренности. У порога кровью были начерчены какие-то символы. То, что осталось от ног, лежало в спальне - и тут следователь бледнел - мяса на костях почти не было. Экспертиза клялась, что на оставшемся были следы зубов. Человеческих.

А Лёшки не было. Его искали по всей области, подняли все службы, но не смогли найти.

Я рассказывал всё это Тамаре Александровне, а она смотрела большими глазами и очень внимательно слушала. А потом вдруг сказала:

- Мой тебе совет, Санька: продай ты эту дачу и никогда сюда не возвращайся. 

Я непонимающе посмотрел на нее. А она продолжила - и с каждым словом холод нарастал в моей душе всё больше.

- Он ведь в твой дом рвался. И он его помнит.